Шаг вперед

Штабом президента школы, вопреки всем завышенным ожиданиям Чимина после BTS и выделенной им огромной территории в корпусе для внеклассных занятий, оказался один из кабинетов в здании администрации. И по размеру и по обстановке напоминающий один из их школьных классов. В который кто-то просто затащил старый потрепанный кожаный диван, пару кресел, кофемашину, велотренажер (?) неработающий пустой автомат для продажи снеков и еще целую тонну всяких странных вещей, лежащих на сдвинутые к стенам партах и стульях: скатанные в рулоны плакаты, перевязанные бечевкой ворохи желтых от времени учебников и книг, огромные банки с какой-то блестящей жижей, кучи каких-то разноцветных тряпок, сдутый баскетбольный мяч, чирлидерские помпоны, упаковки воды и газировки, кипы листовок с прошедшей избирательной кампании Хосока, даже разобранный ноутбук и игровая приставка. Это скорее напоминало какой-то старый школьный чулан из дурацкого школьного аниме, чем святая святых, в которой собираются и тусуются лучшие ребята их школы. – Хэй, всем привет! Я привел пополнение, – стоило им только оказаться внутри помещения, Юнги тут же поспешил привлечь к ним внимание всех присутствующих. Чимин был готов к этому. Нет, не так. На протяжении всех тех пяти минут, что они шли от стадиона до штаба, он морально готовился. А еще отчаянно проклинал себя за внезапно сорвавшееся с губ не иначе как в состоянии аффекта, теплового удара и помутнения рассудка от одуряющего запаха хорошего кофе, помноженного на острый недосып, согласие. И придумал три тысячи семнадцать отговорок (в том числе инсценировку обморока, сердечного приступа и собственной смерти), чтобы избежать похода в штаб и встречи со всеми этими людьми, о которых так упоенно вещал Чимину Мин Юнги. Жаль только, что этот самый Мин Юнги, вцепившийся в руку Чимина похлеще, чем клещ в собачью задницу, тащил его в сторону штаба с таким упорством, что у Чимина просто не было ни единого шанса сбежать, да хотя бы просто на пару секунд остановить его, чтобы озвучить хотя бы одну из отговорок. Именно поэтому он сейчас стоял здесь, посреди этого штаба-кладовки, и растерянно озирался по сторонам. В принципе, если присмотреться, то здесь было не так уж и плохо, как могло показаться на первый взгляд. Но особенно хорошо было то, что, помимо них с Юнги, в штабе было еще всего лишь два человека, одним из которых был восседающий в позе йога прямо на одной из парт и медитативно вырезающий что-то из листа белой бумаги Чонгук, на голове которого красовался… ободок с двумя желтыми шариками на пружинках, превращающий его в некое подобие пчелы? Чимин даже моргнул пару раз для достоверности, но эти пчелорожки никуда не исчезли, продолжая подскакивать и покачиваться в такт движениям своего обладателя. Вторым человеком в комнате была невысокая блондинка в желто-фиолетовой форме их команды поддержки – кажется, та самая Мелисса. И Чимину она уже не нравилась. Слишком уж была похожа на девушку Ли Донхэ – Сару. И… отношения с ней у Чимина были еще сложнее, чем с самим Ли Донхэ, ведь тот был парнем и Чимин хотя бы как-то мог пытаться ему сопротивляться, но вот Сара и ее подруги… Как бы Чимин хотел вырвать из своей памяти эти воспоминания и не думать об этом практически каждое мгновение своей жизни, но… он уже давно потерял себя настоящего, и всё, что в нем осталось, – лишь бесконечный ужас перед этой жизнью и память обо всем, что с ним творили. Эти страх, боль и унижение настолько вплелись в тело и сознание Чимина, что, кажется, теперь только они и составляли всю его суть. Чимин и был этими страхом, болью и унижением. И мог оценивать и измерять окружающий мир лишь только этими мерками. В нем правда не осталось ничего хорошего. И Чимин уже давно опустил руки и прекратил все попытки бороться. С тем, что было. С тем, что происходит сейчас. С самим собой. Он просто сдался. И теперь плыл по течению, иногда вяло трепыхаясь в попытках противиться ему. Но выходило, честно говоря, не слишком уж хорошо. Как и вообще всё, что он пытался сделать. Ведь он был Пак Чимином и прекрасно знал, что его место на самом дне этой жизни. Да и только. И он бы отдал всё на свете, чтобы тихо и спокойно существовать на этом самом социальном дне, но… директор Чон, Чон Хосок и Мин Юнги собирались, нет, уже лишали Чимина даже этой малости. – Привет. Это тот самый Пак Чимин, о котором Хосок прожужжал нам все уши? – отложив в сторону толстую книгу, которую лениво перелистывала, девушка с широкой улыбкой поднялась с дивана, направляясь к ним и заставляя Чимина немного отступить назад. Нет, она совершенно точно не была Сарой. Та бы ни за что не стала улыбаться Чимину так дружелюбно, открыто и… искренне? Хотя, скорее всего, дело было в стоящем рядом с ним Мин Юнги. И в Чон Хосоке, выполняющем поручение своего отца с каким-то особым, действительно местами не совсем нормальным рвением. – Ага, нам наконец-то удалось поймать и затащить его сюда, – хмыкнул Юнги, в знак приветствия совершенно по-свойски обняв подошедшую к ним девушку, и, обернувшись к жмущемуся за его спиной Чимину, представил их друг другу: – Чимин, это Мелисса, я рассказывал тебе о ней: капитан группы поддержки и незаменимый человек в нашем штабе. Меллиса, это Пак Чимин, главная зазноба Хосока на этой неделе, свежий взгляд, острый ум и новые рабочие руки в команде, прошу любить и жаловать, – с улыбкой представил внезапно смутившегося парня Юнги, заставляя Мелиссу улыбнуться еще шире. – Привет, Чимин, – девушка без малейших сомнений и даже тени отвращения на лице протянула Чимину загорелую руку с блестящими розовыми ноготками, которую тот неуверенно пожал: – Привет, Мелисса, – с трудом выговаривая слова и готовясь вот-вот провалиться под землю от жуткой смеси страха, смущения и неловкости, которые сейчас обуревали его. – Нет, ну так совершенно не пойдет, – недовольно цокнула языком девушка. – Мне срочно нужно обнять тебя, что за идиотские рукопожатия?! – и, не дав Чимину даже пары секунд, чтобы сориентироваться в происходящем, просто взяла и совершенно бесцеремонно обняла его, окутывая не слишком приятным запахом чего-то ванильно-сладкого. – Вот так-то лучше, да? – еще шире улыбнулась Мелисса, через пару секунд выпуская оцепеневшего парня из своих рук. – Прости ее, она просто очень любит обниматься, – поспешил вмешаться в их диалог, очевидно, увидевший в глазах Чимина нечто такое, чего ему видеть не стоило, Юнги. – Особенно с симпатичными корейцами. Ничего не могу поделать со своей слабостью к кей-поп айдолам и тем, кто хотя бы немного похож на них, – подмигнув покрасневшему до кончиков ушей и, кажется, совершенно забывшему, как дышать, Чимину, тихонько рассмеялась Мелисса. Наверное, Чимину, впервые пережившему столь близкий и тесный контакт с ровесницей, не желающей причинить ему боль или сделать какую-нибудь гадость, и пребывающему в самом настоящем культурном шоке, требовалось что-то сказать в ответ, но, слава богу, в их диалог вмешался наконец-то отвлекшийся от вырезания и вернувшийся в реальность Чонгук: – Ты принес? – качнув своими пчелиными рожками, выжидательно уставился на Юнги он. – Чонгук, что нужно делать, когда в помещение заходит человек, которого ты сегодня не видел? – недовольно поморщившись, спросил у парня Юнги, заставляя того тоже недовольно скривиться. – Поздороваться. – И где твое «Привет, Чимин», м? – Юнги вопросительно вскинул брови. – Привет, Чимин, – даже не глядя на Чимина, тяжело вздохнул Чонгук, а затем снова повторил свой вопрос: – Так ты принес? – Всё я тебе принес, чудовище, – недовольно проворчал Юнги, доставая из внутреннего кармана пиджака стопку тонких брошюр, при виде которых Чонгук издал странный высокий звук, напоминающий дикую смесь комариного, дельфиньего и мышиного писка. – Только если родители или Хосок найдут их у тебя, то я ни при чем, – на всякий случай предупредил он, вручая продолжающему восторженно верещать что-то на своем пчелино-ультразвучьем Чонгуку бумажки. – Снова воруешь для него учебники из библиотеки своей бабушки? Хосок будет в ярости, если узнает, – насмешливо фыркнула Мелисса, очевидно пребывающая в курсе сути происходящего. А вот Чимин… – Это методические пособия по ядерной физике моей бабушки. Привезенные еще из Советского Союза. Редкая штука, – обернувшись, с улыбкой объяснил ему Юнги, хотя Чимин не задал ни единого вопроса. – Она заслуженный профессор теоретической физики. А кое-кто, – Юнги недовольно стрельнул глазами на уже погрузившегося в чтение Чонгука, – умудрился проштудировать все учебники по физике и естествознанию на этот год за два вечера. И теперь страдает от острой информационной недостаточности. Вот и приходится изо всех сил подкармливать страждущих редкими научными трудами на русском языке.