Преданная

      — Миссис Снейп, — широко улыбаясь, в комнату впорхнула молодая девушка, от звонкого и жизнерадостного голоса которой у Гермионы резануло слух. А, может, дело было в том, как она обратилась. — Как я рада наконец познакомиться с вами. Я ухаживала за вами больше трех лет, какое счастье, что вы проснулись.       Софи была светловолосой, худощавой девушкой и выглядела гораздо моложе своих лет. Ей было около тридцати, и она не умела держать язык за зубами.       Она пришла к десяти утра, а в обед Гермиона просто притворилась спящей, потому что настолько устала от нее, что сил просто молчать и слушать больше не находилось. И как Снейп согласился на такую болтушку?       Кстати, о Снейпе. Он разбудил ее рано утром, легким касанием к плечу. Гермиона сначала даже не поняла, где она и почему над ней стоит профессор, а потом реальность лавиной придавила ее, окутав холодом.       Снейп помог ей принять зелья, добавив еще парочку сверх тех, что она принимала вчера. Гермиона кривилась, но не спорила. Делала паузы, борясь с тошнотой, но послушно вливала в себя содержимое очередного бутылька. Следила, как он накладывает на нее диагностические чары, внимательно всматривается в диаграммы, как когда-то всматривался в ее котел на уроках зельеварения.       Делая какие-то пометки в черный блокнот, Снейп параллельно объяснял ей, что изменилось. Оказалось, что он не просто забрал ее из больницы, помешав умереть, но еще и сам занялся ее лечением. Он поведал ей историю о том, как ее осматривали врачи, которые приезжали к ней из Америки и других стран. Снейп переписывался со специалистами по темным ритуалам и магии, чтобы понять, как нейтрализовать заклятие. Собрав всю необходимую информацию, он создал зелье специально для нее. На это ушли годы. Три месяца она регулярно получала его. Сначала ничего не менялось, но спустя месяц Снейп увидел первые сигналы на диагностических чарах, которые раньше показывали полное отсутствие жизни. Пока он рассказывал об отличиях в графиках в разные дни, Гермиона пыталась понять, в какую чудовищную сумму могло обойтись Северусу Снейпу ее лечение. Она решила, что позднее поговорит с ним об этом.       С того времени, как появились первые признаки жизни, до ее полного пробуждения прошло полгода.       — Какой сегодня день? — вдруг вспомнив, что вчера не поинтересовалась такой важной информацией, спросила Гермиона.       — Двадцатое октября, — ответил Снейп. — Четверг.       — У вас есть сегодня уроки?       — Да, и скоро я вынужден буду вернуться в Хогвартс, — Снейп продолжал писать что-то в блокноте, иногда поднимая голову, чтобы посмотреть на светящиеся над девушкой схемы. — Но не переживайте, зелья будет приносить Нори, а человеческое общение заменит Софи. У нее неплохо выходит говорить за всех сразу.       Гермиона кивнула, тяжело вздохнув. Снейп поднял на нее взгляд, вскинув бровь в молчаливом вопросе.       — Не могу осознать до сих пор, что мне не девятнадцать, — тихо произнесла Гермиона, — не могу поверить, что прошло семь лет с тех пор, как случилась битва за Хогвартс. Я все еще думаю, что это было позавчера.       Снейп понимающе кивнул ей и сказал:       — Это чувство пройдет, когда вы станете общаться с людьми и узнавать изменившийся мир. Я уже попросил Нори достать для вас газеты. Сможете изучить их. Также оповестил ваших родителей и друзей о том, что вы проснулись, но сообщил, что они смогут прийти к вам, только когда вы будете готовы.       — Спасибо, — ей стало дурно от мысли, что придется встретиться с кем-то уже так скоро, но, когда он добавил, что это случится только по ее желанию, немного расслабилась.       Вообще, она чувствовала себя очень подавленно. Осознать, что потеряно столько времени, что ее друзей нет рядом, что родители не захотели взять такую обузу на себя… Гермионе было сложно. Возможно потому что она сама ради близких была готова на все. Как так вышло, что вокруг нее всегда было столько людей, а помог тот, кого она совсем не знала?       — Профессор…       — Гермиона, — устало протянул Снейп, — зовите меня по имени. Прошло семь лет с того момента, как вы окончили школу, да еще и с отягощающим фактом того, что теперь вы — моя жена, такое обращение, по меньшей мере, неуместно…       — Хорошо, — согласилась Гермиона, не став уточнять, что школу она так и не закончила. — Я хотела узнать, как часто вы бываете дома?       — Раньше — довольно редко. Раз в пару недель. Но с тех пор как заметил улучшения в вашем состоянии, возвращался пару раз в неделю. Не переживайте, я не буду вас смущать своим присутствием без надобности. На лето, если вам потребуется этот дом до того времени, я могу остановиться в Коукворте, чтобы вы не испытывали дискомфорт.       Гермиона кивнула, испытывая только всеобъемлющую благодарность к мужчине, который так чутко отслеживал ее переживания. Она действительно не представляла, что могла бы видеть Снейпа в домашней обстановке. Это казалось таким неестественным. Жить вдвоем с ним — самое неуместное, что она могла представить в своей жизни.       — Когда мне станет лучше? В плане, я чувствую такую слабость и даже стакан воды поднимаю с трудом.       — У вас ослаблены мышцы, но организм работает исправно, — взмахнув палочкой и убирая показатели, начал Снейп, — Софи будет делать массаж, возить на физиотерапию в город и, думаю, займется с вами тренировками. Я уже заказал нужные тренажеры. Если вы не будете отлынивать, скорее всего, восстановитесь более-менее к годовщине Победы.       Представив его растраты еще и по этим пунктам, она всерьез начала беспокоиться о том, хватит ли у нее средств рассчитаться с ним.       — Я не планирую приходить без надобности, — продолжал Северус, игнорируя ее молчание, — если я вам понадоблюсь, скажите Нори. Она сообщит мне.       Девушка кивнула, неотрывно следя за резкими и четкими движениями своего бывшего профессора. Он убрал блокнот во внутренний карман мантии и посмотрел на нее.       — Не отчаивайтесь, Гермиона, — его взгляд немного смягчился, — при должном усилии вы быстро придете в себя. А с вашими мозгами наверстаете семь лет в один миг.       Эти простые слова отозвались возникшими и затопившими ее чувствами благодарности, тоски и удивления одновременно. Было странно слышать от профессора зельеварения, что он признает ее ум и способности. И что это, если не поддержка?       Гермиона заставила себя улыбнуться и негромко произнесла, не отводя взгляда:       — Спасибо… Северус.

***

      Время шло. Октябрь сменился ноябрем, и в саду, где любила сидеть Гермиона, окончательно облетели все листья с деревьев. Ведьма медленно шла к лавочке, поддерживаемая Софи. Физиотерапия, ежедневные многочасовые тренировки, массажи, а главное — зелья Северуса, работали. По чуть-чуть Гермиона крепла и находила в себе силы учиться жить заново. За три недели у нее было время обдумать все хорошенько, и она пришла к выводу, что винить кого бы то ни было — просто глупо. Мерить людей по своим качествам, а потом расстраиваться из-за того, что они не соответствуют, — себе дороже.       Когда она визуализировала ситуацию, с которой столкнулись ее близкие, то отлично могла представить их замешательство и растерянность. Она была почти мертва, и насколько долго могло продержаться такое ее состояние, никому тогда было неизвестно. Гермиона не знала до сих пор, почему на ней не женился Рон, но не испытывала больше досады по этому поводу. Она лишь благодарила, что хотя бы Снейп нашел в себе силы бороться за нее.       Когда Гермиона не получала сводку новостей обо всех жителях деревни от Софи, она часто зарывалась в «Ежедневный пророк», отыскивая там любые крупицы информации о своих друзьях. Однажды она увидела Гарри в форме мракоборца, с небольшой бородой и уложенными волосами. Тогда она окончательно поняла, как сильно все изменилось. Это был кто угодно, но не тот юноша, которого она отправила спать после битвы.       Новостей о самой Гермионе не было вообще. Вероятно, ее друзья умели держать язык за зубами, и она была им очень за это благодарна. Ей приходило множество писем от них, и девушка не решалась открыть их и прочитать.       Северус не приходил, дав ей время прийти в себя и обвыкнуться. Она получала через Нори от него короткие записки и нужные зелья, которые он самостоятельно варил в Хогвартсе. Гермиона испытывала к нему только глубочайшую благодарность и порой задумывалась о том, что никогда и подумать не могла, что стоит им оказаться вне роли ученик-учитель и он станет таким терпимым. Да, все еще закрытым и угрюмым, но человечным. По сути, в ее жизни он оказался по отношению к ней самым добрым. От таких мыслей у Гермионы обычно начинался нервный смех.       Девушка никогда не думала о профессоре вне его работы в Хогвартсе. И сейчас, когда осматривала дом, который он приобрел, удивлялась его вкусу. Глядя на Северуса, можно было рассчитывать на что-то вроде мэнора Малфоев. Но небольшой особняк, стоявший на высоком, скалистом берегу Кельтского моря, представлялся совсем иным.       Дом был светлый и просторный, и только огромное количество книг, расставленных не только в библиотеке, но и в гостиной и хозяйской спальне, могли натолкнуть на мысль о Снейпе. Больше об этом угрюмом мужчине ничего не напоминало.       Когда Софи возила ее в город, Гермиона не могла оторвать взгляда от раскинувшегося сбоку бушующего зимнего моря, от песчаных пляжей, лишь слегка присыпанных снегом. Ей очень хотелось прогуляться по ним, зарывая ноги в песок или снег. И чтобы рядом обязательно кто-то родной.       На этих мыслях она всегда замирала, понимая, что у нее нет такого человека. Перед Гермионой была неприятная перспектива прожить жизнь в одиночестве. Кому будет нужна женщина, которая уже замужем? Которая никогда не подарит детей?       Она вздрогнула, заметив, что по проселочной дороге к их дому идет мужчина. Гермиона обернулась, ища глазами Софи, но той нигде не было. Снова посмотрев на незваного гостя, Гермиона сжала кулаки. Во рту пересохло. Это был Гарри. С дороги ее не было видно, он не мог знать, что она наблюдает за ним, но тем не менее его взгляд прошелся по живой изгороди, за которой она пряталась.       Гермиона пыталась унять бешено бьющееся сердце, слушая, как Поттер спорит с Софи, почти кричит на нее, чтобы та убиралась с дороги. Не было похоже на ее друга. Гермиона слышала возню, возмущенные крики ее сиделки, и, наконец, Гарри прорвался в дом. Он прошел в гостиную, выкрикивая ее имя.       Когда он зашел в сад, Гермиона была белее мела. Он остановился, глядя на нее, не в силах заставить себя подойти ближе. Долго смотрел на подругу, а потом медленно приблизился, опустившись на корточки перед ней и заглядывая в лицо.       — Не верю, что это ты, — хрипло произнес он, беря ее холодные руки в свои. Гермиона не могла оторвать взгляд от зеленых, блестящих от слез глаз друга. — Не могу поверить, что ты вернулась.       Гермиона молчала, понимая, что если сейчас откроет рот, то просто разрыдается. Она быстро заморгала, смахивая слезы и неуверенно улыбнулась другу.       — Прости меня, что так ворвался, — он покачал головой, улыбнувшись, — я честно старался дождаться от тебя письма с приглашением, но в какой-то момент понял, что больше не в силах. Я должен был тебя увидеть. Боже, Гермиона, как я скучал…       Гарри сел на лавочку рядом с ней и притянул девушку к себе. Гермиона обняла друга в ответ так крепко, как только могла. Потом отстранилась и дотронулась ладошкой до его небритой щеки.       — Гарри, — тихо произнесла, поглаживая большим пальцем кожу и медленно осматривая его лицо, подмечая морщинки и новые шрамы, — как же ты изменился. Я помню тебя всего в крови, только сразившим Волдеморта. Молодого, такого растерянного.       Он улыбнулся ей грустно.       — А сейчас я вижу растерянной тебя, — Гарри взял руку подруги и сжал ее пальцы, — совсем юной, словно ты застряла в том времени и совсем не изменилась…       — Я действительно застряла. Прошло три недели, а я все еще не могу смириться с реальностью… — она тряхнула головой, останавливая себя, — расскажи мне…       — Я даже не знаю, с чего начать…       — Расскажи про свою жизнь, вы с Джинни поженились?       — Да, три года назад. Планируем завести ребенка через годик, ей как раз предложили перейти в Пророк, вести спортивную колонку. Так у нее будет больше свободного времени. А то мы с ней иногда неделями не видимся, когда у меня командировка или у нее сборы. Она, кстати, играет за Холихедских гарпий, представляешь? — лицо Гарри озарилось такой гордостью, что Гермиона не сдержала улыбки. — Мы купили новый дом, потому что я не могу жить в доме Сириуса, зная, как он его ненавидел. Тедди часто гостит у нас, ты не представляешь, какой он большой уже. На метле летает не хуже меня. Вот буквально вчера я, Тедди и Рон… — Гарри осекся, бросив быстрый извиняющийся взгляд на Гермиону, но подруга покачала головой.       — Ничего, ты можешь говорить о нем, — тихо сказала она, — я… Снейп не рассказал мне о том, что случилось, почему он… — Гермиона отчаянно подбирала слово, потом посмотрела на друга и спросила прямо: — Почему он не смог выручить меня?       Гарри опустил голову и молчал несколько минут. Тяжело вздохнул.       — Он хотел, — горячо заверил друг, — да, боялся, прошел все стадии отрицания, но в итоге пришел к Снейпу и сказал, что женится, — Гарри осторожно взглянул на Гермиону, которая отрешенно смотрела вдаль, слушая его. — Мы начали готовиться к ритуалу, но, когда об этом узнали мистер и миссис Уизли, они были в шоке и выступили резко против. Он снова засомневался. А времени оставалось все меньше. В итоге Рон принял решение идти до конца. И тут его арестовали. Мистер Уизли, с подачи Перси, рассказал о наших планах мракоборцам… моему начальнику. Ты должна понимать, что подобные обряды запрещены в нашей стране. Рона взяли под стражу… Его родители считали, что лучше пусть он посидит немного в Азкабане, нежели свяжет себя древней магией с тобой, перечеркивая всю свою жизнь. Меня взяли следом. Я едва успел отправить Снейпу письмо с предупреждением. — Гарри поморщился, вспоминая то время. — Ты знаешь, что он проводил ритуал, когда по его следам шли мракоборцы? — Гермиона этого не знала, поэтому покачала головой, и Гарри продолжил: — Да. Он проводил обряд, в то время как в палату прорывались почти с десяток человек. Его арестовали сразу же, как он закончил и снял защиту. Мы почти три месяца потеряли на судах. Это очень долгая история… Но в итоге его отпустили, и он сразу же забрал тебя оттуда.       Гермиона была поражена тем, через какие трудности им довелось пройти. Ее мужем мог стать Рон. Сожалеть о чем-то сейчас было глупо, но Гермионе полегчало оттого, что он не отказался от нее, у него просто не вышло. Наверное…       — Вот, — подытожил Гарри, — потом пошли бесконечные консультации с врачами, магами, специализирующимися на проклятиях, пару раз мы организовывали твою транспортировку в другие страны, но потом решили, что все же вызывать целителей в Англию проще. Но годы шли и толку не было… Когда я узнал, что ты пришла в себя. После стольких лет… Я сначала даже не поверил. Столько времени прошло, столько сил и все безрезультатно. И вот, вдруг…. Кстати, Джинни очень хочет тебя увидеть. И Рон тоже. Он приехал из Румынии, когда я написал ему письмо, о том, что ты очнулась. То, что произошло с тобой, сломало его. Он не смог остаться здесь. Родителей он так и не простил. Работает с Чарли.       — Тогда почему он еще не здесь? — бесстрастно спросила Гермиона.       — Снейп запретил кому-либо приходить, пока ты не захочешь того, — извиняясь, ответил Гарри.       — И тем не менее, ты сейчас сидишь рядом…       Гарри задумчиво посмотрел на нее.       — Он придет, Гермиона. Просто вам обоим нужно время для того, чтобы свыкнуться.       Гермиона кивнула, не желая спорить. Разве не должен был он мчаться со всех ног к ней, только узнав, что она очнулась? Так поступил бы мужчина, которому она не безразлична.       Так поступил даже Снейп… Внезапно возникшая мысль вдруг расставила все на свои места. Скорее всего, Рон испытывает лишь чувство вины, которое пройдет, стоит ей сказать ему, что она ни в чем его не винит.       — Он только и спрашивает, не ответила ли ты на письма…       — Я…       Гермиона не закончила, потому что из дверей ведущих в сад, появился Снейп, стремительно приближающийся к ним своей фирменной, летящей походкой. Выглядел он очень грозно. Гарри даже встал, потянувшись к палочке. Но Снейп смерил его презрительным взглядом и, скривившись, холодно спросил:       — Что из моих слов было тебе непонятно, Поттер?       — Я просто…       — Вон, — тихо произнес он, и его верхняя губа дернулась в оскале.       Гермиона была шокирована такой грубостью. Она посмотрела на профессора.       — Северус, все нормально…       — Вон, — почти шипение. Снейп проигнорировал ее слова и сделал еще шаг к Гарри.       Гермиона физически ощутила воздействие магии. Гарри, поджав губы, упрямо смотрел на хозяина дома, явно собираясь спорить. Поняв, что до добра это не доведет, Гермиона легко тронула руку Гарри, привлекая его внимание. Друг посмотрел на нее.       — Иди, — попросила она негромко, — я напишу тебе сегодня…       Он пару мгновений сомневался, потом кивнул и, смерив Северуса холодным взглядом, обошел замершего зельевара и направился к выходу.       Гермиона подняла взгляд, встречаясь с холодным взглядом антрацитовых радужек.       — Не стоило, — недовольно качнув головой, сказала она, — вести себя подобным образом…       — Терпеть не могу, когда установленные мной правила нарушаются, — сухо ответил Снейп, цепляя бесстрастную маску. Медленно обвел ее лицо взглядом и поджал губы недовольно. — Давно тут сидите?       — Чуть больше часа, — ответила она, только сейчас понимая, что до жути замерзла. Влажный морской ветер пробирал до костей.       — Это заметно, — заключил Снейп, — пойдемте в дом, Гермиона.       Он шагнул к ней, подхватив девушку за талию и позволяя опереться на свою руку. Гермиона поняла, что слишком долго просидела здесь, она не только замерзла, но еще и ужасно устала. Ведьма тяжело привалилась к Северусу, и он выдохнул, попытавшись отстраниться. Когда же понял, что ноги ее не держат и контакта не избежать, раздраженно поджал губы и подхватил на руки, видимо, смирившись. Гермиона положила голову ему на плечо и тихо сказала, шевельнув его волосы дыханием:       — Извините, ноги все еще плохо слушаются, — голос звучал слабо, — иногда я засиживаюсь и Софи увозит меня на коляске. Вы можете оставить меня тут и сходить за ней…       — Помолчите, — грубо оборвал он ее, толкая дверь в дом. — Софи, сделайте чай для миссис Снейп и принесите в ее комнату.       Легко пронеся девушку по коридорам, он вошел в ее спальню и уложил на кровать, укрыв пледом. Гермиона почувствовала воздействие согревающих чар и встретилась с недовольным взглядом.       — Вы забыли, какой месяц на дворе, Гермиона? Неужели я переоценил ваши мозги?       Гермиона проигнорировала укол в свой адрес. Все ее мысли были о друзьях. Вдруг она посмотрела на него прямо.       — Почему вы не сказали, что вас арестовали за попытку помочь мне?       — А зачем? — он вскинул бровь. — Эта информация никак не помогла бы вам создать текущую картину мира.       — Вас освободили полностью?       — Как видите, я весь на свободе, — съязвил Снейп и развел руками, потом обернулся на стук в дверь. — Войдите.       Софи с озабоченным и виноватым видом вошла в комнату, в руках у нее был поднос.       — Мистер Снейп, прошу меня простить, что допустила такую ситуацию, — тут же начала щебетать она, с искреннем сожалением глядя на мужчину. — Впредь такого не повторится…       — Все нормально, Софи, — Северус взял у нее из рук поднос и поставил на тумбочку рядом с Гермионой, — на сегодня все, можете идти домой.       Дождавшись, когда за женщиной закроется дверь, Гермиона спросила.       — Как вы узнали?       — Нори, — коротко бросил он, словно это все объясняло, наливая чай в небольшую чашку.       Гермиона взглянула на часы, пытаясь понять, закончились уже уроки или нет.       — Простите, что из-за меня вас оторвали от дел.       — Вы всего лишь спасли от отработок парочку болванов, — скучающим тоном протянул, — больше никаких дел.       Снейп протянул ей чашку, и Гермиона, с тоской посмотрев на нее, приняла.       — Что-то не так? — его бровь взлетела вверх.       — А можно мне кофе, пока Софи не видит? — ведьма с надеждой посмотрела на него.       Уголок его губы дернулся, когда Северус встретился с ней взглядом, но он покачал головой.       — Пока нельзя, — он еще мгновение смотрел на ее обреченный вид с полуулыбкой, потом сел в кресло и внимательно обвел взглядом ноги девушки, — и часто такое бывает?       Гермиона поняла, что он про ее неспособность идти.       — Довольно редко, — покачала головой девушка, — бывает, стоит мне поддаться эмоциям или слишком близко к сердцу принять изменившуюся реальность, возникает подобная слабость. Я и так передвигаюсь с трудом, обычно на коляске, но в такие моменты ноги словно отказывают.       Северус подался вперед, откидывая одеяло, и задрал ее платье до колен. Гермиона едва не обронила чашку с горячей жидкостью от столь смелых действий. Для него, видимо, подобные осмотры были привычны, она же от его вторжений в личное пространство потеряла дар речи. Гермиона наблюдала за его лицом и руками, которые сейчас как раз осторожно прикасались к ее ступням. Не сдержавшись, она хихикнула и дернула пальцами, потом смущенно посмотрела на него.       — Полагаю, вы все прекрасно чувствуете, — сказал он, и уголки его губ снова дернулись в улыбке, которой он не позволял появиться.       Она кивнула, не в силах говорить из-за абсурдности ситуации и неловкости. В какой реальности профессор ощупывал бы ее ноги? Гермиона покраснела. Ей двадцать шесть лет, она взрослая, но чувствовала себя в такие моменты такой девчонкой.       Еще несколько минут он исследовал ее ноги, потом что-то долго писал в блокноте. Гермиона так засмотрелась на него, погруженная в свои мысли, что когда Снейп заговорил с ней, вздрогнула:       — Мне пришло письмо от ваших родителей, — не поднимая головы, начал он. Гермиона крепче сжала чашку. За эти дни мама с папой не дали о себе знать ни разу. — Приехать они не смогут, — он поднял голову, встречаясь с ней взглядом и внимательно глядя на девушку. — Просят позвонить на этот номер, как вы будете готовы.       Из блокнота Северус достал аккуратно сложенный лист бумаги и протянул ей. Гермиона взяла его и отложила в сторону, стараясь не показывать, как расстроила ее эта новость.       — Телефон внизу, в моем кабинете, — пояснил Снейп, проследив за ее руками, — как будете готовы, звоните.       — Они не написали, почему не смогут приехать? — как бы между прочим спросила Гермиона.       — Какие-то проблемы, — неопределенно ответил Снейп и встал, — мне пора в Хогвартс, Гермиона. Непроверенные эссе нескольких курсов ждать не будут…       Гермиона кивнула, погрузившись в свои мысли, и не заметила, как осталась одна.

***

      Софи была беспощадна. Медсестра заставляла Гермиону крутить педали, даже когда единственное, что она была в силах сделать, это положить голову на руки и сжимать зубы, нажимая на педали из последних сил. Все ее тело дрожало от прикладываемых усилий, а порой еще и тошнота подкатывала.       — Давай, Гермиона, — говорила Софи, строго следя за своей подопечной, — хочешь бегать? Значит, нужно еще разок. Да, вот так. Ты молодец…       Признаться, ближе к концу ноября Софи уже не казалась Гермионе такой уж невыносимой болтушкой. С девушкой можно было обсудить буквально все. Не было темы, в которой бы она чего-то не знала. Помимо того, что она была прекрасным собеседником, Софи еще и слушать умела. Осторожно, чтобы не сболтнуть лишнего, Гермиона рассказала ей почти всю жизнь. Но порой на некоторые ее вопросы она не могла ответить ничего конкретного.       — Как вы познакомились с мужем? — однажды спросила Софи, и Гермиона усмехнулась, вспомнив первый урок зельеварения, где он, искусно владея, словом, рассказывал про тонкую науку, а потом, когда она хотела ответить на вопросы, которыми он засыпал Гарри, бросил ей раздраженно: «А ну опусти руку».       — Он был моим учителем, — со смущенной улыбкой ответила Гермиона.       Игриво дергая бровями, Софи понизила голос и таинственно уточнила:       — Так у вас был школьный роман?       — Эм… — Гермиона никогда не думала, как правильно ответить на этот вопрос, — не совсем… там все было сложно…       Зная замкнутость Гермионы, Софи в такие моменты не лезла в душу, только кивала.       — Не представляю, как нужно любить, чтобы все эти годы ухаживать за женой в коме, — с придыханием заканчивала она любой их разговор, и Гермиона закатывала глаза от излишней театральности девушки.       Если бы Софи узнала о таких понятиях, как долг жизни, наверное, она была бы сильно разочарована.       За последние пару недель Гермиона Северуса больше не видела. Он только прислал ей сообщение, что немного изменил схему лечения. Она не спорила. В этом вопросе она доверяла ему безоговорочно и послушно принимала зелья, которые приносила Нори три раза в день.       Прошло чуть больше месяца с тех пор, как она очнулась и ее мир перевернулся с ног на голову. Теперь она читала письма друзей и отвечала на них. Они рассказывали о своей жизни, такой яркой на фоне ее собственной. О своих успехах, удачах и слишком большой занятости. В такие моменты Гермиона тоже мечтала ворваться во взрослую жизнь и учиться, делать карьеру, встречаться с друзьями. Но единственное, что она могла, лишь заниматься усерднее и выполнять все рекомендации физиотерапевта.       А еще она поняла, что откладывать разговор с родителями больше нет смысла, поэтому в один из вечеров, дождавшись, когда Софи уйдет, Гермиона медленно прошла в кабинет Северуса. Она тут была лишь однажды, когда Софи возила ее на коляске по первому этажу, показывая, где что находится. Вот второй этаж до сих пор был не обследован до конца. Потому что туда кресло было затащить проблематично, а самостоятельно бродить она не решалась.       В кабинете было прохладно, он не протапливался без надобности, а на книгах, что тут хранились, были наложены специальные чары, поддерживающие сохранность. Гермиона прошла к широкому дубовому столу и села в глубокое кожаное кресло. Провела пальчиками по дереву и осмотрелась. Строго и аскетично. На столе ничего лишнего, все лежит на своих местах и ни крупицы пыли. Наверное, Нори работает не покладая рук, чтобы поддерживать такую чистоту во всем доме.       Гермиона впервые задумалась, не задается ли вопросами Софи, кто убирается и готовит для подопечной? Где пропадает ее муж? Почему он так странно одет?       Либо она была абсолютно не любопытна, что, как знала Гермиона, в корне не соответствовало действительности, либо Северус использует какие-то чары. Второе было больше похоже на правду. Она лишь надеялась, что у него не будет проблем из-за этого.       Гермиона положила перед собой листок с номером и потянулась к телефону. Крепче сжала кулачок, собираясь с мыслями, прежде чем взять трубку и набрать номер. Когда пошли гудки, желудок несколько раз сделал сальто. Она не помнила, когда в последний раз волновалась так сильно. Гудок, второй, третий. Гермиона уже хотела было положить трубку, не в силах выносить этого напряжения, когда на том конце ответили:       — Алло.       Гермиона сглотнула, почувствовав, как пересохло во рту.       — Мама?       Молчание.       — Гермиона? — голос Джин звучал глухо и немного потрясенно. — Боже мой… Ты в порядке?       — Д-да… да, теперь в порядке, — севшим голосом ответила Гермиона.       Снова молчание. Гермиона не знала, что сказать, и, кажется, у мамы была та же проблема. Ведьма уже пожалела, что позвонила, заранее не продумав диалог.       — Прости…       — Я хотела…       Они начали одновременно и обе неловко замолчали. Гермиона прочистила горло.       — Говори, — сказала она маме.       — Мы с папой очень сожалеем, что не можем приехать к тебе… Но если мы можем тебе чем-то помочь, сразу говори…       — Нет, — качнула головой Гермиона, — все в порядке, не переживай, Северус очень добр ко мне. Я пока живу в его доме и прохожу физиотерапию. Когда все встанет на свои места, я буду строить свою жизнь заново.       — Я рада, что ты не отчаиваешься, — в голосе мамы послышалось облегчение, — и что рядом с тобой есть кто-то. Северус… — она протянула имя Снейпа задумчиво. — Он приезжал к нам, да, я помню. И сейчас мы держим связь через него. Это ведь твой профессор? Ты никогда не говорила, что влюблена в него… Хотя, может, и говорила, но потом заставила забыть…       Высказанное неожиданно обвинение повисло в воздухе удушающей дымкой. Гермиона закрыла глаза.       — Мама, я…       — О, дорогая, не волнуйся, — с притворной бодростью в голосе начала она, — твой друг, Гарри, писал и все рассказал. О войне и твоей попытке защитить нас. Это очень самоотверженно было с твоей стороны, хоть и несправедливо по отношению к нам. В конце концов, это нашу жизнь ты изменила в корне.       — Прости, — тихо произнесла Гермиона, чувствуя себя самым отвратительным человеком в жизни, — я не могла поступить иначе.       Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием на линии связи, стала почти гнетущей. Гермиона глубоко вздохнула, в отчаянии прикусив губу, и перевела тему.       — Вы совсем не собираетесь в Англию?       Нет, она хотела спросить, не собираются ли они к ней, но не решилась.       — Это будет сложно, — неопределенно сказала мама, потом замялась, словно раздумывая, стоит ли говорить как есть. — У Чармиан подготовка к школе, да и мы совсем недавно открыли сеть своих клиник здесь. Оставить это без присмотра пока не представляется возможным.       Гермиона выцепила имя и больше маму не слушала, сложив одно с другим. Шекспировское имя, подготовка к школе. У нее есть сестра?       — Чармиан? — переспросила она, едва ворочая языком.       — Да, это наша дочь, — с вызовом ответила Джин и замолчала.       Гермиона осмысляла сказанное мамой. Мама подчеркнула — наша дочь, вместо того чтобы сказать, что это ее сестра. Словно отгородила ее, Гермиону, от них. Словно Гермиона больше не принадлежала их семье.       — Сколько ей?       — Пять, — просто ответила Джин, — и предугадывая твой вопрос, пока никаких выбросов у нее не было.       Сказано было таким тоном, словно она защищалась. Ну почему мама так говорит с ней? Гермиона сжала трубку так сильно, что пальцы ее побелели, а пластик под пальцами жалобно треснул.       — Я рада, — выдавила Гермиона и больше не знала, что сказать.       После недолгой тягучей тишины Джин всхлипнула. И Гермиону как током ударило от этого звука. Она растерянно открыла рот.       — Знаешь, я всегда хотела девочку, — сдавленно выдохнула мама, сквозь слезы, — одну-единственную дочку, которую я хотела любить и которая постоянно была бы рядом. После того как мы приехали в Австралию, я испытывала такую тоску, не понимая, почему я не завела ребенка, если так о нем мечтала. Я не знала, что у меня уже есть дочка. Не знала… — последние слова она выдавила сквозь рыдание. Гермиона почувствовала, как защипало в уголках глаз. — Потом, когда я вспомнила тебя, то поняла, что ты никогда не была рядом. С твоих одиннадцати лет мы видели тебя не более месяца за целый год… Это было так больно. Видеть, как тебя забирает у меня другой мир, как чужие люди становятся важнее, чем я…       Гермионе нечего было сказать. Мама была права во всем. Она молчала и слушала речь Джин, которая не могла остановиться, пока не сказала все, что годами копилось в ней. Гермиона слушала ее долго и без конца просила прощения.       Положив через двадцать минут трубку, она откинулась в кресле и замерла, глядя в одну точку.       Она бы просидела так, наверное, всю ночь, если бы не Нори, которая заботливо напомнила, что нужно принимать зелья. Гермиона отрешенно кивнула ей и потихоньку встала, чувствуя такую слабость, что ноги буквально подкашивались. Пройдя несколько шагов, она обессиленно опустилась на ковер, не желая упасть с высоты своего роста.       — Подожди, Нори, — отмахнулась Гермиона от эльфийки.       Она оперлась о стол и замерла, закрыв глаза. Шевелиться сил не было. Ведьма не откликалась на уговоры Нори, на ее попытки помочь и строгие угрозы позвать Хозяина. Гермиона вообще ее не слышала, погруженная в мысли, проигрывая слова матери, которые как заезженная пластинка снова и снова прокручивались в ее голове. Принимая такое решение и спасая им жизнь, она и подумать не могла, что потеряет их навсегда. А она потеряла.