***
Гермиона открыла глаза, испуганно вздрогнув, и тут же ощутила, как рука Северуса теснее прижала ее к себе. Она слегка повернула голову, чтобы взглянуть на него, но поняла, что он еще спит и обнимает ее во сне. Это осознание трепетной дрожью прошлось по ее телу. Она улыбнулась и повернулась к нему, закинув на него ногу, чтобы обнять теснее, и поцеловала в щеку, легко прижавшись губами к коже. Эти выходные были такими… волшебными. Оторванными от реальности и наполненными поцелуями, ласками и сексом. Они не могли оторваться друг от друга, делая незначительные перерывы на сон, еду и душ. Это было похоже на изучение нового материала: сначала все непонятно, но потом резко простреливает осознание. И с ним в сексе, Гермиона не столько открывала новые способы получения удовольствия, сколько была сосредоточена на новых гранях Северуса, которые он ей показывал. В постели он не был холоден, хотя, казалось, сдержанность у него проявляется во всех сферах жизни. Гермиона ошибалась — только не здесь. Снейп всегда был заботлив с ней, но в эти дни он был по-настоящему ласков, заставляя ее замирать от неожиданности, а потом рассыпаться от восторга. Его темные глаза с теплом и веселыми искорками гипнотизировали ее, пока он медленно и дразняще двигался внутри нее и поначалу, Гермиона, столкнувшись с ним взглядом, спешила скорее закрыть глаза, немного смущаясь. Но заметила однажды, в последний момент, его улыбку и снова чуть приподняла ресницы, переплетая нежные взгляды, и больше не смогла отвести от него глаз, с жадностью впитывая то, как менялись его эмоции. По коже пробежали еще мириады мурашек, когда она поняла, каково это — заниматься сексом глядя друг другу в глаза, это было как открыть новую вселенную. Она тонула в обожании к нему и хотела кричать о том, что любит его, и тогда лишь глубже целовала Северуса, стараясь передать свои эмоции и чувства. — Уже почти семь, — прошептала Гермиона, нежно касаясь губами его шеи. — Вы когда-нибудь просыпали работу, профессор Снейп? Его руки сжались, теснее прижимая ее к себе, а потом резко напряглись. Он приподнял голову, бросив взгляд на часы, а потом со стоном откинулся на подушку. — Черт, уже понедельник, — как-то устало простонал он, — ты помнишь, что у тебя сегодня сдача зачетов? — Что? — подскочила Гермиона, в ужасе глядя на него, замерла, а потом ее глаза расширились. — Двадцать шестое апреля? Он кивнул, и ее мозг, судя по всему, воспринял это простое действие, как команду к панике, потому что именно это Гермиона и почувствовала сейчас, охваченная настоящим ужасом. Она забыла про теоретические зачеты, которые ей нужно было сдать сегодня. — Че-е-ерт, МакГонагалл сказала, чтобы я пришла в форме, а я даже не посмотрела впору ли она мне, — бормотала Гермиона, выпутываясь из одеяла и набрасывая на себя рубашку Северуса. — Хотела в воскресенье заняться этим, но… Она замолчала, бросив на него быстрый взгляд и увидев, как он на нее смотрит, замерла, потому что все мысли моментально вылетели из головы. Гермиона осмотрела себя, поняв, что без спроса схватила его одежду. Это заставило ее стушеваться. — Северус, прости, — залепетала она, тут же принявшись стягивать рубашку и чувствуя себя при этом самой большой идиоткой на земле. Она боялась, что все испортила, ворвавшись в личное подобным бесцеремонным образом. — Я… — Оставь, — сказал он, откидывая одеяло и спуская ноги на пол. Гермиона смотрела на его широкую спину, не зная, как интерпретировать это «оставь». Но долго думать об этом она не смогла, он продолжил: — Иди проверяй форму, если будет мала, можно трансфигурировать ее. На день чар хватит… Возвращаться в реальность таким образом оказалось неожиданно… отрезвляюще. Гермиона кивнула и, подхватив белье и палочку, трансгрессировала в свою комнату. Вместо того чтобы броситься искать школьную форму, она села на кровать и зарылась пальцами в волосы, поставив локти на колени. Идиотка. Она ругала себя на чем свет стоит, потому что увидеть такую перемену в нем было очень больно. Гермиона шумно выдохнула и выпрямилась. Предаться самобичеванию она сможет вечером, а сейчас ей нужно понять, что надеть и вспомнить все, к чему она готовилась на протяжении полутора месяцев.***
Гермиона нервно сжимала в руках вилку и смотрела на омлет с беконом, понимая, что не может проглотить и кусочка. В обычной ситуации она перед зачетами вряд ли позволила бы себе ни разу не открыть материалы, по которым ей предстоит отвечать на вопросы профессоров. Но у нее совершенно вылетело из головы, что в понедельник у нее три зачета, один из которых будет принимать ее муж. — Мисс должна поесть, — внушала Нори, стоя сбоку от стола и гипнотизируя ведьму своими огромными глазами, — иначе Хозяйке станет плохо во время зачетов… — Знаю, Нори, — тяжело вздохнула Гермиона, поддевая вилкой еду. — Ты готова? — в комнату темным вихрем ворвался Северус, и Гермиона вздрогнула, встретившись с ним взглядом. Он выглядел обычно. Не был закрывшимся, но и ласкового взгляда она больше не видела. А у нее, вероятно, уже образовалась зависимость от его тепла, в котором она растворялась эти дни. Гермиона тут же отбросила вилку и встала, отодвигая стул. — Да, пошли… Северус осмотрел стол, и его бровь взлетела вверх, когда он вопросительно посмотрел на нее, слегка наклонив голову. — Я не могу ничего съесть, — напряженно пояснила Гермиона, безошибочно разгадав его взгляд. — Отложу до обеда. Снейп сел за стол и поманил ее к себе. — Даже ты не заставишь меня, — предупреждающе сказала Гермиона, прежде чем пройти и, все-таки, сесть к нему на колени. Это ужасно напомнило ей кое-что и заставило внутри все сладко сжаться. Северус притянул ее к себе, медленно обведя взглядом школьную форму, которую Гермиона все-таки нашла и надела. Ей даже не пришлось подгонять ее по размеру, одежда все еще была ей впору с самого шестого курса. Было непривычно снова завязывать гриффиндорский галстук, но, взглянув на себя в зеркало, она вдруг отчетливо осознала, как много лет оказались потерянными. Сейчас галстук казался абсолютно неуместным, словно издевка, но Гермиона не могла ослушаться просьбы директора, о том, чтобы ничем не выделяться среди студентов. Интересно, получится? МакГонагалл боялась разрастания еще больших слухов, которые и так наводнили Хогвартс после нескольких статей Риты Скитер о ней и Северусе. — Это как-то… — Северус наконец поднял взгляд от ее короткой юбки к лицу. — Непривычно? — подсказала Гермиона. Северус фыркнул. — Слишком даже, я бы сказал. Моя жена в школьной форме это… большего противоречия я в жизни не знал, — он покачал головой, потом посмотрел ей в глаза и подавшись вперед легко коснулся губами ее раскрытых губ. В то же время его рука сжала ее бедро под юбкой. Гермиона обвила его шею руками, внимательно вглядываясь в его глаза, когда Северус снова посмотрел на нее. — Но, Салазар, гриффиндорский галстук еще никогда не нравился мне больше, чем сейчас. — Я знаю, что ты делаешь, — обведя пальчиком контур его носа, сказала Гермиона, а потом прикрыла глаза, сглотнув и справляясь с учащенным сердцебиением, в то время как его пальцы пробрались дальше и уже поглаживали ее через белье. — М-м? — почти промурлыкал он ей на ухо, опуская голову и нежно целуя шею. — Отвлекаешь… — выдохнула Гермиона, когда он надавил чуть сильнее. Она раздвинула ноги шире и смяла ткань мантии на его плече. — Поразительная проницательность. — Я думала, ты заставишь меня поесть, — пролепетала она, зарываясь носом в его шею. — Поешь в обед, — отмахнулся он, продолжая движения, на что Гермиона теснее прижалась своей грудью к его. Его пальцы обвели клитор сквозь ткань, а потом он отодвинул ее и скользнул внутрь двумя пальцами, вырывая у нее судорожный вздох. Его пальцы умело двигались внутри, задевая нужные точки, и Гермиона закрыла глаза, давая этому водовороту, утягивающему ее на дно, поглотить себя. — Только не останавливайся, — прошептала она ему в губы, прежде чем скользнуть языком по ним, углубляя поцелуй. Слава Мерлину, он и не думал останавливаться, скорее всего потому что время уже поджимало, он не стал тратить его на обычные поддразнивания. Через несколько минут, когда Гермиона со стоном уткнулась в его шею, переводя дыхание, он шлепнул ее по бедру с тихим смешком. — Умничка, — Северус прижал ее к себе, поцеловав последний раз, а потом встал, придерживая Гермиону под руки. — Но нам пора. Гермиона почувствовала, как он одергивает ее юбку. Она посмотрела на него, пытаясь разгадать его настроение и мысли, но он был спокоен и сосредоточен, по его виду невозможно было понять, все ли сейчас между ними в порядке и не оставил ли утренний инцидент свой отпечаток. Гермиона встала на мыски и поцеловала его еще раз. Она не хотела сейчас углубляться в рефлексию, достаточно того, что у него действительно получилось ее отвлечь. Теперь она думала только о том, что у нее влажное белье и о том, что они определенно не закончили.***
Профессор МакКензи спокойно взирала на нее, с легкой снисходительной полуулыбкой, пока Гермиона передавала ей свои работы. Она задавала поразительно легкие вопросы, чем сбивала Гермиону с толку. — Будем говорить начистоту, миссис Снейп… — остановила ее рассказ профессор и небрежно указала на стопку работ Гермионы, — вы все эти работы делали самостоятельно? Гермиона даже рот открыла от удивления. — Естественно, — взяв себя в руки, спокойно ответила она, — кто бы еще за меня их делал? Профессор вскинула бровь и многозначительно посмотрела на нее. Гермионе потребовалась вся выдержка, чтобы не взорваться возмущением. — Профессор Снейп не имеет к моим работам никакого отношения, — процедила Гермиона, делая акцент на обращении к мужу. — Все работы я делала сама и могу доказать это, если вы будете спрашивать меня по ним, а не заваливать вопросами уровня третьего курса. Я с радостью отвечу на соответствующие моему уровню знаний вопросы. Профессор МакКензи чуть приподняла бровь, но снисходительная улыбка с ее лица сошла, что, безусловно, Гермиону порадовало. Оставшееся до конца пары время они побеседовали по ее работам, обсудили несколько научных статей из журнала «Трансфигурация сегодня» и, в конце концов, Гермиона заметила, как профессор уже гораздо серьезнее посмотрела на нее. — Хорошо, Гермиона, — кивнула она, собирая ее работы в одну стопку одним движением палочки, — определенно, вы умеете удивлять. Но поспешные выводы мне несвойственны. Думаю, если вы подкрепите впечатление о себе на практическом зачете, я с радостью поставлю вам допуск к ЖАБА. Гермиона кивнула и, обсудив с профессором еще несколько вопросов, попрощалась и вышла в пустой коридор. До звонка на перемену было еще несколько минут, поэтому Гермиона пошла в уборную, чтобы умыться. От волнения или просто от усталости и общего напряжения, ноги ее совсем не слушались. Она присела на унитаз и вытянула их, чтобы немного передохнуть. Мышцы все еще оставались очень слабыми, иногда их все еще сводило судорогой, и Северус предложил носить с собой хотя бы трость, чтобы она могла опереться на нее. Но Гермиона была категорически против подобного. Она так долго была не такой, как все, что сейчас ей просто хотелось выглядеть обычно, а не ходить как старуха с клюкой, поэтому она предпочитала отдыхать, когда чувствовала, что силы на исходе, пусть перерывы и приходилось делать достаточно часто. Гермиона уже собиралась выходить, когда дверь уборной толкнули и внутрь вошло несколько девушек. Она замерла, не решаясь выйти и привлечь внимание. — Да, я тоже ее видела… В школьной форме… Мерлин, это такой цирк. Особенно, рядом с ним, — последнее слово девушка явно выделила. — Я наткнулась на них сегодня, когда заворачивала в коридор и увидела, как он сделал ей по щеке вот так, а потом наклонился и что-то на ухо еще сказал. Представляете? Гермиона тут же поняла, что говорят о них с Северусом. Именно он полтора часа назад проводил ее до кабинета трансфигурации на третьем этаже и нежно погладил по щеке большим пальцем, тихо сказав, что она ко всему готова и справится. — Прям так и сделал? — перебила ее другая девушка, хихикнув. — Мне вообще, кажется, что он даже нормально разговаривать не умеет, не то что с женщинами обращаться… — Да он может с ней хоть как обращаться, — понизив голос, вклинилась третья, — вы же читали в газетах про их магический брак? Моя бабушка говорит, что жена в таких браках в полном подчинении… Послышались ошеломленные и жалостливые вздохи. — Так он может с ней творить вообще, что хочет? — в ужасе прошептала первая. — В том то и дело… — послышался шум воды, который заглушил последние слова. — Но он такой взрослый, по сравнению с ней… — Ты хотела сказать старый? — А еще грубиян… — вставила третья, перебив своих подруг. — Как думаете, он груб и с ней тоже? — спросила одна из девчонок. — А с чего бы нет? Он же со всеми ведет себя как… Она не успела договорить, ее перебила, воодушевленная темой, подруга. — О, вы помните, что писали в газете? Думаете он все-таки ее трахает? — Фу, Мари, что за выражения… Гермиона, не в силах больше слушать это, открыла дверь своей кабинки с такой силой, что она, ударившись о соседнюю, треснула. Девушки испуганно замерли, в ужасе глядя на нее. Магия заискрила вокруг нее, проходя электрическим током по волосам и кончикам пальцев. Она медленно обвела холодным взглядом каждую когтевранку и, собрав все свои силы, уверенно прошла вперед, остановившись прямо перед ними. Девчонки, не смея сказать и слова, вжимались в раковины позади себя. — Мари? — процедила она, еще раз оглядывая каждую, и одна из них обреченно опустив голову, подняла руку. Гермиона подошла к ней вплотную и палочкой подняла подбородок девушки, чтобы та смотрела на нее. — Какое неоправданное любопытство, Мари… — ледяным голосом произнесла Гермиона и заметила, как девушки переглянулись, бледнея. Да, некоторым трюкам у Северуса она успела научиться. — Отвечая на твой вопрос: да, трахает. И может быть, вам когда-нибудь повезет и вас оттрахают так же… Гермиона последний раз посмотрела на каждую из них в упор, замечая, как краснеют их щеки и тупится взгляд и, развернувшись, направилась прочь из туалета, стараясь унять клокочущий внутри гнев. Она устала слушать гадости о Северусе, ей хотелось рвать глотки и метать непростительные за каждое мерзкое слово в его адрес. Она вздохнула, стараясь взять себя в руки, чтобы сосредоточиться на оставшихся предметах. Сегодня она защищала еще Чары и ЗОТИ. Проблем с Флитвиком не возникло. Он с радостью принял все ее работы, не ставя под сомнение ее знания, вероятно, памятуя о ее школьных успехах. Он задал ей парочку вопросов для приличия, а потом просто болтал, расспрашивая Гермиону о ее жизни. Особенно его интересовал их с Северусом брак. — С точки зрения магии, это очень хитро… — подкручивая черные усы, говорил он, сидя на парте. — Вы, Гермиона, всегда были талантливы в чарах, и я уверен, понимаете, насколько невероятными являются подобные этим. А как, вы говорите, называется обряд? Самым тяжелым предметом, неожиданно, оказалась Защита от темных искусств. Войдя в кабинет, Гермиона едва не споткнулась, когда увидела там МакГонагалл. — Добрый день, Гермиона, — поздоровалась директор, указывая ей на место рядом с собой. Гермиона бросила вопросительный взгляд на Северуса, который был мрачнее тучи и презрительно кривился. Он кивнул Гермионе и она, сосредоточенно глядя на Минерву, присела рядом. — Так как, сами понимаете, присутствует конфликт интересов, теоретический зачет приму у вас я, а за практическим на следующей неделе понаблюдает кто-то из профессоров. Гермиона сдержанно кивнула, глубоко вздохнув. Конфликт интересов? Серьезно? Они с Флитвиком больше часа болтали о чертовой жизни, вместо того чтобы сдавать теорию по Чарам, а проверять пришли ее мужа, который, она уверена, не дал бы ей спуску эти полтора часа. Гермиона взглянула на Северуса, который сидел за своим рабочим столом, сцепив пальцы перед собой, и буравил ее отрешенным взглядом. Профессор МакГонагалл выглядела удовлетворенной реакцией Гермионы и, взяв первый пергамент, приступила к зачетным вопросам. Она как раз отвечала о непростительных заклятиях, когда Снейп громко цокнул и отбросил перо, которым постукивал, нервируя всех все это время. Директор закатила глаза и повернулась к нему. — Да, Северус? — Просто спрашивать по темам, о которых она писала все эти эссе, жалко, Минерва, даже для вас… — У нас теоретический зачет, — вскинув бровь, очень строго напомнила МакГонагалл, — я должна понимать, что студент самостоятельно выполнял все эти задания. Северус фыркнул и встал, в несколько шагов оказавшись рядом. Его ладони уперлись в парту, когда он слегка подался вперед, глядя Минерве в глаза. — Миссис Снейп, — он обратился к Гермионе, но все еще с гадкой ухмылочкой играл в переглядки с Минервой, — расскажите мне о темных искусствах. Гермиона медленно перевела взгляд с Северуса на МакГонагалл и обратно, не понимая, что он собирается доказать. Прочистив горло, она произнесла: — К темным искусствам относятся заклинания и магические практики, способные причинить вред другим. Как правило, сами заклинания безобидны без подкрепленного намерения волшебника. То есть сам маг вкладывает свои злость и желание причинить боль в магический поток. Чем эти порывы сильнее, тем страшнее будут последствия таких заклятий. И хоть подобной магией могут попытаться воспользоваться разные люди, все-таки это действительно искусство, овладеть которым могут не многие. Как вы сказали в девяносто шестом, сэр, сравнивая темные искусства с чудовищем, — это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, которого невозможно уничтожить. Следовательно, и защита должна быть изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые необходимо одолеть. — А теперь, как раз-таки, определившись с тем, чем мы вообще тут занимаемся, перейдем к чему-то более существенному, — с ядовитой усмешкой глядя на директора, сказал он и оттолкнулся от парты, возвращаясь на свое место. — Так как профессор МакГонагалл отняла у нас много времени, расспрашивая вас о какой-то ерунде, советую вам не тянуть с ответами, миссис Снейп, — Северус наконец посмотрел на нее, и его глаза сверкнули. — Если вы хотите успеть на обед… Расскажите об инферналах и действенных способах защиты от них. Гермиона кивнула, мгновенно вспоминая, что они говорили, когда обсуждали инферналов и, набрав в грудь побольше воздуха, приступила к рассказу. Гермиона снова и снова отвечала на вопросы мужа, которыми он засыпал ее, усложняя их настолько, что порой ей приходилось задумываться и брать паузу, чтобы ответить. Он требовал не столько точных ответов, сколько рассуждений. Он спросил ее буквально обо всем, о древней обрядовой магии, ритуалистике, дементорах, инферналах, русалках и прочих тварях, которые могли, так или иначе, представлять опасность для волшебника. Когда прозвенел звонок, он покачал головой, как бы давая понять, что это не для нее, и продолжил допрашивать юную ведьму. По его довольному виду Гермиона поняла, что он наказывает Минерву за отнятое время и попытку лезть в его дела. Спустя десять минут после звонка, директор не выдержала, громко отодвинув стул и встав. — Ладно, Северус, — всплеснув руками, сказала она и вскинула бровь, строго посмотрев на него, — я поняла тебя. Практический зачет у миссис Снейп можешь принять самостоятельно. — МакГонагалл встала, откинув мантию, и посмотрела на девушку поверх очков. — Вы нисколько не изменились, Гермиона. Я горжусь, что вы учились на моем факультете. Вашей храбрости позавидовал бы сам Годрик. Гермиона даже рот открыла от удивления, не зная, что сказать и не понимая, чем вызваны подобные слова. Потом закрыла и просто кивнула. МакГонагалл снова скептически посмотрела на Северуса. — Отпусти ты уже девочку поесть, думаю, она набрала достаточно баллов для того, чтобы ты поставил ей этот несчастный зачет. — У меня в запасе есть еще парочка вопросов, — с издевкой протянул Снейп, и уголки его губ дрогнули, когда Минерва закатила глаза и, махнув на него рукой, пошла на выход. Стоило двери за ней закрыться, Северус перевел насмешливый взгляд темных глаз на жену и подался вперед. — Минус десять баллов с Гриффиндора и отработка, миссис Снейп… Глаза Гермионы округлились. — За что? — возмущенно взвилась она, отчаянно соображая, числится ли она до сих пор на гриффиндоре и действительно ли он сейчас лишил их десяти баллов? А он вообще имеет право оставить ее на отработку? — За то, что я думаю о твоих ногах с самого утра, — прорычал он и, встав, в два шага преодолел разделяющее их расстояние, чтобы поднять ее и жадно впиться губами в ее губы, раскрывая их и проникая в ее горячий ротик. От такого напора, внутри Гермионы взвилось сладостное пламя, пославшее жар по всему телу, и она, не выдержав, застонала. Внутри затянулся тугой узел от нахлынувшего наслаждения, и она, вскинув руки, зарылась в его волосы пальцами. Их языки продолжали переплетаться, Северус целовал ее с таким напором, глубже, грубее и откровеннее, что у нее начали дрожать руки. Он оттянул ее голову, зарывшись в кудри, провел второй рукой по шее, чуть сжав, скользнул ниже, забираясь под блузку и отодвинув чашку лифа, жадно сжал грудь. Гермиона едва дышала от переизбытка эмоций, когда он перевернул ее спиной к себе и толкнул вперед, заставив согнуться и лечь на парту, прямо на исписанные ее убористым почерком пергаменты. — Северус, — Гермиона отчаянно пыталась отодвинуть от себя бумаги, чтобы не помять их. Но, кажется, он ее не слушал, задрав ей юбку и лаская ягодицы, отчего она неосознанно подавалась навстречу его рукам, изнывая от желания. — Нам надо… Ах… Она не успела договорить, потому что Снейп уже стянул с нее трусы и проник пальцем внутрь, размазывая смазку по клитору и промежности. Гермиона застонала, опустив голову на руки. — Северус, — умоляюще пролепетала она. — Северус… Она услышала его тихий смешок, а затем звук расстегивающейся ширинки. Схватив ее за бедра, подтянул немного на себя, и Гермиона требовательно дернула тазом, когда он провел головкой члена внизу, но без проникновения. Он сделал так еще несколько раз и, когда она уже готова была разразиться гневной тирадой, резко вошел на всю длину. Оба протяжно застонали. Он сразу взял быстрый темп, не в силах сдерживаться, но Гермиона была не против, утыкаясь лбом в парту и шумно прерывисто дыша. Внутри все сводило от расползающегося жара, который усиливался с каждым его жестким толчком. Гермиона стонала, бессвязно что-то бормотала и хныкала, и кончила, как только он схватил ее за волосы, оттянув голову назад и продолжая резко двигаться в ней, прорычал на ухо: — Моя хорошая девочка… Она почувствовала еще несколько его толчков, и он излился в нее, наваливаясь сверху, но держа вес на руках. Они долго лежали так, восстанавливая дыхание. Только сейчас Гермиона подумала о том, что не уточнила, закрыта ли дверь и наложены ли чары тишины на класс? Но, признаться, в данный момент ей было почти все равно, если кто-то мог их услышать. Через несколько минут Северус отстранился, поправляя одежду и, очистив Гермиону с помощью заклинания, снова натянул на нее трусы и поправил юбку, которую до этого задрал к спине, пока она все еще расслабленно лежала на парте утыкаясь носом в сложенные руки. Гермиона почувствовала, как он погладил ее по спине и склонился. — Гермиона? — немного встревоженно позвал Снейп, и она, не желая терзать его, подняла голову. — Все хорошо? Все действительно было хорошо, настолько, что начинало пугать. И секс вызывал настолько сильные эмоции, что Гермиона порой с трудом контролировала себя, чтобы не начать болтать всякие глупости ему на ухо. — Все прекрасно, — улыбнувшись, сказала она и поднялась, поправляя одежду. Их взгляды встретились, и она игриво приподняла бровь. — Я сдала зачет, профессор? По его лицу пробежала непонятная тень и он передернул плечами: — Естественно. И думаю, не стоит уточнять, что еще до того, как ушла МакГонагалл… Гермиона кивнула, поняв, что это была глупая попытка пошутить, учитывая, в каком виде она находится сейчас и характер его обвинений. Она закусила губу и сделала шаг ему навстречу. Северус притянул ее к себе, оставив быстрый поцелуй на лбу и взяв под руку, повел в другую от двери сторону. — Куда мы? — спросила Гермиона, но, когда они вошли в комнату, все вопросы отпали. Это был его личный кабинет. Увидев накрытый стол, она обомлела и посмотрела на него. — Я подумал, что ты наверняка голодна, но сидеть за разными столами отвратительная идея. Нас там заживо препарируют, не успеем мы прожевать и первый кусок, — сказал Снейп, на ходу скидывая мантию и не глядя на нее. — И решил, что лучше поесть отдельно. Ты не против? Он, наконец, посмотрел на нее и нахмурился, не понимая выражение лица Гермионы. Этого обеда она страшилась сильнее, чем экзаменов и всего остального связанного с учебой и то, что он так внимательно отнесся к ней, пробивало на такие эмоции, что Гермиона даже прослезилась. — Я не против, — сказала она, часто моргая, и, не сдержавшись, кинулась к нему, обняв за талию и утыкаясь лицом в сюртук. Захотелось до дрожи в пальцах рассказать о том, как много он и его поступок значат для нее, но Гермиона только улыбнулась и прошептала: — Спасибо, Северус.