***
Гермиона не хотела идти на празднование годовщины победы, которое Министерство устраивало на главной площади в Хогсмиде, но Снейп настоял, так как уже пообещал Поттеру, что они придут, и тот приготовил место в первых рядах. Признаться, он мечтал послать Поттера и весь этот чертов праздник куда подальше, но его грызли правильные, до скрежета зубов, слова Гарри о том, что Гермионе это пойдет на пользу. Мальчишка рассуждал, что она сможет познакомиться с действующими первыми лицами Министерства, напомнить о себе, пообщаться и… это все было замечательно, безусловно, если бы Северуса не грызло жгучее собственническое чувство. Хотелось запереть ее и больше никогда никуда не выпускать. Он глушил в себе эти глупые, бессмысленные и деструктивные порывы, понимая, что слишком сильно привязался к своей жене. Заниматься с ней сексом, общаться и просто сидеть рядом было приятно, но пора бы уже вернуться с небес на землю и признать, что этим их жизни — ее жизнь! — не ограничены. Северус повернул голову, отпивая огневиски из стакана и наблюдая за Гермионой, которая стояла поодаль и общалась с Гарри и его коллегами. Мужчины окружили ее, внимательно глядя девушке в лицо, слушая ее, кивая и посмеиваясь. Гермиона сегодня выглядела невероятно нежно. Светлое платье подчеркивало ее хрупкую фигуру и соблазнительные изгибы. Она стала самой красивой женщиной в его жизни. Самой теплой. Внимательным взглядом Снейп еще раз прошелся по ее телу. Прямая спина, тонкие плечи, изящный поворот головы, невероятно добрые глаза, кажущиеся слишком темными из-за бледной кожи… единственное, о чем он мечтал сейчас: увести ее от жадных, изучающих взглядов как мужчин, так и женщин, которые, не стесняясь, рассматривали его жену, будто она была чертовым экспонатом. Он осушил свой стакан и поставил его на стол чуть громче, чем следовало, но, впрочем, никто этого не заметил. Все были увлечены разговорами и пересудами, пока ждали официальную часть. Паршивое настроение не помогало выдержке, и он готов был это продемонстрировать всем и каждому, но сдерживался. Конечно, ради нее. Гермиона обернулась и посмотрела на него, сканируя взглядом его лицо, потом вернулась к разговору, что-то быстро сказала Гарри и, кивнув ему, направилась к Северусу. — Мне не хватает тебя, — положив руку ему на предплечье, сказала Гермиона. — Не заметил, — Северус взял ее под руку и, не глядя на жену, повел к сиденьям, где уже начали рассаживаться люди. Их места были в первом ряду перед небольшой трибуной и чем-то огромным, накрытым белой тканью. — Северус, — Гермиона чуть крепче сжала его предплечье, заставляя посмотреть на себя, но он не стал, понимая, что ведет себя как идиот, однако был не в силах справиться с этим, разъедающим внутренности и любой контроль, чувством. Пальцы Снейпа сильнее сжались на ее руке, и она, подчинившись, села, наконец, перестав сверлить его взглядом снизу. Гермиона отвернулась, потому что услышала оклик Джинни, и он ощутил, как ее тело моментально напряглось под его рукой. Посмотрел на нее, чтобы проследить за ее взглядом, и едва не закатил глаза. Джинни Поттер подошла не одна — старшие Уизли, неуверенно переступая с ноги на ногу, стояли позади нее. Гермиона резко поднялась, повернувшись к ним. Что-то снова неприятно шевельнулось, когда он увидел, как она первая протянула им руку, а Молли, вдруг разрыдавшись, рывком обняла девушку. Маска равнодушия на его лице не дрогнула, потому что на них смотрело слишком много людей, но внутри все его существо обожгла ярость. Какое право они имели даже коснуться ее… — Да, Северус тоже здесь, — как издалека Снейп услышал голос Гермионы и встал, демонстративно обнимая ее за плечи. Она тут же в ответ обвила его талию руками, прижавшись сбоку, и подняла к нему лицо со смущенной улыбкой. Пожалуй, если бы он знал, какой эффект это произведет на окружающих, он бы обнял ее раньше. Звук словно выключили, Молли перестала плакать, Джинни приоткрыла рот, Артур отвел глаза, головы стоящих поодаль людей моментально повернулись в их сторону. Когда пауза затянулась, Северус опустил голову, посмотрев на жену, и уголок его губы дернулся, когда он увидел, что она едва сдерживала смех. Появившийся как из ниоткуда Поттер, обнял Джинни за талию и, осмотрев всех с лучезарной улыбкой, начал отдавать приказы: — Так, время поджимает, Молли, Артур, пожалуйста, садитесь на свои места, — он указал куда-то в сторону, — родная, ты тоже садись, я сейчас вернусь. Гермиона сердечно попрощалась с Уизли, и те вернулись на свои места. Джинни тут же наклонилась к ней, вовлекая Гермиону в какой-то разговор, а Снейп позволил себе едва заметно презрительно скривить губы. Его ужасно взбесила эта ситуация и такое внимание Гермионы к этим людям, отказавшимся от нее. Воспользовавшись тем, что Джинни отвлеклась на Поттера, который вернулся к ним, Северус наклонился к Гермионе и прошептал ей на ухо, с удовольствием отметив пробежавшие мурашки по ее коже: — От твоего всепрощения меня сейчас стошнит. Существует хоть что-то, чего бы ты не смогла простить? Гермиона медленно повернула голову к нему, и ее глаза сверкнули, маленькая ладошка обхватила его руку, сильно сжав, и она, подавшись вперед, негромко сказала: — Их предательство помогло мне обрести тебя, так что я сделала им скидку на это. Снейп вскинул бровь, недоверчиво хмыкнув, но ответить ничего не успел, потому что заиграла музыка и Кингсли заговорил усиленным магией голосом. Торжественная часть была отвратительно скучной, впрочем, как и всегда. Выступили Кингсли, Поттер, еще несколько важных людей и, наконец, слово дали каким-то мастерам, приготовившим самый главный сюрприз. Северус слушал вполуха, отмечая отдельные фразы про долгую и кропотливую работу, память и чтение героев, павших в битве за Хогвартс, все его мысли были о последних словах Гермионы. Она порой сводила его с ума, заставляя без конца разбирать ее фразы на части, чтобы понять, нет ли здесь какого-то подтекста или насмешки. Общий восторженный гул заставил Северуса вынырнуть из своих мыслей, и его взору предстала огромная и невероятно красивая статуя, которая являла собой фигуры волшебников, со вскинутыми вверх палочками. Они стояли вокруг главного волшебника, замершего в боевой стойке, в центре. Северус хмыкнул — вокруг Дамблдора, конечно. Его взгляд был суров, палочка вскинута, и вокруг кружили какие-то чары, имитирующие огонь. Замершие фигуры вокруг него держались за руки, прикрывали друг друга, и, присмотревшись, он понял, что это были конкретные люди. Волосы на затылке зашевелились. Люпин обнимающий Тонкс и утыкающийся в ее волосы носом, Колин Криви со своей вечной камерой, смеющийся Фред, на шее которого висели удлинители ушей, Добби с кучей носков на ногах… — Мерлин… — выдохнула Джинни, рывком повернувшись к ним, и указала на одну из фигур сбоку. Северус почувствовал, как рука Гермионы на его колене сжалась, а его самого наполнила чудовищная, неконтролируемая ярость. Снейп нашел взглядом Кингсли, который, нахмурившись, выслушивал мастеров, пытающихся что-то ему доказать. Там была она. Гермиона. Прямо у левого колена Дамблдора. Одна, прижимающая толстую книгу к груди. Ее начали замечать остальные. Помимо восторженных возгласов и шепотков, послышались тревожные. Некоторые, только начиная понимать, прикрывали рты, переводя испуганные взгляды со статуи на Гермиону и обратно. Северус наклонился к ней, когда почувствовал, что она дрожит. — Почему я тоже там? Я ведь не погибла… — непонимающе бормотала Гермиона, и Снейп обнял ее одной рукой, встретившись взглядом с Поттером. — Я не знал, — тут же быстро сказал парень, — это был сюрприз… Мы знали только о том, что будет памятник павшим. Они просили не влезать в их работу… — Да уж, Поттер, — презрительно выплюнул Снейп, поднимаясь и заставляя подняться Гермиону. Она тут же прильнула к его груди, схватившись за мантию. — Это чертова глупость, которую вам нескоро забудут. Внутри все клокотало от ярости, и он хотел проклясть чертовых мастеров, Поттера и Министра в придачу, который как раз шел к ним, ведя за собой все еще доказывающих что-то волшебников. — Северус, пожалуйста, я не могу сейчас говорить с ними… — Гермиона, прошу тебя, выслушай их… — Гарри положил руку девушке на плечо, но Снейп тут же ее отбросил, и Поттер возмущенно уставился на него. — Просто останьтесь. Я сам буду говорить. Никому не нужен скандал. — Об этом нужно было позаботиться раньше, — прорычал Северус и привлек дрожащую девушку к себе. — Уведи меня отсюда, — одними губами прошептала Гермиона, заглядывая в его глаза. Он видел, в каком она смятении — начавшийся хаос с непривычки оказывал на нее слишком сильное влияние. Снейп одним резким движением вытащил палочку и направил ее в статую. Бомбарда максима - и прекрасное творение разнесено на куски. Закричали люди, выставляя щиты, чтобы защититься от осколков, охранявшие порядок мракоборцы бросились к толпе, репортеры продолжали щелкать камерами. — Отставить! — взревел Гарри, когда полетели первые лучи ступефая, и мракоборцы тут же замерли. Он посмотрел на Снейпа, сердито сверкнув глазами. — Вот вечно вам надо всех разозлить… Уходите. Быстро. Ему не нужно было повторять дважды, он крепче прижал к себе Гермиону, а в следующую секунду они уже стояли в своей гостиной. Трансгрессия вышла отвратительной из-за огромного расстояния, и у Гермионы подкосились ноги, стоило им коснуться твердой поверхности. — Все хорошо, — сказал Северус, подхватив ее на руки и усаживая на диван. Она вцепилась в него мертвой хваткой, не отпуская от себя. Северус позвал ее: — Гермиона? — Они… как они могли? Все же знали, что я не погибла тогда… так почему… Снейп заставил ее посмотреть на себя, обхватив лицо руками. — Гермиона, — мягко, почти нежно, проговорил Северус, — они идиоты, но это всего лишь статуя… Прекрасные карие радужки наполнились слезами, заставив его замолкнуть, и она всхлипнула. — Я не могу объяснить это, Северус… это ужасное чувство… что меня не должно быть здесь, будто я и правда тогда умерла и ничего не сможет исправить это… все эти годы, ушедшая далеко вперед жизнь… и эта дурацкая статуя, как демонстрация того, что меня, — она запнулась, закрыла глаза и выдохнула: — Меня нет… — Хватит, — грубо оборвал жену Северус, не желая даже слышать о таком и вытирая слезы с ее щек. — Снова жалость, Гермиона? Ты серьезно… Его прервал стук в дверь, а через пару мгновений в гостиную ворвался Гарри. — Это просто немыслимо, что вы устроили, — воскликнул он, всплеснув руками. Снейп отпустил Гермиону и встал, вскинув бровь. Гарри, заметив его выражение, примирительно поднял руки, сдаваясь. — Я знаю, они заслужили. Но, черт побери, Северус, нельзя ли перестать взращивать ненависть к себе у людей вокруг? — Поттер… — Согласен, — быстро перебил его Гарри, — это не мое дело. — Он посмотрел на Гермиону, которая в спешке вытирала лицо, и присел рядом с ней. — Прости, что не проверил все заранее. Гермиона с сожалением посмотрела на него и положила руку другу на колено. — Ты не мог знать, — она покачала головой и тяжело вздохнула. Гарри согласно кивнул. — Не мог, но должен был проверить все равно, — он тоже тяжело вздохнул. Глядя на них, Северус скривился. — Они до конца февраля не знали, что ты проснулась. И сначала им казалось милым присоединить тебя к героям, что пали, учитывая, что ты была в коме все эти годы. А когда стало известно, что ты в порядке, уже поздно было что-то исправлять… — Об этом напишут, — обреченно прошептала Гермиона, устало закрывая лицо руками, и Гарри нехотя кивнул: — Напишут. Об этом действительно написали, притом не одну статью, а растянули на несколько, подвергая анализу каждое их действие. Гермиона принимала это близко к сердцу, переживая за него, потому что именно на Северусе делали акцент в статьях. И ее волнение казалось бы милым, не уходи она в переживания слишком сильно. В итоге, несколько дней спустя Снейп просто перестал давать ей «Пророк», отправляя газету сразу в камин. Время после середины мая побежало с ужасной скоростью, заставив Гермиону снова погрузиться с головой в учебу. А с началом ЖАБА она и вовсе стала похожа на нервного призрака. Ничего не могло ее отвлечь, разве что объятия среди глубокой ночи, когда он силой заставлял ее лечь спать, а она отнекивалась до тех пор, пока он не прижимал ее к себе, и тогда она сдавалась, обнимая его в ответ и утыкаясь носом в рубашку. Засыпать, держа ее в объятиях, стало самым любимым моментом дня.***
— Хочешь покинуть Хогвартс? — МакГонагалл, вскинув бровь, смотрела на Снейпа, который расслабленно сидел в кресле напротив нее. — Я могу как-то повлиять на твое решение, Северус? — Нет, — отрезал он и слегка наклонил голову, когда Минерва поджала губы и испытывающе посмотрела на него пронзительным и строгим взглядом. У него, как всегда, даже мурашки пробежали. — Это из-за Гермионы? — после минутного молчания спросила директор, и Снейп презрительно хмыкнул, явно давая понять, что он не собирается обсуждать это с ней. Он встал, откинув мантию назад, и осмотрел Минерву, сверкнув темными глазами. — Пожалуй, это не твое дело… — Северус, — строго окликнула его МакГонагалл, стоило ему только отвернуться и широким шагом направиться к двери. Он ненавидел себя за это, но ее голос всегда имел на него влияние. Снейп остановился и, сцепив зубы, обернулся, вскинув бровь, как бы говоря: «Чего тебе?». — Я знаю, что это не мое дело. И я не собиралась говорить тебе об этом, полагая, что ты будешь благоразумен… Снейп напрягся, кинув быстрый взгляд на портрет Дамблдора, который пристально следил за их разговором. Имеет ли он отношение к этому разговору? К его благоразумию взывал обычно именно старый интриган. Северус знал… знал, что не стоит слушать дальше, знал, что пожалеет о том, что позволил себе остановиться. Но что-то внутри него, именно то, что заставляло его сомневаться, сейчас подняло голову и навострило уши, почувствовав возможность подпитаться чужими словами, которые обязательно найдут отклик в его душе. — Девочка потеряла семь лет, Северус, — начала Минерва, сдвинув брови и с сочувствием глядя на него. — Она не видела этой жизни, не знала других людей, не пробовала жить для себя. И с тобой у нее никогда не будет такой возможности. Ты всегда будешь темным пятном на ее репутации. Ей и так предстоит пройти долгий путь, чтобы подняться в этом мире до достойного места, но ты сделаешь этот путь тернистым, как никогда. Отпусти ее от себя и дай ей попробовать жизнь, не омраченную вечным клеймом жены Пожирателя смерти. Что-то до жути холодное коснулось сердца и обожгло его такой болью, что захотелось как раньше сделать больно в ответ. Его лицо было бесстрастной маской, когда он слегка наклонил голову, углубляя взгляд и, вложив в голос все свое презрение, медленно протянул: — Тебе никогда не приходило в голову, что не все женщины подобны тебе, Минерва? Не у всех вместо сердца камень. Не задумывалась ли ты, такая умная и сильная, что не все готовы разменивать людей на мнимую карьеру и успех… Он резко замолчал, одновременно наслаждаясь произведенным эффектом и сожалея о словах, когда увидел, как сильно она побледнела и сжала кулак, сминая пергамент на столе. — Не смей… — прошипела она, тяжело дыша. Северус хмыкнул и, презрительно усмехнувшись, развернулся и вылетел прочь из кабинета директора, готовый рвать и метать от злости и безнадежности, охватившей его. Снейп снова поднимал щиты, отгораживаясь от разрушающих мыслей. Ему нужен был холодный разум и полное спокойствие. Он и забыл, что это такое — звенящая пустота в голове, поддаваясь эмоциям рядом с Гермионой. Он почти поверил, что они могут попробовать, ведь Гермиона так искренне смеялась рядом с ним. Он почти заглушил в себе это невыносимое ощущение, что недостоин, после всего, что было в его жизни, чего-то столь прекрасного, как его жена. Почти.***
22 декабря 2006 г. Все эти месяцы его сжирали изнутри слова Минервы, но он держал Гермиону рядом с собой, не уходя сам и не отпуская ее. Это было слишком эгоистично… Слишком эгоистично хотеть оставить ее себе, наплевав на все: успех, окружающих людей, осуждающих взглядов, разрушительных статей и прочих дерьмовых условностей. Она же так чертовски хорошо подходила ему, такому покореженному, что, казалось, никто и никогда не сможет вынести подобное в нем. Кроме нее. Моя. Это стучало в висках каждый раз, когда он смотрел в карамельные радужки, погружаясь в нее и ловя губами ее стоны. Это заставляло терять контроль от таких незнакомых эмоций. Он никак не мог ею насытиться. Моя. Северус смотрел на Гермиону, которая кружилась перед зеркалом, критично осматривая свой наряд, и не мог отвести взгляд. Темные радужки медленно и оценивающе скользнули по ее фигуре вниз, затем так же медленно поднялись вверх. За последние полгода она немного набрала вес, что ей безумно шло. Гермиона поймала его взгляд в зеркале. — Северус? — она слегка склонила голову вбок и улыбнулась. — Если ты так продолжишь на меня смотреть, то мы никуда не пойдем. Он был не против. Прочитав это в его глазах, она улыбнулась и закусила губу. — Я бы все отдала, чтобы ты прямо сейчас порвал это ужасное, неудобное платье, — медленно проговорила она, оборачиваясь и приближаясь, соблазнительно покачивая бедрами. Снейп силой удержал себя на месте, пристально наблюдая за ней. — Уложил на эту кровать, — Гермиона прижалась к нему всем телом и губами коснулась пульсирующей венки на шее, прямо рядом со шрамом. — И брал долго и сильно… Она застонала, когда Северус, не выдержав, подхватил ее и приподнял, сильнее прижимая к себе и располагая так, чтобы Гермиона почувствовала действие своих слов на него. — Северус, — выдохнула она и тут же зарылась в его волосы пальцами, притягивая к себе, чтобы поцеловать, но он откинул голову, наблюдая за ней сверху и очень мягко ответил, кривя губы в издевательской усмешке. — Но нам пора, Гермиона, помнишь? Было истинным наслаждением наблюдать за борьбой внутри ее, потемневших от страсти, глаз, когда она, закусив губу, смотрела на его губы. — Твой начальник и все такое… — Черт, — прошипела Гермиона, наконец, поднимая на него взгляд. — Продолжим с этого места через часика три, ладно? Он лишь усмехнулся, глядя, как она снова поправляет серебристое платье в пол, облегающее ее фигуру и лишь немного расширяющееся книзу. Накинула мантию, и он был бы не против, если бы она вот в таком виде и оставалась весь вечер. Рождественский бал в Министерстве. Зубы сводило только при мысли об участии в подобном. Но Гермиона просила быть рядом, не имея возможности избежать подобной участи, и он согласился. После того как пришли результаты ЖАБА — естественно, «Превосходно» по всем предметам, — Гермиона тут же получила приглашение на стажировку от нескольких Отделов. Остановилась она на Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Гермиона не была бы собой, если бы не пыталась защитить всех несправедливо обделенных, а их словно специально собрали под крыло этого Отдела. Из-за плотной стажировки, занимающей почти весь день, им на все лето пришлось переехать в Лондон, где они жили в купленной за пару недель до этого квартире. Конечно, изначально Северус приобрел ее не для того, чтобы жить там вместе с Гермионой, а скорее для того, чтобы ей было куда уйти, когда он расстанется с ней. После разговора с МакГонагалл он именно это и собирался сделать, не в силах найти для себя ни одного оправдания. Несколько дней он не появлялся дома, борясь с собой, покупая квартиру, пытаясь настроиться на то, чтобы сжечь все мосты с ней. Но, вернувшись домой, Северус застал ее спящей в их кровати и завернутой в его мантию, как в кокон, и понял, что не может. Он просто не может. Поэтому квартира осталась запасным вариантом жилья, а он продолжил терзаться сомнениями. Однажды он пытался предложить ей взять перерыв, на что она лишь крепче обняла его и горячо шептала ему на ухо, отчаянно цепляясь за одежду: — Не делай этого… не поступай так с нами. И он не поступил так с ними, потому что оказался достаточно эгоистичным. Северус обнял ее за талию, прижимая к себе и выражая поддержку, и Гермиона благодарно посмотрела на него. Она была напряжена, но настроена воинственно. Ей нужно было выполнить какой-то, созданный ею же, план минимум по налаживанию связей, потому что это могло помочь ей обойти ее соперниц. Еще двух девушек-стажеров, которые изрядно ее бесили, пытаясь создать ей конкуренцию. К своему первенству она относилась очень серьезно. Поэтому, пробыв с ним полчаса, она позволила себя увести сначала на танцы, потом на какой-то важный разговор, и Снейп, снова терзаясь противоречивыми эмоциями, был вынужден наблюдать за женой со стороны. Ревность, вина, обладание — все смешалось в противный комок, застрявший где-то в груди и мешающий спокойно дышать. Он стоял поодаль, пил и наблюдал за каждым чертовым прикосновением к ее талии чужих рук, словно каждый долбаный сотрудник ее Отдела считал нужным прикоснуться к ней, как к какой-то лапке кролика, на удачу. Она была свежим воздухом среди этих душных министерских снобов, которых он на дух не переносил. Они чувствовали это, тянулись к ней, в то время пока он был здесь и задыхался без нее… — Вы же понимаете, что ей нужно завести связи, — раздался отвратительный, ненавистный голос Поттера откуда-то сбоку. Снейп бросил на него презрительный взгляд, заметив, как глава мракоборцев осушает залпом бокал, и хмыкнул. У кого-то, похоже, проблемы не меньше. Он тоже опрокинул в себя огневиски и выхватил у проходящего мимо официанта бутылку, дав ему знак валить дальше. Разлил янтарную жидкость в бокалы, и Поттер благодарно кивнул ему. — Где как не на балах заводить связи, верно? — снова впиваясь взглядом в руку Кингсли, покоящуюся на талии Гермионы, проговорил Снейп самому себе. Да, рациональная часть его признавала, что в танце это необходимо — держать девушку за талию, но было что-то еще — ещё какая-то его часть, едва сдерживающаяся, чтобы не утащить Гермиону отсюда, потому что он никому не хотел позволять прикасаться к ней. — Ей нужно это, — с нажимом повторил Гарри, и Снейп уже внимательнее взглянул на него, вскинув бровь. — Ее не взяли в экспедицию к кентаврам, вы знали? Нет, он не знал об этом, черт побери. — Поехала другая студентка, — продолжил Гарри, наблюдая за Гермионой. — Естественно, от Гермионы в восторге в Отделе, и она была первым кандидатом, но ее кандидатуру не пропустили сверху, посчитав, что это окажет негативное воздействие на переговоры, так как в последней войне кентавры выступили против Волдеморта. Я не знал об этом, пока уже все не было утверждено. Если бы она пришла ко мне, я бы все устроил… Но это же Гермиона, — он закатил глаза, говоря это, и усмехнулся. — Так что ей нужно заручиться поддержкой министров и судей Визенгамота, чтобы подобное больше не повторилось… Пока Поттер продолжил что-то говорить, совершенно не обвиняя его и, наверное, не видя связи, Снейп стоял оглушенный, глядя на смеющуюся жену. Ее не взяли из-за него. Кентавры вряд ли бы обрадовались, узнай они, что на переговоры к ним пришла жена Пожирателя смерти. Никого не интересует приставка бывший. Никого не интересует, что он и пальцем не тронул ни одного их сородича. Его принадлежность говорит сама за себя. Поттер еще что-то рассказывал, словно Северус предлагал свои уши для всех этих блеяний. Снейп снова осушил бокал и, поставив его на стол, быстро направился к Гермионе. Остановив танец с Кингсли, он перехватил ее и бесцеремонно увел в танце чуть дальше. — Северус, господи, это же Министр Магии, — в ужасе прошептала она, пытаясь обернуться и с извиняющейся улыбкой взглянуть на Бруствера, — ты не мог подождать еще минуту? — Не мог, — прорычал он и теснее прижал ее к себе, заставив встревоженно посмотреть на него. — Все в порядке? — Нет. Стоило музыке замолкнуть, он схватил ее за руку и потащил прочь из зала. Гермиона крепче сжала его пальцы, стараясь не отставать. — Северус, пожалуйста, остановись и скажи мне, что случилось? Я должна побыть здесь хотя бы еще часик. Нет, он не выдержит столько. Снейп вел ее в каминный зал, а Гермиона все встревоженно окликала его. — Почему ты не сказала, что тебе отказали в командировке из-за меня? — обернувшись к жене и толкнув ее к стене, прорычал Северус. Она открыла рот, испуганно глядя на него. — Ну, Гермиона, скажи? — Я не хотела расстраивать тебя… — она выругалась, когда заметила что-то на его лице, наверное, он не смог скрыть боль от ее слов. — Нет. Не так. Я просто подумала, что это недостойная тема для разговора. Кентавры Темного леса — не единственные в мире, а эта командировка не последняя в моей жизни… Это просто было неважно, понимаешь? — Было еще подобное за это время? — спросил он, шагнув к ней и прижимая ее своим телом к стене. Он обхватил ее подбородок пальцами, грубо задрав голову вверх, чтобы ничего не упустить в глазах напротив. Он спросил жестче: — Было? Она с сожалением посмотрела на него. Было. — Это не важно… Он выругался, а слова Минервы, которые оставили глубокие раны на сердце, снова больно укололи и заставили все внутри покрыться льдом. Отчаяние. Так вот оно какое. Снейп схватил ее за руку и повел дальше, даже не пытаясь вслушиваться в робкие просьбы. Стоило им оказаться в гостиной, Северус грубо схватил Гермиону, прижимая к себе и врываясь в ее рот глубоким, страстным поцелуем, и сразу же ощущая маленькие ладошки на своих плечах. Она целовала его, стараясь передать свои эмоции, привязанность, она пыталась успокоить его, доказать, что он для нее важнее. Он же в ответ целовал ее сильно и грубо, когда внутри все разрывалось от боли и отчаяния. Черт побери, он никогда раньше не думал, что расплата нагонит его таким способом. Это было слишком. Снейп потянул ее на ковер и, опрокинув на спину, быстро задрал платье, отодвинул белье и резко вошел в нее, беря жесткий быстрый темп. Она всегда была готова для него, всегда желала этого. Каким бы ни был их секс, она всегда плавилась в его руках словно воск. Была податливой и отзывчивой. Гермиона громко стонала, обхватывая его талию ногами, а он зарывался лицом в ее шею, не желая показывать ей свои эмоции. Он надавил ей на колено, отводя его в сторону, чтобы изменить угол проникновения, и вырывая у нее еще более протяжный стон, полный наслаждения. Этот секс был быстрым, торопливым, призванным снять бешеное напряжение, сковавшее их тела. Он совершенно не контролировал себя, погружаясь в нее, но все же следил за ее ощущениями и, стоило ей содрогнуться в оргазме, сразу кончил сам, уткнувшись носом в выбившиеся из причёски волосы и тяжело дыша. Но легче ему не стало, а стоило столкнуться с ее напуганными глазами, он почувствовал себя еще хуже. Она чувствовала его настроение, считывала, как какой-то чертов прибор, настроенный специально на него. — Пожалуйста, — она обхватила его лицо руками и посмотрела прямо в глаза. Он слышал панические нотки в сдавленном голосе. — Прошу тебя, не сходи с ума. Я знаю, о чем ты думаешь, Северус. Это не важно. Важен только ты. И как ты после этого можешь быть уверен, что ее не держит рядом с тобой одна лишь магия? — Северус, — его имя, произнесенное таким умоляющий голосом, выворачивало его душу наизнанку. — Северус… Ты же возненавидишь меня через несколько лет… Я проходил это, Гермиона. — Тише, тише, — он погладил ее щеку и рывком потянул на себя, заставив усесться сверху. — Прошу тебя, не сходи с ума, — повторила Гермиона и обхватила его лицо руками, заглядывая в глаза. — Не придумывай для нас этих преград, прошу… — Тихо, — уже настойчивее остановил ее Снейп, приложив палец к губам, и она замолкла. Только теплые карие глаза поблескивали тревогой. — Хватит. Ее плечи поникли, когда он встал сам и заставил ее подняться на ноги. — Пошли, — Гермиона молча последовала за ним, обхватив его руку так крепко, что еще немного, и у него онемеют пальцы. Она переживала слишком сильно. Это было невыносимо — смотреть на ее тревогу, напряженный взгляд. Только не сегодня. В спальне, стоило им только войти, Северус зажег несколько свечей и заставил ее остановиться. Запустил ладонь в волосы Гермионы, окончательно разрушая прическу, и протянул каштановые пряди сквозь пальцы. Такие мягкие и шелковистые, с легким ароматом цитруса и корицы. Она подалась навстречу руке, наслаждаясь его прикосновением, хотела обернуться к нему, но он не позволил. Северус медленно стянул с ее плеч платье и склонил голову, прикасаясь губами к нежной коже. Гермиона отклонилась назад, прижимаясь к его груди спиной. Он продолжил стягивать платье, и вскоре оно упало серебристой лужицей к тонким лодыжкам. Перекинул волосы через ее плечо и провел языком по шее, пока его руки ласкали ее живот и грудь, обтянутую тонким кружевом. Она откинула голову на его плечо, часто и глубоко дыша. Гермиона застонала, когда он сильно сжал грудь. Тяжело было владеть собой даже сейчас, когда он кончил буквально десять минут назад. Это сидело внутри, вечное напряжение и желание обладать ею целиком и полностью. Он сойдет с ума из-за нее. Он знал это. Снейп отпустил ее и обошел вокруг, встав напротив и взглянув ей прямо в глаза. Тревога все еще проскальзывала в ее взгляде, сквозь похоть. Но она приняла его правила и больше ничего не говорила, только смотрела… и то, что он видел в ее глазах… это отзывалось тупой болью где-то в середине грудной клетки. Как я хочу тебе верить, моя девочка. Она судорожно выдохнула. Северус не шевельнулся, когда она подняла руки и начала медленно вытаскивать пуговицы из петель его сюртука. Она не отводила глаз от его лица, рассматривая его взглядом, полным нежности. Стянула с его плеч тяжелую ткань, позволив ей упасть к ногам, и принялась за рубашку. Когда ее постигла та же участь, Гермиона ласково провела ладошками по его плечам, груди, рассматривая его, словно видела впервые. Подалась вперед, целуя его грудь и шею, куда могла дотянуться. Снова вернулась к груди и начала спускаться ниже, покрывая поцелуями торс. Она опустилась перед ним на колени и неуверенно взглянула на него. Он едва заметно улыбнулся и, погладив левой рукой ее щеку, обхватил запястья и заставил подняться. Не в его правилах отказываться от оральных ласк, но сейчас он думал не о своем удовольствии. Он хотел растянуть их близость как можно дольше, желая насытиться ею, хотел сам сделать для нее сегодня все, чтобы она растворилась в этом. Гермиона вдруг повернула голову, впиваясь взглядом в метку на его предплечье, которая была так близко, когда он поглаживал ее лицо. Она никогда не старалась к ней прикоснуться, и Северус был благодарен ей за это. Гермиона вытянула свою руку, где у нее тоже имелся шрам, и задумчиво произнесла: — Думал ли ты когда-нибудь, что мы так идеально подойдем друг другу? Он поднял голову, ищущим взглядом обводя ее лицо. Нет, он даже не мечтал о таком. Никогда. — Сядь, — Снейп потянул ее к кровати и усадил на край, а сам опустился перед ней на колени. Гермиона расширившимися глазами смотрела на него и ахнула, когда он взял ее ступню и положил к себе на ноги. Подхватил пальцами край чулка и медленно потянул вниз, спуская тонкую ткань и обнажая бледную кожу. Гермиона не отводила от него взгляда. — Ты считаешь, что мы подходим достаточно идеально? Она кивнула, продолжая наблюдать за тем, как Северус стягивает чулок с другой ноги. Он склонил голову, поцеловав ее коленку, и услышал рваный выдох. Проложил дорожку из поцелуев до самой лодыжки и когда услышал всхлип, поднял голову. Ее глаза блестели, когда она смотрела на него. — Пожиратель смерти и магглорожденная? — Снейп вскинул бровь, посмотрев в ее лицо, и Гермиона нервно сглотнула, продолжая лихорадочно всматриваться в его глаза. — Сейчас это уже не важно, войны больше нет… — Глупая, — негромко сказал, проводя ладонями по ее ногам вверх и сжимая бедра, — это всегда будет важно. Северус толкнул ее назад, чтобы она упала на кровать, и тут же навис сверху на вытянутых руках. — Это ты глупый… — Серьезно, миссис Снейп? — он вскинул бровь, и она улыбнулась, облизав губы. — Ты просто снова пытаешься спасти кого-то. На этот раз, кажется, меня от себя. Она сказала это спокойно, без обвинений, без слез. Просто констатировала как факт, но его прошибло от ее слов, и он похолодел. Как же ты чертовски права, моя девочка. Кажется, он был на грани потери самообладания. — Хватит болтать, — прорычал Северус и склонился к ней, целуя ее приоткрытые губы. Сегодня он не собирался останавливаться, не собирался давать ей передышку. Он хотел напитаться ею, оставить в себе часть ее, чтобы возвращаться к этим ощущениям и вспоминать… Хотя, кого он обманывал? Она останется глубоким шрамом, который невозможно забыть. Сейчас он чувствовал, как рассыпаются его ментальные щиты, и он позволил себе плавиться под ее руками, от ее голоса. Отдаться той агонии, что сжигала его все эти месяцы без раздумий. Черт побери, что ты наделала, Грейнджер!***
Северус проснулся раньше Гермионы и, сев в постели, посмотрел на спящую рядом девушку. Ее бедро было открыто, обнажая соблазнительные изгибы и манящую мягкость кожи. Взгляд наткнулся на синяки, которые он оставил ей сегодня ночью. Снейп впервые позволил себе потерять контроль, впрочем, как и она, подхватив от него это сумасшествие. Самая безумная ночь в его жизни. Северус наклонился и прижался губами к выступающей косточке внизу живота, под которой остались следы от его рук. Гермиона не пошевелилась, продолжая крепко спать, вымотанная из-за бессонной ночи. Снейп протянул руку, убрав разметавшиеся волосы с лица жены, и, подтянувшись, поцеловал в висок, жадно вдыхая родной запах. Прикрыл глаза, давая себе пару минут насладиться этим моментом, а затем отстранился. Аккуратно встав с постели, он накинул пижамные штаны и спустился вниз. Отдав несколько приказов Нори, Снейп сказал той не попадаться на глаза. Сегодня ожидался паршивый день, и будет безопаснее, если эльфийка не будет мелькать рядом. Неторопливо, словно желая оттянуть неизбежное, Северус сварил кофе, тосты намазал ее любимой ореховой пастой и, составив все на поднос, поднялся в спальню. Снейп поставил поднос на кровать и на мгновение замер, снова рассматривая жену. Гермиона спала так сладко и крепко, что будить ее совсем не хотелось. Но как там говорили магглы — перед смертью не надышишься? Сколько бы он ни стоял тут и ни пытался насмотреться, это ничего не изменит. Выходные будут сложными — отоспится потом. Он провел широкой ладонью по бедру Гермионы, сжав пальцами шелковистую кожу. Она что-то пробурчала во сне и потянулась. Перевернулась на спину, открыв сонные глаза, и улыбнулась ему. — Почему так рано? Я думала, мы сегодня будем отсыпаться, — хрипло проговорила Гермиона, привстав на локтях. Он постарался улыбнуться ей, но не вышло. Поэтому Северус просто сложил руки на груди и сел в кресло, которое стояло чуть поодаль, сбоку от кровати. — Ешь, — приказал Снейп, указав на поднос, и Гермиона приоткрыла рот, недоверчиво улыбаясь. — Северус, — она была удивлена, но видно, что очень довольна, — м-м, обожаю, когда ты так делаешь. У нас сегодня праздник? Он качнул головой. — Нет. Трагедия. Гермиона подозрительно посмотрела на него, но, все еще довольная, потянулась за тостом и взяла в руку чашку, пригубив ароматный напиток. Несмотря на то, что она ела, это нисколько не мешало ей болтать без умолку и первые минут десять она так и делала, пока не заметила, что разговаривает сама с собой. Северус не отвечал, сверля ее взглядом. Потом вдруг внимательнее посмотрела на него, вернув еду на место и отодвинув поднос от себя. — Почему ты такой напряженный? — спросила она, сдвинув брови. — Я думала, ночью все было прекрасно… — Все было прекрасно, — подтвердил он, бесстрастно глядя на нее. — Но? — Гермиона судорожно сглотнула, сжав простынь, которой прикрывалась. Северус не успел ответить. Следуя его приказу, Нори открыла дверь левитируя перед собой чемодан. Поставив его посреди спальни в повисшей гробовой тишине, она поклонилась Снейпу и со слезами на глазах взглянула на Гермиону. Та, в свою очередь, замерла, переведя взгляд на мужа и видя перед собой пропасть черных бездонных глаз. Еще шаг, и она оступится. И, видит Мерлин, она хотела оступиться. Упасть в них и больше никогда ни о чем не думать. Снейп резко встал, жестом приказав Нори выметаться, и та тут же с громким треском испарилась. Он вытянул ручку чемодана, устанавливая его, и бросил приготовленные эльфийкой вещи Гермионе. Чуть наклонил голову, взглянув на нее из-под бровей. Разве нужны тут были еще слова? — Но ты уходишь, — холодно сказал Северус, чуть ли не оглушенный шумом в ушах. Сердце билось как сумасшедшее. Он слышал только его беспорядочный стук, а весь мир сузился до радужек ее глаз. Прошу, не заставляй меня снова гнать тебя! Просто уйди. Бум. Бум. Бум. Северус сосредоточился на стуке сердца, словно застрявшем где-то в горле, но не мог перестать смотреть на нее. Раз. Она снова опускает не верящий взгляд на чемодан. Два. Страх и боль предательства в ее глазах вышибает из него воздух. Три. Сердце пропускает удар. Четыре. Тихое болезненное «Северус»… Пять. Слеза, скатившаяся по ее щеке. Шесть. Быстро вытирает мокрую щеку и поднимается с постели, придерживая простынь. Семь. Ее умоляющее «Пожалуйста»… Восемь. Шаг к нему, и она отчаянно обнимает его, цепляясь за одежду до побелевших костяшек, и дышит прерывисто, испуганно. Девять. Он замирает, отгораживаясь от нее, только не прикасаться, не смотреть… Десять. Блядь.