Дарëному коню в зубы не смотрят

      Сыро и холодно. Морозное утро такое классически осеннее, что мотивация вставать с постели потерялась где-то между сном и явью. Там ведь совсем зябко, за пределами одеяла… Ледяная плитка, воздух задувает между оконными рамами и самое главное — полное отсутствие солнца. Варёное состояние, когда как у медведя включается режим энергосбережения и хочется только сосать лапу под ворохом верблюжьих одеял. Этот мрак и низкие температуры располагают к заветным «пяти минуточкам». И что очень интересно — кровать ведь точно не была такой мягкой и удобной во время погружения в сон. Хотя… Боже, кого тут обманывать, после того сумасшедшего дня, что вчера происходил и нары бы показались пушистым облачком.  Мужчина медленно поворачивается на бок и не встречает привычно тёплого присутствия жены. Ни пышных волос, раскинутых по подушке, ни закинутой на его пояс стройной ножки. Даже запаха совсем не было — лишь тоненький аромат кофе витал в частичках кислорода. Видимо, завтрак у неё давно окончился, в отличие от некоторых. Не очень-то и хотелось, если говорить начистоту. Юра не был фанатом набивать желудок с утра пораньше, особенно, когда глаза ещё толком не разлепились. И нет, это не было похмельем, скорее жутчайшим отсутствием долгого сна. Перелёты, три концерта за одни сутки, нервы и ужасная усталость. О! Юра понял, чего же хочется сейчас больше всего — залезть в тёплую воду родной ванны, вспенить шампунь жены и дремать в этой какофонии ароматов. Осталось лишь пересилить себя и хотя бы спустить ноги с кровати.  Ожидаемо холодный пол, полумрак из-за не зашторенного окна на кухне и беззвучно работающий телевизор. Кажется, это самое настоящие счастье. Тишина и уют своего дома успокаивали, даже убаюкивали. Какой-то сонный морок собрался под потолком, но ничуть не давил, наоборот, этого так не хватало в турах. Бесконечные виды всё новых отелей, один и тот же автобус и лица. С одной стороны, уже тоже что-то привычное, но не такое спокойное, как квартира в центре Санкт-Петербурга.  Мягкие тапочки спасают положение и Юра, подтянув повыше пижамные штаны в клеточку, топает к ванной комнате. Не понимал кто дома сейчас, а кто нет. Вроде обувь жены на месте, её любимые ботиночки в ромашку, а вроде и Лизиных Мартинсов не видать. Слишком сложные схемы для сонного мозга, проще было самолично проверить, а затем и позвонить своим девочкам, если в комнате дочки не спрятались.  Распахивает дверь в ванную и замирает на месте как вкопанный. Кто бы мог подумать, что желание отмокнуть посетило не только его светлую голову.  — Ань? — Боже, как хрипло это прозвучало… Словно вынужден был молчать неделю, пить холодное и не кашлять.  Супруга приоткрывает один глаз, который не был занят какой-то очищающей маской и тут же закрывает обратно. — Юр?  Улыбаются с этой немой сцены и мужчина следует к раковине. Было бы уже неприлично и глупо стоять в дверях ни туда и ни сюда, расходовать влажный пар, который успел поспособствовать запотеванию зеркала и хлопать своими длинными ресничками на любимую. Она всё равно вся в пене по шею, только волосы в высокий пучок собраны. Даже лицо в этих косметических приблудах — полная маскировка.  Ничего не остаётся, как последовать примеру — завязать хвостик с петелькой и заняться гигиеной. Уверен, запах изо рта был не первой свежести и забить это вкусом нежной мяты было сейчас до дрожи необходимо. Собственно, как и раскрыть окончательно глаза, чтобы, наверное, убедиться, что жена ему не привиделась.  От касаний к тёплой воде разморило ещё сильнее, частички мыла забились под обручальное кольцо и пришлось выбивать их напором. С густых бровей и усов неприятно капало и спешит промокнуть влагу пушистым синим полотенцем. Сон чуть отошёл на задний план, но всё равно довольно настойчиво там маячил и ждал потери бдительности.  Аня за это время и пальцем не пошевелила, идеально выравнивая водную гладь с барханами белых пузырьков.  — Ты надолго?  Музыченко выматывается стоять и пристраивается на чуть влажный бортик, гипнотизируя кафель перед собой. Вспомнилось вдруг, что забыл сделать, о чём думал не менее страстно, пока перебарывал желание остаться в постели. Белоснежную крышку наверх и как удобно без всех этих ремней, пуговиц и молний.  — Мне так хорошо… — Жена, после внушительной паузы перед ответом, вкладывает всё свое наслаждение в этот факт. Юру сейчас она прекрасно понимала, сама буквально сорок минут назад с таким же побитым видом искала заветную маску среди сотни других.  — Я ни на секунду не сомневаюсь, — стряхивает, чуть бумаги отрывая и крепко задумывается ни о чём. Тоже хотелось иметь возможность так ответить, а если сейчас пойдёт пережидать, то последние силы оставит на приготовление кофе и уже ни в какую водичку залазить не захочется. — Подвинешься?  Тон самый спокойный, даже инфантильный и Юра не сомневается в своей обиде, если девушка откажет. Их ванную они уже разделяли пару раз — однажды в день святого Валентина, когда Юра обложил тут всё круглыми свечками со странным запахом и ещё раз в дикой спешке из-за элементарной экономии времени и кубометров. Похоже, самое время было устроить третий, так излюбленный Богом.  — Ну залезай, — сперва какое-то томное мычание и, наконец, одобрение неожиданно возникшей идеи. Не особо Аня была сейчас в настроении спорить или отказывать, сама находилась на шаткой границе сна и реальности.  Штанишки на корзину с грязным бельём, туда же серые трусы и Юра с видом исследователя думает, с какой бы стороны лучше подлезть и создать минимум волн об их кафель и стеклянную перегородку вместо шторки. Температура воды оказывается далека от парного молока, видимо, супруга уже давно набрала её и не думала обновлять. Ну он-то сейчас похозяйничает. Сквозь мутную жидкость нащупывает пробку слива и включает кран с кипятком в ногах супруги. Странно, ведь обычно Аня обожала оставлять после себя клубы пара как в русской бане и заставлять потеть не только стёкла, но и стены. Видимо сейчас и правда было даже лень пальчиками ноги приподнять краник. Но ничего, Юра героически решит эту проблему.  Контраст заставляет девушку согнуть ноги, обнажая из-под глади острые коленки в мыльных отблесках. И когда температура, наконец, полностью устраивает, Юра заканчивает настройки и опускается рядом, чуть потеснив соседку по ванне к бортику. Как же хорошо, что в свое время они не поскупились на её размеры и предусмотрели факты таких вот выматывающих дней и способы расслабления после них.  — Не зажимай меня, — ведёт плечиком, состроив недовольную моську. Ощущать сейчас горячее, распаренное тело жены оказалось безумно приятно. Когда предлагал эту авантюру, даже не задумывался, что придётся чувствовать своей обнажённой кожей её влажные и скользкие формы.  — Прости, давай так, — протискивает ладошки, приобнимая её за талию и укладывает в их излюбленную позу. К себе на плечо, сплетя конечности как виноградные лозы.  В голове туман, оставляющий на отделах мозга серебряный иней. Мыслей совершенно никаких, только звенящая тишина, нарушаемая лёгким плеском и чужим дыханием. Второй раз за день чувствует этот момент счастья, когда аж плакать хочется, но задержать его на подольше. Тело медленно расслабляется, открывая поры и возвращая через них тонкие ниточки активной жизни.  Аня возится, стирает белую субстанцию с лица, которой уже успела испачкать его руку и аккуратно ложится обратно, оставляя глаза закрытыми. Сейчас не хотелось говорить, что-то обсуждать или просто перекидываться бессмысленной информацией. Такое молчание было сильнее любых слов и Юра неосознанно прижимает свою женщину ближе, располагая руку на её талии и коленке. Тактильность на данный момент была тоже неплохой заменой языка и Аня только блаженно выдыхает, с мягкой улыбкой обнимая мужа в ответ.  Готов был лежать так вечно, до самого последнего лопнувшегося пузырика в их пене, до минусовой температуры воды. Нос щекотали запахи каких-то цветов, не хило располагая к умиротворению. Только Юра не особо любил все эти химозные ароматы. Больше нравилось сцеловывать с шеи жены шлейфы дорогих духов или же проходиться от ключиц и до ложбинки между грудей, к самому её родному и настоящему парфюму. Только в такие моменты создавалось настоящее единение, абсолютный синтез.  — Подожди, сегодня же воскресенье?  Вдруг понял, что если бы они вот так шептались в ванне, то доча бы уже непременно стучала в двери, требуя освободить пространство и для неё, ведь у всех свои нужды, нечего в семье такими эгоистами быть. А сейчас молчок — хоть и время такое, неужели эта сильная персона на его плече и в школе успела побывать?  — Мама приходила Лизу забрать до вечера.  — Чтобы мы в себя пришли? — Улыбается с заботы своих родных женщин и медленно ведёт пальчиками от тазовой косточки до рёбер и обратно, передавая всё ощущение момента.  Аня только чуть кивает и в ответ, еле касаясь начинает обводить контуры его татуировки. По бутылке, брызгам пены… к рамке и черепу, чуть ниже до самых бирюзовых теней и обратно вверх. Знает почти наизусть эти сплетения чернил под вечно загорелой кожей супруга, могла уже с закрытыми глазами устраивать экскурсии по его телу.  А он в ответ улыбается, довольный как кот и разморённый высокими температурами. Если честно, и в мыслях ничего похабного не пробегало, но когда её ладошка так приятно скользит по груди, в то время как её собственная прижата к нему вплотную, что даже сосочки можно почувствовать… Распаляет.  — Ань? — Вопрос скорее риторический, пока вторая рука ползёт по бедру, разрезая молекулы воды на его поверхности. Хотел убедиться, что не показалось, что и правда совместные процедуры исцеления пробуждают первобытные инстинкты.  — Время есть... — Скользит ножкой выше, случайно задевая достоинство мужа и моментально смущаясь этого своего движения. Не она первая начала, пусть даже не подозревает в поползновениях… Лишь команда «вольно» и ничего более.  Довольно редко случалась возможность испытать искушение в воде… Всего-то у морских буйков Черногории, в Карельской бане и бассейне у виллы Таиланда. Географический разброс присутствовал, но всё-таки даже при таком раскладе сухопутный секс привлекал больше.  На данный момент хотелось двигаться по минимуму, а о том, чтобы перемещать свои поглаживания до постели и речи не было. По пути весь запал растеряют.  Юрина же рука всё выше, уже оглаживает упругую ягодицу, сжимая тихонько и раскрывая. Когда в последний раз такой кайф ловил и не вспомнит. Идеальная последовательность ярких событий привела к тому, что в руках сейчас самая сексуальная женщина планеты по его скромному мнению, своя квартира и полный мир в ней. Что могло быть лучше? Элементарное ничего.  Дыхание рядом становится глубже, а значит всё идёт как надо. В падлу совершать мудрёные позы, да даже потянуться к губам. Главный инструмент в этой программе — музыкальные, длинные пальцы. Заводит руку спереди, вынуждая Аню ещё выше поднять ножку, проскользить до его живота, и касается самого эпицентра возбуждения.  Вода мешается со смазкой на подушечках, такая бархатная и нежная… Член моментально реагирует на упругое тело жены, упирается ей под коленку и девушка принимает единственно верное решение. Обхватывает ствол мужа в ответ, мажет наманикюренными пальчиками по головке, раскатывает кожицу и так ладно это действие идёт по мыльной воде…  Дышать всё труднее и труднее в спёртом воздухе помещения. Приходится экономить кислород посредством томных вздохов. Неожиданно решение прийти в себя после сумасшедшего графика перерастает в сладострастие.  Юра откидывает голову, упираясь в чугунный бортик, когда девушка сжимает ладонью у основания и легонько касается губами груди. Не ответить на такую ласку было бы кощунством и два пальца осторожно ползут ко входу во влагалище, едва-едва проникая, более дразня.  Тихий стон — наконец-то! Он смог растопить, настроить струны любви как надо и добиться одобрения. Всё наслаждение Аня вкладывает в движения. Сжимает крепче когда он проникает и замедляется, когда скользит к клитору. Кто бы мог подумать, что совместная мастурбация окажется настолько приятной? Губы подвергаются укусам, спинка по-кошачьи выгибается и даже Юра позволяет себе стонать во влажный кислород.  — Я скоро, Юрочка… — Её ломает вдруг, ещё более горячая волна накрывает с головой, будто снова включили кран на красненький кружочек. Это заставляет прижаться к напряжённому телу мужа, сжать как кольцом член, насадиться на два его пальца и томно, медленно, вкусно кончить.  — Ох, дорогая… — Невероятное зрелище финиширующая Аня, особенно когда причиной является сам Юра. Бёдра инстинктивно вверх, вдалбливаясь в ладошку и сквозь тихий рык к осевшей пене добавляются мутные пятна спермы. Это была черта, то, к чему неосознанно стремились две души. Сбитое напрочь дыхание и впервые за утро поцелуй. Касание губ, лёгкий мазок язычком в благодарность и последний, самый сладкий стон. Как же радостно было доставить друг другу удовольствие.  Теперь предстояло самое сложное — выбраться из их импровизированного ложа на белый свет. Вода спускалась довольно быстро, с забавным звуком водоворота. Чета Музыченко в последний раз смыла с себя следы возбуждения, чтобы потом не отколупывать от Юриных волос на ногах корочки семени и, наконец, распахнула дверь в коридор.  Прохладный, такой удивительно приятный, свежий, даже обжигающе холодный, воздух остудил их пыл. Единственным мотиватором выйти в серость Питерской осени была еда и кровать. А ещё лучше — завтрак в самой постели с главным десертом — сном.  Может позже, когда будильник на три часа дня снова вытащит из марева, когда закажут на дом Макдональдс, в ожидании дочери и бабушки, получится продолжить занимательные игры, случайно начатые в банных процедурах… Но это будет позже. Сейчас — чёрный кофе, историческая документалка и всё такие же ленивые поцелуи.