Любовь, война и другие катастрофы

— Что я вижу, Кэрроу? Когда это ты успел научиться читать? Барти улыбнулся Амикусу своей той самой многократно отработанной улыбкой — завораживающей и пугающей одновременно, но, видимо, Кэрроу тоже был вытесан из крепкого камня. На подколку Барти он совершенно не отреагировал — даже ухом не повел. И книгу, разумеется, не захлопнул. — Дай посмотреть, — Барти невербальным Акцио притянул книгу к себе. — «Самый быстрый способ овладеть темной магией». И как, интересно? Удалось... овладеть? — Барти не удержался от усмешки и с удовлетворением отметил, как наглое, тупое и самодовольное выражение физиономии Кэрроу сменилось неподдельным страхом. Барти обожал доводить до трясучки слизеринских чистокровных мажоров, которые кичились своим происхождением так, как будто в том была их собственная заслуга. На деле же оказывалось, что им просто нечем больше гордиться. Нет, разумеется, он и сам был чистокровным волшебником, а его род значился в списке «священных двадцати восьми», но какое это имеет значение, если ты лучший студент на курсе и с большим отрывом опережаешь сверстников почти по всем предметам? — Папаше расскажешь? — только и сумел выговорить Кэрроу. — А вот и не знаю. Захочу — и расскажу, а не захочу — так и не стану! — И Барти вихрем вылетел из слизеринской гостиной, не заметив следовавшего за ним по пятам Регулуса Блэка. Они встретились на лестнице где-то на полпути к башне Рейвенкло. Регулус окликнул Барти, и тот обернулся. Регулус Блэк был едва ли не единственным слизеринцем, к которому Барти Крауч испытывал что-то вроде уважения: как-никак, единственный студент «змеиного» факультета, который посещал класс Рунной Магии, а этот считающийся сложным предмет стал для Барти любимым еще с третьего курса. Наряду, конечно же, с Заклинаниями. Но сейчас ему хотелось отмахнуться от Регулуса и его нытья — только настроение себе портить. — Ты же этого не сделаешь, правда? — Регулус с надеждой заглянул ему в глаза. — Не покажешь книгу отцу? Что в данной ситуации следует ответить, Барти не придумал — в голову, как назло, лезла всякая банальщина, которая обещала сделать разговор невероятно скучным. Не менее скучной была и правда — плевать он хотел и на Блэка, и на Кэрроу, да и вообще на их снобский факультет. А ведь при распределении Шляпа раздумывала, какой факультет в большей степени достоин Барти Крауча — Рейвенкло или Слизерин, и неизвестно, к какому окончательному решению она пришла бы, не поторопи ее сам распределяемый, желавший попасть на факультет Ровены. В принципе, и рейвенкловцам высокомерие не чуждо, но у отличников хотя бы есть на то основания. — Поторопись, Рег, а то лестница сменит направление — как ты тогда в свой змеюшник будешь возвращаться? Подземелья темны и кишат неожиданностями, а ты отнюдь не в Гриффиндоре учишься... Регулус побагровел, но ничего не ответил, а на лице его застыло странное выражение — боли и внутренней борьбы одновременно, и Барти уже был готов поддаться минутному порыву и пообещать: нет, он ни в коем случае не покажет книгу ни отцу, ни директору, ни даже старосте. Остановила его только уверенность, что Регулусу непременно захочется обрадовать Кэрроу: Крауч, мол, пообещал, и, стало быть, можно выдохнуть спокойно и не бояться. Нет, ему именно хотелось, чтобы Кэрроу боялся... Невзлюбил он этого напыщенного дурака, который кичился чистотой своей волшебной крови и древностью рода, но при этом не всегда справлялся даже с простыми заклинаниями. Впрочем, Круциатус-то он, надо думать, сразу освоил... да и Аваду, наверное, успел на мышах попробовать. Барти был наслышан о Непростительных заклинаниях с детства: отец и его приятели Грюм и Скримджер открыто говорили о своей работе в его присутствии, не считая нужным скрывать от мальчика, чем они занимаются. Барти находил работу в правопорядке бессовестно скучной, столь же скучной, как и любые ограничения свободы действий, мечтая отыскать что-то новое и необычное, способное поставить с ног на голову весь привычный мир. Слава Мерлину, нытье Блэка не преследовало его всю дорогу до гостиной Рейвенкло — наверное, Регулус отстал где-то по пути или же последовал его совету и побежал в свой змеевник , пока лестницы не поменяли направление. Впрочем, это неважно — ведь остаток дня Барти намеревался провести в компании лучшей девушки не только на их факультете, но и, наверное, на всем курсе. — Смотри, Ора, что у меня есть! — Барти рассмеялся и помахал в воздухе своим «трофеем». — У Кэрроу взял почитать. Если бы Аврора Синистра не была наделена от природы темным цветом кожи, она непременно бы побледнела, увидев книгу, но темный шоколад остался темным шоколадом. Барти даже нравилось, что его девушка темнокожая: на ее лице не прочитаешь ни испуга от его странных выходок, ни смущения, когда он впервые ее поцеловал, ни прочих эмоций, которые он считал проявлением слабости, — цвет не выдаст. — Зачем тебе эта гадость? — Аврора удивленно приподняла бровь, прочитав название книги. — Сам не знаю, — хихикнул Барти. — Может, темную магию изучать буду... Отец, во всяком случае, ею владеет неплохо, а чем я хуже? Хотя... книжка, по правде сказать, дерьмовая. Первокурсников пугать. Или магглов. Если уж изучать темные искусства, то точно не по ней. Хочешь, кое-что поинтереснее покажу? Аврора поначалу замялась, но, видимо, любопытство победило в ней здравый смысл и осторожность, и, протянув свою ладонь Барти, она решилась: — Ну, пошли, посмотрим! — и , немного подумав, добавила: — Если это не опасно. — Не опасно, — Барти криво усмехнулся. — Даже для Кэрроу. * * * — Все в порядке, Барти? Ты не заблудился? — В чем дело? — Тебе не кажется, что мы уже в третий раз здесь проходим?.. — но договорить Аврора не успела — Барти толкнул невесть откуда взявшуюся дверь и, пропустив подругу вперед, торжественно произнес: — Добро пожаловать в Выручай-комнату! Здесь ты найдешь все, что тебе нужно! — и, размахнувшись, он запустил книжку Кэрроу в самый дальний угол. — Ему и в голову не придет искать ее в этой комнате, и, скажу больше, он и о существовании этого места даже не подозревает! Зайдя в комнату и оглядевшись по сторонам, Аврора еле сдержала возглас удивления — на одной из стен красовалась карта звездного неба с движущимися небесными телами, а возле окна высился отлично настроенный телескоп. Аврора подошла к телескопу и, взглянув в него, завизжала от восторга — он оказался гораздо мощнее, чем телескоп на астрономической башне, и с его помощью можно было заглянуть в самые дальние уголки вселенной. — Потрясающе! Всегда мечтала заглянуть за пределы нашей галактики! — Аврора, подбежав к Барти, потянула его за рукав мантии: — Хочешь посмотреть? Где ты еще такое увидишь? Но Барти был слишком поглощен изучением странных книг из лежащей в углу стопки. Все эти книги относились к Темной Магии, и одни названия приводили в ужас. — Не мешай, Ора, — Барти сердито от нее отмахнулся. Далекие миры, конечно же, его в определенной степени интересовали, но не так, как Аврору, с первого курса грезившую о других планетах. Куда сильнее Барти занимал мир более реальный и осязаемый и его обитатели, которыми при выборе правильной стратегии можно манипулировать. — Интересно? — казалось, Аврору немного обидело такое невнимание ее парня, предпочитавшего ее обществу что-то весьма сомнительное. И, заглянув в книгу, прочла вслух: — «Крестражи и их изготовление». Что это такое? Барти отложил книгу, готовый поделиться с Орой своим открытием. — Обрести бессмертие, разделив свою душу на части... Не находишь, что это весьма... — он замялся, подыскивая нужное слово. — Весьма любопытно? Аврора взяла в руки книгу, пролистала несколько страниц. — Неужели ты хочешь попробовать сделать это? В книге сказано, что путь к созданию крестража лежит через убийство... Барти усмехнулся. — Сделать крестраж? Нет-нет, ни в коем разе... Всего лишь хочу посмотреть в глаза тому, кто способен это осуществить.