Замок на Ниболт-хилл

Ministry — (Every Day Is) Halloween

Почти семнадцать — хреновый возраст для Хэллоуина. Особенно в таком хреновом городе, как Дерри, и особенно если у тебя нет ни компании, ни крутого костюма, ни крутого тебя самого. Напиваться в барах рано. На концерт тоже не попадешь (а какой клуб захочет связываться с малолеткой? как придумаешь, Билл). Обивать пороги и клянчить конфеты поздно. Остается только следовать за городскими легендами. О заброшенном замке на Ниболт-хилл ходили разные слухи. Не знали даже, что возникло первым — сам город или угрюмое каменное здание на черном клыке скалы. Но уверены были в одном. В хэллоуинскую ночь, когда грань между миром мертвых и миром живых истончается, там ее пересечь проще всего. И каждый, кто войдет в замок, рискует никогда больше не вернуться домой. Билла расклад устраивал. Билл домой не хотел. Он прошел вдоль Канала. Обогнал мигающие красным чертовьи рога и чей-то смех у поворота. Угловой бар обдал лицо дымом и музыкой. Но этих чудовищ он пока не привлекал — говорят, слишком мелкий и костлявый. Через год приходи. Ну и хер с ними. Вынырнул на Мэйн-стрит. Под подошвами кед захрустело — у пары подбитых автомобилей тянули кофе полицейские — грелись и грудились над документами. Билл глянул без интереса. Бампер смят, окна покрошены. Ага, один придурок гнал семьдесят — пробормотал силуэт. Праздник, чтоб его черти ебали, только начинается. Понесся дальше. Махнул вампирским плащом, и тот — подбитый лихим ветром и алой тканью — проводил Билла во тьму переулка. По мощеной улице он взобрался на Ниболт-хилл. Ветер тихо ныл под крышами. Гладил лоб, поднимал челку. На кованых воротах в замковый двор трепетала паутина. Билл обернулся. Викторианский квартал — так его называли из-за вытянутых домов с косыми крышами, витражами на чердачных окнах и металлическими монстрами, что копошатся у стоков — притаился во тьме. Со ступеней фонари Джека высматривали злых духов, горячие глаза-свечи дрожали, и пахло по-ярмарочному — подгнившими фруктами и корицей. По улице носились призраки. В потустороннем свете двое смеющихся ребят в простынях и в самом деле будто летели над дорогой. А вдруг и правда привидения? А вдруг он сам лишь блуждающий огонек? Только не разобрать — дурной это знак или нет. Тем более в Самайн. Дверь раскрылась со скрипом. Оставь надежду и прочая банальщина, да? Во дворе голые ветви потянулись оцарапать лицо. Подошвы кед чавкали — Билл надеялся, что идет по мху, но проверять не стал. Замковая дверь — тяжелая, такую еще попробуй сдвинуть — была приоткрыта. Как раз чтобы какой-нибудь худощавый мальчишка протиснулся внутрь. Вот и славно. Вот худощавый мальчишка и принес сюда свои кости. Держите. Глодайте. Билл щелкнул фонарем — луч воткнулся в выстланный под потолком мрак. Встрепенулась тень. Ворон вылетел сквозь разбитое окно, и оттуда подмигнул блик луны, рассыпался вместе с пылью на лестницу. Лестница спускалась к захламленному — что там? картонные коробки? битое стекло? шприцы? — полу. Билл прошерстил, пиная мусор носком кеда. Заглянул в одну из арок — лунный свет в просторном зале падал на сломанное пианино. Повернул фонарь. Дверь по правую руку от него заколотили. Шумно выдохнул. Ну значит, лестница. Слишком соблазнительно-опасно она змеилась по спирали к разбитому окну. Может, к черту ее? Где-то там, за каменными стенами, Хэллоуин. Прибьется к школьным знакомым. Сделает вид, что ему весело — смешок, когда все смеются, пара удачных шуток, когда все замолкают. А в понедельник они не забудут о нем, когда махнут после уроков биться в аркады. Как в кино. В кино к каждому неудачнику с задней парты липнут крутые ребята. Наебка, Билл. Да и хер с ними. Как будто ему этого хотелось. Ступени тоже заскрипели. Билл взлетел по ним — на чердак? в одну из башен? — хлопал крыльями плаща, как летучая мышь. Поднял фонарь. Из темноты на него кто-то смотрел. Билл отшатнулся. Полетел бы с лестницы, если бы не запутался в плаще. Как вдруг понял, что глаза, свитер, плащ, кеды — все его. В зеркальном коридоре его сопровождали двойники. Билл мрачно оглядел их — щуплых шестнадцатилеток, которые, точно по сговору, нарядились в первый попавшийся под руку костюм из магазина-барахолки. Когда-то он купил там Сильвера. Где теперь велик? Наверное, ржавеет где-то. Велики вообще быстро ржавеют, если на них не ездить. Билл пошел дальше. Зеркальный коридор — лабиринт? — ветвился. Сколько раз он повернул? Четыре? Пять? Он все посчитал? Луч фонаря гнался за верткими отражениями. Казалось, смотрел себе в глаза так долго, что те стали глазами незнакомца. Вперед вело уже не любопытство. Боялся, что коридоры позади запутались. Так он и исполнит хэллоуинское пророчество. Какая же глупая смерть. Господи, как стыдно. Хотя, может, о нем станут рассказывать легенды? Назовут страшилку в его честь? Снимут фильм или напишут книгу? Вдруг кед провалился в пустоту. Мгновение Билл думал, что летит в пропасть. В ад — кипеть в разжаренной крови, терзаться гарпиями, вмерзнуть в ледяное озеро. Пятка ударилась об пол. Фонарь выскользнул из руки. Покатился-помелькал. Погас. И Билл распластался рядом. Только сейчас понял, что оглушительный шум в ушах — это его собственное дыхание. Напротив него светилось окно. Тонкая рама перекрестила яркий свет луны. Что-то застучало. Билл зажал рот рукой — прислушался. Еще раз. Стук? Шаг? Перед окном возник силуэт. Остроносый ботинок мазнул по разлитой луне. Приближался. Билл очертил взглядом плечи — широкие, разлинованные белыми полосами. Силуэт был высоким. Двигался медленно, будто монстр, который упивается страхом загнанной добычи. Билл опомнился. Вскочил на ноги. Подпрыгнул. Зацарапался, забился о голую стену. Ничего. Никакого выхода. Силуэт остановился. Протянул к нему руку. Билл видел черные ногти — когти? — массивные кольца и браслеты. Символы — магические заклинания? — на фалангах. Прыгнул еще раз. Наступил на плащ — поскользнулся и упал на колени. Юркнул к стене. Силуэт опустил руку ему на плечо. — У тебя припадок какой-то? — спросил он. Билл замер. Плечо держали крепко, но не сжимали. И голос у замкового чудовища был спокойный. Даже приятный. Сглотнул — вязко пересохшим горлом. — Ты кто? — Может, сначала встанешь? Кивнул. Кажется, этот человек не собирался сжирать его прямо сейчас. Помог подняться и захватил с пола фонарик. Поклацал впустую. — Мда. — Так что ты здесь делаешь? — попытался снова Билл. — Ты мне скажи. Незнакомец схватил его за предплечья и повел к окну. Он был на голову выше и намного сильнее — выворачиваться Билл не стал. Вспомнилось, как ребенком плавал в океане во время семейных флоридских поездок. Когда выходишь из воды, а волны сбивают с ног и тащат обратно. Когда оставляешь борозды пальцами на песке. Захлебываешься и из последних сил выбираешься на берег с все-нормально-мам-не-беги-ко-мне улыбкой. Этой осенью он часто видел такие сны. Только в них он больше не сопротивлялся. Они встали у окна. Растрепанный силуэт выпрямился перед ним. Билл взглядом уперся в мелкую полоску костюма, зацепился о нашивки и металлические значки, белую футболку под пиджаком и татуировку на шее — летучая мышь размером с дюйм. Взглянул выше. Волосы незнакомец зачесал наверх, и те торчали спутанными панковатыми прядями. Лицо у него… Билл нахмурился. Он был красивым. Причем красота приторностью не отдавала. Но что-то в нем было неуловимо неправильное. Может, высокий лоб? Острый нос? Пирсинг — индастриал — в левом ухе? Вряд ли — это наоборот круто. Или что-то непонятное с глазами? Один немного косил и словно глядел Биллу за спину. В темноте показалось, что глаза у него накрашены. Что это — настоящие тени или тени комнаты? — Насмотрелся? — спросил он. — Знаю, что красавчик, но хватит облизывать меня взглядом. Лучше скажи, ты узнал меня? Никогда в жизни не видел. Видел бы — запомнил бы. Такого попробуй забыть. — Э-эдвард руки-ножницы? Тот усмехнулся и показал руки ладонями вверх. Смотри — обычные. — Роберт Смит? — Ну почти. Он опустил руку в карман. Билл попятился. Они здесь вдвоем. Да еще и в Хэллоуин. Сегодня сюда никто не сунется, кроме самоубийцы. И этот человек может сделать с ним что угодно. До чего обидно и глупо. Незнакомец вытащил — нож? пистолет? веревку, чтобы его связать? скотч, чтобы заклеить рот? — водительские права и протянул ему. Билл брать не стал. Но на фотографию глянул — более опрятную версию этого парня. Затем на имя. И бегло — на дату рождения. — Роберт Грей, — пробормотал он. — Точно. Теперь твоя очередь. Незнакомец с именем все еще незнакомец. Билл сделал пару шагов в сторону. — Я… Я вообще-то домой опаздываю, — он закивал (правду говорю — исчезну, мол, будут искать — а будут, Билл?). — Меня ждут. И уже поздно. Так что я п-пойду. — Удачи тебе. Глаза к темноте привыкли. Билл увидел дверь. Вопрос о том, откуда он упал, оставил на потом. И бросился к выходу. Ручки на двери не было. Билл толкнул, попытался подцепить, поддеть — тщетно. Он обшарил стены, пол, встал на обитую обветшалой тканью кушетку и проверил потолок. Сдвинул проломленный комод. Тоже ничего. Должен же здесь быть выход? Роберт следил за ним, сложив руки на груди и усмехаясь. — Выпусти меня! — крикнул Билл. Мама сказала бы — сынок, ты еще ногой топни. — Я нас не запирал. — А кто тогда? — Понятия не имею. Билл выглянул в окно. Недовольный сквозь-зубы выдох осел на стекле. Под ними, должно быть, футов пятьдесят. Одичалый сад с каменными дорожками, заболоченными фонтанами и поросшими плющом мраморными скульптурами, склоненными над волнами листвы. И Дерри с холма выглядел очень далеким. — Хватит издеваться, — потребовал Билл. — Выпусти меня. — Если бы я мог, сам бы тут не торчал. — Тогда что ты здесь делаешь? — Сказал же, не знаю. Я даже не помню, как сюда попал. Роберт стоял, прислонившись к стене. Глядя в окно с ехидным безразличием и отрешенно наигрывая мелодию на кольцах. Сукин сын с завышенной самооценкой. Надо же встретить такого. Завидуешь, а, Билл? — Да я вижу, что ты п-прикалываешься. — И что ты еще видишь? — Что т-ты… — Билл сжал кулаки. — Ты просто… Что? Может, он тут наркоту продает. Или трахается с кем-то — мало ли у кого какие фетиши. Что еще можно делать в этом замке? А сам? — Ну? — Роберт поднял бровь. — Расскажи. Потому что я о себе ничего не помню. — Бред. Билл отвернулся. Закусил палец — думай, думай, думай. А что тут думать? — Может, меня похитили? — Роберт коснулся затылка — посмотрел на руку, будто ожидая увидеть там кровь. — Ударили по голове, и я все забыл. А тебя прислали как приманку. Ты, конечно, милый, вампирчик, но прости — сегодня не до того. — Полный бред, — огрызнулся Билл. — Скажи хотя бы, как тебя зовут. Да хрен с тобой. — Билл, — выплюнул. — Рад поз… — Стой! — перебил он. — Если ты ничего не помнишь, откуда знаешь п-про Эдварда руки-ножницы? — Я сказал, что о себе ничего не помню. Подловил, да? — Так не бывает. — Не хочешь, не верь. — Человек не станет тр-репаться о своих провалах в памяти. — Как я должен решить проблему, если не буду о ней говорить? Да этот парень еще и умник. Невыносимо просто. Его тут со школьным психологом заперли? Где заполнить анкету и когда можно сваливать? — Все еще бред, — прогнусавил Билл. Роберт продолжал усмехаться. Похоже, его это забавляло. — Как скажешь, — ответил он. — Я лгу. Наверное, я серийный убийца. Ловлю тут жертв, как паучок, а ты попался. Билл спрятал руки в карманы. Прошелся по комнате — туда, обратно — всего три шага — не выпускал его из виду. Хотя что он, щупленький пацан, сможет сделать против этого высоченного мужика? Усмешка слетела в смех. — Успокойся. Не трону я тебя. — Ты не похож на серийного убийцу, — пробормотал Билл. — Точно? — Они убивают и насилуют жертв, потому что не могут строить отношения. А тебе наверняка и т-так все дают. Роберт поставил локоть на подоконник, подбородком уперся в ладонь. Мол, очень интересно. И откуда ты это знаешь, дружок? Нет, не дружок. Вампирчик. — Я видел документалку про Эда Кемпера, — объяснил Билл. — И Джона Гейси. Который клоун-убийца. — Но Тед Банди был милашкой. — Дал бы ему? — А ты бы мне дал? — Роберт с улыбкой подался вперед и посмотрел прямо в глаза. — Ты сказал, что мне наверняка все дают. Ты тоже? С ним что, флиртовали? С ним никогда в жизни никто не флиртовал. Билл ухмыльнулся. — Еще чего. — Может, это мне нужно тебя бояться? Смотришь про серийников. Скрытничаешь. Отвернусь — ударишь меня ножом, — он выставил руку перед собой — резко — серебро на пальцах сверкнуло, точно лезвие. Пятки кед оторвались от земли. Билл заставил себя пригвоздить их обратно. — Клянусь тебе. Я тут ни при чем. Сам ничего не понимаю. Смешливость сошла с лица. И этот серьезный взгляд — первое, во что Билл поверил за весь разговор. — Ладно, — пробормотал он. — Отлично. С этим разобрались. Роберт отлепился от стены и тоже походил по комнате. Тук-тук-тук. Гипнотизировал его звонкими набойками на ботинках. — Так что, Билл? — спросил он. — Что ты здесь делаешь? Не пересказывать же ему ту глупую легенду. Он ведь сам в нее не верил. А сейчас его — или обоих — просто разводят. Покажут в каком-нибудь тупом шоу вроде «Скрытой камеры». Вот смеху-то будет, да? Прилив энергии, гнавший его на Ниболт-хилл, иссяк. Холод покусывал кончик носа. И дышалось тяжелее. Вентиляции тут, похоже, нет. А вдруг они… Нет, они могут разбить окно. — Не твое дело, — огрызнулся Билл. — Как хочешь. Я всего лишь подумал, что это может помочь нам. Дать какие-то подсказки. Ну знаешь, пытаюсь вытащить нас отсюда. — Не может. Роберт махнул рукой. Но шутить и ехидничать перестал. Если они правда застряли в хохме с телека, это будет очень скучный выпуск. Думай, думай, думай. А, черт — зубами содрал кожу у ногтя. Не зря, значит, нарядился вампиром. — Давай попробуем выломать дверь? — предложил Билл. — Пробовал. Плечо болит до сих пор. — А если вдвоем? — Все равно не получится. — А если… — Лучше скажи, как ты попал сюда, Билл. Что это за место? — Ты пр-равда ничего не помнишь? Если добавляешь «правда», солгать тебе точно-точно не смогут. Это — закон. — Пока не нашел документы, даже имени своего не знал. — Хреново. — Хреново, — подтвердил Роберт. И забарабанил пальцами по подоконнику. Билл потер висок. Когда он шутил про обгладывание костей, представлял, что это произойдет быстрее. Их собирались прикончить скукой? Или это выпуск о каннибализме? Вдруг Роберт прекратил стучать — насторожился, будто зверь, почуявший опасность. — Слышишь? — Что? — Т-с-с! Вроде бы ти… Нет, уловил скрежет замковых петель. Из-под двери потек алый свет. Следом по полу расстелился дым. Дверь медленно открывалась. Они глянули друг на друга. Взглядом спрашивая — это дым? ядовитый газ? нас хотят отравить? — очевидные вопросы. Но гарью не тянуло. Туман уже взвился у лодыжек, когда из распахнутой двери выплыл воздушный шар. Красный — чтобы не сомневались, дурной это знак или нет. За ним обратно в дымку тянулась лента. Шар добрался до них. Роберт схватил его, не сходя с места. Дверь остановилась, раскрывшись наполовину. — Ты думаешь о том же, о чем и я? — поинтересовался Роберт. А есть еще варианты? Лучше это, чем умереть тут и превратиться в вяленое мясо в замковой кладовой. Вряд ли за дверью их ждет что-то похуже. Или ему не хватало воображения «что-то похуже» представить. Может, в следующей комнате — такая же комната? Смертельная ловушка? Может, в Дерри кто-то фанатеет по фильму «Куб»? Билл пожал плечами. Роберт, должно быть, воспринял это как ответ и предложил ему локоть. — Цепляйся, Дракулка. Ладно, уговорил. С ним никогда не флиртовали, и Дракулкой никто никогда не называл. Билл взял его под руку. Через пальцы другой пропустил мерцающую серебристую ленту. И шагнул к двери.