Imagine being loved by me

Всё ещё непонятно как и в какой момент это началось. Но это точно началось. Крыша потихоньку принялась съезжать. Тягуче медленно, но до неприятного ощутимо. Словно патока, стекающая с ложки. Первыми звоночками были дичайшие панические атаки, тяжесть которых на голову превосходила все предыдущие. Это вынуждало тебя постоянно быть в движении, в развлекающей суете, в барах с друзьями, а затем уже и с незнакомцами. Гулять по пустым улочкам морозного города в четыре утра и ждать открытия метро, ведь в такси точно стошнит. К тому же что делать дома одной? Но надолго ни тебя, ни твоего здоровья не хватило. Вскоре завалившись с простудой, ты также свалилась в глубокую серотониновую яму. Социальная батарейка полностью исчерпала себя и напрочь отказывалась восстанавливаться, поэтому любые предложения со стороны других людей автоматически отклонялись неделями. Импульсивно бросив работу, ты теперь могла полноценно насладиться изоляцией и одиночеством. Но, увы, насладиться не то слово. Тошнит. Всё время. От отсутствия еды тошнит, но даже немного покушав, ситуация не меняется. Всё равно тошнит. Причём без запроса на рвоту. Это отупляющее, тяжёлое чувство, которое практически въелось в твоё нутро, став с ним одним целым. Постоянно тошнит. Вскоре стало ясно, что тошнота не только физическая, но и моральная. Тошнило от себя. Хотелось забыться, вывернуться наизнанку, низвергнуть саму себя. На этой стадии ты не побрезговала начать пить в одиночку, что раньше для тебя было большим табу. Началось всё с белого полусухого, но вскоре в ход пошёл и твой любимый джин. От нервозности и тревог мнительно помогали электронные сигареты. От настоящих ты изначально отказалась, ведь тогда пришлось бы вставать с кровати. Голова постоянно болела. Любой источник света и звука агрессивно стрелял в мозг, поэтому шторы ты уже не распахиваешь, а яркость на всех твоих устройствах близка к ничтожной. Ванной пользуешься только для того, чтобы вылить те незначительные миллиграммы воды, что ты так старательно вливаешь в себя пока лежишь сутками в горизонтальном положении. Твой сухой шампунь уже больше двух недель сохраняет кондицию данную ему в названии. Сил не хватает даже на то, чтобы принять душ. Любые звонки со стороны друзей, родителей ты игнорируешь, чтобы позже написать короткое: «Прости, я спала». Мусор мёртвым грузом лежит на кухне под раковиной, изредка напоминая о себе неприятным запашком. Благо там давно уже нет тех продуктов, которые бы могли гнить. Одни лишь бутылки, да пачки из-под чипсов. Ничего. Подождут. Хаотичность словно материализовалась в этом мире и в качестве сосуда выбрала тебя. Любые попытки собрать себя по кусочкам проваливаются ещё на этапе инициативы. Страшно. Ты постоянно лежишь и спишь, но сил от этого не прибавляется. Очень страшно. Чего-то критически не хватает. Но ты не понимаешь чего. Страшно, что ты отсюда не выберешься. Страшно, что погрязнешь в этом состоянии. И спасти тебя сможет только другой человек, что неплохо, но мысль о том, что ты не в состоянии существовать сама по себе была отвратительна. Как бы ты не любила людей окружающих тебя, ты всегда помнила, что у них есть свойство пропадать из твоей жизни. И для стабильного бытия нужно сперва научиться быть в гармонии с собой. С чем ты также не справляешься. Слишком много мыслей. Слишком много чувства вины. Слишком много тебя. С этим ничего не поделать. От этого не сбежать. Остаётся лишь овощем лежать в позе эмбриона в надежде, что что-то в мозгу соизволит переклинить и дать глоток свежего воздуха. «Надо ждать» — тихонько всхлипываешь ты, пока слёзы неприятным дорожками заливаются прямо в уши. Вновь отпиваешь джин, который успел уже согреться за те долгие часы, что бутылка лежит у кровати. От активного движения головой предметы в комнате начали кружиться. Тошнит сильнее. Мигрень не позволила тебе выспаться сегодня ночью, поэтому надеешься, что сейчас получится сделать это. Попытки уснуть разбиваются с треском, когда в дверь начинают скромно стучать. Ты искренне молишься, что в половину девятого вечера приехал курьер винилового проигрывателя, который ты импульсивно заказала в попытках добыть серотонин. Но не тут то было. Перед тобой стоял человек, которого ты хотела видеть в последнюю очередь. Кита Шинске — капитан команды Инаризаки и по совместительству твой недопарень и передруг. Точнее он был очень хорошим другом (другим Кита быть просто не может). Вы познакомились ещё в средней школе и сильно сблизились в старшей. Среди всех твоих друзей он всегда выделялся для тебя, словно подсвечивался некой лампочкой сверху. Многие считали его простым, ординарным, но для тебя Кита был отнюдь незаурядной личностью. Его уникальность не плескала фонтаном как, например, у Ацуму. Она была больше похожа на красивый пейзаж возле дома, который ты не замечаешь годами, но стоит остановиться и придать этому хоть немного внимания, то ты сразу поражаешься собственной слепоте. К тому же между вами всегда была некая нить химии. Сложно уловимая, но всё равно осязаемая. Это и пугало. Кита был особенным. Для тебя, как минимум. И всё было хорошо до тех пор, пока пару недель назад ты по пьяни не поцеловала его на глазах у всей команды. Тренировка запомнилась многим. С тех пор ты активно игнорировала любые его звонки и попытки поговорить, потому что просто не знала что сказать. — Что ты здесь делаешь? — ты приложила все усилия для того, чтобы держать голос ровно, но из-за недельного молчания фраза вышла очень писклявой. Направляешься в свою комнату, чтобы найти ту бутылку с водой, что служила тебе компанией последнее время. — Ты не отвечала на звонки. Я пришел проверить всё ли с тобой в порядке. — Как видишь я в полном порядке, — с улыбкой произносишь ты гнусавым голосом, потому что не умеешь лечиться, и возвращаешься к двери с бутылкой в руках. — Можешь уходить. И вообще как ты узнал где я жи… Договорить у тебя не выходит, а всё потому, что ноги заплетаются и ты поскальзываешься о какую-то из пар ботинок, бесхозно разбросанных по прихожей. И влетаешь ты, конечно же, в Киту, попутно расшибая коленки, неприкрытые домашними шортами о железный порог двери. Капитан умело ловит тебя, спасая лицо от каменного пола подъезда, пока ты шипишь от боли. — Блять, — острая боль сменяется пульсирующей и ты чувствуешь тёплые дорожки крови стекающие по голени. Но, что важнее ты чувствуешь тепло рук другого человека. Они очень бережно и надежно обвивают тебя, давая лишь чувство безопасности и не позволяя себе лишнего. Тактильный голод, выработавшийся за эти недели, дал о себе знать именно сейчас. Слёзы непроизвольно хлынули из глаз и ты пытаешься себя убедить в том, что они от физической боли. Но нарастающие всхлипы говорят об обратном. — Надо обработать, — спокойно произнес парень, направляясь в одну из комнат и помогая тебе устроиться на кровати. Открыв свою спортивную сумку, в которой само собой всегда была аптечка, у тебя самопроизвольно начался нервный смех. — Вот поэтому мы и не можем быть вместе, Шинске, — алкоголь просто не мог оставить эту фразу внутри. А ты и не сопротивляешься, потому что если сказать это вслух, то ты сэкономишь вам обоим кучу времени. — Почему же? — даже рутинно спросил капитан, сосредотачиваясь на окровавленной коленной чашечке. — Не ругай меня за такие клише, но, к сожалению, мы слишком разные, хороший ты мой. — Поясни, — продолжал парень, прикладывая ватку смоченную в какой-то жидкости к ране. — Ну смотри. Ты капитан волейбольной команды, ты ответственный, порядочный, хорошо учишься. Носишь с собой, господи, аптечку для таких как я. Ты идеальный, Кита, и ты даже не стараешься таковым быть. — И? — А теперь посмотри на меня. Я твоя прямая противоположность. Хаотичная, неуверенная, неуклюжая, пьющая и курящая неудачница. Не знаю, что делать, поэтому делаю неправильные вещи. Ты слишком хорош для меня. Ты заслуживаешь большего. Я отвратительна, — выдыхаешь ты, откидываясь на кровати и устало тыкая в сторону кучи опустошенных бутылок из-под алкоголя. Молодой человек продолжал молча копошиться с твоей раной, пока слёзы из твоих глаз скромно скатывались. — Болит? — спросил молодой человек, поглаживая твою коленку. — Нет, — голос снова дрогнул, вынуждая тебя закрыть лицо изгибом локтя. — Хорошо, — в следующую секунду Кита сел на кровать подле тебя. — А теперь скажи почему ты решаешь, что лучше для меня? С чего ты взяла, что ты такая ужасная? Ты меня полностью устраиваешь. Даже больше, ты мне нравишься. Нравишься своим живым характером. То, как ты злишься на, казалось бы, мелочи невероятно меня воодушевляет. Мне нравится твоё общество и я искренне им наслаждаюсь. Я наслаждаюсь тем, кем становлюсь когда я с тобой. Это как сделать глоток свежего воздуха, — он положил руку на твои волосы, слегка поглаживая пальцем лоб. — Я люблю твою хаотичность. Это говорит о том, что ты искренна и жива. Возможно, запуталась, но всё равно жива. Если тебя останавливает то, что я тебе не нравлюсь, то мы закроем эту тему прямо сейчас. Но если всё дело в страхе того, что мы «слишком разные» и я, якобы, не смогу ужиться с твоим характером, то дай хотя бы шанс на то, чтобы я доказал что тебя мне более чем достаточно, — следующее, что ты почувствовала так это его мягкие губы коснувшиеся твоего лба. — Можешь не давать сейчас ответ, но прошу не думай, что ты жалкая. И тем более, что это меня волнует или отталкивает. Он имел в виду те бутылки, на которые ты отсылала ранее. Ты вновь громко всхлипнула. — Ты слишком хорош, чтобы быть правдой. — Но я правда. А ты хороша не меньше моего, — с устрашающей уверенностью ответил тебе капитан. — Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. И не просто как друг. Долгое молчание жгло уши. Голова шла кругом. «Это не белочка?» — вдруг пронеслось в голове. — Сейчас хочу быть рядом, но если ты не хочешь, я уйду, — также спокойно сказал волейболист. Его голос всегда был таким комфортным для тебя. Иногда ты жалела, что он не болтушка. Вновь нависшая тишина, что неприятным звоном отдавалась в ушах. Спустя долгие минуты, когда капитан попытался встать, видимо, чтобы уйти, ты остановила его свободной ладонью. — Меня тошнит. — Мне принести ведерко? — сразу встрепенулся он. — Меня тошнит от себя. Убрав руку с лица и заглядывая в тёмные глаза капитана, у тебя перехватывает дыхание. Ты боялась увидеть там разочарование, презрение и неприязнь. Но всё, что ты видишь так это искреннюю заботу, беспокойство и что-то ещё. Любовь? — Кита, прошу останься, — вероятно просьба звучала чрезмерно жалко, но было плевать. И дело не в том, что ты боялась остаться одна. Дело было в том, что ты не хотела, чтобы он уходил. — Я никуда не уйду, — словно читая твои мысли, ответил парень с серыми волосами. Он ловко и плавно помог тебе улечься на подушки, располагаясь рядом. Обняв двумя руками твоё дрожащее тело, волейболист начал поглаживать плечико под попеременные звуки всхлипов. В какой-то момент плач перерос в тихий рев. Было неловко, но внутреннюю боль сложно было удержать. Ты знала, что он правда никуда теперь не уйдет. Тепло от его тела дарило тебе столько безопасности и спокойствия, что ты давно не ощущала. Если бы у тебя не было истерики на фоне нервного срыва, то ты бы точно заплакала от того как же сейчас хорошо. Ты скучала по нему. Спустя какое-то время силы полностью тебя покинули, вынуждая отяжеленные веки опуститься.

***

Проснулась ты когда за окном машины активно шумели и гудели. Значит уже утро. Слепо нащупывая на кровати второе тело, ты с грустью осознала, что осталась одна. Очень тяжело тебе дался элементарный подъем. Даже глаза не хотели открываться. Из-за закрытых штор комната была очень темная, но даже так ты смогла увидеть тот, порядок, который образовался в ней. Все пустые и полупустые бутылки исчезли, а одежда на диване и кресле больше не валялась. Ты была уверена, что и пыль была протёрта, но проверять не стала. Иначе бы точно стошнило от стыда. Видимо Кита всё же ушел, что неудивительно. По субботам у их команды тренировки утром, на которых капитан не может не присутствовать. Но ты была благодарна даже за то, что он вчера пришел. А сегодняшний порядок доказывает то, что это был не сон. Устало подойдя к раковине, ты скривила лицо. Глаза были очень красными и опухшими. Плевать. Разберёшься с этим позже. Умывшись, ты, к сожалению, не чувствуешь себя лучше. Горло дерет от обезвоженности, а голова ощущается тяжело. Нужно снова лечь обратно. Плетёшься на кухню, которая также блестит. Посуда больше не стоит горой в раковине, мусор не пованивает и стол начисто протёрт. Подери чёрт этого Киту. Жадно опустошаешь графин с водой, игнорируя злость и стыд за то, что вызвала его в качестве своей домохозяйки. Или жилетки для слёз. Даже не знаешь, что хуже. Хуже то, что ты его не поблагодарила. Ладно. Будет ещё вр… Тихий стук закрывающейся двери вывел тебя из размышлений. Словно лань под светом фар, ты замерла. Очевидно, что без ключей Кита не мог закрыть дверь. Это воры? Или грабители? Чёрт. Но к твоему удивлению на кухню заходит знакомый тебе капитан с двумя большими пакетами. — Уже проснулась? —спрашивает он, доставая контейнеры и продукты. — У тебя же тренировка, — игнорируешь его вопрос, испуганно всматриваясь в его бледные руки. — Аран меня подменит. Я же сказал, что никуда теперь не уйду от тебя, — отвечает парень и дарит тебе милейшую улыбку. От этого ты хочешь стукнуть его ещё сильнее. — Кита, нет. — Что «нет»? — Я безумно благодарна тебе за то, что ты сделал. Вчера и сегодня. Но пропускать тренировки из-за меня. Я не хочу таких жертв. Мне они в тягость. Юноша тихо усмехнулся, складывая фрукты и овощи в холодильник. — Ты будешь кушать? — он нарочно пропустил твою реплику мимо ушей. Это злит ещё сильнее. Ты буквально вскипаешь. — Шинске! — ты сокращаешь дистанцию между вами и пальцами вцепляешься в его олимпийку. — Прекрати. Мне это всё не нужно. Иди на тренировку, прошу тебя. Он тихо хмыкает и накрывает своими ладонями твои. — Опять же, почему ты всё решаешь за меня? Это не жертва. Я остался потому, что мог и хотел. Мне приятно быть рядом с тобой. Я ощущаю себя нужным и важным. Даже будучи капитаном такое я не ощущал. Ты очень сильная и самостоятельная, но это не значит, что ты теряешь эти качества позволяя кому-то заботиться о тебе. Скорее наоборот, — он немного помолчал, надеясь услышать от тебя ответ. — Если моя компания тебе в тягость, то хорошо. Я уйду. Но прошу, не отвергай мою помощь. Его карие глаза транслировали то, что ты не видела за годы дружбы. Точнее видела, но только на волейбольном поле. Помимо покорной доброты они сверкали нахальной уверенностью. — К тому же, я всё равно уже опоздал на тренировку, — добавляет Кита. Обессилено опускаешь голову ему на грудь и устало вдыхаешь легкий запах его одеколона. — Меня тошнит, — мычишь ты в его ключицу. — От себя или в ведёрко? — От тебя, — язвишь ты, а волейболист тем временем опускает руки тебе на спину и растирает тепло своих ладоней. Приятно. Хорошо. По домашнему. — Полежишь со мной ещё немного? — Конечно.