Любовь Шехзаде
Цель была достигнута. Девушка встала посреди конюшни, вокруг царила суматоха. Ржание лошадей, ходящие рядом конюхи – были тому причиной. Махпаре быстро опомнилась и прекрыла голову и локоны волос, лежащих на плече. Как раз в этот момент к девушке подошёл главный конюх, с которым она уже была знакома. – Госпожа, добрый день,- поприветствовал ага девушку. – Добрый, Дамир-ага,- улыбнулась та и перевела взгляд в сторону одной из лошадей.– Приготовь мне мою лошадь. – Хорошо, сейчас сделаю,- не поднимая головы, мужчина ушёл в сторону. Девушка осталась ожидать. Улыбка по непонятным причинам не сходила с ее лица. Махпаре была в предвкушении новой прогулки и была несказанно рада этому. Из размышлений ее вырвал голос и приближающие шаги сзади. – Тебя успели госпожой прозвать? - ханым вздрогнула, и обернулась к говорящему. Это был Мустафа. Собственно, это она уже поняла и по голосу. За проступок конюха почему-то стало стыдно ей, ведь девушка и сама не понимала почему многие звали ее госпожой, хоть русоволосая и не была матерью наследников, и не кровной Султаншей. Махпаре опомнилась и склонила голову, приветствуя Шехзаде. – Простите, Шехзаде, я и сама не знаю...- она начинала оправдываться, однако юноша не позволил ей этого сделать. – Не оправдывайся. Ты почтенная гостья повелителя, а значит так же можешь считать себя госпожой,- объяснил он, и от этого Махпаре стало легче. Её не отругали и не наказали – и значит все хорошо. – Благодарю за понимание, Шехзаде,- девушка решилась поднять свой взгляд на юношу, однако это было зря. Расстояние между ними было значительно маленькое, что и заставило Шехзаде смущаться и забиться его сердце чаще. Он не понимал эту реакцию на сестру Хюррем. Мустафа боялся этих чувств к ней, ведь она – свободная мусульманка и единственный способ не скрывать его чувств – был никах. Но и тут были свои нюансы: Махпаре должна была дать своё согласие, но и это не конец затруднений. Шехзаде было запрещено совершать никахи, это расценивалось как предательство повелителя. Потому Мустафа и боялся чувства, чувства любви, но ничего с собой поделать не мог. – Ты на конную прогулку собралась? - задал он вопрос, пока девушка отходила чуть назад, не его одного смущала эта близость. – Да, Шехзаде, хочу немного развеяться. – Ты ведь не будешь против, если я прогуляюсь с тобой?- Шехзаде словно сверху посмотрел на девушку и уважительно улыбнулся. – Сочту за честь, Шехзаде,- девушка улыбнулась оголяя белоснежные зубы. Мустафа не понимал, что удивительное было в этой девушке. Она не подходила под стандарты красоты девушек в гареме, имея внешность славянки, что не считалось прекрасным в Османской империи. Однако она очаровала его, как Хюррем Султан повелителя: своим умом, чувством юмора, улыбчивостью и обаянием. Юноша неприлично долго молчал, всматриваясь в гостью, что непрерывно улыбалась, но заметив пристальный взгляд Шехзаде, моментально поменялась в лице. – Шехзаде,- осторожно произнесла она.– Что-то случилось? Я что-то не то сказала? – Нет, прости, все в порядке,- Мустафа отвёл виноватый взгляд в противоположную сторону.– Дамир-ага, приготовь и мою лошадь,- уже громче сказал он. Конюх в ответ поклонился.***
Госпожи вновь направлялись в сад. Айбиге все ещё прокручивала слова Валиде Султан. Зачем ей надо прекратить общаться с ними, единственными подругами? Какая может быть опасность и почему они вдруг ведьмы? В конечном итоге хатун пришла к выводу, что Айше Хафса не хотела терять своих сторонников. Она ее прекрасно понимала, хоть и не хотела участвовать в этих политических и гаремных интригах. Хатидже уже успела рассказать о грядущей свадьбе с Рустемом-пашой. Девушки тактично слушали её, и где надо сочувствовали. Это было сложно, ведь слова звучали неубедительно, да и госпожа не сильно уже и расстраивалась, теперь она хотя бы его увидела. – А где Махпаре?- вдруг опомнилась Айбиге, прерывая беседу о предстоящем замужестве. – И вправду, неужели она так быстро решила покинуть нас?- подключилась Хюррем. – Мне она сказала, что отправилась на конную прогулку, но кажется, она уже давно вернулась в свои покои к сыну,- ответила на их размышления Хатидже Султан. – И нам бы скорым временем нужно расходиться,- продолжила Хасеки.– Мои дети меня тоже очень ждут, особенно Джихангир, в такую трудную минуту я должна быть с ним,- вспоминая о болезни младшего Шехзаде, в голосе Хюррем слышалась горечь. – Ты права, Хюррем. В следующий раз встретимся и погуляем вновь,- улыбнулась Хатидже, чем немного подбодрила подругу. Айбиге же не стала спорить с госпожами.***
Два белогривых коня, что цокали подковами, шли очень близко друг к другу. Они преодолевали новые тропы ближайшего от дворца леса. Молодая девушка, чье лицо было слабо видно из-под капюшона, звонко заливалась смехом. Молодой парень, что был на против, улыбался, видя спутницу счастливой. Хватало лишь одной ее улыбки, чтоб зажечь пламя в глубине сердца. Она была его любовью, запретным плодом. Мустафа рассказывал разные байки, что удавалось ему слышать за свою жизнь, Махпаре в ответ рассказывала своё. Иногда разговоры не были смешными, но развлекательный характер все же имели. Русоволосая рассказала о своих знаниях о греческих богах, многой другой культуры Венеции. Шехзаде сам был заинтересован и внимательно слушал ханым. Девушка рассказала о своих способностях игры на скрипке и арфе, знаниями татарского и итальянского языков. – Как долго ты этому училась? - вдруг задал вопрос юноша. – Я учусь всю свою сознательную жизнь, Шехзаде,- ответила она.– А так, не появись я во дворце в Бахчисарае, возможно единственный моим умением было доить коров и пасти остальной домашний скот,- девушка слегка засмеялась, а Шехзаде ответил ей тем же. – Когда будет время сыграешь мне что-нибудь,- это не звучало как приказ, будто просьба, от которой она могла легко отказаться, но не все равно стала бы. – Конечно,- улыбнулась Махпаре. Мустафа неожиданно остановил лошадь. Девушка в ответ сделала тоже самое, но из-за неожиданности чуть не свалилась прямо на землю. Она ожидала новых слов от Шехзаде, однако он продолжал задумчиво смотреть на девушку. – Знаешь, мне кажется ты на кого-то похожа,- довольно странное предположение выдал Мустафа спустя какое-то время молчания. – Умеешь играть на скрипке, знаешь итальянский, увлекаешься греческой мифологией, культурой Венеции... Ибрагим-паша такой же,- закончил он, тем самым улыбка с лица девушки пропала. Она не хотела начинать тему, касающуюся Визиря. Только она начинала его забывать, как его образ вновь перед глазами. Его лживая улыбка, подобная оскалу, его выражение лица, в глазах которых читалась ненависть, и чертовски до ужаса статная внешность. Он не был как все мужчины, что Махпаре удавалось видеть. Что-то в нем было особенного, но что, она так и не поняла. – Не знала, что Ибрагим-паша такой... всесторонне развитый,- девушка долго не могла подобрать слово, чтоб оно подходило к описанию его персоны. – Он был мои наставником. Я очень ценю его и уважаю,- зачем-то добавил Шехзаде. Для него сравнение Махпаре и Ибрагима было крайне важным. Он ценил ум и разговорчивость, что не возможно было приписать к каждой девушке в гареме. Схожесть с Ибрагимом-пашой очень бы сыграло роль в ее дальнейшей жизни, однако Махпаре не хотела это воспринимать, и как можно скорее старалась перевести тему для разговора. Девушке давно уже пора было отправиться обратно во дворец, что она и предложила Шехзаде. Он охотно согласился проводить ее, ведь проведенное время, Мустафа воспринимал как дар всевышнего и несомненно мечтал о его повторе.***
Покои повелителя были наполнены ароматом свежего воздуха, цветов растущих в садах. Яркие лучи солнца освещали покои через проход на балкон, делая его более светлым и полным тепла. Султан Сулейман помнил те дни когда во дворце явились гостьи: Айбиге и Махпаре. Дворец сразу будто оживился. Однако не со всех сторон в лучшую сторону. Валиде Султан намекала на то, чтоб Махпаре уехала отсюда, ведь она никоим образом не входила в султанскую семью. – Я не могу жить с этой девушкой под одной крышей. Ещё одну славянку в этом дворце я не перенесу! Со своей любовью к Хюррем ты совсем обезумел, забывая правила и распорядки, которые строились несколько лет,- сказала его матушка тогда. Сулейман не мог ничего сказать в упрёк, даже забыл спросить, что же плохого она сделала. Однако только Айше Хафса была такого мнения о девушке, все остальные, даже Махидевран, относились к ней с уважением. Это больше всего радовало его. Падишах вновь стоял на полюбившимся ему балконе, рассматривая пейзажи природы. Он был погружен в свои мысли, представляя себе разные картины будущего, однако эта идиллия была прервана тихим, покладистым голосом сзади: – Повелитель,- сказал его верный друг и соратник – Ибрагим, которого он в очередной раз позвал к себе для планирования свадьбы для сестры Хатидже. В основном, такие вопросы Падишах обязан был принимать лично, однако этой новостью он считал должным поделиться с другом-визирем. Многие решения он принимал согласовывая с Ибрагимом, это не было ни для кого секретом. – Проходи, Ибрагим,- произнёс Султан, и после его слов Паша неуверенно прошёл на балкон, ловля на себе взгляды повелителя. – Повелитель, я наслышан о свадьбе Хатидже Султан. Это огромное счастье для Османского государства. Кто стал тем счастливчиком? - поинтересовался он. Ибрагим знал, что это будет не он, так бы ему сообщили раньше, да и не согласовывались после с ним о финансах. Паша мог бы стать зятем Султана, это бы приблизило его к власти, он стал бы более высокочтимым человеком. Однако ему это уже было не нужно. Он сам достиг поста Великого Визиря, стал главнокомандующим армии, и так же имел почтение у повелителя. После женитьбы на сестре Султана у него появились бы только ограничения. Ему бы пришлось прекратить хождение в кабак, да и про других женщин на отрез забыть. Потому он так и не желал этого. – Один из Визирей совета – Рустем, ты многое наслышан о нём,- ответил Сулейман подходя к место, где стоял его друг. Эта новость его не утешила. С Рустемом они не были врагами, потому что кто бы решился на войну с Великим Визирем? Только глупец. Однако неприязнь со стороны обоих была весьма ощущаемой. Теперь когда Рустем станет зятем Султана Сулеймана, он будет так же приближен к власти, и может стать для него соперником. – Вы всегда делаете прекрасный выбор, Падишах,- улыбнулся Ибрагим, похвалив повелителя, хоть и сам не был рад этому решению.– Я считаю, Рустем станет хорошим мужем для Хатидже Султан. – Я тоже так думаю, Паргалы,- с улыбкой ответил Сулейман. Его мысли далеко не были о предстоящей свадьбе, а о слов его Валиде. Почему-то именно они не давали Сулейману покоя. Он понимал, как Хюррем любит Махпаре и не может пойти на подлость и выслать ее подальше от дворца, или вовсе на родину. Шехзаде Мустафа стал так же хорошим другом для девушки, что не ушло от внимания повелителя. Ибрагим замечал задумчивость Падишаха и это вызывало беспокойство. – Повелитель, все в порядке?- спросил неожиданно Визирь. – Не совсем так, Ибрагим,- тяжело вздохнул повелитель.– Валиде просит об отъезде Махпаре. Я так и не смог понять в чём причина ее ненависти к нашей Крымской гостье,- Сулейман стал высказываться, будто сейчас перед ним не раб и его подчинённый, а совсем близкий человек для него. Паша и сам был в недоумении такого решения Валиде. Однако предположение было одно: девушка отнеслась к Султанше, как к ровне. Он давно понимал это, она не церемониться не с кем, возможно и Валиде попала на ее удочку. Махпаре можно было прочитать, как написанный текст на бумаге, но понять его намного труднее. Она была загадочная, что и вызывало интерес Визиря к ее персоне. – Может Махпаре-ханым неуважительно отнеслась к Султанше или же расстроила ее,- выдвинул теорию Ибрагим. – Не думаю, Махпаре слишком мягка, чтобы грубить кому-то. Не осмелиться она отнестись к Валиде плохо,- твердо ответил Сулейман. Ибрагим мысленно усмехнулся. Многое Падишах не знает о своей же гостьи, многое не слышал, когда Паша с ней наедине оставался. Однако мужчина не стал рушить плохое представление о русоволосой, себе же дороже. – Вам виднее, Падишах,- Ибрагим не стал давать однозначный ответ. – Однако остальные относятся к ней с уважением. В особенности я стал это замечать за Айбиге и Мустафой,- Паша вновь напрягся услышав имя Шехзаде. Если Айбиге можно было понять из-за давнего знакомства, то Мустафу – никак. Паргалы помнил тот взгляд Шехзаде с которым он смотрел на девушку во время тренировки. Он знает его, этот взгляд влюбленности. Так же когда-то Султан смотрел на Хюррем. Это Пашу и пугало, Мустафа мог совершить ошибку, за которую после бы поплатился. Однако это была не просто забота о благополучии Мустафы, а некая ревность. Шехзаде к девушке или наоборот, Ибрагим не задумывался, да и не воспринял в серьёз. – Повелитель, вы сами должны принять решение, но я не думаю, что пока Махпаре не совершила ничего против правил, ее не нужно ссылать,- ответил Визирь, упуская многие моменты. – Спасибо, Паргалы, ты снова даёшь мне мудрые советы,- поблагодарил Сулейман друга. Ибрагим же в ответ неуверенно улыбнулся.***
Конная прогулка Шехзаде и ханым подходила к концу. Теперь оба молодых человека выходили из конюшни, продолжая разговор на разные темы. Его совсем не заботило где они находятся, и что их близкое общение могут воспринять неправильно. Девушка скрывала свой лик за капюшоном, будто пряча себя от Шехзаде, однако она вовсе этого не хотела. – Я надеюсь мы вновь сможем встретиться,- произнесла девушка, слегка выглянув из "убора". – Я буду с нетерпением ждать возможности увидеться с тобой,- мягким голосом произнес юноша. На что девушка уже полностью развернулась в его сторону, показывая свой прекрасный лик и светящиеся глаза на лучах солнца. Мустафа очень резко остановился, как тогда на лошади. Махпаре пришлось сделать все тоже самое. Только сейчас действия Шехзаде ее пугали. Он продолжал оценивающе разглядывать ее лик, после чего руки юноши потянулись к ее капюшону, который сильно был натянут на голову. Мустафа слегка откинул его с лица, но, не рассчитав размах, скинул его вовсе. Девушка была потрясена, что он задумал, что собирается сделать? Расстояние между ними было очень маленькое, Махпаре даже слегка испугалась этому. – Ты необычная. Совсем ни такая, как другие девушки,- произнёс практически шёпотом Шехзаде. Ещё некоторое время он прожигал взглядом ханым. После чего он совсем потерял разум и правила пристойности, обхватил ладонями лицо девушки и притянул к своим губам. Уста соприкоснулись в одно целое. Девушка была поражена действиями Мустафы, она и подумать не могла, что все может дойти до такого. Махпаре не могла ответить ему, не могла портить не себе жизнь, не ему. Ханым резко отошла от Шехзаде. В ее глазах читалась вина, она не могла ответить ему взаимностью, чем очень сильно карала себя. Возможно, она разобьёт ему сердце, но и другого выхода из ситуации не было. – Простите, Шехзаде,- прошептала она, и старалась аккуратно высвободиться из его рук. Мустафа не стал сопротивляться. Махпаре попятилась назад, не прерывая зрительного контакта, но после развернулась, и убежала в противоположную сторону ко дворцу. Она дала волю слезам.