Сон и Безумие
Страх с каждым днём наколялся с новой силой. Махпаре забывала что такое сон, полностью отдавая себя сыну. Она не на шаг не отходила от Назара, даже Фирузе, несмотря на привязанность и доверие к ней, не проводила долгое время одна с малышом. С дворца прислали новую охрану, намного лучше, чем прежняя. Однако и это не прекратило вызывать беспокойство. Ночи на пролёт девушка сидела рядом с кроваткой мальчика, делая все возможное лишь бы не смыкать глаз. Читала сказки, рассказывала свои истории, вспоминала и пела песни, что когда-то слышала от мамы, именно от родной. С недавних пор она начинала вспоминать свое ранее детство, иногда, засыпая на определённый час, слышала ее голос во сне, зовущий её неизвестным именем, не её: – "Людмила, доченька, я здесь"- слышала она, идя по неизвестной дороге.– "Людмила!"- последнее, что слышала Махпаре, после чего просыпалась в холодном поту, оперевшись на кроватку Назара. Сперва, она списывала все на недосып, стресс и хандру, однако после начинала во все это верить. Все может быть. Она ведь совсем не помнила, что было в ее жизни до 5 лет. Лишь пожар оставил отпечаток в ее воспоминании. Махпаре была благодарна Ольге и Гавриллу Лисовским за воспитания и милосердие, но узнать о своих родителей ей хотелось не меньше. Девушка не меньше переживала из-за своей покойной подруги Бейхан. Её похоронили по всем традициям на кладбище, находящегося неподалеку от их дома. Русоволосая не раз успела прийти и навестить её, конечно прихватив с собой Назара и Фирузе для большего спокойствия. Хатун держала на руках мальчика, укрывая того от напористого ветра. Махпаре стояла чуть спереди них. Пряди волос играли на ее голове, преграждая ее взору падением на лицо. Она смотрела прямо, читая надпись на надгробной плите, что так давно успела выучить наизусть. Там было имя, имя покойницы и внизу года ее жизни. Какая она была молодая, могла ещё долго жить, столько бы ещё многого встретилось ей на жизненном пути. Однако всевышний все решил за них, заставляя одну покоиться на небе меж раем и адом, а вторую страдать и не давать себе покоя. Махпаре присела на колени рядом с могилой подруги, кладя руку на поверхность. По щекам предательски потекли слезы, слова путались, а голова кипела от перегруженности. – Бейхан, моя дорогая подруга, - начала она.– Знай, я никогда не смогу забыть тебя, всё, что ты сделала для меня. Если б не ты, моего мальчика может и не было бы в живых. Ты спасла его, пожертвовав собой,- капля слезинки упала на сырую землю.– Покойся с миром, Бейхан. Аллах с тобой. С этими словами она поднялась на ноги. Фирузе нескрываемо плакала, хоть и помнила о их взаимоотношениях друг с другом. Назар держался, даже видя слезы матери, грустно смотрел в ее сторону, будто все понимая. – Да прибудет ее душа в лучшем мире,- произнесла Фирузе, свободной рукой вытирая слёзы. – Аминь,- ответила Махпаре, смотря в сторону надгробной плиты.– Холодно становится. Идём в дом.***
Дни летели очень быстро, была уже поздняя осень. Совсем скоро придут холода, мороз и снег. Несмотря на это, русоволосая не прекращала дежурить у кроватки сына. В такие холода и собакам страшно выходить на улицы, не то что разбойникам и другим людям, однако даже мысли об этих людях вызывали беспокойство. Махпаре из-за долгого траура только недавно поняла, что давно не наблюдала своего знакомого Ибрагима. Паша практически с момента нахождения Назара перестал заявлять о своём присутствии. Это казалось странным, ведь после такого, контроль должен быть более жёстким. Девушка знала, что повелитель готовит поход на *Шабац, к краям Сербии весной и что Ибрагим-паша играет не малую роль в его организации. Однако не думала, что их встречи фактически сойдут на нет. Она привыкла к его присутствию, к их разговорам. Русоволосая не знала, что чувствует к нему, уверяла себя, что тот поцелуй в щеку - лишь знак благодарности и ничего более. Но каждый раз в тьме ночной замечала его лик в свете луны, видела как он улыбается, искренне. Опять же она сбрасывала это на недосып из-за которого появились галлюцинации. Русоволосая по прежнему не объясняла для себя это явление. – Махпаре, ты совсем перестала быть похожей на себя,- раз за разом твердила Фирузе.– Тебе нужно отдохнуть. Я просмотрю за Назаром, не беспокойся. Если ты поспишь или сходишь в хаммам на несколько минут, то ничего не произойдёт. – Я не могу, Фирузе, не могу,- твердила о своём русоволосая.– Я хочу и поспать и отдохнуть, но боюсь, вдруг это повториться вновь? – Ты себя накручиваешь,- положив руку на плечо ханым, успокаивала черноволосая.– Это всего несколько минут. Хочешь, мы будем стоять перед дверью и я буду говорить тебе, что с ним все хорошо? – Да, это будет замечательно, Фирузе,- согласилась девушка. Хатун была рада, что хоть так смогла уговорить Махпаре отдохнуть. Взяв мальчика на руки, черноволосая направилась в след за луноликой. – Оставайся тут, не при каких обстоятельствах не отходи,- произнесла русоволосая, держа дверь полуоткрытой. – Я помню,- спокойно кивнула хатун, смотря в след неохотно закрывающейся двери. Уже с закрытием двери, Махпаре начала чувствовать себя некомфортно. Захотелось вновь открыть дверь узнать все ли хорошо, но она воздержалась. Постепенно девушка стала стягивать с себя одежду, оставаясь полностью обнаженной. Надев белое полотенце, она медленным шагом направилась к месту. Окуная миску в теплую воду, девушка сразу вылила ее на себя, ощущая поток тепла и спокойствия. Ощущения были сравнимы с материнскими руками, что трепетно укладывали тебя. По телу побежали мурашки от резкой смены температуры. Затем последовало ещё несколько потоков воды. Шерстяная мочалка вместе с мылом медленно двигалась по рукам, ногам, груди, оставляя ещё более приятные ощущения. Следом вновь вода, такая же теплая, дающая спокойствие. Махпаре после недолгих процедур, аккуратно подошла к двери. Стуком она привлекла внимание стоящей за двери девушке. – Фирузе?- произнесла она, ожидая услышать ответ, что все хорошо. – Мы здесь. Все в порядке,- послышался слегка приглушённый ответ. Русоволосая выдохнула с облегчения, возвращаясь назад на свое место. Это недолгая разлука и так приносила ей дискомфорт. Потому Махпаре решила закончить поскорее и вернуться к Назару. Ещё одна миска теплой воды, а следом мыло нанесённое на волосы. Теплота приносило с каждым разом большее успокоение и будто убаюкивала. С последним потоком горячей воды она уж точно не справилась заставляя себя опереться о стену. "Только на минуту глаза прикрою"- подумала про себя русоволосая. Яркая окраска хаммама постепенно переставало быть заметным. Теперь же оставалась лишь пустота, получаемая от прикрытых глаз. Со временем уставшее тело стало поддаваться слабости. И тело погружалось в царство снов.***
– Людмила, - вновь она услышала этот голос, до боли знакомы и будто родной. Вновь Махпаре видела этот лес, засаженный множеством елей, под ногами слышится шелест листьев, а небо покрыто белыми облаками. – Люда, девочка моя,- вновь послышался голос, отдаваемый эхом.– Это я, твоя мама. – Мама?- переспросила она казалось тихо, однако голос разнёсся по всей округе.– Мамочка, где ты? – Я здесь, иди сюда,- услышала она позади себя. Туда Махпаре и направилась. Шелест листьев приглашал остальные посторонние звуки. Белое платье, что было на ней, казалось было единственным осветителем пути. Русые волосы развивались на потоке лёгкого ветра. Путь ей преградили два куста, что росли посреди дороги. Они были вдвое больше самой девушки, она уже хотела возвращаться в другую сторону, однако тут же услышала вновь: – Людмила,- теперь же голос звучал ласково и без звучания эхо. Махпаре с лёгкостью раздвинула руками кусты, переступая, будто совсем не ощущая веток под ногами. Поднимая глаза, вдали она заметила две фигуры мужчины, женщины и юноши. Что-то внутри сильно уколола и будто притягивало туда. Русоволосая послушала зов сердца и медленным, неуверенным шагом направилась к незнакомцам. Постепенно приближаясь, она смогла хорошо разглядеть их. Мужчина был брюнетом с яркими зелёными глазами, высокий, одет в не дорогую, но достаточно не простолюдинскую одежду. Рядом же была женщина, очень похожая на саму Махпаре, буквально копия. Такие же русые волосы, не худое и не полное тело сложения, только глаза женщины были голубыми. Между ними стоял мальчик, вернее будет сказать юноша лет 14. Он был копией своего отца, что стоял по правую руку. Незнакомцы наблюдали за растерявшийся девушкой, мать с гордостью смотрела на дочку, улыбаясь ей. – Людмила,- счастливо произнесла женщина. – М-мама? Ты ли это?- удивлённо ответила Махпаре.– Только я не Людмила, я - Анастасия. – Мы знаем дорогая,- произнёс мужчина, и девушка переметнула свой взгляд на него.– После той злорадно ночи ты многое забыла. Ты не помнишь нас, не помнишь своего старшего брата Глеба,- мужчина дотронулся до плечей юношу, взгляд девушки переметнулся него. – Но это к лучшему,- сказала мама.– Ты выросла очень прекрасной девушкой, у тебя есть сын, любящая приемная сестра. Ты справилась со всем, Людмила. – Зачем вы искали меня? Мне будет больно жить дальше, узнав об этом,- девушка уже почувствовала как наворачиваются слёзы. – Мы лишь хотели увидеть тебя, поговорить с тобой,- ответил отец.– Ты очень сильная девочка, Люда. Ты обрела счастье, пусть и в Османских краях. – Ты смогла преодолеть смерть. Ты должна продолжать жить, ради Назара, ради будущих детей,- получала она слова поддержки. – Я очень люблю тебя, сестра, но наше время пришло, нам нужно прощаться,- произнёс Глеб, поднимая руку и махая девушке в знак прощания. – Прощаться? Нет, постойте, я ведь только узнала вас. Нет, прошу!- Махпаре почувствовала быстрое падение на пол, смотря в след уходящей семье, она провалилась в бездну.***
Очнулась она в своем хаммаме, где уже начинало холодать. Русоволосая не знала сколько она проспала и который сейчас час, но она поняла одно: нужно срочно уходить отсюда. Накинув халат поверх полотенца, девушка подбежала к двери на выход из хаммама. За дверью все ещё стояла Фирузе, дожидаясь выхода Махпаре. – Аллах, я начала переживать, почему ты так долго, ещё и дверь заперла- с порога произнесла хатун. – Я уснула, случайно,- оправдалась русоволосая, замечая, что с Фирузе нет рядом Назара.– Где мой сын? Где он?- панически спросила девушка. – Он...Ибрагим-паша,- черноволосая стала путаться в словах, чувствуя напор подруги. Махпаре ринулась в комнату, резко открывая дверь. Оставив впервые за долгое время сына вдали от себя, девушка и не знала, что думать. Однако все опасения были напрасны. Назар сидел на своей кроватке, развлекая Пашу своими играми с деревянными игрушками. – Мама!- прокричал мальчик, замечая в проёме дверей девушку. Она вздохнула с облегчения, опираясь головой о дверь. – Фирузе, забери Назара в его комнату и уложи спать, ему уже пора и оставь нас с Ибрагимом-пашой наедине,- произнесла Махпаре, пуская служанку вперёд. Черноволосая подошла к малышу, аккуратно беря того на руки. Однако, не смотря на это, он заплакал, хоть и никогда ранее по пустякам это не делал. Хатун, поклонившись, покинула покои, закрывая за собой дверь. Паша, поняв, что разговор ожидает его серьёзный, поднялся с пола на ноги. Махпаре, скрестив руки на груди, медленным шагом надвигалась в его сторону. Выражение ее лица было далеко не из благоприятных. – Как это понимать, Ибрагим?Объясни мне,- пока спокойным голосом произнесла Махпаре. – Что именно?- наивно спросил он. Русоволосая, фыркнув, ответила: – Он ещё спрашивает,- небольшая пауза.– Как ты мог увести без моего ведома моего ребёнка? К тому же ты, как никто другой, знаешь, что я чувствую, что переживаю, и все равно так поступаешь! – Знай своё место! Ты не можешь так говорить со мной!- Визирь сам начал надвигаться на девушку.– Я не сделал ничего ужасного, я не увёз Назара за пределы дома, однако ты сравниваешь меня с этими предателями! – У тебя нет детей, Ибрагим! Ты не знаешь, что я чувствую! Ты не знаешь, что такое быть отцом и любить своё дитя!- продолжала повышать голос Махпаре. – Зато ты мать героиня. Наслаждалась прогулкой по саду вместе с госпожами, пока в твоём доме творят, что хотят! Ах да, и твой ребёнок стал жертвой твоей невнимательности, какая печаль! – Д-да как ты...,- девушка замахнулась рукой дабы ударить его за такие слова, однако тут же была перехвачена рукой Паши.– Отпусти меня, шайтан! – Как мы заговорили,- усмехнулся он, притягивая ее за руку. Девушка сверепо смотрела на него. Ибрагим же смотрел на руку девушки, но резко сменил курс, заглядывая в ее глаза. Девушка резко поменялась в лице. Его взгляд будто смотрел в самую ее души. Дыхание участилось, а расстояние было критически малым для их обоих. Ибрагим стал напоминать зверя. Зверя, что охотиться за своей добычей. Махпаре резко преодолела расстояние, впиваясь своими губами к его губам. Она резко почувствовала, что хватка на руке ослабевает, воспользовавшись этим, девушка обвила руками шею, запуская пальцы в волосы Визиря. Он же не отставал от девушки, руками обхватил ее талию, притягивая к себе. Постепенно Ибрагим стал отвечать на поцелую и настойчивее углублять его. Руки мужчины медленно перемещались на бедра, сильно сжимая их в руках. Девушка томно застонала в его уста, вызывая больший интерес к своей персоне. – Что твориться с нами?- оторвавшись от поцелуя, медленно дыша, спросила Махпаре. – Не думаю, что в этот момент следует думать об этом,- ответил Визирь, отдышавшись, вновь притянул девушку к себе, вовлекая в страстный поцелуй. Медленно опускаясь, Махпаре лежала спиной на кровати, принимая наволившееся тело Ибрагима и его многожеланные поцелуи.