До встречи...

      Жан и Нил неподвижно сидели в машине перед входом в аэропорт. Джостен сидел с закрытыми глазами, собираясь с силами, чтобы начать перемещать в пространстве своё истерзанное тело. Замерший рядом Жан неожиданно тихо спросил: — Ты думаешь, они оценят? — Кто? — еле слышно выдохнул Нил, не открывая глаз. — Ну эти твои «лисы»? Вратарь твой полоумный? — Не знаю… они не знают, что я здесь. Они вообще обо мне ничего не знают…       Моро перевёл на него ошалелый взгляд. — Ну тогда, ты точно идиот. Зачем это всё? — Не знаю. Ничего я не знаю. Но впервые в своей жизни я понимаю, как я хочу её прожить, сколько бы мне не осталось. И пожалуй, впервые понял, что я есть… и кто я…       Джостен медленно открыл глаза и смотрел перед собой, не моргая: — Я даже не знаю, позволят ли они мне остаться, когда узнают, что я всё это время врал им и чей я сын. Но даже ради того, чтобы на несколько месяцев поверить, что это возможно, что тебя просто любят, что ты кому-то нужен, что ты существуешь… это стоит того. Поверь мне.       Моро тяжело вздохнул. — Спасибо. Я бы без тебя не выжил. — Прости. — Спасибо. Ты себя уж совсем не сжирай. Я всё ещё держусь, не потому, что «круче» тебя, а потому, что в глубине души абсолютно точно знаю, что в конце концов они всё равно меня убьют. И мне просто некуда отступать. Так что, надо ещё посмотреть, кто из нас смелее и сильнее. Я уезжаю, а ты остаёшься… Будь осторожен. Ты видел, как он дрогнул, ты видел его слабость и он тебе этого никогда не простит. Впрочем, как и мне.       Нил попытался выпрямиться и не смог сдержать стон. — Господи, он мне там ничего не отрезал? — Да, вроде, нет. Главное не сломал ничего, а мясо заживёт. Шрамы только останутся... — Да ладно. Было бы, что считать. Не сдохнуть бы по дороге, а то было бы чертовски обидно.       Жан молча открыл бардачок и достал оттуда шприц и пузырёк. — На несколько часов хватит, пока сможешь добраться до кого-нибудь, кто сможет тебе помочь. И ещё раз прости… за меня и за него. — Тебя не за что, а его мне искренне жаль.       Моро вскинул на него глаза. — Он не виноват в том, что они сделали с ним. Он такой же, как и я. И мне жаль, что они так и не дадут ему никогда это почувствовать, а у него так и не хватит сил остановиться самому.       Жан сделал Нилу укол и осторожно сжав перебинтованную кисть, тихо сказал: — Удачи. — До встречи в финале. И победит сильнейший. Удачи. И береги себя. — Пошли, нам пора. Минут через пятнадцать начнёшь отключаться. — Ну и отлично. Хочу всё это на хер забыть как страшный сон и никогда не вспоминать. Если, конечно, смогу. — Надеюсь, у тебя это получится, — еле слышно выдохнул Жан, с тоской скользнув по голубым глазам и рыжей шевелюре.       Моро стоял на втором этаже аэропорта и провожал взглядом набирающий высоту самолёт, который уносил на своём борту уже отключившегося и измученного Джостена. Нил ещё и сам не понимал, что всё-таки смог продержаться и так и не отступил, лишь ощущая напоследок ускользающим сознанием, что впервые в жизни он возвращается домой.       Жан устало закрыл глаза и тихо прошептал: — Если у тебя получится, то я обещаю, что постараюсь. Я тоже попробую... не сдаться. Я обещаю…