Держи рот закрытым

Чимину опять не удавалось уснуть. Вроде и физических нагрузок сегодня более чем достаточно было, и эмоциональных качелей на несколько месяцев вперед, да еще и не спал вчера толком… Давно бы уже должен дрыхнуть без задних ног, ан нет, опять вертится в кровати, стараясь делать это как можно тише и аккуратней, чтобы не разбудить спокойно сопящего рядом Юнги. Вот уж кому бессонница неведома – отрубился, кажется, через несколько минут после того, как они кое-как выбрались из ванной и упали на кровать. А Чимин столько всего хотел у него спросить. А этот гад взял, и уснул, хотя, вообще-то, это его рабочее время, на минуточку. А Чимин теперь снова бодрствует, не в силах прогнать миллионы мыслей, каждую секунду пролетающих в голове. Парень тяжело вздохнул и улегся на живот, пододвигаясь чуть ли не впритык к Юнги, который вытянулся на спине и закинул руки за голову. Чимин уже столько времени наблюдает за ним этой ночью и никак не поймет, как он может спать в такой позе. Неудобно же, наверное. По крайней мере, он сам так долго не смог бы. Чимин положил лицо на ладони, упираясь локтями в кровать, и пытался его разглядывать. В темноте это не очень-то удавалось, просматривался только нечеткий контур профиля, потому парню приходилось большую часть додумывать, основываясь на своей памяти. Губы то и дело растягивались в улыбке (Чимин был очень рад, что в этот момент находился в темноте, а Юнги спал, потому что, скорее всего, выглядел как полный дебил). Он вспоминал все, что случилось, вспоминал этого разгоряченного Юнги, с блестящими от желания глазами, который не отпускал от себя ни на шаг… Он, на самом деле, очень даже красив, если упустить из виду до безобразия растянутые спортивные вещи, которые постоянно таскает, и хаос с волосами. Да, он определенно очень даже красив. Миллион не позволяющих уснуть мыслей снова пролетел в голове, и, если бы кто-то в этот момент мог видеть Чимина, то заметил бы, как дебильная улыбка сползает с лица, оставляя после себя странное, немного грустное, немного взволнованное выражение. Чимин тяжело вздохнул и, перекатившись на спину, сел, спустив ноги с кровати. Пол неприятно холодил босые ступни, но ему это даже нравилось. По крайней мере, так почти все мысли устремились туда, к холоду, и позволили перегруженному мозгу немного отдохнуть. Парень оглянулся, бросая еще один взгляд на так же спокойно сопящего Юнги, и поднялся с кровати, медленно двигаясь в сторону ванной, стараясь при этом не врезаться в темноте в мебель. Он, вроде, знает эту квартиру как свои пять пальцев, но иногда все равно умудряется влететь какой-то из конечностей в край тумбочки или дверной косяк. Это уже что-то сродни традиции. В этот раз все прошло без приключений (на удивление). Чимин включил свет и плотно закрыл за собой дверь. Он бы, может, даже закрыл ее на замок или какую-то защелку, если бы такова вообще имелась. Парень уже давно живет один, потому никогда не видел смысла в данном приспособлении, хотя, сейчас, почему-то, очень хотелось, чтобы оно присутствовало. Чимин снова вздохнул и подошел к умывальнику. Задумчиво повернул кран до упора и открыл, загипнотизировано рассматривая, как ледяная вода стекает вниз. Умылся. Теперь холодно стало не только ногам, но отогнать дурные мысли надолго так и не помогло. Умылся еще раз, потирая даже шею. В зеркало старался не смотреть, так как на его теле сейчас красовалось куча засосов и красных пятен, которые готовились вот-вот превратиться в красивые такие синяки. Это все напоминало о прошедшем вечере, а Чимину очень хотелось сейчас прекратить о нем думать. Он еще раз умылся и, не вытираясь, уселся рядом, на бортик ванной, уставившись в одну точку на стене напротив. Мысли летали в голове одна хуже другой, от чего его лицо становилось все грустней и мрачней. Чимин и сам не знал, сколько времени вот так просидел, по ощущениям – столетие, как резкий стук заставил его вздрогнуть. - Эй, у тебя все нормально? – послышался из-за двери приглушенный голос Юнги. Чимин снова вздохнул. Крепко зажмурился, надеясь, что ему показалось. Сейчас, почему-то, не хотелось с ним разговаривать. - Д-да, - проблеял он в ответ, ненавидя себя за то, как жалко сейчас звучит. – Все хорошо, иди спи. Около минуты было тихо, и Чимин даже решил, что тот его послушал, но не тут-то было – дверь резко распахнулась (черт бы побрал эту защелку, которой не было), явив свету абсолютно голого Юнги, мило жмурящегося от яркого света. - Ты схуя тут сидишь, как сперматозоид в яйцах? Че спать не идешь, блять? – пробубнил он. Чимину в этот момент захотелось даже поаплодировать его писательскому дару, родившему такое красочное шедевральное сравнение. Затем, немного привыкнув к свету, Юнги критически оглядел сидящего на ванной парня, и его выражение лица тут же изменилось. - Что случилось? – он подошел ближе и встал рядом с Чимином. - Да ничего, я же говорю, все… - Если ты щас спизданешь, что все хорошо, - тут же перебил немного охрипший голос, - я тебя так выпорю, что сидеть не сможешь. Чимин вздохнул и отвернулся, надеясь, что Юнги не заметит немного покрасневшие щеки. - Я и так пару дней сидеть нормально не смогу, - тихо пробормотал он. Юнги расплылся в улыбке и облизался. В этот момент он был очень даже горд собой. - Ничего, я тебя полечу, - парень хищно усмехнулся, но затем снова стал серьезным. – Чимин, в чем дело? Схуя ты так долго сидишь в ванной, весь такой печальный и мрачный? Что не так? Рыжий снова вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, пытаясь понять, хочет ли он сейчас говорить с Юнги об этом. Оно, вроде как, и надо все прояснить, но, черт, это пугает. А если все на самом деле так, как Чимин думает? Это будет очень больно, потому он и тянет с ответом. - Чимин, сука, у меня уже яйца сжались! Скажи, что такое? Я сделал что-то не так? – в этот момент его лицо вытянулось. – Стой, ты жалеешь, что все случилось?.. Чимин поднял на него лицо, пытаясь выглядеть спокойным, но удавалось сложно. Он впился глазами в глаза Юнги, в которых плескалось волнение, и тихо произнес: - Юнги, скажи мне… - Что? - Не перебивай. Скажи мне, дай мне слово, что все, что между нами произошло, не было какой-то дурацкой глупой шуткой, что завтра об этом не будет знать весь город, и ты со своими дружками не будете ржать как дебилы над доверчивым придурком, который решил, что все на самом деле. Юнги скрестил руки на груди и скривился. Он вообще не мог понять, как после всего, что было, после тех поцелуев, после обжиманий в ванной после секса, счастливо улыбающийся Чимин стал вот этим мрачным и пессимистичным Чимином всего за несколько часов. Не мог же Юнги что-то сотворить во сне? Или мог? - Что за хуйню ты, блять, несешь? Какие шутки? Я че, тебя опять о стену ебанул башкой? Чимин судорожно сглотнул. Почему-то очень хотелось расплакаться. - Просто скажи, что все было всерьез, и не было какой-то тупой шуткой. - Да кем ты меня, блять, считаешь? – взвыл Юнги. – Конечно, сука, это было всерьез! Или ты решил, что я всем предлагаю мутить ради поржать? Чимин опустил голову: - Я сам не знаю, если честно… - С какого ебанного хуя ты начал этот разговор вообще? – Юнги злобно сверкнул глазами и, взяв того за подбородок, поднял его, заставляя смотреть на себя. В глазах Чимина стояли слезы. – Да ты блять издеваешься! - С того хуя, что я не знаю уже, что мне думать! – неожиданно громко выкрикнул Чимин, резко скидывая руку парня со своего лица. – Утром ты мне говоришь снисходительно, что «пф-ф, нет, конечно» на вопрос нравлюсь ли я тебе, а вечером уже целуешь, как ненормальный. И не объясняешь ничего! Я не знаю, что мне на это думать, и как понять твои поступки. - Ебать, - только и может выдавить из себя Юнги. Ему очень хочется взять парня за голые плечи, хорошо так потрусить, а затем еще лучше засосать, но тогда вряд ли получится что-то объяснить, а, судя по всему, объяснять надо поскорее, а то это недоразумение рыжее себя так накрутит, что потом хуй раскрутишь. Вот только хуй, наверное, и раскрутит. И то не факт. Юнги присел рядом с ним на бортик ванной, крепко прижимаясь к боку парня. Тот заметно напрягся, но не отодвинулся. - Ты дебил, - начал Юнги, собственнически кладя руку на острую коленку. - Сам дебил, - обиженно буркнул Чимин. - И я дебил, но ты больше. Кто, как не дебил, будет такие серьезные вещи говорить в лифте, рано утром, когда я, блять, еще не проснулся и не соображаю от слова нихуя? Еще и злюсь, что пришлось подорваться так рано и куда-то идти. А тут ты со своим сраным вопросом. За мои мысли в такие моменты отвечает спинной мозг, который думать не умеет вообще, вот и выдал первое попавшееся. А когда до меня дошло, что ты только что спросил, и что я только что ответил, то ты уже давно упиздовал. Так что, в этой хуйне между нами ты виноват не меньше, чем я. Утром о чем-то серьезном со мной разговаривать нельзя, усек? Чимин молчал. - Ну? - Значит, я тебе все же нравлюсь? – пробормотал он, пристально наблюдая за тем, как чужая рука поглаживает его коленку, медленно поднимаясь выше, к бедру. - Блять, да что же до тебя так туго доходит? – тяжело вздохнул Юнги. – Мне от тебя крышу сносит. Конкретно и бесповоротно. Так понятно? Или ты думаешь, что я ради кого угодно буду, сука, весь сраный день караулить дверь в подъезд, чтобы не пропустить его возвращение. Чимин повернулся лицом к нему. На губах снова играла улыбка, а в душе словно разлилось что-то теплое после этого «крышу сносит». - Ты ждал меня весь день? - Ну да, блять! – Юнги, почувствовал, как щеки начали немного гореть. Почему-то именно это его смущало больше всего. Затем тихо произнес: - Надо же было исправлять эту дурацкую ситуацию. Чимин потянулся и чмокнул его в щеку. - И ты очень даже неплохо ее исправил. - Ладно, хватит тут сопли разводить, надеюсь, мы все порешали. А теперь пиздуй, сука, обратно в кровать, потому что если ты сейчас промерзнешь и снова заболеешь, я не знаю, что с тобой сделаю. Разойдусь и использую всю твою коллекцию игрушек, которые я видел. - Не забывай, - подмигнул ему Чимин, поднимаясь с бортика ванной, - что я тоже могу их на тебе использовать. И с громким хихиканьем вылетел из комнаты. Юнги только скептически хмыкнул: - Ага, типа я разрешу тебе это сделать. Затем он задумчиво уставился на себя в зеркало, рассматривая засосы на шее, и улыбнулся: - Или может и разрешу, если хорошо попросишь, - затем еще раз хмыкнул, но уже не так скептически, и тоже направился вон из ванной. Чимин уже успел снова стать гусеничкой, крепко укутавшись в одеяло. Правда, ненадолго, потому что Юнги резко выдернул его из-под ничего не подозревающего парня, затем, под возмущенные возгласы, завалился рядом и накрыл сверху их обоих. - Я и не знал, что ты так быстро начнешь забирать мое личное пространство, - пробубнил Чимин, переворачиваясь на бок и пододвигаясь ближе к нагло растянувшемуся рядом телу так, что почти упирался лбом ему в грудь. – А мы ведь только раз переспали… - Попизди мне больше, - беззлобно бросил Юнги, устраивая поудобней свою ладонь на его заднице. – Сука! Ты замерз! – рука чувствительно ущипнула и так уже пострадавшую сегодня попу. Чимин шлепнул его по груди. - Не щипайся, придурок, больно же! - Это еще не больно. Только попробуй мне, блять, опять сопли таскать! - Да не заболею я. Че ты начинаешь, ну? – Чимину очень не хотелось сейчас разговаривать. Он просто наслаждался теплом, исходящим от Юнги. – Рядом со мной есть большая грелочка. Сосед только хмыкнул, но ничего не ответил, лишь прижал его к себе еще крепче. Но было приятно. - Юнги? - не выдержал рыжий уже через несколько минут. Мысли в голове, вроде, успокоились, но сон все никак не приходил. - Чего? – он то, как раз, уже начал засыпать. - Почему сахарок? - А? – тот еле разлепил глаза, пытаясь проснуться и понять, чего же от него, вообще, хотят. - Ты называл меня «сахарок». Почему? Юнги тяжело вздохнул и хотел уже нагло проигнорировать вопрос, потому что, во-первых, спать хотелось жутко, а, во-вторых, это смущало. Парень не мог понять, что с ним вообще происходит, с какого этого перепугу появилось столько гребанных вещей, которые его смущают? Но Чимин точно сейчас не отлипнет, ему, похоже, сон вообще не ведом. - Потому что тростниковый сахар, - нехотя признался Юнги. - Что «тростниковый сахар»? – Чимин вообще не понял, к чему он. Ну, сахар и сахар, ну тростниковый. Он его даже не пробовал никогда, в глаза не видел, при чем тут это? - Рыжий тростниковый сахар, - пробормотал Юнги, пытаясь улечься поудобней, - не такой приторный и сладкий, как обычный, еще и карамелью отдает, - парень на миг замолчал. – Обожаю тростниковый сахар. Сердце Чимина забилось чаще, когда он, после минуты размышлений вдруг понял, что это, по сути, все о нем (ну, или он хотел верить, что о нем). Еле сдержал счастливый писк, настойчиво рвущийся наружу, и еще крепче вжался в грудь парня. Так давно ему не говорили таких милостей, он даже уже не помнил, когда был так счастлив в последний раз. Может, вообще никогда? Юнги, оказывается, на самом деле просто милашка. Милашка, разговаривающая матом. - Юнги? – опять не выдержал он уже через несколько минут. Парень страдальчески простонал, раздумывая о том, что будет проще сделать: разозлиться и пойти спать к себе или попытаться заткнуть Чимина. И то, и другое казалось задачей невыполнимой. - Да ты заткнешься сегодня или нет, изверг? Чего, блять, опять? Чимин только хихикнул, все еще находясь под впечатлением от признания о сахаре. Ему было немно-о-ожечко стыдно вот так доставать бедного парня, но любопытство оказалось сильнее стыда. - Как долго? – прошептал он, отодвигаясь от груди Юнги и подтягиваясь выше, чтобы быть на уровне его лица. - Что? – голос звучал тихо и обреченно. - Как долго ты...гм…обожаешь тростниковый сахар. Юнги задумался, затем неуверенно протянул: - Хуй его знает. Еще со школы, наверное. Чимин разочаровано шикнул: - Я не о сахаре. Юнги снова вздохнул, затем приоткрыл глаза. Лицо Чимина лежало так близко, что он мог чувствовать на себе теплое дыхание, слышать, как он дышит. От этого хотелось улыбаться. - Я тоже, - голос звучал более чем серьезно. Чимин, кажется, поперхнулся воздухом. Некоторое время он молчал, пытаясь переварить то, что только услышал, затем, охрипшим голосом, спросил: - Ты серьезно? Юнги изо всех сил попытался скрыть смущение. Ебать, что-то он реально в последнее время слишком много смущается. Пора прекращать с этим. - Да. А теперь спи, сука, и отстань от меня. Но не тут то было. - Я столько времени тебе нравился, и ты молчал? И не думал признаваться? Юнги снова простонал, чувствуя, что спать сегодня ему не судьба. - И не собирался, если честно. Потому что я тебе не нравился, и ты мной никогда не интересовался, я не слепой. Ты меня вообще боишься. Точнее, боялся, надеюсь это в прошлом. Чимин скривился, вспоминая все их странные взаимоотношения. - Конечно, я боялся. Тебя все боятся. Обзывания дистрофиком, избиения, вечные подколы и издевки, думаешь, это способствует симпатии? Юнги скривился и сильнее сжал мягкую булочку, на которой все еще покоилась его рука: - Я тебя никогда и пальцем не трогал, не надо! Наоборот, всегда защищал! А подколы, пфф, подумаешь, просто шутки, ничего больше… - Ага, конечно, подумаешь! – резко прервал его Чимин. - От твоих шуточек не раз хотелось рыдать. Один раз ты сказал, что дистрофик распух, я после этого почти два месяца сидел на строгой диете, пока мама не заметила, что я нихрена не ем и не вломила мне знатных пиздюлей. Юнги встрепенулся и широко распахнул глаза. Сон неожиданно пропал. Неужели это недоразумение истязало свое тело из-за какой-то дурацкой брошенной в шутку фразы?.. - Что?.. Какого?.. Ты вообще ебанулся, сука?! Куда тебе нахуй блять худеть? Ты себя видел?! Сука, одни кости! - Это сейчас все ок, а тогда я действительно поправился… - вздохнул Чимин, вспоминая, как тяжело ему далась та ситуация и как долго он пытался из нее выпутаться. Лишний вес всегда был больной темой. - Если еще хоть раз даже подумаешь, что ты толстый и тебе надо худеть, я тебя так выебу, что ходить не сможешь! У тебя отличная фигура, понял?! – голос перешел чуть ли не на крик. Потом немного успокоился, стал почти шепотом. - И ты очень красивый. И вообще тебе бы не помешало немного поправиться. И извини за мои слова. Не думал, что это так сильно тебя заденет. Он тяжело вздохнул и прижал Чимина поближе к себе, утыкаясь головой между шеей и плечом парня. Рыжий пытался продолжить обижаться, но губы то и дело расплывались в улыбке. Все же приятно слышать такие слова, да и от кого! От самого Юнги. Того самого Юнги… - Вообще я сказал это к тому, что не было вообще заметно, что я тебе нравлюсь. И защиты твоей как-то не ощущалось совсем. - Да ладно, - прогундосил Юнги из своего укрытия, - а почему, ты думаешь, тот жирный червь из соседнего двора, который постоянно в школе отбирал у тебя деньги, перестал лезть? Или, думаешь, чего к тебе никто не сунется больше? Или мне еще припомнить всех твоих бывших, из-за которых ты сопли таскал по колено? У тебя, блять, самый хуевый вкус на парней, хуевей некуда. - В смысле бывших? – удивился Чимин. - Ты что, их избивал? - Ну-у-у, ладно, это я больше себе приятно делал, чем тебе, но все же считается. И ничего не избивал. Так, попугали немного с пацанчиками. - Ты больной на всю голову, - Чимин пытался возмутиться, но губы продолжали расплываться в улыбке. - Не на всю, одна здоровая часть еще осталась. - Это ненадолго, - хмыкнул Чимин. Затем тихо продолжил: - Не думал, что это ты разобрался с Червем. Спасибо за это, он мне тогда совсем проходу не давал… - Да, я видел. Такой противный тип, разукрашивать ему морду было одно удовольствие, - Юнги неожиданно засмеялся. – Никто не смеет лезть к моему сахарку кроме меня. Сердце Чимина снова дрогнуло. - Когда ты так говоришь, мне хочется тебя расцеловать, - неожиданно даже для себя признался он. Юнги улыбнулся ему в шею. - Ну так сделай это, раз хочется. А потом завали хлебало и дай поспать.