Держи рот закрытым

Две недели пролетели, словно сладкий сон, и Чимин раз за разом ловил себя на мысли, что, вдруг это действительно просто сон? Ведь ну не может быть все настолько хорошо. Как сказал Юнги, когда он поделился своими мыслями, «нас захуярили в дешевый женский роман с идеальными героями и забыли оттуда забрать». Но Чимин не был против, наоборот, очень боялся, что этот период пройдет, и они начнут постоянно выяснять отношения, чего совсем не хотелось. Как только они начали встречаться, Чимин боялся, что ссоры станут неотъемлемой частью их жизни из-за того, что они слишком разные. Юнги, хоть и любит зависать с друзьями, побухать и никогда не откажется помахать кулаками, на самом деле оказался очень спокойным и даже флегматичным, ему в большинстве на все пофиг, кроме самых важных вещей, и вывести его из себя почти невозможно. Бухал и дрался он чаще просто за компанию, чем из собственного желания. Не то, чтобы ему это не нравилось, но он легко мог бы без этого обойтись. Чимин же шумный, активный, он любит поговорить, подоставать вопросами, погулять, найти себе приключений на пятую точку и обязательно встрять в какую-то дурацкую ситуацию. Это неотъемлемая часть его жизни. Наблюдая за Юнги в первые дни после того, как они начали встречаться, Чимин ужасно боялся, что с такой огромной разницей в характерах он уже через пару дней соседу надоест до чертиков и тот его просто пошлет нахуй. И не так, как Юнги это обычно говорит, не имея этого ввиду, просто к слову, а серьезно. Но день проходил за днем, а Чимин ему все не надоедал, хотя даже не пытался хоть как-то сдерживаться или быть поспокойней. Решил для себя сразу, что ни за что не будет пытаться показаться другим человеком. Или с ним будут за то, какой он есть, или пусть не будут вообще. Юнги в большинстве спокойно слушал всю его болтовню, иногда принимая бурное участие в разговоре, иногда просто вставляя через раз «угу», но никогда не прерывал и никак не показывал, что его это достало. Иногда, правда, затыкал поцелуями, если уж тот слишком разошелся, но не сказать, что Чимин был против. На все его выходки и способы себя развлечь тоже реагировал спокойным хмыком, внимательно наблюдая, или громко возмущаясь, если идея могла как-то, хоть немножечко, навредить Чимину. От таких возмущений парень обычно растекался в лужицу, потому что столько заботы в его жизни не было, кажется, никогда. Никто еще не относился к нему с таким трепетом, пусть и плохо спрятанным за трехэтажным матом. Он следил, чтобы Чимин не мерз, подойти и потрогать его нос и руки стало какой-то небольшой традицией. Следил за тем, чтобы он поел, потому что обычно Чимин то просто забыл, то на диете. С Юнги это все не проканало, тот ему сразу отчеканил, что «это уебанское слово «диета» не смей вообще произносить при мне, она тебе нахуй не сдалась, тебя вон откармливать надо». И еще куча разных мелочей, от которых сердечко Чимина начинало биться чаще. Иногда от переизбытка эмоций он ночью крепко прижимался к спящему Юнги, который засыпал всегда раньше, буквально за пару минут, и, утыкаясь лицом ему то в плечо, то в шею, тихонько шептал спасибо за каждую такую ситуацию, которая произошла днем. Просто потому, что не было сил держать все в себе, а благодарить за заботу Юнги ему в первый же такой раз запретил. Сказал, что это обычная вещь в нормальных отношениях и, когда за нее благодарят, это странно и очень неловко. И что ему даже стремно узнавать, что за отношения у Чимина были раньше, если он на каждый знак внимания так бурно реагирует. А затем сам же ответил, что хуевые отношения, и ему теперь вдвойне приятно, что он немного, гм, пугал его бывших. Чимин с ним согласился, но ничего не мог с собой поделать, потому и придумал проводить такие ритуалы по ночам, стараясь выплеснуть эмоции и не заставлять при этом парня чувствовать неловкость. В ответ на все, что делал Юнги, Чимин пытался отдавать вдвойне, изо всех сил стараясь заботиться даже больше, чем тот. Несколько приятных слов или подбадриваний легко могли смутить Юнги, чем Чимин постоянно пользовался, потому что смущенный Юнги – это верх милоты. И даже маты не могут этого скрыть. Зато после того, как смущение уходило, парень расцветал в улыбке, было заметно, что ему это нравится, и Чимин расцветал вместе с ним. Все эти две недели Юнги почти безвылазно сидел дома, потому что полностью написанную книгу он должен сдать через семь дней, а там работы еще ого-го, так как почти месяц парень прокрастинировал. Чимин старался не сильно ему мешать, заговаривая или творя фигню только тогда, когда Юнги брал передышку. Рыжий даже один раз ушел к себе в квартиру, чтобы дать спокойно поработать, и Юнги даже согласился, но уже минут через десять настойчиво затрезвонил в дверь и чуть ли не за шкирку притащил Чимина обратно к себе так как, цитата: «Хуйня какая-то в голову лезет, не могу сосредоточиться, словно чего-то не хватает». На резонный вопрос о том, как же он пишет днем, когда тот работает, ему ответили, что днем Юнги на подсознательном уровне понимает, что тот не рядом по очень важной и серьезной причине. А сейчас же дело другое - Чимин может быть рядом, но не рядом. И это напрягает. После данной ситуации парень больше не пытался уйти, просто усаживаясь рядом с Юнги и зависая в телефоне, или разваливаясь на его кровати, если сильно устал. Иногда Чимин думал, что можно уже спокойно перевезти свои вещи в квартиру Юнги, потому что он и так проводит здесь большую часть времени, возвращаясь к себе разве что переодеться или что-то взять. Ночевал он всегда у Юнги, тот не хотел отпускать его от себя на целую ночь. Это даже немного пугало, казалось, что все уж слишком быстро происходит, они уже практически живут вместе, и в этом какой-то подвох, очень скоро это вылезет боком. Чимин почти ждал, что вот скоро узнает, что за подвох, и что скоро эта идеальная картинка развалится. Он этого совсем не хотел, но опыт предыдущих отношений громко кричал в его голове, что не может все быть так хорошо. Но, день проходил за днем, ничего вроде не рушилось, потому парень немного успокоился. - …Эта фраза слишком претенциозная, - пробубнил себе под нос Юнги, мечтая сейчас просто закрыть ноутбук, осторожно взять его в руки и ввалить со всей дури о стену. Эту гребанную сцену он пишет уже, кажется, весь день, и до сих пор ничего нормального не получается. Чимин уставился на него с удивлением, до сих пор не слишком веря, что Мин Юнги, тот самый Мин Юнги, который со своей компашкой считается бичем района, который любит драки, пиво и семечки, знает такие слова. Парень вроде уже и читал его книги, и даже видел, как тот их пишет, но до сих пор не покидает чувство диссонанса во всей этой ситуации. - Какие-то липкие сопли до хуя растянулись, - спокойно продолжает Юнги, не замечая удивленного лица напротив. Диссонанс мгновенно исчезает. Фух, это уже намного больше похоже на знакомого Чимину Мин Юнги. Парень уселся рядом на диван и придвинулся ближе, заглядывая в ноутбук, так как стало очень интересно, что там за такие сопли и до куда они растянулись. - Да ладно тебе, - подал голос парень, прочитав отрывок, - почему сопли до хуя? Очень даже мило звучит. Я люблю такие моменты. Юнги закатил глаза и повернул голову к Чимину, на миг отрываясь от экрана. - Какие моменты? «Ты вся моя жизнь, я умру за тебя?» Эти моменты? Неси тазик, ща блевану. Чимин скривился: - Умеешь ты поддерживать огонек романтики, ничего не скажешь, - затем на мгновение задумался. – Но нет, не нравится мне эта фраза, «ты моя жизнь». Это слишком мало… Юнги тут же перебил: - Нихрена себе у тебя запросы! Жизни ему мало. Чего же тебе еще отдать? Чимин недовольно поджал губы. Его так нагло прервали на самом интересном месте, от чего звучит действительно так, словно запросы у парня заоблачные. - Ничего мне не надо отдавать, урюк. И если бы не перебивал, то услышал бы, что я имел в виду. - Я не урюк, - надул губы Юнги и обиженно отвернулся к экрану. Вроде столько времени прошло с той перепалки, которую они с Чимином устроили, а в душе неприятно ёкает каждый раз, как рыжий называет его урюком. И вроде слово не обидное, но вот смысл, вложенный в него этим дистрофиком, задевает. И нормально все у него с душой, ничего она не сморщенная и не высушенная. И косточки там нет. - Я имел в виду, - продолжил Чимин, бегло чмокнув парня в щеку, - что наша жизнь это, по сути, ничто. Так, мгновение, пройдет, и не заметишь. Потому говорить, что «ты моя жизнь» человеку, которого действительно любишь - это как-то маловато. В масштабах космоса и вселенной - просто песчинка… - Хуя тебя занесло, - пробурчал Юнги. В этот раз перебил специально, потому что тот мелкий чмок хоть и заставил немного оттаять, но полностью не успокоил. Чимин вздохнул, но ничего не ответил на это, только продолжил: - Потому я, если буду когда-то кому-то признаваться в чувствах… - на словах «когда-то кому-то» Юнги недовольно заерзал, неожиданно почувствовав укол ревности. Эти слова должны предназначаться не кому-то, а именно ему. И желательно в ближайшем будущем. - …то скажу, что этот человек – моя вечность. Так звучит намного более серьезно. И в масштабах вселенной вечность, все же, выглядит внушительнее. Юнги закусил губу, уставившись в монитор. - Ладно, хоть это и сопливая хуйня, но «ты моя вечность» звучит действительно внушительно. Жаль, что это ничем мне не поможет. - Почему? - Потому что фраза эта тебе принадлежит, не могу же я ее сплагиатить. Чимин улыбнулся и придвинулся еще ближе, теперь крепко прижимаясь своим боком к его. Юнги задышал чаще. - Я, так уж и быть, разрешу тебе ее использовать. Темноволосый повернул к нему голову и, неожиданно серьезно, ответил: - Нет. Это только твои слова, и никто больше не смеет их использовать. Или даже знать о них. Чимин улыбнулся и, не выдержав этого пронзительного взгляда, наклонил голову ниже, запечатывая на губах Юнги нежный поцелуй. Оторвавшись от них через несколько секунд и не позволяя брюнету перейти к более серьезным действиям, потому что «у тебя дедлайн до следующей недели, а ты еще толком ничего не написал, потому держи член в штанах, а кровь в мозгах», Чимин подорвался с дивана и двинулся на кухню. Уже в дверях он обернулся на разочарованного Юнги, который с тяжким вздохом вернулся к экрану, и задумчиво протянул: - И вообще, «я умру за тебя» - это не романтично. Больше даже эгоистично. Намного проще умереть и оставить все проблемы на любимого человека, чем оставаться жить и решать их, преодолевать все проблемы, печали, боли и обиды. Потому не пиши «я умру за тебя». Намного более романтично звучит: «Я буду ради тебя жить». Он скрылся на кухне на некоторое время, затем вернулся, держа в руках очищенный банан, и молча двинулся к окну. - Эй, ты же придешь завтра? – спросил Чимин через минут пять, все так же наблюдая за улицей и задумчиво жуя банан. Он только вернулся с очередной репетиции, уставшим, голодным, но в предвкушении. Наконец завтра премьера их новой постановки, они так долго и мучительно к ней готовились, столько проблем, нервов, но справились. И вот, завтра наступит день Х. Чимину не терпелось показать Юнги то, над чем он со своей труппой так долго работали. Юнги некоторое время молчал, внимательно глядя в экран и продолжая нажимать клавиши, затем, не отрываясь от своего занятия, задумчиво произнес: - Это очень важно? Я бы лучше посидел дома и закончил, тут осталось совсем чуточку. Чимин хмыкнул, понимая, что тот абсолютно забыл о премьере (о которой, кстати, он трещал без умолку уже который день) и сейчас считает, возможно, что его приглашают на какую-то прогулку или еще чего. Парень уже даже открыл рот, чтобы напомнить о постановке, о важном событии, о том, что, черт возьми, он очень хочет, чтобы Юнги это увидел, но затем обернулся к парню и закрыл рот обратно. Юнги был полностью сосредоточен на ноутбуке, не обращал внимания на реальный мир. Он действительно очень много работал сейчас, дал Чимину прочитать книгу, затем исправлял некоторые отрывки, снова давал перечитать, снова исправлял… Строчил как ненормальный, прерываясь лишь ненадолго, чтобы побыть с Чимином, поесть и поспать. Вспомнив об этом всем, рыжему стало немного неловко, ведь Юнги сейчас загружен очень сильно, у него сроки, нервы, дедлайн. А тут он со своей премьерой так не вовремя, ведь это, считай, больше чем три часа потраченного времени. И пусть ему очень хотелось, чтобы Юнги был на премьере, да что там, для него это очень важно, но ведь не конец света, если тот не придет и закончит свою книгу. Увидит постановку когда-то в другой раз, не страшно. - Нет, неважно, забей, - пробормотал Чимин, стараясь не показывать свою досаду. И весь следующий день он пытался всеми способами заглушить эту грусть и какую-то обиду (хотя он понимал, что Юнги тут ни при чем, он же сам не сказал ему), ходил, словно в воду опущенный. Перед началом волновался так, словно это было его первое выступление, но все же сумел взять себя в руки. Потому что, как-никак, он актер и, как все профессионалы, он умеет скрыть настоящие чувства, выставляя напоказ фальшивые. И, несмотря на то, что премьера прошла очень успешно, что им аплодировал весь зал, вернувшись после окончания в гримерку, чтобы начать собираться домой, ему было совсем не радостно. Хотелось плакать. Ровно до того момента, как в эту самую гримерку ворвалось взлохмаченное темноволосое нечто, матерящееся на чем свет стоит, в своих неизменных растянутых спортивных штанах и в домашней толстовке с капюшоном. Разве что кроссовки уличные обул, и на том спасибо. - Ты гребанный кусок дебила! – орал Юнги, схватив Чимина за плечи и несильно тряся им. – Какого хуя, сука, ты не напомнил мне о премьере?! Ты вообще, блять, ебанулся? Какого хуя спизданул, что это неважно? Чимин в этот момент не знал, что он чувствует и что вообще делать. Увидеть его он точно не ожидал, и как реагировать на злобные выкрики тоже не имел понятия. Кажется, ему таки удалось вывести Юнги из себя. Интересное достижение, как-никак. - Ты, блять, сука, ответишь, или и дальше будешь зенки пучить на меня? Чимин немного развис и отвел взгляд: - Ты и так очень занят, я не хотел, чтобы ты тратил время еще и на это… Постановку можно будет глянуть и в другое время… Его голос звучал все тише и тише с каждым словом, так как лицо Юнги перед ним становилось все злее и злее, и в этот момент Чимину очень хотелось провалиться сквозь землю. - Чтобы я?! Не тратил на это время?! – глаза Юнги, казалось, сейчас нальются кровью от злости, в какой-то момент он чуть не задохнулся от нахлынувшего раздражения. – Ты, блять, слышишь, что несешь, придурок?! Мне тебя хочется сейчас хорошенько так отлупить! На этих словах Чимина прорвало. Он нервничал весь день, еще и на эмоциях после выступления, это все скопилось в огромный ком и так не вовремя вылезло наружу. Глаза парня налились слезами, он всеми силами старался сдержаться и не перейти хотя бы на полноценные рыдания, но это оказалось очень трудно. Чимин поднял на Юнги затуманенный слезами взгляд и тихо прошептал: - Не злись, пожалуйста. Я…просто… Всю злость Юнги как рукой сняло. Он тяжело вздохнул и прижал все еще пытающегося бороться с рыданиями парня к себе. - Сахарок, ты дебил, - пробормотал он, уже совсем не злобно, крепко обхватив руками. – Неужели ты думаешь, что я не знаю, что это для тебя важно? И насрать, как сильно я занят, похуй, чем занимаюсь, это важно, а, значит, я буду на твоей ебанной премьере, даже если придется голым пиздовать через весь город или если наступит гребанный апокалипсис. Потому что ты важнее всяких этих дел. И мне, знаешь ли, тоже обидно, что ты вот так спокойно взял и вычеркнул меня из списка приглашенных, не напомнил о датах. Хотя знаешь ведь, что я в последнее время вообще не соображаю, кроме книги и тебя и не вижу ничего… - Прости, - прошептал Чимин, еще крепче вжимаясь в его плечо лицом. – Я не хотел тебя обидеть, просто думал не отвлекать… - Еще раз так сделаешь, идиот, и я действительно очень сильно обижусь! Тебя сегодня спасло то, что Тэхён позвонил за полчаса до начала и спросил схуя ли я еще не на месте. А я ведь даже костюм нормальный приготовил, думал при полном параде прийти… А так пришлось хуярить в чем был, и все равно опоздал… - Постой, - Чимин немного отодвинулся, поднимая голову и заглядывая ему в глаза, - так ты видел постановку? Юнги снова тяжело вздохнул: - Конечно, блять, я ее видел! Не смотря на то, что ты очень старался это предотвратить! Чимину казалось, что его сердце сейчас остановилось, или же время остановилось во всем мире. Ведь от услышанной информации захотелось прыгать на месте. Оказывается, это было даже важнее, чем Чимин думал - чтобы Юнги увидел все, над чем он работал. Это было действительно важно, и, несмотря на дурацкий поступок, Юнги таки все увидел. - И как тебе? – со все еще замершим сердцем спросил парень, напряженно вглядываясь в лицо темноволосого, ловя каждое микроскопическое изменение. - Охуенно, конечно же! – бросил тот, словно это было само собой разумеющееся. – Я ничего другого и не ожидал. Принес бы тебе цветы, если бы не хуярил сюда в спешке. Или что там принято дарить артистам после выступления? Замершее сердце, наконец, забилось. В душе разлилось приятное тепло, с еще большей силой Чимину захотелось запрыгать. Но он сдержал этот порыв и просто потянулся к Юнги, мягко целуя в губы. - Не надо цветы, я их не люблю. Твоего присутствия более чем достаточно.