***
Повисло молчание. И было бы лучше, если бы оно было неловким. Потому что напряжение, которое из-за него появилось, можно было резать ножом. Рассказ, как не удивительно, начала ты. Со временем в него начали вливаться Кэйа и Джинн, добавляя детали, которые ты могла упустить. Теперь можно сказать, что на душе стало легче? Что тяжеленный камень упал с плеч? — однозначно нет. Для человека, который хранил все переживания внутри себя, вольно или невольно прокручивал воспоминания у себя в голове и видел их в своих ужасных кошмарах, отпустить подобное будет очень трудно, если не невозможно. — Так а... что было потом? — Кэйа не был намерен терпеть эту угнетающую атмосферу и задал первый вопрос, пришедший в его голову. Посмотрев на тебя, он лишь увидел немой вопрос «в смысле?» — ну да, как всегда — загрузка системы, сбой в работе. — Где ты была всё это время? — разжёвывает, кладя руки на стол и облокачиваясь на них. В голосе присутствует напор — для профилактики, тебе полезно будет, надо привыкать к морально давящим ситуациям. Ха-ха, но не тут то было. — В ЛиЮэ, — подаёт голос Кадзуха, давая ответ за тебя и прожигая столешницу абсолютно пустым взглядом.flashback
Весеннее ясное утро, сам день обещает быть не хуже. Ранний прохладный ветерок предвещает полное расслабление и взаимосвязь со своим внутренним миром. Осталось только добраться до тихого, неприметного места, где никто не сможет побеспокоить почти отчаявшуюся душу. Лёгкий бриз беспокоит светлые волосы и одну небольшую, закравшуюся в них, красную прядь. Устроившись на небольшом камне, Кадзуха закрывает глаза и делает глубокий вдох. Приятно осознавать спокойствие перед встречей с собственными конфликтами, которые вот-вот сорвутся с цепей и настигнут тебя. Вы когда-нибудь бежали от потери лучшего друга (читайте как: «единственного близкого»)? Кадзуха пытался. И продолжает пытаться до сих пор. Смерть — это не та вещь, с которой можно смириться и сказать «Всё окей, люди уходят и это нормально». Боль от такой вещи прокрадывается далеко во внутренности. И чем ближе тебе был человек, тем она больше и крепче держится за тебя. Тишину разрезают мокрые звуки. Такие бывают, когда кто-то бежит в воде, находясь в ней по щиколотку. Ну нет... В планах был такой замечательный монолог с самим собой. Кадзуха не готов мириться с нарушенной тишиной и хочет — нет он просто обязан — устранить источник его беспокойства. (Вы не подумайте. Кадзуха добродушный и лёгкий человек. Он и мухи за всю свою жизнь не обидел (если только парочку, но на то была причина!!!)). Слышится всплеск — будто в водоём кинули камень немалых размеров, а затем тишина. Сейчас можно было бы успокоится и вернуться к медитации, но очередная резкая смена обстановки немного (много) напрягла парня. К его везению — или желанию? — вокруг росли лишь невысокие камыши. Цель была обнаружена лишь благодаря повороту головы на сто восемьдесят градусов. Около берега, как увидел из далека Кадзуха, на ногах еле держалось хрупкое человеческое тело. Тут сердце упало в пятки. Где-то он уже такое видел... но воспоминания такие режущие и болючие, что вспоминать где, абсолютно не было желания. Тело двигается быстрее, чем извилины в голове. Парень подскакивает, стараясь не спотыкаться о хаотично лежащие камни, бежит по ним к человеку — теперь видно, что это женщина, хотя, подождите... девушка. Проходят секунды, но Кадзухе кажется, что целая вечность, а единственное, чем забита голова «При мне больше не умрёт ни одного человека». Он подлетает к девушке будто бумеранг, хватает её под талию и поддерживает, чтобы та не упала, кажется, из-за недостатка сил. Хрупкое тельце из-за неожиданности шарахается и пытается выбиться из больших лап спасителя — его так можно назвать? — пытающихся удержать. Кадзуха, пользуясь моментом, заглядывает в глаза девушки и видит в них дикий страх и помутнение. Они бегают из стороны в сторону, пытаясь что-то разглядеть. Девушка не прекращает попытки вырваться из хватки, но у Кадзухи есть цель, которую он себе поставил, нет — которая сама захватила его. — Хээй, — как можно мягче зовёт. — Тшш, ты в безопасности, тебя никто не обидит, — пытается успокоить. — Дыши. Глубоко дыши. Давай, смотри на меня и повторяй, — Кадзуха начал медленно вбирать воздух ртом и также медленно его выпускать, слегка поглаживая девушку по спине. Сквозь одежду чувствовался невероятный жар. Та в свою очередь, всё повторяя, вроде чуть успокоилась и пришла в себя. Большие глаза больше не бегали бесцельно по пространству, а сосредоточились на губах парня, пытаясь подражать его действиям. По началу получалось не очень, но результат на лицо. Девушка отключилась. Её тело порядком потяжелело и расслабилось. Кадзуха не был сильно удивлён — скорее, даже, ожидал подобной реакции организма. Девушка выглядела чуть моложе самого парня, в совокупности с эмоциями подобное и стало результатом.***
В голову дало моментально, будто накануне кто-то приложил тебя не хилым, таким, камушком. В висках жутко трещало, а что хуже всего — тело ломило, как если бы ты нагружала себя физическим нагрузками двое суток, без перерыва на отдых. Разлепить глаза стало для тебя первой и очень сложной задачей. Мало того, что прожигала боль, так ещё и солнце било своими яркими лучами. О существовании облаков слышали? Видимо нет... И кто этот умник, не убедившийся, что окна зашторены? Подождите... а ты где? Дома твои окна не выходят на солнце, а если и проникал свет, то очень тусклый — стёкла закрывали растения. В голову начали лезть непонятные картинки. Можно было бы подумать, что это просто кошмар, но боль во всём теле стопроцентно опровергала эту надежду. Стало ещё больнее — теперь на душе. Сердце из ритма «тук-тук» перешло на ступень «бам-бам». Сожаление начало накрывать с ног до головы, а воспоминания тем временем накатывали всё больше и больше. Распахивать органы зрения, теперь, не было желания. Хотелось наоборот спрятаться ото всех и от всего, и никогда больше не видеть белого света. — Ну не плачь, неужели всё так плохо? — о да, ты не представляешь на сколько. Стойте, что? Плакать? Вынужденно вернувшись из своего личного ада, ты почувствовала дорожки чего-то обжигающего на своих щеках. Точно! Это слёзы. Ты уже хотела потянутся своими обессиленными ручками, чтобы утереть их, но кое-кто сделать это за тебя. Пришлось открыть глаза. В обзор попала симпатичная, но от этого не менее обеспокоенная мордашка молодого парня. — Кто ты? — хороший вопрос, хотя есть и другие, скажем так — наиболее важные. — Сколько я проспала? — Меня зовут Кадзуха, провалялась ты два дня в отключке. Я уже волноваться начал, — по-доброму заверил. — А как тебя зовут? — парень продолжал лёгкими касаниями пальцев утирать влажность, льющуюся из твоих глаз. Кадзуха принял для себя решение, что поможет встать на ноги, даже если незнакомка этому будет противится. Он не допустит того, что творилось с ним, не оставит в одиночестве.end of flashback
— Дальше я помогал всем, чем мог; отвлекал так, как мог. Но пережитым она никогда не делилась, — парень посмотрел на тебя — нет, не обиженным взглядом — даже если и было что-то, то только сопереживание о невозможно проникнуться полностью и до конца излечить раны. — Прости, — произнесла одними лишь губами и уставилась, на рядом сидящего Кадзуху, глазами, полными сожаления. — Как вы тогда справились? — адресовано синеволосому, находившемуся напротив и нервно напрягающему желваки — думы они такие думы. — Мы... — Кэйа чуть помедлил, скользя взглядом в сторону красноволосого. Назревает что-то интересное? — Я припозднился в тот день. Возможно, всё случилось из-за меня, поэтому прошу прощения, — Дилюк как-то виновато, на удивление, оббежал взглядом каждого, кто присутствовал за столом и остановился на тебе. — Вам не доставала как раз меня, как последней детали, правда понял я это поздно. Если бы не моя безответственность, у нас был бы отличный шанс познакомиться ещё тогда, — вы тоже видите, как много он говорит? Все, кроме Кэйи, сидят, приоткрыв рот от шока. — Мы прогнали всех, а кто не захотел уходить... Думаю подробности не нужны. — Кстати говоря об этом, — как чувствуя, что не нужно развивать тему, вклинился в дилюкову речь Кадзуха. — Кто вы друг другу? — Мы братья. — Мы не братья. — Дилюк кинул рассерженный взгляд на Кэйю, но тот не отступил, кинув такой же ему. — Мы братья. Но не кровные, — сказал с напором. — Нас воспитывал один человек, поэтому имею право называть его отцом, — скользя по троим взглядом. — А тебя братом, — снова обращаясь к Дилюку, в ответ от которого слышится еле разборчивое "Да уж" с приподниманием бровей. И только один человек в этой суматохе ещё ни разу не подал голос. Джинн сидела и наблюдала за разворачивающейся картиной. Не сказать, что она о чём-то думала, пропуская всё мимо ушей и всего-лишь делая вид, что вникает в суть разговора. Она и в правду слышала и слушала. — Ты как? — ты решила обратить её внимание на себя, пока мальчики развивают тему семейных ценностей. — Да как-то спутанно. Я не очень понимаю, что я чувствую сейчас, когда мы вот так просто(?) рассказали всё. Правильно ли, что я начинаю чувствовать облегчение? — Джинн смотрит на тебя немного встревоженными глазами. — Если ты боишься, давай бояться вместе. Ты будешь у меня, я — у тебя, а у нас — они, — ты переключаешь взгляд уже на жарко спорящих парней. — Диль, ну признай, что лучше меня — на свете брата не сыщешь, — красноволосый ударяет Кэйю, не понятно от куда взявшимся, свёртком газеты по голове. — Ай, да за что? — Кэйа повышает голос и делает вид, будто голову ему отрубили, а не легонько куском бумаги приложили. — Я тебя предупреждал на счёт этого обращения, — шипит Дилюк, начиная чаще, но не сильнее шлёпать брата по предплечью, каждый раз немного меняя расположение свёртка. А Кадзуха... Кадзуха просто сидит, наблюдает и попивает кофе, иногда вставляя подогревающие фразочки по типу «так его!», или «вы точно братья? ведёте себя как...» — Мы справимся вместе, в этот раз я тебя не брошу, — полушепотом заверяешь ты подругу.***
Два дня пролетели незаметно. Как выяснилось — все хорошо знакомы с оружием и у всех есть печальный опыт. Дилюк тоже был на той битве, но вы с ним разминулись, так как в то время он не любил работать в команде и решил, что пойти одному будет хорошей идеей. Сейчас вы таких ошибок не допустите. Кэйа смог заверить девушек — да-да, именно их, главных паникёрш, как бы оно не звучало... это правда — что бояться действительно нечего. Всё пройдёт быстро и даже повезёт, если вам это не придётся по нраву и у вас не появится азарт. Вы с Джинн успокоились и приняли происходящее. Считай, что полдела сделано. — Завтра долго спим, восстанавливаем силы и набираемся терпения, — скомандовал Кэйа, убирая свой меч. Это означало лишь одно — это была последняя тренировка. Все уставшие и радостные только из-за того, что скоро окажутся в мягкой кроватке, побрели домой. Из-за двухдневного пахания и терзания организма воспоминаниями об искусстве боя, никто даже не заметил, что двое остались на тренировочной площадке. Вот так повезло. — Ты уходишь? — пробормотал синеволосый, подходя ближе к Дилюку и заглядывая ему в глаза. — Или тебя что-то беспокоит? — в ответ получает взгляд непонимания. — Нет, я очень стрессоустойчив и по пустякам не переживаю, забыл? — хватая за запястье, усаживает синеволосого к себе на колени. — Вот именно, ты стрессоустойчив, но не кэйаустойчив. Нас могут заметить, — отстраняясь, проговорил «брату». Кэйе это стоит достаточно больших усилий, потому что благодаря ситуации, которая держит их в ежовых рукавицах, они стали уделять друг другу меньше времени. Дилюк лениво поплёлся за синеволосым. Было принято решение провести ночь в тёплых, чуть ли не родных для Дилюка стенах. Дом Кэйи — второй дом для него. Было сложно скрывать отношения в самом начале. Оба не понимали, как им лучше шифроваться. Если бы люди заметили их сближение, это было бы подозрительно, так как почти вся округа знала, на каких тёрках «братья», и если бы они совсем перестали общаться — было бы не меньше вопросов. Попробуй объясни сплетникам, что люди созрели и поняли, что нет места вражде, или же наоборот, что нужно прекратить бессмысленные споры и забыть друг о друге. Вот поэтому со временем мужчины привыкли не вливать в свои взгляды лишних эмоций, а выдавать их лишь друг другу, находясь поодаль ото всех. Как только дверь захлопнулась, Дилюк не церемонясь, подхватил Кэйю за талию и усадил себе на бёдра, тот в свою очередь сцепил руки на дилюковой шее. — Мы же договорились меняться, — ухмыляясь, прошептал синеволосый — ему совершенно не хотелось нарушать тишину. — Вот как, — задумчиво прохрипел Дилюк. — Ну тогда спокойной ночи, — и опустил Кэйю на пол, ослабляя хватку. — Меня завтра не буди, сам встану. — направляясь в сторону гостевой спальни. — Ну что ты как ребёнок? — возмутился Кэйа. Хотя как ребёнок сейчас ведёт себя он, ему не хватает только ножкой притопнуть для пущей схожести. Стоит, надулся весь, губу нижнюю откатил. — Подожди, — он нагнал, неуспевшего далеко отойти Дилюка, и развернул к себе. — Ты обиделся что-ли? — Я?! — актёр хороший, удивление получается изобразить на пять с плюсом. — Да ни разу, милый, — ехидная улыбка и томный взгляд делают своё дело. Кэйа не раздумывая набрасывается, на так называемого брата, с мокрым поцелуем и, хватая за шею, ведёт его в противоположную сторону — в сторону своей комнаты.