Жизнь одиноких бактерий.

Мы сидели здесь, в темноте. Иногда на нас доносились звуки и сшибали с ложноножечек.Под ковром было уютно, но воняло. Питр опять летал, осматривая свои владения. Его не любили, ибо он читал мыслишки людей и бактерий. Он был лучшим во всем и всегда. Питр Сью такой Питр Сью. Бактерия с микрофончиком возвышалась посреди зала, и вот, воздев руки вверх, прокричала на весь зал: -Это война! У нас даже нет полевого холма!Нет лося и нет бобра!А еще наши дети голодают, ногти стрегут в унитаз, а не бросают на пол, на кухне давно не ели ту самую еду, которую мы так любим, а мы ведь даже не знаем , что любим. Еще моя дочка должна выйти замуж. -Заткнись!-прокричал Питр,-Всем насрать! -И сейчас? -И сейчас. В это же время в своей хижине-пылинке сидела вдова Екатерина. Она печально взирала в глубокую серую стену, думая, что тень ее пальца прекрасна. Но осознавая, что пальца у нее нет, она становилась еще более печальна. И потому легко коснулась взглядом сынишки. Он почти отделился от нее и уже играл с червяком Бобби, который был больше их домика, больше их огорода, и вообще он был больше их маленького уездного городишки. - Лузеры!- прокричал Питр, пролетая над ними. Но не долго он торжествовал. Отвлекшись на злобный кашель, Питр упустил из вида червяка Бобби,и влетел в его ноздрю. Обычно у червяков нет ноздри, но Бобби был необычным мальчиком. Ноздря у него имелась! Потому он был одинок и проводил свое время с полуотпочковавшимися бактериатками, что делало его не таким одиноким, каким одиноким он мог бы быть. -Да...-надрывно протянула Екатерина,-войны похоже не миновать,а теперь и Питра не стало, но самое печальное, что моего сына тоже заберут, а ведь он еще даже не отпочковался, а посему заберут и меня, и я буду тяжелым грузом висеть у него на бедре. Хотя бы он не будет такими одиноким, каким одиноким он мог бы быть. В это время великая армия бактерий уже была готова выдвинуться для борьбы против врага.В этой армии служил неоднородно-расплывчатый красавец Энрюш. Он был тайно влюблен в полячку(от слова пол), на которой вели репортажи про занавески. Эндрюш нашел телевизор во временя далеких и опасных походов, впрочем о них еще будет время рассказать. Но пока он был вынужден встречаться со своим начальником, чтобы знаимать пост генерала. Поговаривали, что начальник может вот-вот распочковаться,и все думали от кого. Вы спросите зачем бактерии встречаются?Да чтобы не чувствовать себя такими одинокими, какими одинокими они могли бы быть. Эндрюш приказал гарнизону выдвигаться. Гарнизон выдвинулся. Впереди виднелась огромная пылинка. "Оттуда открывается прекрасный вид в долину подковерья. Там мы разобьем лагерь и организуем штаб!"- подумал Эндрюш, и гарнизон начал преодолевать опасный путь,полный тягот восхождения, несущий в себе неизбежность падения духовного развития.Этот путь будто говорил им: вы что-то большее ,вы часть мира,а он часть вас. Все боялись,но ропота не было,им нужно было идти вперед ,хотелось развития и остаток еды,некоторые неуловимо почковались, пытаясь остаться собой,но это было сложно. -Только бы генерал не отпочковался,тогда нам худо придется,-говорили старожилы. Им вторила тишина ковра, раздающаяся там,за пылинкой. Как бы ни был хорош привал, длившийся целых пол секунды( по нашим меркам), впереди армию ждал полный лишений подъем. На счету была каждая секунда- нельзя было давать противникам преимущество. Поэтому, подбодрив себя боевым кличем, армия атаковала пылинку. Шла первая минута похода, бактерии устали и еле шевелили ложноножками, припасов было достаточно,но по не усмотрению командующих некоторые начали почковаться.Это в некоторой степени задерживало армию ,но увы остановить почкование было невозможно . Три дня и три ночи армия взбиралась на пылинку.Когда они поднялись, их взору ,ну как взору,собственно у молекул нет глаз...Так вот, взору предстало огромное ковровое поле,удобное для проведения войны. Их противники уже стояли на другой стороне.