Жизнь одиноких бактерий.

Полячка сидела возле открытой шерстинки, половица была привычно окутана мраком, но это не мешало ей ощущать мир.Она была одинока, но благодаря репортажам, которые вели на ее половице, она не была такой одинокой, какой одинокой могла бы быть.Милая маленькая бактерия и не подозревала о том, что Эндрюш, любя ее всем сердцем, вел свой отряд, убивать ее народ. В полячке была некая загадка, которая впрочем решалась легко. Каждое утро, летая на драконе, видя гнома Ивана и болтая с кикиморами, она впрочем успевала видиться с бактерией Степаном, существование котого в общем не плохо было бы поставить под вопрос . Степан был нелюдим, и потому жил на окраине деревушки Степановки, располагающейся в низовье дырки ковра, где-то там где линолеум соприкасался с шерстью, заволакивая все в невероятный водоворот. Там же, по рассказам старожил, порой блуждали бактерии, теряя свой облик и становясь частичками бесконечной вселенной душ. Однако Степана это не касалось. Ссылка на знание чего-то более: эти бактерии были куда более невежественны, нежели наши предыдущие товарищи. Занимались они в основном своим хозяйством, и не особо интересовались жизнью за пределами Степановки. О войне жители читали в старинных летописях, так что готовы естественно не были. Но когда перед ними появился некто, собирающий армию, чтобы выступить против недружественной стороны ковра, добровольцев нашлось немало. Мозгов у них не имелось (все-таки они бактерии), но силушкой владели богатырской: не зря всю свою жизнь проводили они в полях да на огородах. Самая важная стратегическая запаска бактерий- это отсутствие пола, поэтому на войну собирались все, что в принципе и логично . Нашу хрупкую полячку участь не миновала, поэтому она решила пойти к Степану и хорошенечко разузнать, не желает ли он быть ее верным конем. Несчастные бактерии не имели иных средств передвижения чем ложноножечки, червяки-мутанты или сородичи. Когда полячка пришла к Степану он как раз заканчивал переползание с одного места на другое, при этом живо поедая все, что ему попадалось и безостановочно травя байки. У бактерий нет органов чувств, и потому они иногда травят байки. На всякий случай, думая,что вполне возможно присутствие неких гостей в их доме. Байки оказались безумно интересными и полячка на целых три секунды впала в оцепенение, в тайне поклоняясь таланту Степана. За эту короткую жизненную паузу полячка успела переосмыслить всю свою жизнь, но когда оцепенение спало, эти мысли были беспощадно выкинуты в далекое небытие бесполезных идей. - Итак, мой верный конь!- вдохновенно начала полячка. - Но я же не люблю траву, сударыня!- от подкатившей волны возмущения Степан даже впал в кому, но быстренько из нее вышел: сдаваться полячке без боя он не хотел. -Какая трава?!- Вскричала полячка,- Молодой человек, как вам не стыдно! Я вообще не собиралась кормить вас своей травой! -А я вообще не хочу идти на войну! Я лучше останутся тут: буду нежиться в своем круговороте, поглощающем души, и вязать махровые носочки. -А как же слава? Подвиги? Кровь, кишки, расчлененка? - мечтательно произнесла полячка. -Мы же бактерии... расчлененки не будет... -Черт! Тогда я тоже не хочу на войну.... Но пойду, потому что это мой долг, как добропорядочной бактерии! -Ты никогда не была добропорядочной бактерией...- Степан даже немного икнул, от такой неслыханной дерзости. А ведь бактерии не умеют икать. -Это война, детка!- и полячка, схватив дорожный рюкзак побежала прочь. А бедный Степан помчался вслед за своей любовью. Он уже почти ее догнал, но неожиданно перед ним появилась безумная Лидия, преграждая дорогу.