В заточении

      Спустя несколько часов Эмиль вернулся в свою комнату в сопровождении уже другого охранника, который был менее разговорчив и за всю дорогу не произнес ни слова. Эмиль даже не пытался втянуть его в разговор, потому что слишком сильно устал. Как только дверь в его комнату захлопнулась, он тут же стянул с себя чешки, которые чересчур давили, и без удивления обнаружил кровь на левой ноге между пальцами.       — Отлично, — с иронией выдохнул он. Этого ему еще не хватало.       Хромая на одну ногу, больше для того, чтобы не испачкать пол, он пошёл в сторону ванной комнаты, где тут же включил ледяную воду в надежде охладить рану. Через несколько секунд керамическую плитку окрасила розоватая жидкость, но Эмиль смотрел только на свою ногу, пытаясь понять, когда успел пораниться, и облегченно выдохнул, когда понял, что это всего лишь лопнула мозоль. Неудивительно. Несколько часов подряд он в неудобной обуви раскладывал какие-то тяжелые ящики.       Снова захотелось есть. Но больше всего спать. А учитывая, что ему не нравилось сидеть взаперти, Эмиль, после того, как скинул с себя вещи, подошел к шторам, не особо надеясь, что за ними есть окно, и распахнул их.       И тут же растерялся, когда обнаружил вместо предполагаемой голой стены целый балкон, причем даже не застекленный.       Эмиль какое-то время сомневался, затем дернул ручку двери, боясь, что она окажется закрыта, и уже в следующее мгновение пораженно ступил босыми ногами на холодный каменный пол.       Его обдало волной ледяного пронизывающего ветра, но Эмиль даже не почувствовал холода, улыбаясь и разглядывая обстановку снаружи. Он стоял полностью обнаженный, на улице уж точно была не плюсовая температура, редкие волоски на руках и ногах встали дыбом, тело покрылось мурашками, но Эмиль всё равно улыбался, вдыхая запах свободы. Пахло чем-то солёным, будто он находился возле моря, но Эмиль знал, что это невозможно. Он посмотрел вниз, и улыбка медленно сошла с его губ. Как и предполагал — он находился в большом дворце, и, судя по тому, что он мог разглядеть в темноте, этот дворец был просто огромный. Внизу располагался красивый сад с большим фонтаном посередине, и создавалось впечатление, что сад был словно окружен величественными стенами дворца. Многочисленные тропинки, беседки, несколько мужчин, охраняющих деревянные с толстыми стенами ворота, — всё это складывалось в такую жуткую картину, что Эмиль невольно обнял себя двумя руками.       Он сделал шаг вперед, выглядывая со своего балкона и запрокидывая голову, чтобы посчитать, сколько тут этажей, но не смог разглядеть.       Зато он увидел то, от чего пришел в ужас, — там, за крепкими воротами, стоял откидной мост, подвешенный на кованых цепях, что означало… Эмиль не сможет в одиночку сбежать отсюда. Для этого нужна будет лодка, если уж, конечно, его на самом деле не увезли в другую страну и не спрятали за океаном.       Наконец поняв, как сильно он замерз, скорее даже это был ледяной мороз ужаса, нежели естественный холод, Эмиль быстро зашел в свою комнату, спотыкаясь по пути и снова ударяя больной палец.       Что же ему теперь делать? Где он, чёрт возьми, и сколько времени был в отключке? Как вообще он сможет отсюда сбежать, если ему даже не перебраться за эти ворота?       Тревожные мысли напрочь убили чувство голода. Эмиль присел на кровать, понимая, что ему не дали никакой пижамы и придётся спать голым. В комнате, кстати, было прохладно. У него не было камина, как у Джамея, а об отоплении они вряд ли слышали, раз им привычнее, чтобы дворец охраняли люди, а не сигнализация.       Решив подумать об этом завтра, Эмиль забрался под одеяло и провалился в сон.

***

      Проснулся он от острой боли в ноге. Эмиль поморщился, скидывая с себя одеяло, и уставился на опухший мизинец. В темноте было плохо видно, поэтому он включил свет и замер на месте. Вчера он подумал, что это всего лишь мозоль, но сейчас четко видел — в рану что-то попало, может, заноза какая-то? Поковыряв чуть-чуть и зашипев от боли, Эмиль еле как поднялся на ноги, накидывая на себя вчерашнюю одежду, и быстро подошел к двери, начиная стучать в нее со всей силы.       — Эй, откройте мне!       Ответа не последовало, и Эмиль постучал еще раз, поглядывая на свою ногу, боясь, что палец сейчас просто разломится на две части.       — Да откройте дверь, мне нужна помощь! — снова крикнул он со всей силы.       Дверь с той стороны открылась через пару секунд, и на него уставился грозного вида широкоплечий охранник.       — Ты в своём уме? — прорычал он в ответ, толкая Эмиля в комнату, чтобы пройти самому. — Какого черта ты орёшь, когда на часах пять утра? Хочешь всех перебудить?       Эмиль оглянулся на зашторенные окна и недоуменно поинтересовался:       — Откуда мне знать, сколько сейчас времени, если меня закрыли здесь и отобрали телефон?       — Скажи спасибо, что тебя не кинули в подвал, хотя я до сих пор не понимаю, почему он принял такое решение, — угрожающе ответили ему.       — Он? Вы говорите про Джамея?       — Говори, что тебе надо, и быстро, я не собираюсь с тобой возиться!       Эмиль заглянул в злые глаза и сделал глубокий вдох.       — Позовите, пожалуйста, того человека, который привел меня сюда. Его зовут Андреас.       Губы охранника скривились в издевательской усмешке.       — Ты вообще в своём уме, пацан?       — Мне нужно с ним поговорить, — настоял Эмиль, скрещивая руки на груди.       — Ты что, на курорте?       — У меня проблема. Только он сможет мне помочь!       Эмиль прекрасно понимал, что если сейчас скажет, что у него всего-навсего болит палец, то его даже слушать не будут, а так была вероятность, что позовут Андреаса и тот выслушает его. Почему-то Эмилю казалось, что он здесь самый здравомыслящий.       — А ну, быстро лёг в постель и прикрыл рот, иначе закрою в холодном подвале и будешь питаться крысами!       Охранник снова убрал его со своего пути, собираясь выйти за дверь, как Эмиль вскрикнул:       — Да вы даже не знаете, что случилось! Сложно вам, что ли? У вас же потом будут неприятности!       Он медленно обернулся.       — Ты думаешь, что вправе мне угрожать?       — Нет, — быстро помотал головой Эмиль. — Но обещаю, что буду кричать, пока не позовёте его. Я не успокоюсь!       — Что мешает мне просто вырубить тебя?       Эмиль беспомощно заглянул в его глаза.       — Пожалуйста.       Охранник долго на него смотрел, видимо, прикидывая что-то в уме, а потом сдался.       — Я позову его, но молись, чтобы твоя проблема стоила внимания, мы долго терпеть твои выходки не будем.       — Спасибо, — успел произнести Эмиль, прежде чем дверь закрылась, а потом схватился за голову. Ну вот что он наделал? Почему не мог просто попросить, чтобы ему дали какой-нибудь бинт и дезинфицирующее средство?       Но палец всё-таки болел и очень сильно. Это же их вина? Или он успел занести грязь, когда споткнулся вчера на балконе?       Он снова присел на кровать, закидывая ноги и рассматривая свою рану. От того, что он походил по комнате, кровь снова выступила на коже, чему Эмиль даже обрадовался. Значит, он не на пустом месте попросил позвать к нему в пять утра правую руку их главаря. А то, что Андреас был правой рукой, Эмиль даже не сомневался. У Андреаса тоже была власть. И с этим человеком обязательно нужно было подружиться, потому что он мог быть очень полезен.       По ощущениям прошло минут двадцать, прежде чем Эмиль снова услышал шаги в коридоре. Он облизал губы, с тревогой поглядывая на дверь и раздумывая над тем, что сказать.       Когда дверь медленно открылась, Эмиль уже был весь на нервах.       В отличие от охранника, Андреас выглядел на редкость собранно. Как обычно. В тех же джинсах и темной водолазке. Не было ощущения, что он только что поднялся с постели. Наоборот, казалось, что он проснулся давным-давно, успел сделать зарядку, прочитать газету и выпить кофе.       Они столкнулись взглядами, когда Андреас зашел в его комнату и прикрыл за собой дверь. Его брови чуть-чуть нахмурились, пока он разглядывал сидящего на кровати Эмиля.       — Привет, — слабо сказал Эмиль. Это было первое, что пришло в голову, хотя он несколько минут мучительно придумывал, с чего бы начать разговор.       Андреас скрестил руки на груди, склоняя голову набок, и ответил:       — Привет. Мне сказали, что у тебя случилось что-то срочное.       — Да, — кивнул Эмиль, опуская глаза.       — И что же это? — тем же спокойным, чуть заинтересованным тоном спросил он.       — Я поранил палец, еще вчера, — быстро произнёс он, вытягивая левую ногу вперед, — а сегодня проснулся от того, что мне было очень больно. Я подумал, что… может, это заражение какое-то?       Эмиль несмело поднял на него глаза. Андреас целую минуту внимательно смотрел на его ногу, а потом сделал несколько шагов вперед, останавливаясь у его кровати, и мягко начал:       — Давай уточним. Ты потребовал, чтобы меня привели сюда в пять утра из-за того, что поранил пальчик? Это и есть твоя проблема?       В его голосе отчётливо слышались насмешка и неверие.       — Я… ну а вдруг там что-то серьезное? Может, я подцепил чего? Надо же проверить! А если это заражение, то мне придется отрезать палец! И зачем вам тут нужен калека?       Андреас понимающе кивнул.       — Почему же не попросил, чтобы тебе привели врача?       Эмиль снова опустил глаза и выдавил:       — Я не знаю. Первое, что пришло на ум, — это вы.       Андреас хмыкнул и присел рядом с ним на кровать. Эмиль на какое-то мгновение даже задержал дыхание от такой близости, но не стал отодвигаться. На удивление теплые руки легко подняли его ступню, и Андреас внимательно осмотрел его палец со всех сторон.       Эмиль тем временем разглядывал профиль Андреаса, пытаясь представить, чем тот занимался до того, как пришел к нему в комнату.       Через пару минут Андреас опустил его ногу на кровать и поднял глаза.       — А теперь слушай внимательно, — очень тихо сказал он, и Эмиль прикусил губу, чувствуя, что ему сейчас скажут что-то нехорошее. — Я сейчас позову девушку, которая обработает твою рану, в которой, кстати, нет ничего угрожающего твоей жизни. Это первое. И второе… — тут Андреас сделал паузу, и Эмиль тоже задержал дыхание, — не смей больше вызывать меня по таким пустякам.       — Но я…       — Не стоит дружить со мной, Эмиль, — всё так же тихо, но слегка угрожающе сказал он. — Я не твой друг и никогда им не стану, как бы ты ни пытался.       Эмиль почувствовал, что ему становится плохо. Как он так быстро смог раскусить его план? Тем не менее он нашел в себе силы сказать:       — Я не собирался становиться вашим другом. Мне просто больше не к кому обратиться. Вы сами видели, как охранник ударил меня дубинкой за простой вопрос! Я не хочу иметь с ними дел. Вы по крайней мере не станете пользоваться своим положением, чтобы поиздеваться надо мной.       Андреас после этого заявления недоверчиво приподнял бровь, но не стал никак комментировать, поднимаясь на ноги.       Эмиль не понял, хорошо это или плохо, но по крайней мере, он выдал ему часть правды.       Подходя к двери, Андреас бросил ему, даже не глядя в его сторону:       — Скоро к тебе придут.       И не дав ему возможности ответить, быстро вышел за дверь.       Эмиль поджал под себя ноги. Почему они все обращаются с ним так, будто он их собственность и что-то им должен? Почему бы им просто не отпустить его или хотя бы не объяснить, зачем его тут держат?       Ладно, намерения Джамея ему понятны, но… почему же тогда Джамей не стал использовать его, как Алана, а отправил на какой-то нелепый склад? Зачем мучить его бесполезной работой? Это был самый главный вопрос, который беспокоил его в данный момент.       Спустя еще, наверное, минут тридцать к нему в комнату снова вошли. На этот раз это был тот самый охранник, которому он угрожал, хотя угрозами это не назовешь, и девушка примерно его возраста.       Эмиль удивленно на нее посмотрел. Она была китаянкой. В одной руке держала небольшую аптечку, а в другой большой стакан, от которого шёл пар. Эмиль предположил, что это чай.       Она медленно и аккуратно подошла к его кровати, ставя стакан на его тумбочку, в то время как охранник остановился у стены и не сводил с них глаз.       — Это мне? — неуверенно спросил Эмиль у нее, бросая взгляд на чай.       Она непонимающе на него посмотрела, и он понял, что она не говорит на английском языке.       — Тебе, — вместо нее ответил охранник. — Пей давай и радуйся, что к тебе врача привели, а не палача, — гоготнул он, явно довольный своей шуткой.       Эмиль скривился, глядя на него, но всё-таки потянулся руками к чаю, потому что есть хотелось уже давно, да и пить тоже.       Делая глоток сладкого чая, Эмиль отметил про себя, что девушка была очень красива и застенчива. Она осторожно присела возле его ноги и к ужасу Эмиля достала из аптечки что-то напоминающее иголку, только с крючком на конце, и какую-то мазь.       — Что ты собираешься делать? — быстро спросил Эмиль, отставляя чай и внутренне содрогаясь.       Охранник снова ответил вместо нее:       — Лежи давай, тоже мне неженка. Соринка туда тебе попала, а ты тут разнылся.       Эмиль только прикусил губу, глядя, как она начинает медленно отодвигать лопнувшую кожу иголкой.       Эмиль ненавидел иголки. Он прикрыл глаза и сжал зубы, предполагая, что девушка вряд ли станет причинять ему вред, и в следующую секунду вскрикнул, когда она резко ковырнула иголкой и, ласково улыбаясь ему, показала, что вытащила из его пальца малюсенький кусочек дерева.       Эмиль от волнения сделал еще несколько глотков чая, пока девушка обрабатывала его рану, а охранник вдруг спросил:       — Ну и как же ты умудрился засадить ее в палец?       — Вы думаете, я сделал это специально? — ошарашенно поинтересовался Эмиль, пытаясь сосредоточить своё внимание на нем, но боль в пальце сильно отвлекала.       — Ну а как же? Хотел, чтобы у тебя был повод поговорить наедине с Андреасом.       Эмиль пораженно посмотрел на него. Почему охранники лезут не в свое дело? Какая им вообще разница? Разве это должно их волновать?       — Вы ошиблись, — просто ответил он.       Девушка уже смазала его ногу мазью, которая почему-то пахла землей, забинтовала ее и поднялась на ноги, по-прежнему не глядя на Эмиля и ни слова не говоря.       — Ты учти, я теперь буду пристальнее следить за тобой, — зачем-то пригрозил охранник, будто Эмиля это как-то волновало. — А теперь ложись спать. В чае было снотворное. Зато как проснешься, тебя никто щадить не будет, понял меня?       Последнего Эмиль уже не слышал, потому что неожиданно почувствовал слабость во всем теле и какое-то умиротворение. Он прикрыл глаза, когда они еще даже не вышли из комнаты.