«Что может быть лучше этой могущественной силы, наполняющей собой все уголки таинственной всеобъемлющей Вселенной, в которой есть только ты и я?..»
Средь ветвей густого таинственного леса, что скрывали за собой огромную простерающуся средь искорежённых вечностью пней и кустов одну-единственную сказочную поляну, ключом била жизнь, о которой было известно только посетителям этого загадочного «тихого острова». Ограждённая от чужих завистливых взоров своим пёстрым дождём из окрашенных матушкой-природой огромных с прожилками листьев, что монотонно слетали от сильных и гулких порывов ветра с величественных деревьев, она дарила присутствующим минуту забвения, в которой терялись все остальные мысли, страдания и другие гулкие мечты. Холодный вечер совсем не ощущался для одиноких танцоров, что позволяли соединиться друг другу в столь быстрых и интенсивных движениях, сопровождающихся громкими возгласами какой-то протяжной, но в то же время красивой и неповторимой вольной песни. Алый осенний закат, подобный софитам, словно освещал эту пару в подступающей таинственной мгле, не давая им останавливаться ни на секунду в этом безмерном пространстве, в свете своих огнём загоревшихся диких лучей. Минутное единение и последующая за ним отрешенность, что закрывали собой от суеты столь шумного серого мира страстные тела, самозабвенно кружащиеся в хаотичном любовном танце, будто уносили за собой девушек в страну беспечности, в которой не было места горю и печали; они сливались в единое целое при каждом сделанном шаге, вдыхая раз за разом новый выбитый из лёгких воздух друг друга. Юбки столь красивых двух разных платьев, струящиеся до самой поверхности земли, вновь поднимали собой опавшую листву, отправляя её куда-то вверх, в то самое закрытое верхушками лип и сосен уже темнеющее небо, освобождая место для новой свежей насыпи из разноцветных осадков. В этой утопической минуте жила лишь тишина, заполнившая собой всё, что творилось вокруг; казалось, что даже весь лес замер именно для тех вконец обезумевших и наплевавших на это танцоров, потерявших уж было счёт времени в собственных объятиях. Будто ничто не могло остановить этот объединившийся ритм двух отныне бьющихся в унисон сердец. Каждая из девушек тонула в глубине ставших родными глаз напротив, не имея ни малейшего шанса хоть на какое-то спасение и уж тем более никогда не пожелающих этого, после той самой неожиданной, перевернувшей всю их жизнь, последней встречи. Очи цвета воронова крыла мгновенно растворились, будто в воске застывшем блеске золотого янтаря, отражающем собой душу влюбленно смотревшей в глубокую ониксовую темноту молодой волшебницы. Высокая фигура фактически заглотила в своём тепле партнёра напротив, что теперь словно маяк горел от счастья, освещая собою эту самую тихую мирную гавань, что чуть было не впала во всеобъемлющий шторм от рук той же самой могущественной тёмной ведьмы. Пальцы женщины аккуратно придерживали так мило улыбающуюся ей симпатичную девушку, будто та могла в любой момент упорхнуть от неё куда-то в небеса, в столь чарующее и манящее забвение, что рождалось в этом медленном вальсе скоротечной жизни огромного коварно притихшего леса. Кисти же юной колдуньи, в ответ на крепкую хватку партнёрши, нагло покоились на бархатной молочной коже оголённых плеч, прямо возле чёрных волнами вьющихся кудрей, что так отчаянно хотелось накрутить на палец и не отпускать. Лицо, обрамлённое россыпью мелких веснушек, снова и снова в ответ на молнии в зрачках своей подруги растягивало свои тонкие розовые губы до чуть торчащих в сторону ушей, утопая в ощущении любви и безопасности, средь этого глумливого дождя из многочисленных листьев. Гермиона чувствовала резкую потребность прижать к себе старшую ведьму, поселившись навсегда где-то прямо в её гулко бьющемся и несомненно большом сердце. Девушка теперь только и делала, что мечтала о том, что никогда не отпустит от себя Беллатрикс, что была для неё словно воздух, возможно даже не иначе как жизнь, поэтому юной волшебнице просто хотелось вечно ощущать то самое тепло раскрывшейся для неё внезапно огромной и сильной души. Это уединение двух ведьм внезапно стало каким-то неимоверно тяжёлым и обременяющим — песня, которую они пели брала слишком грустные высокие ноты, будто знаменующие несомненно для них последнюю в этой жизни встречу. Гермионе казалось, что буквально через несколько мгновений этот Рай на земле разрушится и их оттянут друг от друга, мгновенно разбивая на куски жаждущие тепла и родственности два забитых кучей несуразных мыслей разума, словно их запрут где-то в подземелье огромной башни, приковав огромными цепями к ледяному и истрескавшемуся от пропитанной злостью магии полу, не позволяя женщинам больше находиться рядом друг с другом до скончания этого века. Слеза скорби внезапно скатилась по щеке студентки, когда она представила столь незаурядную картину. Теперь она давала отчёт, что Беллатрикс для неё и есть весь смысл жизни, что душа в её объятиях начинала бить ключом, позволяя радоваться каждому дню и находить в них моменты беззаботного счастья, и если в любой момент кто-то попытается лишить юную гриффиндорку возможности чувствовать хоть что-то светлое рядом с объектом её обожания, даже дышать возле той — ведьма разнесёт целую планету, дабы добраться до того мерзавца, возвращая себе обретённое так внезапно драгоценное сокровище. В порыве вдруг нахлынувших эмоций, девушка было поддалась ближе к своей возлюбленной, но лишь почувствовала, как та стала резко отстраняться от неё, вырвавшись из рук, и бросившись куда-то внутрь чернеющей опасной чащи, не прекращая свою протяжную печальную песнь. Грейнджер кинулась прямо за ней, как только глумливая чёрная фигура довольно высокого мужчины схватила Беллатрикс и увлекла за собой из неожиданно прерванного танца в немую кромешную и полную страха темноту. Старшая ведьма, будто бы даже не сопротивляясь, послушно делала поспешные шаги за своим похитителем, оставляя Гермиону в компании родившегося внутри чувства безысходности от одиночеством расколотого на части сердца. Отважный львёнок продолжил своё преследование, спеша за любимой на всех парах, но лес, словно зыбучий песок, снова и снова затягивал её как можно глубже в густые непреодолимые проходы, заставляя забыть о возможности сделать хоть какой-то уклон в сторону, тем самым сократив эту ненавистную и всё сильнее удлиняющуюся дистанцию. Девушка стремглав бежала по заросшей мхом и вьюном тропинке, что позволяла стремиться только вперёд, но с каждым разом только сильнее сбивая ноги, как бы замедляя юную волшебницу. Гриффиндорка боролась со своим отчаянием, пытаясь вырваться из зелёного плена и как можно быстрее ускориться, всеми силами пытаясь нагнать подонка, но всё её ничтожные попытки ни к чему так и не приводили… Бросая направо и налево контрзаклинания, наконец-то высвобождаясь из этих оков, Гермиона судорожно заметила, как внезапно начал изменяться лес: тропинка вытянулась в довольно длинную мощёную извилистую улицу; деревья стали покрываться острыми камнями, всё больше напоминая какой-то древний полуразрушенный храм; листья стали походить на дырявые крыши непонятных избушек; прогалы между ветвей поддались метаморфозу и стали похожи на полусгнившие рамы огромных треснутых окон. Тень мелькнула за одним из резко возникших поворотов: звук ускоренных шагов Грейнджер эхом раздавался по грязной узкой улочке. Уже теряя терпение и все больше впадая в бешенство, она поспешно сменила курс, сворачивая прямо в ту самую злосчастную подворотню, что так быстро поглотила в себе уходящего. Уткнувшись носом прямо в покрытую мхом стену, что возникла впереди, девушка почувствовала медленно подступающий к спине холод. Ей казалось, что из этого маленького пространства словно высасывали всю энергию, а может даже и жизнь; будто голодный невидимый дементор решил нанести визит этому Богом забытому месту, в поисках того, кем можно было бы полакомиться. — Это ловушка, Гермиона! — эхом раздался надрывающийся голос Беллы где-то над головой озирающейся по сторонам девушки. Стены разрушенных временем и погодой строений сразу же сомкнулись после предупреждения вокруг разъярённой и напуганной обстоятельствами юной ведьмы. Гриффиндорка в отчаянии кружилась вокруг своей оси, ожидая нападения с любой стороны: ее сердце пропустило гулкий удар, исчезая прямо где-то в пятках. Колдунья было кинулась, как ей показалось, в направлении становящегося приглушенным звука, но понимая, что все-таки оказалась в западне, быстро отпрянула от представшей преграды. Мысли судорожно метались, разрывая рассудок: девушка молилась, чтобы все это быстрее закончилось. Она очень сильно надеялась, что ее пара цела и невредима. — Беллатрикс, где ты?! — спросила она в отчаянии, поднимая голову вверх. Пасмурное грозовое небо, пропитанное напряжённым электричеством и обрамлённое сотней мелких искр, внезапно бросилось в глаза отчаявшейся гриффиндорки, отвечая той протяжными раскатами и тяжелыми каплями, что неторопливо стали падать прямо на бледное от страха за жизнь возлюбленной лицо. Грейнджер не желала давать волю своим эмоциям, что так и норовили взять верх над разумом, поэтому она приняла грамотное (или же нет) решение: остановившись в центре импровизированного «поля битвы», она застыла в ожидании неминуемого нападения… Платье девушки теперь можно было считать не больше, чем лохмотьями: кожа из-под изодранной в погоне одежды вся была в мелких ссадинах и синяках, что отчётливо проступали на молодой разгоряченной коже, но боль от них всё так же не чувствовалась. Взъерошенные каштановые волосы, наполненные гневом и страхом глаза, напряженный вид — все это выдавало готовность девочки к бою, придавая тот самый шарм гордости и бесстрашия, коим гордились все выходцы факультета Гриффиндор. Вода, падающая с разгневанного чем-то неба, заставляла быстрее работать механизмы воспаленного разума, усиливая все внутренние инстинкты, подбадривая вслушиваться в каждый еле заметный шорох. Подобно загнанному в угол хищнику, Гермиона с остервенением и вызовом сверлила взглядом темноту перед собой, выхватывая магический предмет. — Люмос… — прошептала ведьма, направляя кончик палочки куда-то в сторону. Тепло, исходившее от магии немного успокаивало: рукоятка мягко и по родному лежала в ладони взвинченной до предела ведьмы. Ее тяжелое сбитое дыхание постепенно начали сменять скатывающиеся по щекам дорожки соленых слез. Мелкие царапины на щеках начали бессовестно щипать; истерика и отчаяние до краев заполнили душу морально истощенной девушки, пытающуюся теперь держаться для того, чтобы хотя бы выжить… Только ради нее. Вдруг, вьющиеся кончики волос на обнаженной и израненной шее, предательски задрожали от чьего-то до боли знакомого утробного смеха: понимая, что она, к сожалению, не заметила, как враг оказался у нее за спиной и сглатывая подступивший к горлу ком, Гермиона сильнее сжала в руке свое оружие, немного повернув голову в сторону раздавшегося звука. — И что же ты тут ищешь, принцесса? — спросил издевательски голос, раздающийся прямо над ухом встревоженной колдуньи. — Неужели бедная малышка потерялась здесь, совсем одна? Запах дорогого парфюма полностью окутал нутро девушки с головы до дрожащих от страха коленей; Грейнджер мигом развернулась на пятках, встретившись с… Обезличенным тёмным силуэтом, что родился прямо позади неё буквально несколько мгновений назад. Попытавшись перехватить удобнее свою волшебную палочку и направить ее прямо в туловище непонятного существа, юная ведьма была с силой отброшена назад. Всего лишь какой-то бесстыдный момент, какая-то несчастная доля секунды и юная ведьма оказывается на сырой, пропахшей гнилью и сыростью земле, полностью обезоруженная, в смятении и быстро пришедшем понимании ее скорого конца. Кусок магического дерева уже лежал в руке, повернувшегося своей широкой спиной к Грейнджер, нападающего. Он, специально играясь с чужим артефактом, подбрасывал его вверх, сгибая в разные стороны и даже пробуя на вкус. Безудержный смех и издевательские фразы не прекращали своего потока, пока девушка пыталась прийти в себя. — Эх. как же жаль… — произнес растворяющийся уже в сознании силуэт. — Я думал, что мы с мышонком повеселимся подольше… Гермиона, пытаясь было возразить и кинуться вперед, прямо на столь безобразного человека, вцепившись ему в глотку своими ногтями и разрывая его плоть, поняла, что не может даже пошевелиться. Размеренные шаги раздались в разуме потерянной ведьмы. Одно мгновение и чьи-то лакированные, до блеска начищенные туфли оказались в непосредственной от нее близости. — А все же могло сложится по-другому, дорогая… — выдохнул мужчина, присаживаясь на корточки. Вдруг послышался треск ломающегося дерева. Гриффиндорка хотела было закричать что-то, дабы подонок перестал так сильно сгибать ее палочку и сражался по-мужски, но сильный удар рукой по голове, внезапно совершенный магом, заставил девушку считать звезды, внезапно всплывшие в сознании. Юная ведьма всячески пыталась заставить себя не провалиться в безвестность, держась на краю обморочного состояния. Чей-то отчаянный крик и столп искр начавшейся магической битвы отразился в мозгу уходящей в мир грез Грейнджер; словно в тумане, прямо перед ее теперь стеклянным взором плыли обрывки сражения. Но она уже сдалась. Перед тем, как ставшие ужасно тяжелыми веки, полностью прикрыли собою высохшие от слез очи, прямо в лицо гриффиндорки была направлена непонятная синеватая вспышка света, уносящая беспомощный обмякший разум в его собственные самые темные забытые уголки. С глазами, наполненными горючими слезами, Грейнджер подорвалась с кровати, судорожно хватаясь за раскалывающуюся от боли голову, все звенело и крутилось: девушке казалось, будто ею предыдущей ночью сыграли в квиддич: желудок был опустошен, все тело полыхало, словно в огне, а из эмоций остались лишь страх и тупая беспричинная скорбь. Дрожащими руками она подхватила стакан с какой-то розоватой жидкостью у кровати, жадными глотками опустошая его и откидываясь обратно на скомканную подушку. Услышав звуки доносившиеся совсем рядом, Гермиона резко обернулась. Напевая какую-то незамысловатую мелодию, ее подруга Джинни летящей походкой вышла из ванной комнаты, попутно завязывая на голове высокий конский хвост: в бликах утреннего солнца, волосы соседки будто искрились, подобные языку пламени. Белая школьная рубашка небрежно спадала с ее плеч: некоторые пуговицы были неправильно застегнуты и край одной из сторон был небрежно заправлен в довольно короткую и, немного вызывающую, юбку. Младшая ведьма бросила короткий, отдающий зеленью, взгляд на тело, распластавшееся в непонятной позе на соседней койке. — Наконец-то решила проснуться? — язвительно заметила вошедшая в комнату, поправляя свою одежду. — Слушай, это не мое, конечно, дело, но ты в последнее время сама не своя. Гермиона ощутила на себе взволнованный взгляд своей лучшей подруги, но виду не подала. Девушка и сама прекрасно понимала, что происходит что-то неладное: просыпаясь в поту после кошмара, который она даже едва может вспомнить на утро, гриффиндорка все чаще наблюдала на себе какие-то непонятные синяки и порезы. Юная ведьма уже начала считать, что потихоньку лунатит по ночам, однако Джинни ни разу не замечала ту, встающую с кровати (по-крайней мере, когда все-таки оставалась с ней ночевать); у второй старосты было полно дел вне учебы и, как никак, молодой человек, с которым она чаще всего засыпала в обнимку на диване общей гостиной, поэтому лишь на утро встречаясь с соседкой сама видела некоторый изменения, начиная от внешности и заканчивая поведением. — Ты в последнее время слишком долго спишь. — заметила бестия, направляясь к зеркалу, стоящему у кровати Гермионы с покрытым резными узорами изголовьем. — Тебя как будто подменили… «В чем-то ты определенно права, Джин…» — протянула Миона, утыкаясь носом в подушку. — Где же та девочка-отличница, ненавидящая непунктуальных и несобранных студентов? — продолжала рыжая ведьма, нанося тушь на ресницы. — Может, уже стоит начать отбирать у тебя книжки на ночь… Не корчись, дорогая, я сейчас как никогда серьезна: такими темпами ты скоро сойдешь с ума от переизбытка знаний или же сыграешь в ящик, понимаешь? Младшая Уизли с невозмутимым видом повернулась к своей подруге, но сведенные к переносице брови не скрывали растущего за старшую ведьму волнения. Бестия ненароком опять напомнила таким выражением своего лица Молли, чем вызвала нервный смешок у собеседницы. — И тебе доброе утро, Джин. — потягиваясь протянула Гермиона, медленно сползая с кровати. Девушке сейчас меньше всего хотелось слушать поучительные нотации в своей адрес и, тем более, заставлять переживать вторую старосту: не то время, да и ни к чему. Поэтому, решив, что будет несомненно лучше просто сделать вид, что все в порядке, собираясь с протестующими мыслями, она все-таки встала и направилась в сторону подруги. — С книгами у меня разговор короткий: не нужно ничего менять, я пока не жалуюсь. — брюнетка заметно смягчилась, игриво толкнув в бок насупившуюся и неверящую ей младшую Уизли, моментом устраиваясь у зеркала и начиная приводить себя в порядок. — Я работаю над своим режимом и, уверена, скоро он обязательно наладится. Не переживай за меня так сильно, иначе я скоро буду называть тебя «мамочкой». — Только этого мне не хватало! — цокнула рыжая ведьма, издав наигранный смех. — Я слишком молода для вас, мисс. Она пихнула ножку стула Гермионы коленом, отчего вторая волшебница неминуемо качнулась: ударившись локтём об угол столешницы, пострадавшая с укоризной зашипела на оппонентку, но та лишь развела руками в сторону. — Может, тебе стоит подумать над тем, чтобы записаться на какие-нибудь спортивные занятия? — задумчиво потирая подбородок, произнесла Уизли. — Как раз сможешь отвлечься от всей этой повседневной рутины и хоть немного вдохнуть жизнь. Тем более, это же твой последний год… Джинни продолжила хищно вглядываться в потирающую ушиб на руке чертыхающуюся девушку напротив. Понимая, что от проницательного взгляда младшей колдуньи ничего не ускользнет, Грейнджер лишь молча продолжила наводить марафет, так же иногда бросая косые взгляды на подругу через отражение в зеркале. Искрометные молнии и напряжение повисли в комнате всего лишь на мгновение, пока молчание все-таки не было нарушено. — Я и спорт? Что за чушь? — отрезала Гермиона, незаметно для себя осматривая заживающие на щеках порезы. — Мы с ним явно не совместимы по гороскопу, ты же знаешь. Сочетание такое себе… Сто-о-о-о-оп! Девушка внезапно выпрыгнула из кресла и серьезно посмотрела на хохочущую теперь от этого каламбура рядом рыжую ведьму. — Я не собираюсь записываться на квиддич ни при каких условиях, даже не мечтай! — выпалила она, тыча пальцем в лоб не унимающейся подруги. — Буду просто побольше выходить на свежий воздух — прогулки полезны для разгрузки мозга… Ну и, все такое. Гермиона, как бы сконфуженно обижаясь на свою подругу, быстро вернулась на свое место, еле сдерживая предательски ползущую вверх улыбку, пока прислонившаяся к стене младшая Уизли увлеченно игралась с баночкой какого-то непонятного крема, хищно улыбаясь своим мыслям. Обстановка на некоторое время разрядилась и, заметив неподдельное веселье своей соседки, Грейнджер снова серьезно посмотрела на нее через плечо. Собеседница быстро вертела предмет у себя в руке, несколько издевательски ухмыляясь немому вопросу восседающей. — Не понимаю, что такого прям смешного я сейчас сделала? — уточнила Гермиона. немного закипая. — Может дело в том, как ты проводишь свободное время? — староста не осознавала, о чем толкует соседка. — Или с кем? Согласись, парень тебе бы не помешал, ну, или… Джинни специально сделала театральную паузу, все сильнее сдерживая порыв подступающего хохота. Юная ведьма полностью обернулась к рыжей бестии, наплевав на то, что хотела быстрее привести себя в порядок. — Что за «или», Джин? — Никто не отменял простой и действенный «перепихон», родная. — прыснула наконец младшая Уизли хватаясь за живот. — Боже, ты как будто только сегодня родилась! Видела бы ты свое лицо сейчас, ха. Только, я тебя умоляю, ради Мерлина и братьев Гримм — не с моим тупоголовым оболтусом-братцем! Его бы следовало сначала привить от бешенства и сводить к венерологу после этой Лаванды, клянусь. Грейнджер тут же залилась румянцем, мысленно проклиная свою лучшую подругу, но замечание на счет Рона было довольно уместным и не могло остаться в стороне. Смех гриффиндорки в тот момент больше походил на припадок, однако сделать она с ним определенно ничего не могла. «Возможно, Джинни и права…» — внезапно выдал голос разума еще более хохочущей в этот момент гриффиндорки. — «Что плохого в том, что я с кем-нибудь развлекусь? А точнее…» Гермиона с силой подавила всплывающие нелестные картинки одного из своих снов, закрывая зарумяненное веснушчатое лицо руками. Младшая Уизли весело наблюдала за неоднозначной реакцией своей подруги, все так же продолжая: — Например: что на счёт того красавчика-болгара, который украл тебя на весь праздничный вечер? Ты же даже не попрощалась с ним! Хотя… После я нашла тебя тут, спящую прямо в вечернем платье… Неужели он так плох? Гермиона снова залилась краской (от чего больше: от злости или стеснения — было не известно), но взяв себя наконец в руки, староста Гриффиндора решила парировать так низко бьющие вопросы и доводы своей подруги. — Мне не требуется «парень» и я как-нибудь сама справляюсь с этим, не сомневайся! — промямлила она, начиная повышать тон. — И уж тем более. Девушка неожиданно схватила расчёску, с силой швырнув в сторону своей глумливой собеседницы. Джинни же ловко поймала её, продолжая давиться от смеха. — Какой там перепихон?! — Из старших курсов ты — одна из немногих, кто никогда ни с кем не встречался, упаси Мерлин! Не нужен ей парень! — встряхнула руками Джинни, невербально заправляя кровати. — Даже Невилл пару раз осмелился пригласить Полумну погулять. Хотя, хм… Младшая Уизли внезапно остановилась, на минуту задумавшись. Внезапно возникшая тишина стала нервировать Гермиону, что боялась что кто-то узнает ее маленький секрет. — Мне кажется, он только и делал, что мычал ей в ответ, пока они гуляли по Хогсмиду, не смея вымолвить и слова. Пф, только представь как Невилл флиртует… — на недовольный, но облегченный взгляд подруги, рыжая вернулась к прежней теме. — Может, я чего-то и не знаю о тебе… Не нужен ей парень, хм… Рыжая ведьма начала расхаживать взад и вперед по комнате, чем заставила перестать дышать вновь раскрасневшуюся Гермиону — Не спишь ли ты по ночам как раз по этому поводу? Уже кого-то подцепила, мм? — внезапно поиграв бровями, бестия словила флакон духов у лица. Грейнджер раздраженно выдохнула, понимая, что все дело в ее паранойе. — Давай не будем об этом… — промолвила она, закусывая губу, дабы не расплакаться. — У меня был опыт, но не самый удачный и короткий. Я… Не хочу об этом говорить. На глазах девушки заблестели слезы, что заставило младшую Уизли быстро кинуться в ее сторону. — Тише, детка, я не хотела… — Джинни неловко обняла подругу, положив голову ей на плечо. В отражении она заметила, как Гермиона теребила рубашку, в которую та так ловко переодела её этой ночью, после того как высвободилась от вечных поцелуев Гарри по дороге в спальни факультетов. — Допроса не будет, обещаю. — рыжая ведьма мягко чмокнула подругу в затылок. — Если что — сама расскажешь, я всегда тебя выслушаю, поверь. Знай: симпатия отличается от любви и я уверена, что чуть позже всё обязательно наладится. Младшая Уизли взяла лицо Гермионы в свои руки, смотря на ту с нежной, больше походящую на материнскую, улыбкой. — Просто постарайся не перенапрягать себя домашкой. Грейнджер, невольно шмыгнув носом, все же улыбнулась, как вдруг словила легкий, чуть веселящий подзатыльник. — А теперь! — быстро бросила Джинни, поднимая девушку со стула и толкая ее в направлении ванной комнаты. — Минутка траура по несправедливости и всем этим гнусным мужикам окончена! Быстро в душ, лентяйка! Если ты опоздаешь на завтрак — я скормлю тебя боггарту! Давай-давай, бегом-бегом! Шевели своими булочками, размазня, сегодня новый день! «Джинни все чаще стала напоминать свою маму…» — вновь убеждаясь в этом, подумала Гермиона. Веснушчатая, рыжая девчонка теперь гоняла всех за едой и следила за здоровьем каждого из друзей. В моменты, когда она сердилась, младшая Уизли упирала руки в боки, прямо как её мать. Она даже с таким же жаром говорила о каких-то важных вещах, не забывая отчитывать кого-нибудь за неопрятность или оплошность. Миссис Уизли, несомненно, воспитала хорошую, замечательную дочь — ей определенно можно гордиться, но, несмотря на её хозяйственность и заботу, дома бестия точно никогда сидеть не будет, слишком уж активная и инициативная дама. Разумеется, она когда-нибудь тоже станет мамой, у нее определенно появятся дети, но она будет воспитывать их на улице, обучая всем возможным приемам квиддича, пока бедный хозяюшка-Гарри будет стоять у плиты, готовя какой-нибудь более-менее съедобный и сносный ужин. Стоя у раковины, Гермиона осматривала своё лицо, подмечая небольшие тёмные мешки под глазами. Ведьма, с подорванным режимом, смогла вспомнить лишь ту часть сна, где она кружит с Беллатрикс под вой ветра, в вихре подгоняемой танцем листвы: как бледные тонкие запястья лежат на ее плечах, медленно спускаясь на талию; как тёмная ведьма мило улыбалась краснеющей девушке, ненароком поглощая ту своим томным взглядом, одними лишь приподнятыми уголками рта принося спокойствие и вызывая табун мурашек по всему телу, одновременно заставляя дрожать от корней волос до кончиков онемевших пальцев. Грейнджер начала напевать ту самую странную песню, которую они пели с Беллой где-то на задворках сознания этой ночью, одновременно поворачивая вентили, чтобы включить воду: ее голова была забита лишь пришедшим сновидением и тем самым настоящим праздником, когда они с профессором взаправду кружились на одном из балконов огромного, торжественно подготовленного, замка, спрятавшись от других и наслаждаясь временем с друг другом. «Интересно, во всем виновато спиртное?» — подумала про себя девушка, подставляя ладони под капризные маленькие водопады. — «Она тоже была счастлива в тот момент? Что подтолкнуло ее на этот поступок? Неужели…» Гермиона сразу же решила отбросить от себя все эти мысли и догадки, т.к совершенно не могла поверить в реальность происходящего. «Понравиться Блэк?» — переспросила себя ведьма. — «Да не может этого быть! Мы с ней — разные ипостаси… Где я и где она…» Нарочно загрустив, но все же не убивая надежду, девушка нырнула прямо под кран: холодные струи тихо упали на поверхность молодого лица, улыбающегося всплывшим недавнем моментам; вода начала смывать всю усталость минувшего дня, унося за собой какие-то мимолетные проблемы и оставляя лишь огромные синеватые мешки под блестящими янтарными глазами. Закончив утренние процедуры, колдунья аккуратно ступила на холодный кафель и, за секунду укутавшись в полотенце, решила поскорее направиться в общую комнату, дабы привести себя в более пристойный вид. Заглянув предварительно в свою комнату и переодевшись в более подходящую для учебы одежду, Грейнджер не забыла достать чистый пергамент, перо и чернила из прикроватной тумбочки, что потребуются для написания послания торговцу зелий. Присев напротив того самого зеркала, через которое сегодня они переговаривались с младшей Уизли, и все-таки наконец решившись обговорить столь опасную авантюру — Гермиона решила начать обдумывать каждую мелочь плана их с магом встречи, дабы удостовериться в сохранности их общих интересов и секретов. «Ребята верят в меня…» — подумала девушка, закусив кончик перышка, начиная работать над текстом послания. Гриффиндорке пришло на ум использовать невидимые чернила и древний кельтский шрифт, точно зная, что торговец сможет все понять: она указала дату и время предстоящей ночи, назначая человеку встречу на одном из сокрытых для посторонних глаз мест, надеясь, что переулок за «Тремя мётлами» несомненно подойдет для передачи товара. Конечно, туда будет довольно проблематично добраться, но попадать в неприятности и подставлять друзей ей крайне не хотелось: этот проулок мог послужить оптимальным вариантом для обоих сторон, где уж точно никто их не смог бы отвлечь или поджидать. Свернув лист пергамента в трубочку и наложив на него шифрующее заклинание (на всякий случай), в последний раз взглянув на себя в отражении и убедившись, что все-таки в общей гостиной ей делать теперь нечего, ученица как можно скорее направилась в сторону совятни, чтобы как можно быстрее передать это незаконное письмо. Грейнджер уверенно шла по коридорам Хогвартса: в ее план входило выглядеть нормально, но задумчиво, чтобы другие не смогли заподозрить ничего неладного. Если бы кто-нибудь из профессоров спросил, куда это она направляется, девушка бы сказала правду: «Ох, что вы, профессор Флитвик! Я просто иду отправлять письмо родителям! Не волнуйтесь — на завтрак точно не опоздаю.» — репетировала про себя студентка. Но, к счастью, ее путь оказался не таким уж и сложным: совы ужасно зашумели от звука захлопнувшейся двери, но, заметив улыбающуюся гриффиндорку, они тут же прекратили галдеж. Гермиона было уже подошла к одной из сов, как вдруг черный, как смоль, ворон, возвышавшийся сверху в углу комнаты, внимательно наблюдающий за ней, спустился на плечо испуганной столь внезапным действием девушки. Птица будто ожидала. Черные бусины глаз обжигали нутро девушки. Ворон будто знал, что хочет сделать внезапно появившаяся здесь гриффиндорка и выжидающе оценивал каждый ее сделанный шаг. Грейнджер замерла, молясь всем Богам, чтобы восседающее на ее плече, живое существо наконец-то отступило и дало той закончить начатое. Словно чувствуя страх юной ведьмы, или же устав от ее дрожи, ворон взлетел на одну из ближайших балок, где продолжил наблюдать за гостьей. Гриффиндорка благодарно выдохнула и направилась в отдаленный угол огромной совятни, как вдруг: внезапный скрежет двери отвлёк её, когда она уже тянулась к дверце клетки, однако за поворотом нельзя было заметить эту маленькую сжавшуюся девчушку, сердце которой от страха вырывалось из груди. Еле узнаваемый шёпот одарил тихое помещение, пока Гермиона пятилась в прогал между колоннами. Ворон громко каркнул, будто смеясь с попытки девушки скрыться, но ей было определенно не до этого. В помещении раздался поспешный цокот каблуков; силуэт знакомой Гермионе дамы неожиданно родился буквально в паре метров от нее. Запах корицы и леса после дождя ударил в ноздри, чуть не заставив девушку охнуть. Беллатрикс с раздражением смотрела куда-то в сторону, делая неопределенные, но изящные жесты своей тонкой рукой: спрятавшейся в темноте колдунье показалось, что та словно отмахивалась от какой-то назойливой мухи. — Спасибо за помощь, Северус, но дальше я и сама справлюсь. — язвительно промычала Блэк, направляясь в сторону клеток учителей. Тот самый чёрный ворон зашелестел перьями аккуратно устраиваясь на плече преподавателя, покорно поклонившись. Но, внезапно, птица проявила агрессию, как только чья-то мужская рука потянулась в сторону Беллы: щелкнув мощным клювом, существо чуть не откусило палец Снейпу, омерзительно ухмыльнувшемуся столь наглой попытке его атаковать. — Аккуратнее на поворотах, Северус. — игриво пророкотала Беллатрикс, поглаживая птицу по голове. — Ты же знаешь, что он воспринимает только меня, а тех, кто рядом со мной — как потенциальных врагов. — Да уж, противное создание. — ворон было хотел кинуться ему на лицо, когда рука Блэк придержала его на месте и вытащила кусочек мяса из кармана. — Под стать своей хозяйке. — процедила сквозь зубы Беллатрикс, гневно уставившись на своего собеседника. — Не зарекайся на этот счет, Севи, иначе словишь себе в лицо бомбарду. Преподаватель зельеварения, немного опасаясь и, зная всю правдивость слов женщины перед ним, сделал шаг назад. — Так-то лучше. — вымолвила темная ведьма, обратно переключая внимание на своего питомца. — Тебе не стоит доверять этому грязному отребью, — поправляя галстук, басом произнес Снейп: мужчина с отвращением наблюдал как птица, перелетев на стол, принялась жадно раздирать кусок мяса. — Он фактически ищет только выгоду. Я больше не собираюсь поставлять зелья, мне от них нет толку… Беллатрикс медленно обошла собеседника, проводя руками по его торсу, положив голову на напряженное плечо, уже наблюдающего за ней исподлобья, мужчины. В этот момент Гермиона дернула головой, отчего одна из сов, запертая в клетке. начала кричать и яростно махать крыльями на притаившуюся девушку, что так небрежно задела рукой несчастную полку. Сжавшись в углу, Грейнджер снова взмолилась, чтобы её не рассекретили. Гриффиндорка заметила, что устремив свой невозмутимый взор в сторону питомца, Беллатрикс задала тому немой вопрос, о нахождении кого-либо помимо Северуса и неё в этой комнате. Ворон вновь почтительно наклонил голову и обратил свой оценивающий взор на дрожащую гриффиндорку, но спустя несколько секунд, все же решил вернуться к прерванной трапезе. Птица точно знала о её местонахождении, но не раскрыла Гермиону. Убедившись что все в порядке, Блэк продолжила нашёптывать свой монолог Снейпу на ухо, поглаживая его по спине холодной ладонью. — Северус, мы получаем процент от продаж, к тому же он мой старый друг… А товарищей нельзя бросать в беде, — томно выдохнув на ухо понемногу возбуждающемуся мужчине, она решила продолжить. — Ведь так? Ты же не бросишь меня одну? — Тебя — нет, но если он что-то сделает не так… — глаза доселе хладнокровного мага вдруг заметались от алых губ к тёмным кудрям коллеги. — Я заставлю его пожалеть о том, что он вообще появился на свет. — Я знала, что ты меня не оставишь… — пропела ведьма, прикусывая пухлые, слегка влажные губы, что со стороны немного поблескивали от света тусклой лампы в комнате, создавая ощущение, будто они покрыты тонким слоем карамели, который так сильно хотелось раскусить. Чмокнув на последок в плечо Северуса, Блэк вернулась к доедающей птице и отдала ей письмо, поглаживая перья у основания крыльев. Ворон встрепенулся, поклонился на последок и отправился с ужасной скоростью в окно. — На этой встрече передам ему, что это была последняя поставка. — мужчина победно улыбнулся на высказывание оппонентки. Снейп галантно открыл дверь прямо перед дамой, пропуская ее вперед. Она же в знак благодарности сделала «книксен», после чего вышла, а мужчина, ехидно улыбаясь, последовал прямо за ней по тихому коридору, не обращая внимания на расшумевшихся от звука пугливых птиц. Как только нежданные гости покинули совятню, Грейнджер свалилась на колени, на слегка покрытый морозной сыростью каменный пол, наконец хлебнув столь желаемого воздуха полной грудью. Спустя пару глубоких вдохов, она принялась заниматься тем, зачем пришла раньше. И вот, птица, с привязанным к ее лапе письмом, с ужасной скоростью вылетела в окно, а Гермиона выскочила в сторону общего зала. Ее начало мутить от одного только понимания происходящего. «Да что не так с этой женщиной!» — про себя возмущалась гриффиндорка, — «Она то приглашает меня на танец, то так и льнет к этому… Зануде Снейпу! Мерлин, как меня все это уже достало…» Девушка резко застыла возле двери Общего Зала. «О каком торговце шла речь? Неужто…» Взбалмошная после подслушанного разговора и сообразившая, о чем все-таки велась беседа между преподавателями, Гермиона ворвалась в зал, так же обратив внимание что все было как прежде: последствия вечеринки были скрыты; комната снова приобрела свой первоначальный размер; столы находились на своих местах, однако, в углах и возле столов некоторых факультетов присутствовали новые «шатры», предназначенные для только прибывших школ. На удивление, все учителя присутствовали на завтраке этим утром, наблюдая за порядком и устраняя последствия вечеринки; даже Снейп с Беллатрикс успели приступить к своей ленивой, утренней трапезе. Гермиона бросила в сторону темной ведьмы какой-то немой испепеляющий взгляд, занимая стул рядом со своей подругой. Профессор Блэк даже не обратила на это никакого внимания, продолжая накручивать на свой тонкий палец изящный черный локон. «Ну-ну, аристократка…» — подумала про себя Грейнджер, накладывая овсянку в свою тарелку. По залу проносился безудержный галдеж, который многим присутствующим изрядно портил настроение и аппетит, но никто не обращал на него особого внимания из вежливости, как бы игнорируя общую проблему. Но благо во спасение, в центр подиума вышел широко улыбающийся директор Хогвартса, дабы дать очередное объявление. Многие студенты облегченно выдохнули, так как в помещении, хоть и на короткий миг, воцарилась обволакивающая тишина. — Здравствуйте, мои дорогие друзья и гости этого замечательного заведения! — разносился голос Дамблдора по всему Залу. — Очень хочу обратить ваше внимание на то, что чемпионат считается открытым! Воодушевленные студенты начали хлопать в ладоши, когда Джинни схватила рукав Гермионы и притянула ту к себе: — Мясо. — озлобленно шикнула бестия на ухо своей подруги. — Что? — недоумевающе спросила гриффиндорка. Пихнув девушку под локоть, младшая Уизли подвинула к ней большое блюдо со свининой: — Я сказала: «ешь мясо!» — сквозь зубы процедила рыжая ведьма, дав легкий подзатыльник своей соседке. Гермиона обиженно насупилась, но не стала противоречить, в то время как профессор Дамблдор продолжал свою напутствующую речь: — Послезавтра состоится ваше первое испытание, поэтому: участники, советуем подготовиться к предстоящему соревнованию и отнестись к нему со всей серьёзностью. Мы оповестим всех вас о задаче этого уровня и, разумеется, предоставим возможность каждому студенту пронаблюдать за ходом этих игр. — дотоле добродушный директор внезапно изменился в лице: морщины стали более глубже и густые брови вдруг сдвинулись к переносице, — Помните, друзья: чемпионат меняет не только условия жизни, но и самих людей. Гермиона почувствовала волну мурашек, что резко пробежали по ее спине. Вновь бросив взгляд на преподавательский стол, она заметила, что Беллатрикс смотрит на нее и с какой-то грустью качает головой. Грейнджер сразу отвела глаза в сторону, резко поперхнувшись куском жаренной свинины. — Друг может оказаться первым врагом. — сообщил Дамблдор в тишину. — А тот самый предатель — единственным спасением. Выбирайте с умом на кого положиться, ведь грянет ветер перемен… Хорошего всем вам дня, мои дорогие, и, разумеется, удачи. Директор вернулся на свое место и принялся поедать какие-то излюбленные им сладости с более чем отстранённым видом. Гермиона обдумывала слова старика, все больше понимая, что во всех его загадках скрыт глубокий и очень мудрый подтекст. Но, стараясь все-таки исключить плохие моменты предстоящих соревнований и обратившись к своим, она пронаблюдала изменения их лиц. «Раздор начинается здесь и сейчас…» — пронеслось в сознании юной ведьмы. Рон выглядел не очень весёлым, полностью игнорируя сидящую прямо перед ним Гермиону; Гарри лениво ковырялся в своей тарелке, сильно хмурясь; Джинни закусила губу, тоже верно обдумывая все вышесказанное. — Хей, Гермиона, как прошел твой вчерашний вечер? — решил отвлечься Гарри, уже без грусти осматривая свою обеспокоенную подругу. — Как провела время с тем парнем? Бровями Поттер указал на шатер болгаров: всё внимание большинства девушек (и не только) было приковано к тому самому Виктору, что так увлеченно рассказывал что-то окружающим. Гермионе казалось, что молодой человек ведет себя наигранно и жеманно, наслаждаясь тем, что все внимание большинства было приковано к нему. Почувствовав на себе чужое, несколько отдаленное внимание, студент Дурмстранга бросил несколько холодный взгляд на рассматривающую его девушку. Гермиона немного дернулась, отчего молодой мужчина как-то хищно оскалился. «Что-то здесь не так.» — кричало сознание молодой ведьмы, что отчаянно замотала головой. Гарри и Джинни обеспокоенно посмотрели на свою подругу, в то время, как она решила ответить. — Всё прошло… Отлично, правда. Виктор был очень мил и вежлив. Нам удалось немного пообщаться, — кинув отреченный взгляд в сторону Рона, она добавила. — Затем после танца он подарил мне волшебную розу. Думаю, мы отлично провели время. Это не было лукавством, волшебница была крайне честна с собой и ребятами, но давать оценку о человеке, с которым ей пришлось пообщаться буквально час она тоже не могла. Тем более все то, что происходило после их с ним знакомства, оставило неизгладимое впечатление и неподдельное счастье, которое гриффиндорка до этого никогда не испытывала. — По твоим словам ты прямо — монашка, Миона… А подробности будут? — Джинни уставилась с двузначной улыбкой. — Где вы провели свой вечер? Почему мы тебя больше не видели? И почему же ты уснула прямо в одежде? — Знаешь, Джинни, мы все обсудим, но наедине, хорошо? — коварно оскалившись произнесла Гермиона. Цокнув языком в ответ, Уизли кивнула ей и продолжила завтрак. Грейнджер тихо хихикнула некоторой вредности своей подруги, но это подождет. Девушка прочистила горло, делая свой голос немного приглушеннее и ниже, чтобы все остальные не смогли ее услышать. — Я сходила и отправила письмо тому самому поставщику. — проговорила староста Гриффиндора чуть ли не шепотом. — Пытаюсь договориться с ним о встрече вечером. Рон и Гарри позабыв о всех печалях выпучили свои глаза и с надеждой посмотрели на лучшую подругу, не скрывая улыбки благодарности. — Ммм? Что ещё за поставщик? Куда вы опять втроём ввязались? — Джинни неодобрительно окинула взглядом своего парня, на что он поцеловал её в лоб и прошептал слова успокоения. — Не переживай, дорогая, это по поводу участия в чемпионате. Гермиона предложила попробовать жидкую удачу. — рыжая девушка снова кинула на Поттера пропитанный гневом взгляд, на что он вскинул руки в защитном жесте. — На всякий случай! — Если мне удастся договориться, — продолжала Грейнджер, не обращая внимания на начинающуюся перепалку пары. — То ночью я отправлюсь в Хогсмид, откуда спустя час вернусь. Джинни укоризненно сделала замечание своей подруге. — Глупость передается воздушно-капельным, не так ли? — съязвила бестия, поправляя воротник мантии своей подруги, как бы предупреждая, что может в любой момент ее задушить. — Ладно эти двое делают что-то прежде, чем включается их мозг, но ты, Гермиона… Я все больше тебя не узнаю… Грейнджер устало потерла свои виски и посмотрела в горящие зеленым пламенем глаза напротив. — Ты же меня знаешь, Джин. — проговорила она с некоторой нежностью. — Я все хорошо спланировала, не сомневайся. Если эта авантюра будет абсолютно не безопасна и обречена на провал — я не позволю ребятам пользоваться зельем, ради их собственной безопасности. И сейчас рискую только я. Джинни выпустила свою подругу из импровизированных «тисков» и озадаченно посмотрела на нее. Компания все-таки решила продолжить завтрак в тишине, позволяя каждому члену думать о своем. Грейнджер начала немного переживать на счет того, правильно ли поступает, как почувствовала на себе чей-то пристальный изучающий взгляд. Осмотрев мельком зал, она не заметила ничего подозрительного. Но единственное, что её смутило была именно Беллатрикс: она с какой-то уставшей улыбкой теперь мило беседовала с профессором МакГонагалл. Гермиона заметила, как спокойно и по-домашнему, что так было не похоже на темную ведьму, та тихо хихикала на какое-то, видимо, смешное замечание Минервы. Ее голова с распущенными и разбросанными кудрями покоилась на левой руке, пока другая ковырялась вилкой в тарелке. «Так и не притронулась к еде…» — про себя отметила юная ведьма. Декан Слизерина резко помрачнела и, с задумчивым видом, как-то отстранённо посмотрела на коллегу, но спустя какую-то долю секунды, весь её суровый вид испарился и она снова стала тем самым обычным, весело смеющимся человеком. Ответ торговца не заставил себя долго ждать, отвлекая от пристального наблюдения за профессором Гермиону. Поспешно развернув письмо, она увидела всплывшие иероглифы, гласившие: » 23:00, Возле служебного входа. Не опаздывай». Большей информации ей и не требовалось. Друзья с вопросом посмотрели на нее, на что девушка удовлетворенно кивнула. — Ждите вечером. — произнесла староста Гриффиндора, приподнимаясь из-за стола. — Я пока пойду прогуляюсь немного. Нужно решить некоторые моменты. — Только, ради Мерлина, будь осторожна, Миона! — Джинни поспешно вскочила вслед за подругой, утягивая ту в свои объятия. — Я не прощу себе, если ты попадешь в беду, а я не сумела тебя отговорить…***
Отреченно гуляя по замку, Грейнджер рисовала в голове наилучшие пути до тайного прохода, ведущего в погреб в «Лавке сладостей», когда её размышления резко прервали: за очередным поворотом, чья-то сильная рука подхватила её и затащила в проём между доспехами. Девушка было захотела откусить палец тому, кто прикрыл ее рот, как вдруг знакомый дружелюбный смех ее вовремя остановил. — Чш… Не пугайся. — Крам вернул ей возможность говорить, лучезарно улыбаясь. — Прости… За мной по всей школе носятся девчонки, другой возможности поболтать не было. С широко распахнутыми глазами, Гермиона несколько наигранно улыбнулась ему в ответ. — Тогда, тебя стоит спрятать от них. Пойдём, я знаю хорошее место. — выглянув, чтобы осмотреться, она выскочила и повела собеседника в сторону астрономической башни. Минуя всех девушек в школе, они ловко пробрались в башню, где смогли остаться наедине. — Ну вот мы и пришли. — юная ведьма показала рукой в сторону ниши у изгороди, где можно было устроиться наблюдая за горизонтом. — Красиво, не правда ли? — Словами не описать, насколько… — Виктор застыл с открытым ртом, наблюдая за чарующей красотой простирающейся огромной территории Хогвартса. Девушка неспеша подошла к колонне и присела, наблюдая за удивленным молодым человеком. — Итак, — тихо произнесла она, складывая руки в замок. — О чем ты хотел поговорить? — Спросить, как ты себя чувствуешь. — присев напротив, ответил Виктор. — Ты так и не вернулась вчера, поэтому я сильно распереживался. За завтраком подходить к вашему столу было бы как минимум невоспитанно, да и меня постоянно отвлекали. Студент Дурмстранга поднял глаза на стеклянную узорчатую крышу. давая возможность ответить своей собеседнице. — Всё в порядке, — выдохнула Грейнджер, невольно заливаясь краской. — Меня просто отправили в комнату из-за плохого самочувствия. Но не стоит беспокоиться, сейчас я чувствую себя прекрасно. Просто… Вчера переволновалась перед вечеринкой. Можешь не переживать за это. Девушка отреченно махнула рукой куда-то в сторону. На мгновение повисло неловкое молчание, но Крам быстро исправил сложившуюся ситуацию. — Не хотела бы ты, скажем так, нарушить комендантский час? — с хитрой улыбкой спросил он. — В каком смысле нарушить? — недоумевающе посмотрела на своего собеседника девушка. — Ты знаешь, какие наказания может предоставить Филч за нарушения правил Хогвартса? — Мы могли бы прогуляться сегодня ночью под звёздами. — мечтательно произнес парень, пододвигаясь ближе. — Только ты, я и прекрасная карта неба… Что скажешь? Гриффиндорка мягко отодвинулась от болгарского ловца. Это предложение подействовало ей на нервы, но не желая показать свое истинное отношение к этому, она ответила: — Прости, но сегодня я не смогу пойти… — произнесла гермиона, вспоминая о своих планах. Виктор с тоской опустил голову, носком туфель ковыряя трещину в плите. Как бы девушке не хотелось оправдаться, но ей и впрямь было не до романтических свиданий. — Я правда не могу… — прошептала колдунья, как бы извиняясь. — Сегодня я и так немного нарушу правила, даже без твоего приглашения. Парень удивленно посмотрел на девушку, но вновь опустил глаза. Грейнджер заметила, как на его лице неистово заиграли желваки, но спокойный голос парня немного перебил ее подступающий к горлу страх. — Я понимаю. — отрезал молодой человек, выпрямляясь. — Лезу к тебе, когда ты занята. Прошу прощения, не хотел беспокоить. Он было хотел исчезнуть, но Гермиона схватила его за руку, чтобы он остался. — Я никуда ни с кем не ухожу, просто этим вечером… — она немного помедлила: ей не хотелось рассказывать о своих планах какому-то незнакомцу, но, казалось, Виктору можно доверять. — Я отправлюсь в Хогсмид. За одной посылкой. Поэтому мы не сможем встретиться. — Может, тогда в другой раз? — Виктор с надеждой посмотрел на сжимающую его локоть руку. — В другой раз. — отпуская собеседника, произнесла волшебница. После этих слов мужчина поклонился и решил поспешно покинуть башню, оставив Гермиону в одиночестве.***
День Грейнджер пролетел быстро: постоянное планирование убивало каждую свободную минуту. Студентка даже не могла сосредоточиться на занятиях, все время мысленно возвращаясь к обдумыванию побега. После уроков, ребята посетили библиотеку, где смогли сделать все домашнее задание, конечно же не без помощи «абсолютной всезнайки». Осенний вечер принёс с собой особенную прохладу, прогнав, вечно шныряющих по коридорам, учеников, отчего тишина тотчас же окутала собой весь замок. После десяти часов вечера, Гермиона выбралась из спальни старосты и ловко покинула гостиную Гриффиндора, закутанная в мантию невидимку, которую она предварительно одолжила у Гарри. Свернув в один из темных коридоров, который лежал на её пути к проходу в стене, яркий Люмос озарил пространство вокруг. Души великих магов и волшебниц, запечатленные в картинах, начали бросать гневные комментарии, в сторону двигающейся по направлению к выходу, незаметной тени. Когда очередной портрет выкрикнул обидное оскорбления в адрес ученицы, Гермиона невольно подпрыгнула, моментально ускоряясь. В пустом пространстве, звук шагов эхом отдавался от стен, лишь усугубляя страхи гордой гриффиндорки. С каждым преодоленным поворотом, ее сердце норовило выпрыгнуть из груди. Под мантией становилось все тяжелее дышать, а узкие пространства с силой давили на разыгравшееся воображение юной ведьмы. После небольшой проверки, окончательно убедившись, что поблизости никого нет, мантия отправилась в заранее подготовленный для вылазки небольшой рюкзак Грейнджер. На повороте, между двумя небольшими коридорами, девушку схватили, прижав мертвой хваткой к стене. От страха, Грейнджер чуть было не завопила на всю школу, но увидев, кто это сделал, она сразу передумала. — Гуляешь по школе, Грейнджер? После комендантского часа? Ц, ц, ц, как тебе не стыдно? — игриво покачивая головой, произнесла староста Слизерина. — Ты у нас плохая девочка, не так ли? Может на тебя доложить? — Отвали, Паркинсон. Не до тебя сейчас. — сквозь зубы процедила гриффиндорка. Рука слизеринки мягко прошлась по подбородку, спускаясь ниже к шее, ключицам, груди… Грейнджер чувствовала, как по коже словно проводили кончиком пера, оставляя незамысловатые следы и узоры, которые следом загорались от приятного покалывания. Резкое тепло внизу продолжило распространяться по всему телу, посылая мимолетную тихую дрожь. — А когда же до меня будет? Надеялась, ты меня на свидание позовешь, а ты в итоге с болгаром убежала… — рука, ранее ласкающая тело, прижалась предплечьем к груди, не больно удерживая. Пэнси, словно играясь, легонько коснулась губами подбородка собеседницы и продолжила. — Ты даже представить не можешь, как я скучала… — томно прошептала она, отчего заставила дрожь по телу Гермионы предательски усилиться. — Может, в качестве наказания за то, что ты прогуливаешься в столь поздний час по коридорам, уединимся где-нибудь меж этажей этим вечером, мм? Колено Панси ловко раздвинуло бедра Грейнджер. Девушка, чуть не потерявшая самообладание, сомкнула ноги, яростно сверля своим взглядом обнаглевшую в конец слизеринку. — Я же сказала — уйди с дороги. Мне явно не до тебя сейчас! — выскочив из металлической хватки Паркинсон, Гермиона снова накинула мантию и убежала от неё, пока Пэнси пыталась схватить ее за руку. Звуки быстро удаляющихся шагов ужасно выдавали её, но Гермиона итак потеряла слишком много времени «болтая» с Паркинсон. Благо, хотя бы Филча и его ужасной кошки не оказалось на пути, поэтому ведьме удалось незаметно скрыться средь проходов Хогвартса. Свернув ещё пару раз налево, колдунья оказалась у массивной стены, где висел лишь один факел. Гриффиндорка потянула за него, когда вдруг камни в стене медленно передвинулись, образуя небольшой проход, достаточного размера для человека. Старый, сырой туннель был покрыт плесенью. Затхлый запах гнили стоял в темном коридоре, вызывая тошноту от каждого вздоха. Конечно же там не было никакой вентиляции, отчего смрад заполнил собою все помещение. «Духами бы побрызгать, что ли?» — закашлявшись подумала девушка, двигаясь дальше. Зашагав быстрее, чтобы не обращать внимания на, оставленный позади, труп крысы, Гермиона мчалась сквозь кромешную тьму к выходу в «Сладкое королевство». В конце тоннеля ее ожидал небольшой, но тяжёлый люк. Спустя пару незамысловатых заклинаний, Гермиона выбралась из тошнотворной клетки, что заставляла задыхаться каждую секунду. Переместив люк на место, она заметила, что даже знающему человеку было бы трудно найти проход вновь, так сильно он сливался с полом. Обыскав подвал на наличие запасных выходов, ей ничего не осталось, кроме как выбираться через маленькое окошко, ведущее на улицу, или напрямую, через магазин, где ей всё же пришлось бы перелазить через окна. Рациональность взяла верх, поэтому прошмыгнув через форточку подвала, Гермиона отправилась на место встречи сквозь пьяные толпы, бредущих по улицам, людей, по пути заглянув в окно одной таверны, чтобы узнать время. На месте она появилась как раз вовремя. Небритый мужчина среднего роста скрывал полное лицо под огромным капюшоном мантии. Уставший внешний вид, кинжал, крутящийся между пальцев, поношенная одежда, перегар, что можно было почувствовать за километр, — главные приметы этого доходяги-торговца, что так ужасно завышал цены, но не мог себя даже привести в нормальный внешний вид. — Я уж подумал, что сделка отменяется. — хрипловатый голос, разнёсся по молчаливому переулку. — Деньжат прихватила? — Зависит от того, принёс ли ты товар. — Гермиона пыталась вести себя непринужденно, однако рука металась к пульсирующему дереву в кармане. — У меня всегда всё с собой, сладкая. — мужчина потряс в руках мешок, где поблескивал в свете мигающего фонаря маленький флакончик Феликс Филицис, который был размером примерно с большой палец. — Попрошу! Деньги вперёд, мадам. Фыркнув на такое обращение, Грейнджер протянула горсть с деньгами и выхватила из грязной руки торговца ценный предмет. Взгляд оценивающе осмотрел на вид идеальную жидкую удачу, затем вернулся к мужчине, что, с безумством в глазах, кинжалом пересчитывал галеоны. На секунду Гермионе даже стало жалко этого беднягу: он скрывался от закона, никогда не мог позволить себе нормальной жизни и работы и даже сейчас он стоял прямо перед ней в оборванной засаленной мантии, пересчитывая выручку, как зависимый наркоман. Как только сделка была окончена, мужчина ринулся в «Три метлы», скорее всего за новой порцией выпивки, что Гермиону не так уж сильно и волновало. Она получила то, зачем пришла, поэтому, недолго думая, направилась по всё ещё мрачному переулку обратно к лавке, из которой она могла безопасно добраться до Хогвартса. Ночь была невероятно тихая. По пути назад, Гермиона засматривалась на небо, что будто бы было покрыто тысячью огоньками, что вот-вот могли взорваться. В полной тишине сырая каменная плитка постукивала под каблуком кожаных сапог на протяжении всего времени. Напевая успокаивающую мелодию себе под нос, Гермиона нервно обхватывала палочку, ожидая нападения из любого угла такого любезно чистого прохода из зданий. Спустя пару минут, Грейнджер оставила плохие мысли в сторону, но, заметив отчётливые шаги позади, быстро перешла на бег: девушке казалось, что преследователь нарочно гнал ее в тупик, как бы угрожая расправой, хотя, может она просто сильно хотела вернуться в замок и всё это ей лишь мерещилось? Впереди мелькали силуэты лиц, охотно вглядывающихся в её, напуганные до предела, очи. Дыхание сбилось от долгого бега, а она все не могла найти путь к «Сладкому королевству». Какая-то тень мелькнула за поворот в конце переулка, отчего юная ведьма резко остановилась, не желая угодить в очередные проблемы. Рядом показалась высокая фигура мужчины (был ли это обычный пьяница или же кто-то другой — девушка не стала разъяснять), но человек понёсся с неимоверной скоростью в сторону Гермионы, отчего та сразу сообразила, что это тот самый падонкок, чьи глаза наблюдали за ней в течении всего пути. Ведьма молниеносно выхватила из кармана палочку, что в следующую же секунду красовалась в руках пугающего незнакомца. Мужчина вскинул свое оружие и, неизвестным для колдуньи жестом, пустил в грудь Гермионы таинственное заклинание. Почувствовав сильный удар, девушка потеряла контроль над ситуацией. Всё происходящее для нее было как в тумане: тишина покрывала всю реальность мраком, смешивая сны и действительность воедино, не давая почувствовать покой. Краем глаза, на волоске от обморочного состояния, Грейнджер видит мелькающую вспышку магии, что прилетает прямо в сторону нападавшего. Действие заклинания проходит, но обессиленная девушка лишь может отдалённо воспринимать происходящее, лежа на сырой земле. Она слышит, как мимо нее проносится человек, как чьи-то холодные пальцы обхватывают её; чувствует над своим ухом сбитое от слез дыхание и как чей-то нежный голос тревожно кричит, пытаясь привести её в чувства. «Беллатрикс…» — проносится в сознании оглушенной колдуньи. «Что же они делают? Откуда она здесь? Который час? Неужели, мы уже в замке? Как я так быстро успела пробраться назад?.. Хотя, это и не важно, твой приятный голос звучит так успокаивающе…» Гермиона закрывает глаза, позволяя себе уснуть и провалиться куда-то глубже в сознание, отдалённо слыша закономерный шум, что снова словно навевает ритм танца, так ярко впечатался в память: раз-два-три, раз-два-три… Снова и снова слышится: " — Гермиона!.. Гермиона!.. — А ведь из её уст это звучит так тревожно, так хорошо, так приятно, так по-особенному…»