***
Удивительно, но с Сюэ Яном они не поссорились. Отчасти благодарить за это стоило учёбу. Две лекции после инцидента в столовой Цзычэнь просидел мрачнее тучи, и Синчэнь решил, что не стоит оставлять его такого одного. Поэтому он утащил его в библиотеку под предлогом подготовки к проекту, и когда Цзычэнь постепенно начал оттаивать — постарался осторожно сгладить углы. Он сам чувствовал, как неловко и сбивчиво это получается, видел, как кривится Цзычэнь от предположения, что Сюэ Ян просто застрял в своём подростковом бунте, а Цзычэнь реагирует на его подначки и этим провоцирует ещё больше. Он не хотел переложить вину на него — только подтолкнуть к мысли, что, может, между ними было какое-то недопонимание. Но сложно было выразить это, не сказав прямо, что Сюэ Ян, несмотря на острый язык и вечное желание всех оскорблять, может быть добрым. Поэтому в итоге они замяли эту тему — не навсегда, решил Синчэнь. Только пока он не выяснит, что дёргает Сюэ Яна докапываться до Цзычэня, и не избавится от корня проблемы. Но Цзычэня всё равно нужно было отвлечь от плохого настроения, и они всё равно были в библиотеке, так что Синчэнь подсел к нему поближе и решительно открыл папку проекта. Это помогло, что радовало; что не радовало — так то, что в квартиру к Сюэ Яну Синчэнь ввалился выжатый и с шумящей в голове статикой. А-Цин, которая открыла ему дверь, смерила его взглядом и молча пошла делать чай, и Синчэнь едва не растёкся благодарной амёбой прямо в коридоре. Когда он дотащился до диванчика на кухне, сидящий там Сюэ Ян сдвинулся и похлопал себя по коленям. Ничего не говоря, Синчэнь улёгся на них головой, поджал к груди ноги и закрыл глаза, ощущая, как грубоватые пальцы несильно дёргают его за волосы. — Злишься? — спросил Сюэ Ян. Без страха или вины, но с настороженностью. Сквозь ресницы Синчэнь посмотрел на ноги А-Цин. Устраивать разборки при ней не хотелось. — Он ничего тебе не сделал. Зачем ты его достаёшь? — спросил он всё же. Хотел вложить в голос порицания, но вышло просто устало. — А чего он весь такой правильный и кислый ходит? — фыркнул Сюэ Ян, и Синчэнь тяжело выдохнул. Посмотрел, как ноги А-Цин приближаются к столу. Послышался стук кружки. — Потом поговорим, — пробормотал Синчэнь, через силу принимая вертикальное положение. Сюэ Ян покосился на него. Потом почему-то потянулся и переплёл с ним пальцы, и Синчэнь позволил себе просто расслабиться. В тот вечер они так и не поговорили — потому что Синчэнь уснул, даже не поужинав, а когда очнулся среди ночи, спал уже Сюэ Ян. И на следующий день поговорить тоже не получилось, как и через ещё один — постоянно находились какие-то причины избежать неприятной темы, и под конец, разозлившись на себя, Синчэнь твёрдо поставил себе срок. — Сразу после сессии, — сказал он Сюэ Яну. — Мы всё сдадим, у нас появится свободное время, и можно будет сходить куда-нибудь всем вместе. Ты сможешь вести себя с ним нормально до этого? Меньше двух месяцев осталось. Сюэ Ян, который с громким хрустом грыз леденец, с интересом на него посмотрел. — А потом снова можно будет вести себя ненормально? — полюбопытствовал он. Синчэнь вздохнул. — Не придирайся к словам, — попросил он. — Я всё ещё надеюсь, что вы друг другу… понравитесь? Последнее он сказал с сомнением — весьма очевидным сомнением, судя по тому, как фыркнул Сюэ Ян. — А что мне за это будет? — спросил он, слизывая леденцовую крошку с губ. — Я буду счастлив, — предложил Синчэнь. Сюэ Ян закатил глаза. — А мне от твоего счастья что-нибудь перепадёт? Синчэнь понимал, что не стоит поощрять такие вещи. Но ещё он понимал, что Сюэ Яну нужен хоть какой-то стимул, или он даже не попытается. Так что он прижался губами к его лбу и пробормотал: — Я подумаю. — Ну, тогда я очень постараюсь, — ответил Сюэ Ян, и Синчэнь благодарно ему улыбнулся. На время разобравшись с этой проблемой, Синчэнь смог сосредоточиться на более срочных — например, на учёбе. Как оказалось, если откладывать все не требующие спешки дела на будущее, рано или поздно они напомнят о себе в самой неприятной форме. Синчэнь даже не заметил, что осень почти закончилась, и декабрь подобрался совсем близко; только когда несколько одногруппников порадовались, что уже сдали свои проекты, он осознал, что нужно брать себя в руки. Об этом он честно предупредил Сюэ Яна и А-Цин — но их это совсем не смутило. На самом деле, он не думал, что динамика их общения как-то изменится из-за того, что они с Сюэ Яном начали встречаться. Но она изменилась. Как минимум, Синчэнь стал чаще ночевать у себя дома — почти всегда, когда после университета оставались силы. Это стало практически ритуалом: прийти вечером к Сюэ Яну с А-Цин, накормить их, помочь А-Цин с домашним заданием — или устроиться рядом с ней, делая своё и краем уха слушая, как Сюэ Ян зубоскалит, — а потом пожелать ей спокойной ночи и вместе с Сюэ Яном пройтись до собственного дома, наслаждаясь прохладным воздухом и запахом его сигарет. Причина этому была простая и немного постыдная: в квартире Сюэ Яна были очень тонкие стены. Синчэнь не назвал бы их громкими — ни Сюэ Яна, ни себя самого. И ему нравилось это, нравилось прижиматься к Сюэ Яну в его узкой постели, явно не рассчитанной на двоих, и сглатывать хриплые вздохи, когда ловкие шероховатые пальцы скользили по телу, сжимали и царапали, ласкали и дразнили, и ему оставалось только закрывать глаза и бессильно плавиться. Но иногда этого было мало, и не останавливало даже осознание, что за стеной не спит А-Цин. Они попробовали всего раз. Сюэ Ян весь вечер мурлыкал ему на ухо пошлости и лишь распалился сильнее, когда они легли. От него так вкусно пахло гелем для душа, а влажные волосы так приятно щекотали Синчэню шею, пока Сюэ Ян ленивыми укусами скользил по его ключицам, что он не стал сопротивляться, когда тому надоело играться, и он потянул Синчэня на себя, заставляя оседлать бёдра. А потом оставалось только лежать на нём, цепляясь пальцами за простынь, и хрипло дышать ему в висок, пока он доводил Синчэня до безумия тремя пальцами, медленно скользящими внутри. Но он был уверен, что не стонал — даже когда пальцы сменились на член, и пришлось короткими и плавными движениями насаживаться на него, потому что иначе изголовье кровати так и норовило удариться о стену. Сюэ Ян тогда снова искусал ему всю шею, челюсть, ухо — от горячего влажного дыхания Синчэнь и кончил, ощущая, как судорогой сводит всё тело. И он был доволен ровно до следующего утра, когда А-Цин с алеющими ушами так ни разу и не посмотрела ему в глаза. Потом из комнаты выполз сонный Сюэ Ян, ухмыльнулся, и она запустила в него варёным яйцом и сбежала, напоследок назвав их обоих мерзкими извращенцами. После этого, как бы ни пытался Сюэ Ян, Синчэнь не позволял его рукам забредать ниже пояса, пока они находились в одном пространстве с А-Цин. Не то чтобы у них было на это много времени. Синчэнь на собственной шкуре осознал, почему университет не приветствует отношения между студентами: они очень, очень мешали учёбе. Синчэнь с трудом вспоминал первые два своих курса. Не потому что сильно хотел забыть — а потому что вспоминать было нечего. Каждый день он ходил на пары, потом сидел в библиотеке с Цзычэнем, потом снова учился; яркими пятнами выделялись только сессии, которые он вспоминал с содроганием, и праздники, которые он вспоминал с теплотой, потому что проводил их с семьёй и Цзычэнем, и только тогда дни не сливались во что-то серое и тягучее. Под натиском урагана, которым был Сюэ Ян, серость развеивалась. Даже в будние дни он умудрялся привнести немного хаоса, особенно когда объединял свои силы с А-Цин. И теперь, оглядываясь назад, Синчэнь выхватывал в своей памяти короткие, но яркие моменты, резко контрастирующие с привычной учебной скукой. Раньше он, например, никогда не возвращался домой, только чтобы наткнуться на бегающего по всей квартире ругающегося Сюэ Яна, на фоне которого А-Цин, шумно топающая ногой, казалась оплотом спокойствия. — Что происходит? — с опаской поинтересовался Синчэнь, сбрасывая рюкзак с плеча на пол. Из коридора раздалось пронзительное карканье. А-Цин ткнула пальцем в промчавшегося мимо Сюэ Яна, покрутила пальцем у виска и сообщила: — Этот долбоёб притащил домой ворону. — Она залетела в окно, дура! — рявкнул Сюэ Ян. Ворона — а это действительно была она — вспорхнула на шкаф и сидела там, презрительно глядя на них. — Да, потому что ты её заманил! — огрызнулась А-Цин и повернулась к Синчэню. — Скажи ему, что он идиот! Синчэнь просто стоял с открытым ртом и смотрел, как Сюэ Ян с угрозами и шипением пытается допрыгнуть до вороны и согнать её. Та даже не шевелилась. Синчэнь захлопнул ладонью рот и сложился пополам от приступа смеха. До этого он даже никогда не видел ворону вблизи — а тут неожиданно потратил вечер на то, чтобы поймать её и выпустить, и всё потому что Сюэ Яну, как оказалось, было интересно, сможет ли он приманить ворону на кусок рыбы и грушу. — Мне было очень скучно, и ты задерживался, — обвиняюще ткнул он Синчэня в плечо, когда они всё же умудрились соорудить ловушку из двух одеял, и ворона была успешно выпущена на волю. — Что мне делать-то надо было? — Абсолютно что угодно, кроме этого, — предложила А-Цин. Сюэ Ян сделал вид, что замахивается на неё. — Ты запрещаешь мне дрочить, когда ты дома, — сказал он. — Я тебя ненавижу, ебучий ты извращенец, — искренне сказала она в ответ. И ведь для них подобное не было чем-то из ряда вон выходящим. Их жизнь и до Синчэня была такой — спонтанной, не желающей подчиняться тому ровному течению, на которое ориентировался он сам. Даже в те злосчастные будни, когда у него не оставалось сил дойти до собственного дома, он всё равно оказывался втянут во что-то, выбивающее из колеи. Иногда Синчэнь смотрел на них и думал: это не они влетели в его жизнь и перевернули её с ног на голову. Это он, скучный и неяркий человек, умудрился влиться в их нестройную семью. И он был благодарен, что они его приняли. Несмотря на учебные завалы, грозящие перейти в долги, воскресенья стали для него выходными днями. Сюэ Ян прекрасно знал, что Цзычэнь в этот день работал, а А-Цин на полдня уходила к репетитору, иногда бурча, что с большим удовольствием позанималась бы дома. Но Сюэ Ян прогонял её, и Синчэнь, пусть не поощрял, в душе не был против лишний раз остаться с ним наедине. Занимались они в основном ерундой. В самое первое воскресенье Синчэнь ещё предпринимал попытки почитать что-нибудь по учёбе, но Сюэ Ян, в очередной раз застав его с конспектом в руках, отобрал его и забросил куда-то в глубину своего шкафа. То есть, в глубь бездны, если проще, потому что в шкафу его таилась именно она. — Отлично, — сказал Синчэнь, перехватывая Сюэ Яна за пояс, чтобы он не убежал. — Значит, устроим уборку. Сюэ Ян посмотрел на него, как на предателя, но лишь вздохнул. — На что только я ради тебя не иду, Святоша, — проворчал он и уселся перед шкафом, как недовольный ребёнок. Не удержавшись, Синчэнь поцеловал его в макушку, как иногда делал со своими племянниками — разве что племянники после этого не пытались потрогать его за член. В процессе уборки, на самом деле, нашлось много всего интересного. Например, изодранные джинсы, в которых дырок было больше, чем ткани, склад перегоревших лампочек, которые Сюэ Яну было лень выкидывать, заныканная пачка шоколадных конфет, давно слипшихся в единый ком, а ещё — одна подозрительно знакомая футболка. — Это же моя, — сказал Синчэнь, глядя на неё с удивлением. Он уже и забыл, что оставил её у Сюэ Яна… Машинально он поднёс её к лицу, чтобы понюхать и закинуть в растущую кучу вещей на стирку — но футболка, пусть и мятая, приятно пахла сигаретами и кондиционером для белья. — Такой ты зоркий-то, охуеть, — пробормотал Сюэ Ян, косясь на футболку. — А я её найти не мог. Синчэнь вздохнул. Сюэ Ян, одетый в его толстовку, широкую ему в плечах и свисающую мешком, самодовольно ухмыльнулся. — Ты её всё это время носил? — спросил он, проводя пальцами по грубоватой ткани, немного смягчённой заношенностью. — Ну, ты ж мою одежду не носишь, — фыркнул Сюэ Ян. Синчэнь не стал говорить, что не носит её, потому что она ему мала. Ещё он не стал говорить, что ему нравилось, когда Сюэ Ян таскал его вещи. До этого он не понимал, что в этом привлекательного — а теперь… Сюэ Ян делал из него собственника, и от этого становилось стыдно, но так хорошо. — Надень, — попросил он, протягивая ему футболку. Сюэ Ян посмотрел на него с подозрением. — Ты чего задумал? — спросил он. Синчэнь только улыбнулся и одними губами повторил: «Надень». — Странный ты, Святоша, пизде… Он не договорил — стоило футболке оказаться на нём, как Синчэнь повалил его на пол и навис сверху, смущённо, но радостно улыбаясь. Не теряя времени, Сюэ Ян закинул ногу ему на бедро и хищно ухмыльнулся. — Мелкая ещё полчаса не придёт, — сказал он. — Успеем, — отбрасывая упавшие на лицо волосы, пообещал Синчэнь. Они не успели — и впервые в жизни Синчэнь узнал, каково оказаться практически застуканным посреди секса, и каково потом сидеть с колотящимся сердцем в кое-как напяленной на себя одежде, прикрывая нижнюю часть тела одеялом, и видеть в чужих глазах понимание. — Лучше бы я ослепла, — сказала А-Цин, и Синчэню пришлось захлопнуть Сюэ Яну рот, когда он любезно предложил вырезать ей глаза. Ему было стыдно, что она постоянно застаёт их, но и справиться с собой было сложно. С каждым днём он всё сильнее осознавал, как сильно скучал по прикосновениям. Как сильно любил, когда они не несут в себе особого смысла, когда его касаются лишь из желания прикоснуться, даже если обычно Сюэ Ян хватал его за задницу, щипался, пихался и тыкал под рёбра. Тычки и щипки были привычным языком для них с А-Цин — уж сколько раз за последние недели Синчэнь растаскивал их по углам и клеил пластыри на заработанные ссадины. Но и сам он внезапно ощутил, что может не сдерживаться. Что может не поманить Сюэ Яна за собой, а взять его за руку и отвести, что может обнять в порыве веселья, что может погладить по голове, походя. Разумеется, ему нравилось ощущать на себе его руки и в более… плотском смысле этого слова. Особенно когда Сюэ Ян низко смеялся ему на ухо и шептал, что он ведёт себя так, будто дорвался. А Синчэню нечего было ответить — потому что да. Он дорвался. Он не думал, что их отношения настолько быстро и плавно перешагнут порог тактильности — но, когда по вечерам Сюэ Ян разваливался у него на коленях, как на троне, трескал конфеты или сладкие фрукты, и смотрел свои дурацкие секундные видео с бесящимися котами, Синчэнь чувствовал себя невыразимо, пугающе счастливым. Они знали друг друга всего-ничего — каких-то три месяца, иногда изумлялся Синчэнь, — но рядом с Сюэ Яном и А-Цин находиться было комфортно. Эти двое умудрялись вытаскивать из Синчэня мелочи, которые он сам не ожидал в себе найти — он замечал за собой, что не всегда моет посуду сразу после еды, что оставляет футболки на спинке стула, поверх горы одежды Сюэ Яна, что соглашается есть сладкое по ночам, после того, как все они почистили зубы. Но вместе с тем он чувствовал, что и сам влияет на них. Или ему только казалось — но в глубине души он всё равно на это надеялся. Ну, по крайней мере, он потихоньку учил их готовить. Под это они выделили вечер одного воскресения; первую половину дня Синчэнь просто проспал, вымотанный после субботы, проведённой за учёбой с Цзычэнем, и Сюэ Ян был от этого не в восторге. Он ходил, весь мрачный, царапал тупым перочинным ножиком ругательства на кухонном столе в порыве мелочного вандализма и даже не отреагировал, когда А-Цин сказала ему что-то резкое. Не зная, как поднять ему настроение, и недовольный своей беспомощностью и вечной усталостью, Синчэнь предложил первое, что пришло на ум: испечь давно обещанный яблочный пирог. В их квартире сделать это было невозможно — у них не было духовки. Зато так они смогли выбраться в магазин, где Сюэ Ян едва не довёл до слёз какую-то женщину с коляской, получил строгий выговор от Синчэня и скис ещё больше, но притих — то ли виновато, то ли мысленно проклиная весь свет. Пока он не видел, Синчэнь купил упаковку мятных карамелек, которую с помощью А-Цин подбросил ему в карман куртки. Сюэ Ян нащупал её, когда они были на полпути к дому Синчэня. Остановился посреди дороги, осмотрел упаковку, с нечитаемым прищуром поднял на него взгляд, а когда Синчэнь слабо улыбнулся ему в ответ — только закатил глаза и фыркнул. Но чуть позже с его стороны донёсся характерный хруст, а минуту спустя Синчэнь ощутил, как под край его перчатки заползают ледяные кончики пальцев. — Мир? — спросил он. — Я с тобой и не ссорился, — отозвался Сюэ Ян, и оставалось лишь со вздохом стянуть перчатку и крепко сжать его холодную руку в своей. Кулинарные потуги им обошлись изрезанными пальцами — потому что Сюэ Ян в жизни не держал в руках овощечистку, и после второго пореза плюнул и закончил чистить яблоки ножом, — тестом в нужных и ненужных местах — А-Цин то и дело пыталась залепить липкой рукой Сюэ Яну по волосам, — и едва не спаленной кухней. С последним сплоховал уже сам Синчэнь, потому что очень долго рассказывал про живущий у него суккулент, обнаруженный А-Цин на подоконнике. Но пирог вышел всё равно вкусным, а из-за того, как долго они его готовили, ночевать пришлось остаться у Синчэня, хотя тот предлагал вызвать им такси. — Что, завтра снова хочешь перед универом домой мотаться? — поинтересовался Сюэ Ян с насмешкой, и Синчэнь не стал говорить, что сам он мог бы никуда и не ехать. И всё же он не пожалел, что они остались, даже когда спать пришлось на полу, потому что кровать они отдали А-Цин. Их совместная готовка принесла свои плоды. Синчэнь очень остро ощутил это, когда пришёл к ним в один из учебных дней, вымотанный до крайности — все преподаватели срочно требовали досдать проекты, чтобы можно было спокойно отпустить их на сессию, и голова у Синчэня болела не переставая. Цзычэнь тоже сделался мрачным, ходил с кругами под глазами и однажды три дня подряд пришёл в одной и той же рубашке, чего не случалось как минимум год. Синчэнь, не задумываясь, предложил какое-то время пожить у него, чтобы не ездить в другой конец города, раз сам Синчэнь дома практически не бывает, но Цзычэнь только как-то странно посмотрел на него и отказался. Как бы ни хотелось отрицать, но это тоже сказалось на настроении. Но когда Синчэнь зашёл в квартиру, разбитый, с мыслью, что приготовит какой-нибудь лёгкий салат и просто завалится спать, его встретил шум на кухне и изумительный запах. — Вы что-то заказали? — спросил он, заглядывая в дверной проём. А-Цин с Сюэ Яном постоянно покупали себе еду, чтобы не готовить, а в этот раз Синчэнь сильно задержался и заранее предупредил не ждать его. Но на столе его встретил лапшичный суп с варёной курицей и овощами, исходящий паром. Синчэнь молча уставился на него — и, видимо, тишина затянулась, потому что А-Цин буркнула: — Ну, ты жрать-то будешь? Весь вечер убили. Сюэ Ян, который валялся на диване и делал вид, что он тут ни при чём, стрельнул острой улыбкой. На его пальцах Синчэнь заметил свежие пластыри. — Да, спасибо, — тихо ответил он, не сводя с них взгляда. — На меня не смотри, это Мелкая настаивала, — лениво протянул Сюэ Ян, но Синчэнь всё равно сел рядом и несильно сжал его колено. И даже когда суп оказался пересоленным, а курица — слегка подгоревшей, он всё равно ощутил, как щиплет в уголках глаз. А позже он лежал, засыпая, и сквозь усталую пелену смотрел на дикую ухмылку Сюэ Яна, выхваченную резким в темноте комнаты светом ноутбука, пока он с упорным азартом раскатывал кого-то в незнакомой Синчэню игре. Сил на мысли не хватало — но ему было тепло и спокойно, и он провалился в сон под шёпот Сюэ Яна, горячо матерящего своих противников. К счастью, так сильно выматывался Синчэнь не каждый день. Иногда по вечерам все они просто занимались своими делами. Собирались на кухне, отодвигали к окну стол, притаскивали из комнаты единственное компьютерное кресло, все имеющиеся подушки, раскладывали диван — не до конца, потому что он был сломан, но настолько, чтобы можно было сесть и вытянуть ноги, — и просто существовали в одном пространстве. А-Цин, игнорируя учёбу, училась плести кольчуги по туториалам на Вэйбо, обложившись материалами. Сюэ Ян обычно занимал свой разваливающийся ноутбук, со всех сторон обклеенный изолентой, потому что отходил корпус, и либо играл, либо запоем смотрел сериалы. При этом он не мог долго оставаться в одной позе и часто оказывался в каком-нибудь жутком положении — например, с заброшенными на стену ногами и головой, практически свисающей с края дивана. А-Цин за это пинала его ногой и говорила сесть нормально, и тогда Сюэ Ян отвлекался, чтобы подоставать её — и словесная перепалка зачастую переходила в физическую стычку. Синчэнь им не мешал — они напоминали ему играющихся котов, и спустя какое-то время он даже перестал реагировать, когда Сюэ Ян принимался А-Цин душить, а она в ответ до синяков кусала ему руки. Сам он обычно заканчивал мелочи, которые нужны были в универ. Ничего, что требовало бы много усилий — перечитывал доклады, форматировал их, искал в интернете подходящие статьи. Разве что иногда, натыкаясь на что-то интересное, он позволял себе отвлекать их. Например, они все вместе решали задачи по уголовному праву. Оно Сюэ Яну явно нравилось — вызывало в нём какое-то мрачное любопытство, и он многое знал про него. «Подозрительно», — заявила как-то А-Цин. Сюэ Ян улыбнулся так, будто только что расчленил пятьдесят человек, за что получил пригоршню металлических колечек в лицо. Но обсуждать с ними самые хитрые задачи было интересно — и безумно смешно, хотя за свою любовь к чернушному чувству юмора Сюэ Яна Синчэню становилось стыдно. Именно задачам по уголовному праву была обязана жизнью венерина мухоловка. Однажды вечером, пока Синчэнь терпеливо доказывал Сюэ Яну, что нет, по закону некий «господин Ли» не мог скормить свою жену по частям собакам, даже если она ему изменила, и нет, его излюбленная мухоловочная ферма тут тоже не помогла бы, лицо у А-Цин резко переменилось. — Точно, — сказала она и бросилась в свою комнату. Сюэ Ян с интересом уставился ей в след, отложив блокнот, в котором до этого что-то рисовал. Он говорил, что это наброски для Вэй Усяня, но содержимое блокнота не показывал, а Синчэнь не лез, хотя ему было очень любопытно. Не прошло и минуты, как А-Цин вернулась с горшком в руках. Поставила мухоловку на стол и хмуро — и виновато — посмотрела на Синчэня. — Вот, — сказала она, тыкая в горшок. Синчэнь давно уже не видел, как поживает мухоловка — она жила в комнате А-Цин, куда он не заходил с самого первого дня, но иногда она скидывала в общий чат фотографии, на которых лепила к ловушкам бантики и забавные чёрные очки. На фотографиях мухоловка выглядела отлично — но сейчас Синчэнь, нахмурившись, поддел пальцем почерневшую ловушку. — Что случилось? — спросил он. Сюэ Ян, соскочив с дивана, тоже подошёл и сразу же отвесил А-Цин щелбан. — Вот так тебе и доверяй, — буркнул он. Синчэнь коротко на него обернулся. — Не надо, — попросил он. А-Цин и так казалась расстроенной, и пусть на слова Сюэ Яна она ощерилась, Синчэнь видел, с какой неуверенностью она на него смотрит. Утешающе улыбнувшись, он положил руку ей на голову. — Ничего страшного. Я сам виноват, что не выбрал что-то менее прихотливое. — Да ни в чём ты не виноват, Святоша, — фыркнул Сюэ Ян. — Просто кто-то не умеет заботиться о других. — Даже не знаю, как это я не научилась, у меня же был такой охуенный пример, — огрызнулась А-Цин. — Ну, ты-то не сдохла. — Да, потому что когда я уговорила родителей забрать тебя из детдома, ты уже был слишком мудаком, чтобы со мной возиться. — Просто радуйся, что я не подсыпал тебе яда в жратву, мелкая ты пиз… — Хватит! — сказал Синчэнь. Громко. Потом подтянул обоих к себе и заставил взяться за руки; А-Цин моментально скривилась и отвернулась, а Сюэ Ян закатил глаза. — Хватит. Не надо ссориться из-за ерунды. Пожалуйста. — Самого-то не бесит, что из-за неё твой подарок подохнет? — язвительно поинтересовался Сюэ Ян, и Синчэнь вздохнул. Погладил большим пальцем его запястье. — Никто ни из-за кого не подохнет. А даже если… это ведь не последний мой подарок, А-Ян. Я буду покупать вам мухоловки, пока мы не научимся нормально за ними ухаживать. Они оба молчали. Просто стояли, так и не разомкнув руки, потому что не позволял Синчэнь, и только спустя какое-то время А-Цин буркнула: — «Мы»? — Именно. Идите сюда. — Он подвёл их к дивану и сел в центре, подтягивая на колени мигом зашумевший ноутбук. Помедлив, они сели по обе стороны от него — и почти одинаковыми движениями притёрлись ближе, упираясь подбородками в плечи. — Ты не обижаешься? — спросила А-Цин едва слышно. Второго уха коснулось фырканье Сюэ Яна, но Синчэнь слегка сжал его пальцы в предупреждение и лишь покачал головой. — Боюсь, я не имею права обижаться. Я не поливал свой суккулент уже… очень давно, — со вздохом признался он, открывая новую вкладку в глючащем браузере. Насколько серьёзными должны были быть отношения, чтобы подарить партнёру новый ноутбук?.. — А мухоловку ещё можно спасти. Скорее всего. В дикой природе ведь они выживают. — Мы опаснее дикой природы, — хмыкнул Сюэ Ян, и Синчэнь был вынужден со вздохом согласиться. Весь вечер они потратили на поиски возможной причины плохого самочувствия мухоловки, просмотрели суммарно пару часов видеоматериала, выискивая все мелочи, которыми пренебрегали, и составляя список необходимых покупок. А на ближайших выходных сходили и купили всё самое необходимое, начиная от ламп и заканчивая огромной бутылью дистиллированной воды. Новое место для мухоловки решили устроить на кухне — А-Цин сначала расстроилась, особенно когда Сюэ Ян ядовито назвал её балбеской, но быстро поняла, что теперь она сможет каждый вечер проверять её вместе с Синчэнем, и остаток выходных провела, сияя. — Но лучше бы ты ему ребёнка заделал, серьёзно, — всё же проворчала она. Синчэнь подозревал, что остротой она скрывает своё смущение. — За ним и то легче ухаживать было бы. — У меня уже есть один, — лениво отозвался Сюэ Ян. А когда А-Цин осознала, что речь идёт о ней — спрятался за спину Синчэня и показал ей язык, и Синчэнь, рассмеявшись, был вынужден останавливать очередное незапланированное убийство. Он сам не заметил, как привык к этой бесконечной диковатой живости, как даже в самые раздражающие и тяжёлые дни начинал думать, что сейчас вернётся домой, и всё станет лучше — что его ждут, что ему рады, что о нём позаботятся, неловко и грубовато, но искренне. Синчэнь никогда не считал себя человеком, который слишком быстро привыкает к хорошему — а в этот раз «хорошее» с такой легкостью вплелось в его жизнь, что он не заметил, насколько важным оно для него стало. И даже если внутренний голос, подстёгиваемый усталостью и плохим настроением, бывало, шептал, что рано или поздно всё хорошее должно закончиться, Синчэнь отказывался ему верить. А потом заканчивающийся декабрь принес с собой первые морозы.***
Возможно, стоило сразу догадаться, что день выйдет паршивым. Он начался с солнца за окном и пронзительно-голубого неба — впервые за последние несколько недель Синчэню не нужно было идти к первой паре, и он позволил себе встать позже обычного. С вечера он лёг рано, но причина была не самая приятная: сегодня Синчэню предстояло сдавать свой проект по охране интеллектуальной собственности, и весь вечер он провёл, проверяя и перепроверяя работу. Под конец Сюэ Яна это достало. — Слушай, если мы не собираемся трахаться, то хоть выспись, — сказал он. — У меня от твоих тиков голова щас взорвётся. Синчэнь, попеременно то топающий по полу, то стучащий карандашом по столу, то кусающий ноготь большого пальца, был вынужден сдаться. Так что — да, он выспался. И когда проснулся рядом с завернувшимся в одеяло Сюэ Яном, в залитой светом комнате, подумал, что у него замечательная жизнь. Сюэ Ян сказал бы ему не радоваться. Он всегда смотрел на мир с сомнением, отказывался наслаждаться мелочами, которые преподносила жизнь. Говорил, что это взгляд реалиста, но Синчэнь бы скорее назвал его пессимистом. Даже не так; человеком, который упорно отказывается верить в хорошее, чтобы потом не разочароваться. В этом Синчэнь не мог его поддержать. Он был уверен, что люди сами создают себе настроение, задают вектор грядущего дня — поэтому для него утро стало предвестником удачи. Когда он уходил, Сюэ Ян ещё не проснулся. Синчэнь думал о том, чтобы растолкать его, но потом просто оставил на столе записку с наказанием доесть еду с вечера, а не заказывать новую, натянул ветровку и вышел на улицу — где ледяной ветер едва не сбил его с ног. Солнце сыграло злую шутку. Оно заливало улицу ярким утренним светом, но не грело. С губ срывались плотные облачка пара, а когда Синчэнь мерзнущими пальцами нащупал телефон и посмотрел температуру, оказалось, что в город впервые пришёл мороз — слабый, но неожиданный по сравнению с прошедшей неделей, когда температура стабильно держалась в пределах десяти градусов. Синчэнь не позволил этому испортить себе настроение. Он посильнее замотался в шарф, а когда морозный ветер всё равно умудрился пробраться под куртку, простая рубашка под которой едва ли помогала удерживать тепло — забежал в кофейню, взять себе и Цзычэню по чаю. Цзычэнь, встретивший его у ворот, принял стакан с благодарностью, но посмотрел на Синчэня прищуренными глазами. — У тебя красный нос, — заметил он. Синчэнь потёр его такой же красной ладонью — он забыл перчатки дома, и даже не был уверен у кого: у себя или у Сюэ Яна. — Я не боюсь холода, ты же знаешь, — сказал он с улыбкой. — И я бы не успел дойти до дома. Бегать ему больше не хотелось — в конце концов, несильный минус не должен был навредить. Цзычэнь только едва заметно качнул головой, но ничего не сказал, просто направился к зданию университета, и Синчэнь потянулся за ним — отогреваться. Потихоньку в нём начинало бурлить волнение. Он в очередной раз открыл и проверил все документы, лежащие в облаке, нащупал в кармане взятую на всякий случай флэшку, заглянул в рюкзак, чтобы посмотреть на распечатки. Этот проект высосал из него все силы — ему пришлось разгрести столько бумажек и документов, чтобы написать исследование, что они снились в кошмарах. Даже Сюэ Ян, изначально сунувшийся с любопытством, завял минут через двадцать. Синчэнь не знал, в курсе ли он, что именно из-за его выходки ему досталась такая тема, но говорить не собирался. Какая, в конце концов, разница? Он уже давно ему это простил. Зато Цзычэнь помнил. — Лучше бы ты его сдал, — заметил он, когда Синчэнь в очередной раз полез в карман. — Поздно об этом думать, — пробормотал тот. Он не жалел — да, ему досталась дурацкая тема, но ещё ему достался сам Сюэ Ян, который сейчас, скорее всего, продолжал спать, одетый в футболку Синчэня и закутанный в одеяло, которое они вместе купили пару недель назад. Синчэнь улыбнулся собственным мыслям. Хорошее настроение, притупленное холодом, вернулось с удвоенной силой. На сдачу проектов сегодня был выделен весь день — сдавался весь поток сразу. Синчэнь надеялся пойти одним из первых, чтобы побыстрее отделаться, но преподаватель решил вызывать студентов самостоятельно, поэтому осталось лишь занять своё место в середине аудитории и дожидаться. Но чем дольше он слушал однокурсников, тем сильнее начинали грызть нервы. В помещении было немного прохладно — совсем чуть-чуть, но Синчэнь чувствовал, что кончики пальцев леденеют, и пожалел, что не может выйти и снова купить себе чая. Цзычэнь помогал; говорить с ним не получалось — профессор кидал на них мрачные взгляды, — зато можно было переписываться, чем они пользовались. Иногда Синчэнь заглядывал в чат с Сюэ Яном и А-Цин, но, помимо жалоб А-Цин на хреновую погоду и хреновых одноклассников, там было пусто. Цзычэня вызвали где-то ближе к середине сдачи, спустя часа полтора после начала. Синчэнь коротко сжал его руку, безмолвно желая удачи, и Цзычэнь нахмурился. — У тебя руки ледяные, — сказал он. Синчэнь только слабо рассмеялся и пожал плечами. — Нервничаю, — просто ответил он и уже одними губами добавил, улыбаясь: — Иди давай. Цзычэнь, разумеется, сдал без проблем. Синчэнь ощутил прилив гордости за него — и прилив иррационального страха за себя самого. Но вызывать его преподаватель не спешил. Синчэнь давно уже отфильтровал белый шум сдающих одногруппников; просто молча пялился в стол, иногда разблокируя телефон в надежде, что придут новые оповещения. Но Цзычэнь сказал, что ему нужно сходить в учебный офис, и пока что он не вернулся. Сюэ Ян тоже не появлялся, даже когда Синчэнь сам написал ему с вопросом, как прошло его утро. Привычное нервное возбуждение, присущее любой сдаче работ, постепенно сменилось настоящим. Синчэнь уже не мог смотреть на текст своего проекта — его, казалось, физически начинает тошнить от отвращения. К тому времени, как назвали его фамилию, в аудитории оставалось меньше пяти человек. Синчэнь поднялся, ощущая, как что-то неприятно пульсирует в висках. Он рассчитывал, что справится минут за десять-пятнадцать, как и большинство. Вместо этого профессор устроил ему целый допрос, растянувшийся, казалось, на целый час, и умудрился придраться к таким мелочам, что даже Цзычэнь бы не выловил их в тексте. — Неплохо, — в итоге, сказал ему профессор. Синчэнь улыбнулся, но тут он добавил: — Но можно было и лучше. Вы же учитесь со скидкой? — спросил он. Синчэнь заторможено кивнул. — Ну, значит, доделаете и досдадите на экзамене. Напишите мне, чтобы я прислал список поправок. До свидания. Он вышел из аудитории, чувствуя себя так, будто его оглушили. Это было — несправедливо? Обидно? Нечестно? В груди волной поднялось раздражение и тут же опало, оставляя место опустошённости. Досдаст на экзамене, значит. Не конец света. И у него будет достаточно времени, чтобы подготовиться — в конце концов, он ведь не настолько невезучий, чтобы гражданское право поставили самым первым? Разумеется, он ошибался. Минут пятнадцать спустя после того, как он написал Цзычэню, что освободился, тот скинул файл с расписанием сессии, который получил в учебном офисе. И гражданское право стояло не просто первым — оно было запланировано на девять утра первого января. Синчэнь убрал телефон, сел на ближайшую скамейку и просто закрыл глаза, прислоняясь виском к прохладной стене. За последние несколько лет он привык, что здесь это данность — мало кто праздновал европейские праздники. Его семья тоже не придавала им особого значения, даже когда они жили в Европе; бабушка и вовсе справляла только лунный новый год, но всё же за много лет Синчэнь привык проводить праздники с семьёй. Просто сидеть с ними за одним столом, иногда гулять, смотреть на фейерверки — такие моменты теплом отдавались в груди, разгоняли стресс от учёбы в школе. Поступив в университет, он проводил европейские Рождество и Новый год в одиночестве — он знал, что Цзычэнь их не празднует, знал, что не стоит отвлекать его перед сессией; но в этот раз у него был Сюэ Ян, который не учился, Сюэ Ян, которому было плевать, что они отмечают, если на столе было достаточно сладкого, Сюэ Ян, с которым хотелось просто побыть рядом. Хоть раз не думать ни о какой учёбе. «Но можно было и лучше», — раздался в голове голос профессора, и Синчэнь побеждённо вздохнул. Какие ему праздники, если придётся переделывать этот хренов проект? Когда он рассказал об этом Цзычэню, тот сначала посмотрел с плохо скрываемым изумлением, а потом в его взгляде мелькнул гнев. — Он придирается к тебе, потому что… — Я знаю, — перебил Синчэнь и виновато закусил губу. — Прости. Да, я знаю. Давай… давай не будем об этом? Пожалуйста. — Последнее он добавил совсем тихо. Цзычэнь был прав, разумеется — но Синчэнь просто не находил в себе сил выслушивать, как его лучший друг ругает другого дорогого ему человека. Даже заслуженно. Цзычэнь помолчал. Он возвышался над Синчэнем, как статуя, весь в чёрном, с нахмуренными бровями. Синчэнь видел, что он беспокоится. Неожиданно остро захотелось, чтобы он просто сел рядом и положил руку ему на плечо. Но он постоял ещё немного, а потом произнёс: — Ладно. Хочешь, пойдём разберём твой проект? Синчэнь хотел удалить свой проект со всех носителей и забыть о нём навсегда. Тут же ему стало стыдно за этот мысленный срыв. Вздохнув, он потёр кончик носа, до сих пор не согревшийся. — Пойдём. Весь оставшийся день они просидели в библиотеке. И в этот раз Синчэнь был рад, что они не сидят в общем зале — любой лишний шум отдавался в голове пульсирующей болью, и расслабиться никак не получалось, даже когда они устроили перерыв и сходили за чаем с лавандой. В итоге Цзычэнь первым решил, что пора заканчивать и идти по домам. Он тоже был напряжён и то и дело бросал на Синчэня взгляды, но тот каждый раз улыбался ему и заверял, что всё хорошо. — Тебя проводить? — спросил Цзычэнь, когда они вышли к воротам универа. По сравнению с утром стало ещё холоднее, а сгущающиеся на горизонте тучи обещали пасмурную, неприятную ночь. — Не надо. Всё хорошо, — повторил Синчэнь в очередной раз. И он видел, что Цзычэнь не поверил ему, но сил убеждать уже не было. За те пятнадцать минут, что он добирался до квартиры А-Цин и Сюэ Яна, он успел замерзнуть так, что стучали зубы. А-Цин, открывшая ему дверь, уставилась на него с открытым ртом. — У тебя губы аж синие, охренеть, — сказала она, а Синчэнь лишь слабо махнул рукой. Он был дома. Всё было нормально — он был дома. Лицо потихоньку начинало жечь. Пока он переодевался в домашнее, он всё пытался потрогать его, но не понимал — это оно такое горячее, или у него ледяные руки? Он подумывал спросить Сюэ Яна, но тот даже не вышел из комнаты, и Синчэнь решил пока что его не беспокоить. Это тоже было нормально. Он знал, что Сюэ Ян — не самый эмпатичный человек, и что разозлить его — дело пары секунд. Нечестно было ожидать от него чего-то, не сказав напрямую о своих эмоциях. И Синчэнь хотел рассказать — просто чуть позже. Пока что он просто сидел на кухне, вяло запихивал в себя вчерашний рис и составлял план подготовки к будущей сессии, до начала которой оставалось меньше двух недель. А-Цин сидела рядом, настороженно поглядывая на него, и делала вид, что разглядывает мухоловку. Сюэ Ян вышел спустя полчаса, замотанный в одеяло, но с босыми ногами. Выглядел он паршиво и заспанно, и Синчэнь моментально встал. Сюэ Ян сделал шаг назад — непроизвольно, будто только сейчас заметил, что на кухне он не один. — Что случилось? — спросил Синчэнь, подходя к нему и машинально протягивая руки к плечам, но Сюэ Ян отстранился, не давая коснуться себя. — Всё заебись, — сказал он. И кинул косой взгляд в сторону, на шкафчики, но ничего не сказал. Синчэнь подозревал, что из-за погоды у него болели старые переломы. Он пару раз упоминал об этом — мельком, походя, когда за окном шёл дождь. Обычно с одной целью: уговорить Синчэня на массаж. Но сейчас он молча уселся на диван, поджал под себя ноги, достал телефон и уставился в него, всем телом источая раздражение. Синчэнь посмотрел на составленное расписание. Подумал об экзамене первого января, о дурацком проекте, о Рождестве, которое при всём желании не мог оставить выходным днём, и отложил телефон в сторону. — Я лягу пораньше, — сказал он. — Немного устал. А-Цин посмотрела на него недоверчиво, Сюэ Ян что-то буркнул, и Синчэнь потёр руками пылающее лицо. Утром должно было стать легче. Всегда становилось. А потом он проснулся посреди ночи, весь мокрый от пота и с раскалывающейся головой, и несколько минут лежал, с силой прижав ладони к пульсирующим глазам. Потом выбрался из-под одеяла и сразу же пожалел об этом — настолько ледяным показался воздух. Обессиленный, он привалился к подоконнику и постоял так, закрыв глаза. Потом посмотрел на Сюэ Яна, который лежал, свернувшись в клубок, и во сне прижимал к груди левую руку. Если Сюэ Ян из-за него ещё и простудится… Синчэнь нащупал телефон, болезненно сощурился от ударившего в глаза света, и взглянул на время. Было не так рано, как он ожидал — почти шесть утра. С усилием сглотнув, Синчэнь прикусил губу, а потом зашёл в приложение и вызвал себе такси на шесть двадцать. Сюэ Яну и так было плохо, А-Цин готовилась к своим контрольным — Синчэнь просто не мог перезаражать их, только потому что ему не хотелось оставаться одному. Он присел на край кровати. Легко коснулся плеча Сюэ Яна, но тот всё равно дёрнулся и приоткрыл затуманенные глаза. — Я загляну домой перед универом, А-Ян, — хрипло выговорил Синчэнь. Сюэ Ян посмотрел на него ничего не соображающим взглядом, пробубнил что-то неразборчиво и отвернулся. Не выдержав, Синчэнь на минуту уткнулся лбом ему в затылок, а потом пошёл собираться. В универ он не пошёл. Не смог бы при всём желании. Его знобило, у него болела голова, и всё, на что хватило сил — купить лекарств и написать Цзычэню, что его можно не ждать. Тот ответил ему сразу же, но предложение зайти Синчэнь твёрдо отклонил. Ему было не пять лет, и он мог позаботиться о себе, не подвергая никого ненужной опасности. Весь день он проспал. В те редкие моменты, когда просыпался, чтобы заставить себя приготовить что-нибудь и поесть, он пытался заниматься учёбой, но буквы расплывались перед глазами, и он быстро бросил, осознав, что ничего не понимает. И это тоже не радовало — до сессии и так нужно было выучить много материала и исправить все недочёты в проекте, а болезнь отвлекала, не давала сосредоточиться, сбивала планы. Как Синчэнь вообще умудрился заболеть от такой ерунды? Он корил себя, но когда вечером Сюэ Ян сбросил в личные сообщения короткое «Долго тебя ждать?», выбора не оставалось. Он написал ему, что не придёт, и когда получил в ответ знак вопроса, то упёрся лицом в стол и долго думал, что отвечать. Он не хотел говорить, что болеет. Ему не было стыдно — только немного обидно, — но он не хотел его беспокоить. И А-Цин тоже. У них были свои дела и свои проблемы, и Синчэнь не собирался подливать масла в огонь. Поэтому он написал про универ. Про свой проект, про сессию, про то, что времени очень мало и про то, что ближайшие несколько дней он посвятит учёбе. Добавил, что у него не очень хорошее настроение, и он не хочет приходить и портить его им двоим — и самому стало противно от своей лжи. «Прости», — добавил он в последнем сообщении. Сюэ Ян в ответ прислал стикер, закатывающий глаза. А через несколько минут — видео с муркающей кошкой, и Синчэнь слабо улыбнулся, глядя в экран. «Кошки отлично помогают с плохим настроением», — честно признался он, и весь вечер Сюэ Ян заваливал чат короткими видео. Синчэнь позволил себе пробыть дома два дня. На третий, когда температура спала, и стало чуть лучше, он вооружился масками и отправился в универ. Ему повезло, что семестр заканчивался — почти все пары были посвящены закрытию долгов и сдаче работ, и пусть несколько он пропустил, преподаватели согласились войти в положение. Поэтому ещё несколько дней он потратил на учёбу. Заставил себя, стиснув зубы, начать готовить вопросы к сессии, чтобы было на что опираться. Получил список недочётов по проекту и прошёлся по нему в компании Цзычэня, за что был безумно ему благодарен. К Сюэ Яну и А-Цин он всё ещё не ходил. Сначала — из-за болезни, потом — потому что действительно не видел смысла приносить в дом плохое настроение и усталость. Зачем он им, если сил хватало только на то, чтобы принять душ и забраться под одеяло? Он написал, что придёт, как только сдаст гражданское право. Остальные экзамены не напрягали его настолько сильно, особенно уголовка, которая стояла в расписании следующей. Он знал, что сможет немного расслабиться — нужно было только продержаться. Разумеется, он не смог. А-Цин с Сюэ Яном заваливали общий чат сообщениями. Они, кажется, стали использовать его вместо лички — ругались, пересылали друг другу мемы, сплетничали и бурно обсуждали сериал, который смотрели. Синчэнь иногда слал им смеющиеся стикеры — и безумно, безумно скучал. Не выдержал он двадцать четвёртого числа, в последний день учёбы. Он попрощался с одногруппниками, пожелал им удачи с подготовкой к сессии, прошёлся с ними до ворот и потом вместе с Цзычэнем дошёл до автобусной остановки. Они молчали — но молчание это было приятным. — Что будешь делать завтра? — спросил Цзычэнь после нескольких минут молчания. Синчэнь слабо улыбнулся, выдыхая облачко пара. В этот раз он был одет по погоде, и ему было тепло, спокойно и радостно. — Не знаю. Поучусь. Спишусь с ребятами из Европы, наверное. Посмотрю какую-нибудь трансляцию фейерверков. Ну, или поищу, может, где-нибудь у нас тоже будут запускать, — сказал он легко. Потом посмотрел на Цзычэня, легко ткнул его в руку и улыбнулся шире. — Не хмурься. Я просто привык его праздновать. Мне даже полезно побыть одному. Судя по выражению лица, Цзычэнь ему не поверил, но спорить не стал. — Позвони семье, — попросил он. — Они будут рады. Синчэнь рассмеялся. — Обещаю, — сказал он. Потом сощурился. — Это не твой автобус? Цзычэнь вздохнул, но Синчэнь видел, что он едва заметно улыбается. Они попрощались; Синчэнь пообещал скинуть ему список вопросов, которые уже подготовил к экзамену, и потом какое-то время смотрел автобусу вслед. На душе было легко — подчиняясь хулиганскому порыву, он перебежал пустующую дорогу в неположенном месте и неожиданно вспомнил, как делал это с Сюэ Яном у него на руках, следуя за А-Цин. С того момента прошло всего… несколько месяцев — чуть больше трёх, кажется? А по ощущениям — куда больше. Он подумал о них; о том, как сегодня весь день они обсуждали, что вкуснее — яблоки в карамели или бананы в шоколаде, доходя до капса и взаимных оскорблений; о том, как тесно и уютно было в их квартире, о том, как А-Цин постоянно болталась рядом с мухоловкой, и о том, как Сюэ Ян высмеивал её, но всё равно покорно включал лампы, когда не хватало естественного освещения. Он остановился среди дороги — и развернулся. Плевать на учёбу — один день можно было обойтись без неё. Добрался до знакомого дома он не за пятнадцать минут — за десять. Чувствовал, как раскраснелось лицо, как срывается дыхание, как колотится сердце, и сам не знал, отчего — от практически бега, на который порывался сорваться, или от того, насколько сильно он успел соскучиться по ним. Всего несколько дней. Как он умудрялся до этого жить один? На пороге, как и всегда, его встретила А-Цин. Сначала нахмурилась, а потом улыбнулась во весь рот и крепко его обняла. — Обалдеть, ты пришёл! — сказала она, затаскивая его на кухню. — Принёс чего-нибудь сладкого? Синчэнь рассмеялся в голос, доставая из рюкзака упаковку фруктов в шоколаде. — Не бананы, конечно, но всё равно вкусно, — сказал он, ласково проводя по её волосам. Она с ликованием прижала упаковку к груди. — Ха, Сюэ Ян подохнет от зависти! — Поделись с ним, — попросил Синчэнь и оглянулся. — А он у себя? Или на работе? Судя по чату, настроение у Сюэ Яна было хорошее; вряд ли бы он упустил возможность добраться до конфет, если был дома. Синчэнь тихо прыснул, подумав об этом — и осёкся, когда заметил озадаченный взгляд А-Цин. — В смысле? — спросила она. — Что «в смысле»? — непонимающе переспросил Синчэнь. На всякий случай мельком заглянул в телефон, но там не было новых сообщений от Сюэ Яна — ни личных, ни в чате. — Вы с ним минут на двадцать разминулись, — сказала она, хмурясь. — Ты чего? Он говорил, что тебе написал… Погоди, серьёзно, не написал? — Она уставилась на него с открытым ртом. — Вот же мудила! — А-Цин, — тихо спросил Синчэнь, сглатывая ком в горле. — Что именно он не написал? А-Цин уселась на край стола, теребя уголок упаковки. Сморщила нос, пробормотала что-то нецензурное. — В аэропорт он уехал, — сказала она недовольно. — У него билет на сегодня. В Гонконг. — И добавила: — Он правда говорил, что напишет. Механически ей улыбнувшись, Синчэнь тяжело опустился на диван.___________________________________
Старуха Две недели назад, 21:32 Здравствуй. Как дела? Старуха Неделю назад, 12:01 У вас тепло? Вы не мерзнете? Старуха Неделю назад, 15:47 Сюэ Ян, я вижу, что ты читаешь. Пожалуйста, отвечай. Старуха 5 дней назад, 10:30 Доброе утро! Вам нужны деньги? А-Цин сказала, у вас всё есть. Вы нормально питаетесь? Старуха Позавчера, 19:57 Ты принимаешь лекарства? По телевизору говорят, что у вас всё ещё мороз.Сюэ Ян Сегодня, 21:20
жди гостей