Завтра я умру

Освещенные солнцем статуи поглощали его лучи, отражая свет на человека, что сидел пред ними на коленях. Их взор пустых глаз также был сфокусирован на нем. С особой жадностью смотрел Танатос, Бог смерти, губы которого словно были растянуты в зловещей улыбки. И его рука была протянута, ожидая, когда же человек схватится за нее, чтобы оборвать его нить жизни. Золото привлекало, манило к себе, раскрывая всю человеческую гниль. Анхель смиренно склонил голову, после чего наполнил бокал красным вином до краев и вознес его над своей головой. — Дорогие Боги, я честен с вами уже восьмой день. Сжалитесь ли вы надо мной сегодня? Одарите ли своим благословением меня или же я очень жаден до вас? Он иссушил бокал и достал из кармана маленький сверточек, осторожно разворачивая его. — Пора бы лишиться чувств и боли. — Наркотик запил еще одним бокалом, после откашлявшись. — На этом прощайте. Еще раз отвесил поклон и ровной походкой отправился назад. Ал, вернувший еще день назад, встретил его с трепетом и поинтересовался, как все прошло, наблюдая равнодушие своего господина. С их последней встречи он истощал, но остался таким же величественным, как и его сестра. Ему не повезло с ней пересечься — она пыталась выведать у него об Анхеле, но тот и сам мало что знал. Вся информация передавалась Минерве Серафимом и еще двумя теневыми стражами, поочередно сменявшихся. Грациозность Анхеля поражала. Сейчас он был схож со старшей сестрой — холодность, осанка и необузданная красота. Еще и это платье младшего священника красило его еще больше, с учетом того что выглядело оно скудно. Одежда, специально подобранная для учеников при храме, будущих священников. То подтверждал узор зеленой лозы на рукавах и воротнике. Низкий ранг — зеленый, средний ранг — коричневый, пожизненный (люди, чей ранг не мог повыситься в течение долгого время, примерно, 5-10 лет) — красный, высший — золотой. — Молодой Господин, у вас встреча с Великим Герцогом? — уточнил Ал, идя позади. — Да, именно. После полудня за ними был послан человек Элисео. Они встретились в гостевом поместье при храме. На этот раз стража не оставила их наедине, поэтому они вели себя как полагается аристократам. — Лимонад особенно освежает на островах, — улыбается Анхель и смотрит на Элисео. Мужчина был раздражен присутствием стражи, что стояла под балконом, на котором они расположились за столом, и возле дверей, но одновременно и рад встречи с Анхелем. Вчера они не смогли встретиться из-за плохого самочувствия паренька, но даже и так Элисео не думал, что ему полегчало. — Согласен. Но мне казалось, вы не любите кислое. — Я не привередлив. Но аппетита у парня сейчас не было, еда вызывала некоторое чувство отвращения с воспоминаниями о том, что она и не продержится в его организме долго. — Десерт не нравится? — после недолгих наблюдений спросил герцог. — Нет, что вы. Я похоже не голоден. — Вам, должно быть, не здоровится. — У меня все на лице написано? — неловко улыбнулся он, почесывая затылок. Элисео поднимается со стула и придвигается ближе к Анхелю, парень отстраняется, но ему не дают отодвинуться, держа спинку его стула. Он не чувствует дискомфорта рядом с герцогом, ему все же удалось привыкнуть, но это не отменяет его страха смерти от рук Элисео. Тем временем Элисео берет чашку с фруктами и ставит ее поближе к Анхелю. Он отрывает виноградинку и подносит ее к губам парня, закрывая его своей широкой спиной от стражи. — Эухенио места себе находить не будет, как считаешь? — по-прежнему дерзко улыбается Элисео. Анхель съедает фрукт с его рук и тянется к шее герцога, тот поддается и склоняется к нему ниже, позволяя обнять себя. Элисео нежно сминает чужие губы, располагает свои руки на его талии и борется с желанием овладеть парнишкой прямо сейчас. А Анхель еще и умудряется дразниться, улыбается через поцелуй и покусывает его нижнюю губу. Элисео не теряет возможности вылизать весь его рот, хватает  рукой за его челюсть и напирается на него, прижимая его к парапете. Он вновь терзает губы Анхеля, лижет небо, зубы и его острый язычок, не подавая и намека на отстраниться. Анхель под ним уже весь изнывает, жмется ближе, и Элисео позволяет ему это. Он отстраняется от поцелуя и скользит губами по шее парня, вплетая свои пальцы в его волосы на затылке. Элисео ловит на себе убийственный взгляд. Он буквально пронзает его насквозь. Кто-то был готов испепелить герцога на месте. Им был Эухенио, что проходил мимо с приближенной богини. Он остановился лишь на мгновение, с негодованием наблюдая за данной картиной, что творилась на втором этаже. Он не мог перепутать золотую копну волос с чьей-либо еще. Анхель не врал про их отношения с герцогом. — У меня макушка сгорит так, — боясь повернуться, пробормотал Анхель. Элисео посмеялся над его ухом. — Я ее рукой прикрою, — обнадежил он, на что тот только прыснул. — Он уж чересчур недоволен, ты успел его позлить? — Не мог же я упустить возможность, вот и рассказал, что не могу жить без вас. — Разве это не правда? — усмехнулся Элисео. Анхель молчит и прикусывает нижнюю губу, прячась от вопроса в его объятиях. Элисео знает правду, но не удосуживается чего-то требовать, их отношения вряд ли смогут перерасти в нечто большее. Хотя представлять подобное довольно-таки неплохо. — Ты под наркотой, да? — тихо шепчет он, успокаивающе похлопывая Анхеля по спине. — Есть такое. Возьми меня, я сдохнуть хочу, — бурчит он недовольно ему в шею. — Так ты готов умереть в моих объятиях. Жаркий поцелуй, который застает Анхеля сразу же после того, как дверь в комнату Элисео закрывается. Мужчина страстно желает юного истерзанного многими пытками парнишку, напористо целует его, смотрит в его глаза и задыхается от головокружительных ощущений. Анхель теряет рассудок. Его мучает неутолимый голод по чужой любви, который он не способен удовлетворить. И он пытается, пытается изо всех сил. Его тело горит, а руки герцога горячат его еще сильнее. 《Мне нельзя перестать думать, как же это, сука, страшно. Лучше бы меня избили》. И герою вспоминается случай из его реальной жизни. Удары, наносимые один из другим. И получает их именно он. Он поссорился с некогда лучшим другом, и тот его хорошенько отделал за углом вместе с друзьями. Саша первоначально отбивался, вкладывался в каждый удар, но их было больше, и сил у него больше не оставалось. Он легко смирился с тем, что его, обездвиженного, продолжают бить. Лучший друг бил сильнее всех. Ему не нравилось отсутствие ответной реакции, так что он продолжал и что-то кричал. Герой тогда не слышал. Он был спокоен и совершенно ничего не чувствовал. То был холодный ноябрьский вечер. Все его тело горело огнем. Он лежал на холодной земле не в силах шевельнуть и пальцем, спустя какое-то время он почувствовал боль. И вспоминал, чьи руки на его теле их оставили. Пустота в груди и полное безразличие к собственной боли — он не жалел себя. Соприкосновение влажных тел приводит его в чувство. Анхель смотрит на возбужденного над ним Элисео, взгляд того, как у зверя, холоден и страшен. Но он не страшится, лишь желает большего, видя, как сильно желают его. Ничего больше не хочется. Элисео поднимает его над кроватью, еще больше проваливаясь в пучину наслаждений. Чужая плоть поглощает в себе, обволакивает и сжимается. Прекрасное белоснежное тело, очерненное этой мирской грязью, сейчас в его руках. И как же ему жаль его за это. Жаль, что он тонет от удовольствия именно в его руках. Одними губами целует его в шею, поднимается выше — мочка уха, щека, слезы и желанные губы. — Анхель, ты маленький звереш, будь так добр, не раздирай мою спину в клочью. — Тогда отпустите, — мычит он. И герцог слушается. У него снова появился шанс посмотреть на то, что ему не принадлежит. Он сейчас в его руках, а уже ночью отдастся другому. Может, стоит тогда не отпускать его сегодня? — В главном зале есть проход в подземелье, скрытое божественной завесой. — К чему ты сейчас? — Если я внезапно пропаду, думаю, ты найдешь меня там. — А ты хочешь быть спасенным мной? — Иногда человек не хочет, чтобы его спасали.