Близкое дыхание родного человека

Чэнь Юйчжи взял на руки Снежка и направился к дому Цзян Юэлоу. Конечно, ему не нужен был повод для того, чтобы посетить дом друга, но, кажется, в последнее время он слишком зачастил к нему. Чэнь Юйчжи, будучи очень деликатным человеком, не хотел навязываться. Он застал Юэлоу за перестановкой мебели. Чэнь Юйджи был немного обескуражен царившем в гостиной хаосом и активностью хозяина. Да, прежние кресла, где гости (в том числе сам Юйчжи) обычно размещались за чашкой чая и разговорами, были старыми и потёртыми, но всегда казалось, что Юэлоу, погружённому в работу, попросту плевать на такие вещи. – Что делаешь? – дружелюбно поинтересовался доктор, поглаживая Снежка. Юэлоу, занятый перетаскиванием нового диванчика, появление друга не заметил. Поэтому он вздрогнул, будто бы его застали на месте преступления. – Я снова забыл закрыть дверь? – спросил он, косо взглянув на Юйчжи. При этом его уши и щёки немого порозовели, возможно, от напряжения из-за тяжести диванчика. – Я увидел свет и воспользовался ключом, – начал оправдываться доктор. – Ты сказал, что можно… Прости, я вторгся… Я не подумал… В мыслях он искренне ругал себя, что поступил так опрометчиво. В конце концов, Юэлоу мог быть занят или не один. Кажется, в последнее время он слишком беспокоится про Цзян Юэлоу и начисто забывает приличия. Он бы не стал открывать чужие двери этим чертовым ключом, но ведь он несколько раз постучал, подождал и постучал ещё раз. Никто ему не открыл. А в окне горел свет и был слышен подозрительный грохот из дома… Какое облегчение, что это была всего лишь перестановка мебели! – Нет, всё в порядке! – вскинул голову полицейский. – Я его дал тебе, чтобы ты без проблем мог зайти, если что… Цзян Юэлоу пододвинул к диванчику низенький столик. Итак, из нового в гостиной был только этот уютный мягкий диванчик. – Что не так с креслами? – улыбаясь, спросил посетитель. – Всё не так! – буркнул Юэлоу. – Я их сжёг на заднем дворе. – Ладно, диванчик, наверное, удобней, – согласился Чэнь. – Садись, сейчас принесу чай, – кивнул Юэлоу и скрылся на кухне. Доктор Чэнь разместился с комфортом, укладывая себе на колени вялого Снежка. Кот было оживился от шума передвигаемой мебели, попытался сбежать, но сейчас зевнул и, успокоившись, решил поспать на теплом Юйчжи. Тем более, что он знал: раз и Чэнь, и Цзян тут, нужно немного подождать и начнется массаж в четыре руки, а это настоящее блаженство. Кот как в воду глядел. Чай стыл на столике, а по шерсти приятно скользили многочисленные пальцы. – Так гораздо удобнее, – пробормотал Цзян Юэлоу, поглаживая голову Снежка и иногда случайно задевая пальцы доктора, который чесал коту шею. – Так ты ради Снежка старался? – рассмеялся Чэнь Юйчжи. – Вовсе и не ради Снежка, – пробормотал Цзян Юэлоу, поднимая глаза на доктора и в упор глядя на него. – А разве так неудобно? Доктору Чэню показалось, что вопрос был со скрытым смыслом, но что хотел сказать Юэлоу, понять было сложно. Оставалось только согласиться: – Удобно. На лице Юэлоу появилась чуть заметная улыбка. Доктору Чэню всегда нравилось, когда Юэлоу улыбался вот так, с нежностью и теплом. Обычно улыбка полицейского была жёсткой, кривой или полной издевки и сарказма, но иногда появлялась и такая: легкая, мягкая, очень теплая. Возможно, её в основном видел только Чэнь Юйчжи… Доктор Чэнь смутился, опустил глаза и усиленно продолжил гладить Снежка, делая вид, что очень сосредоточен на этом занятии. Из-за смущения он пропустил момент, когда Цзян Юэлоу придвинулся к нему вплотную и внезапно легко коснулся губами его щеки. Доктор Чэнь потрясенно замер. – Ну, – сказал Цзян Юэлоу, внезапно резко поднимаясь. – Завтра рано утром меня ждут дела. Нужно хорошо выспаться. «Он что, меня выставляет?» – удивился Чэнь Юйчжи, но спросил другое: – Ты хорошо спишь? Очевидно, что его друг спал плохо. Иначе откуда эти круги под глазами и вечное раздражение? Цзян Юэлоу часто жаловался на бессонницу и подобранные доктором лекарства плохо помогали. Они могли отключить голову, но не давали выспаться. – Ха-ха… – уклончиво рассмеялся Юэлоу. А потом добавил: – Нет. – Понятно… В конце концов, если Юэлоу неловко за свой порыв, то и доктор Чэнь должен сделать вид, что ничего не произошло. Ему уже начало казаться, что поцелуй вовсе не был поцелуем, а всего лишь случайный касанием. Они по-дружески, как обычно, распрощались перед дверью дома Юйчжи. Полицейский всегда его провожал до дома из соображений безопасности. Сначала Чэнь возражал, но потом привык и уже не обращал на это внимания. Вроде бы все было в порядке, но когда доктор напоследок оглянулся, то увидел настороженный и внимательный взгляд, направленный на него. Цзян Юэлоу спустя пару мгновений молча отвернулся и твердо зашагал к своему дому. Чэнь Юйчжи чувствовал себя растерянным. На следующий вечер его беспокоила мысль, следует ли ему сегодня пойти к Юэлоу. Если он не пойдет, то Юэлоу решит, что он обиделся, а это не так. А если пойдет… Что, собственно, его так смущает? Ведь это было случайное касание и лучше показать, что все хорошо. То, что он правильно поступил, он понял сразу, когда увидел лицо полицейского, которое выражало крайнее облегчение. Юэлоу посторонился, пропуская его в дом. Они сели на диванчик. Юэлоу налил чай. Сначала они сидели довольно далеко друг от друга. Так, что между ними мог поместиться ещё один человек, но по мере разговора вдруг оказалось, что пустое место сокращается и Цзян Юэлоу как будто оттесняет доктора к краю диванчика. Чэнь Юйчжи решительно перестал сдвигаться, тем более, что дальше уже было некуда. Цзян Юэлоу, кажется, ничего не замечал, увлеченно продолжая рассказывать об утренней облаве. Рядом с доктором раздалось короткое, требующее внимания «мяу». Чэнь Юйчжи, улыбнувшись, огляделся в поисках кота и вдруг к его щеке прикоснулись губы. Снова! Лёгкое, невесомое касание. Смущенный доктор Чэнь быстро взглянул на Юэлоу, но тот встал и, сообщив, что нужно подлить чаю, удалился на кухню. Сегодня Юэлоу его хотя бы не выставил. Но когда он вернулся, то сделал вид, что ничего не произошло. Неужели ничего не произошло? Наверное, это действительно так. Возможно, из-за своего душевного недуга Юэлоу просто не осознает, что прикасается к Чэню. Или ему нужен некий телесный контакт. Они часто касаются коленями, локтями, когда сидят рядом, руками, когда без слов привлекают внимание к чему-нибудь или поддерживают и подбадривают друг друга. Приобнимают друг друга, похлопывают по плечам. Иногда Юэлоу кладет ладонь на затылок доктора и притягивает его к себе, чтобы шепнуть на ухо тайную информацию. Да, обычно мужчины так не делают, но настроение Юэлоу уже не такое изменчивое и вспышек ярости стало меньше… Если ему нужен такой контакт, то почему бы и нет? Это немного смущает и даже несколько волнует, в сердце в этот момент будто появляется мимолетная вспышка, но ничего неприятного в этом нет. Доктор Чэнь сделал вид, что все в порядке. Теперь его целовали в щёку каждый вечер. Цзян Юэлоу перестал вскакивать сразу после этого с места. Они просто продолжали разговор дальше, как будто ничего странного не происходило. Это оставалось только между ними и не обостряло и не портило их взаимоотношения. Доктор Чэнь так привык к касаниям губ к щеке, что однажды всерьез обеспокоился, когда не получил своей дозы вечерних поцелуев. Конечно, в тот вечер Цзян Юэлоу был огорчен тем, что полицейские во время облавы на очередной притон упустили двух опасных преступников, поэтому невнимание к поцелуям было вполне объяснимым, но этот вечер почему-то показался доктору Чэню неполным и даже пустым. Словно напрасная трата времени. Кажется, у него сформировалось что-то вроде зависимости. Однако Цзян Юэлоу определенно не был намерен прекращать контакт. На следующий день он позвал доктора в полицейский участок для проверки отчета патологоанатома. Сначала они разместились в кабинете отдельно друг от друга. Доктор Чэнь опустился на диван, в то время как Юэлоу сидел в кресле, но полицейский почти сразу же пересел к нему, заглядывая в документ, который минуту назад сам ему передал. Чэнь Юйчжи сосредоточился на чтении, когда на его щеке почувствовалось легкое прикосновение. Доктор с укором вскинул голову: дома – нормально, но это же полицейский участок! Он только открыл рот, для того, чтобы это высказать, но Цзян Юэлоу его опередил: – Вчера я пропустил, мне нужно было, – безапелляционно заявил он в оправдание. Это был первый комментарий по поводу их странного поведения, который обозначил, что некое действие происходит на самом деле и они оба это осознают. Да, приходится признавать, что это не только Цзян Юэлоу странно себя ведет. В этом деле они являются сообщниками. И не успел доктор Чэнь ничего ответить, как Цзян Юэлоу ткнул рукой в документ: – Ты думаешь, стал ли бы человек перед повешением завязывать себе глаза? – Да, это необычно, – согласился Чэнь Юйчжи, возвращаясь к отчету. – Считаешь, что это было не самоубийство? Других следов нет? Синяки… Следы трения на руках… От веревки, например? – А может быть так, что веревка не оставила след, например, на руках и ногах, а потом ее сняли? После того, как инсценировали самоубийство? – Вряд ли… Человек бы наверняка дергался, напрягал руки и ноги, и остались бы следы… – Вероятно… Но к чему ему повязка на глазах? – Он был слеп? – Родственники говорят, что нет… И проблем с глазами тоже не было, – предвосхищая второй вопрос, добавил полицейский. – Наш врач теряется в догадках, зачем это было нужно. – Я тебе вряд ли с этим помогу, – удрученно ответил Чэнь Юйчжи. – Не могу даже предположить, зачем это. Самоубийцы так себя не ведут. – Однако, ты мне помог, – усмехнулся Цзян Юэлоу. – Чем же это? Полицейский только загадочно улыбнулся, переводя взгляд с его глаз на щеку. Чэнь Юйчжи вспыхнул. Вечером вдруг все пошло не так. Доктор Чэнь только хотел немного отстраниться, когда почувствовал, что наступает момент поцелуя. В конце концов, то, что они это делают каждый вечер – странно. Но вместо этого как-то получилось, что губы вместо щеки попали в уголок рта. И они оба резко отпрянули друг от друга. Но потом Цзян Юэлоу приблизился опять и, не успел доктор Чэнь ничего сообразить, как к его губам мягко прикоснулись чужие губы. Цзян Юэлоу даже не прижал их сильно, так что поцелуем это было можно назвать с натяжкой. Какой-то недопоцелуй. Но все же… – Может, это уже слишком? – робко и почему-то жалобно промямлил Чэнь Юйчжи. – Нет! – решительно ответил Юэлоу. Из-за его твердой уверенности в голосе и взгляде возражения, возникшие в голове врача, показались слабыми и быстро растаяли. Итак, они перешли на другой уровень контактов. И если прикосновения к щекам вызывали небольшое беспокойство в теле, то даже легкие поцелуи в губы воспринимались совершенно по-другому. Они заставляли сердце вздрагивать, останавливаться и стучать быстрее. Вызывали томление и слабость в руках, ногах и животе. Мучили в воспоминаниях перед сном и приходили в сами сны. Они реально смущали! Привыкнуть к ним Чэнь Юйчжи решительно не мог. Тем более, что очень быстро они перестали быть просто легкими. Цзян Юэлоу почти сразу стал прижимать губы более напористо, хотя и не пытался прикусывать, размыкать уста, вторгаться в чужой рот. И, что ещё хуже, его совсем не смущало, где это происходило: дома, в участке, в безлюдном лесу, куда они выехали, чтобы осмотреть место преступления (если по какой-то причине полицейский врач не мог быть на месте). Единственное, что Цзян Юэлоу свято соблюдал – это правило отсутствия лишних глаз, за что доктор был ему очень благодарен. Он всегда об этом тщательно заботился. Правда, однажды, когда они, как обычно, целовались в участке, за дверью кабинета раздался короткий вскрик. Цзян Юэлоу и доктор Чэнь тут же разорвали поцелуй. Разгневанный и обеспокоенный Цзян Юэлоу быстро прошел к двери и распахнул ее. Он всегда был готов встретиться с опасностью лицом к лицу. За дверью никого не было. Однако, спустя минут десять появился необъяснимо красный толстячок Сунь Юнрэнь с папкой документов в руках. Не сложно догадаться, кто подсматривал в замочную скважину, выбирая момент, чтобы спокойно зайти и не наткнуться случайно на гнев босса. Цзян Юэлоу помрачнел, отправил Чэнь Юйчжи поскорее восвояси и тяжело взглянул на подчиненного. Предстоял неприятный разговор. Так как после этого события ничего не изменилось, а подчиненные Юэлоу как будто стали обращаться с доктором еще с большим почтением, можно было предположить, что разговор прошел неплохо. Но в полицейском участке Чэнь Юйчжи стал решительно уклоняться от поцелуев. А потом произошло еще это… Чэнь Юйчжи видел, как Цзян Юэлоу беседовал на улице с Чу Ран, а потом девушка зашла следом за Юэлоу в его дом. И хотя они там пробыли недолго (да, доктор Чэнь следил), это оставило чувство обеспокоенности. Вечером он ждал привычных действий Юэлоу, но тот все медлил, задумчиво покачивая в руках чашку с чаем, так что янтарная жидкость почти достигала попеременно края то с одной, то с другой стороны чашки. Чэнь Юйчжи и сам не знал, что его подтолкнуло (ну не эти же глупые 6 минут 41 секунда, которые Чу Ран провела в доме Цзян Юэлоу!), но он твердо взял чашку из рук Юэлоу, аккуратно поставил ее на столик и, потянувшись, прижался губами ко рту Юэлоу. Он-то церемониться не стал! Взволнованно дыша, он примял губы опешившего от неожиданности Юэлоу, провел по ним языком и самым кончиком проник между ними. Он целовался очень страстно, с каким-то голодным урчанием, которое рождалось даже не в горле, а будто исходило из груди. Когда же он пришел в себя, Юэлоу лежал под ним, прижатый к краю дивана. Растрепанный, взбудораженный, потерянный в ощущениях и не до конца осознавший, что это только что было. Ведь он сам так никогда не целовался. Так не целовался… потому что не умел… Доктор Чэнь, который на некоторое время потерял свое человеческое обличье, сильно смутился. Хорошо хоть не дал волю рукам! Да что с ним такое! Бормоча какую-то ерунду, он поднялся с Цзян Юэлоу, к которому только что тесно прижимался, и поспешил к входной двери. Цзян Юэлоу встал следом с дивана: – Подожди! Я проведу тебя… Только сначала… Он поднял руку. Сердце Чэнь Юйчжи сжалось, но Юэлоу только поправил и пригладил его волосы, отдернул воротничок рубашки. Они надели пальто и вышли на улицу. До дома Юйчжи было недалеко. По дороге молчали. Сердце Юйчжи продолжало сильно стучать. Даже холодный воздух не мог успокоить сильное волнение. Доктору хотелось побыстрее сбежать от этого наваждения. Было впечатление, что он сошел с ума. «Когда это произошло?! – в смятении думал он. – Когда я успел влюбиться и так дико захотеть его?» Они дошли до дома. Чэнь Юйчжи открыл замок ключом и хотел вежливо попрощаться, но тут Юэлоу толкнул его в проем, прошел сам, тщательно запер дверь и внезапно набросился. Он сильно прижал Юйчжи к двери, профессионально зажимая руки и ноги, не давая даже дернуться, и поцеловал. И это уже не были те скромные прикосновения, которыми он щедро одаривал доктора Чэня. Все его существо наконец-то открыто говорило о желаниях. Обрадовавшись, что наконец-то это произошло и больше не нужно делать вид, что их намеренья совершенно далеки от плотских утех, они целовались очень грубо, иногда даже причиняя небольшую боль друг другу. Наконец доктор Чэнь сдался. Все же дикая страсть не была в его характере. Совершенные им ранее резкие действия были вызваны ревностью. Он слабо отстранился и сказал: – Пойдем лучше в комнату, на постели удобнее. Цзян Юэлоу отпустил его и позволил пройти вперед. Он двигался за ним след в след, повторяя действия. Чэнь Юйчжи снял пальто и обувь. Юэлоу сделал тоже самое. Чэнь Юйчжи пошел в комнату, на ходу расстегивая пиджак, Юэлоу делал тоже самое. Но когда доктор Чэнь взялся за пуговицы рубашки, Юэлоу остановил его: – Я хочу сам это сделать. Чэнь Юйчжи подчинился, позволяя раздевать и трогать себя. И сам спустя минуту взялся снимать одежду с Цзян Юэлоу. Удивительно, что он все это уже делал когда-то при ранении и при осмотре, но тогда это не вызывало такую бурю эмоций и желаний, словно он теперь по-другому смотрел на знакомую грудь и плечи... Руки Юэлоу потянулись к пряжке, и Юйчжи безропотно разрешил ему расстегнуть ремень, а следом и брюки. Немного поколебавшись, он сам взялся за ремень Юэлоу. Он с ясностью осознал, что теперь начинается совсем другой уровень прикосновений. Приобретение того опыта, о котором он почему-то позволял себе думать только во сне, так как все это казалось частью жизни его пациентов, но обходило стороной его самого. Он никогда не отвечал на знаки внимания со стороны других людей. А среди его почитателей были и поклонницы, и поклонники, но в большинстве случаев они вели себя довольно скромно, ограничиваясь намеками, которые Юйчжи предпочитал не замечать. С Юэлоу было совсем все по-другому. У него не было сил да и желания отказать Юэлоу. И более того – он просто хотел всего этого от него сам! Он позволил обхватить себя рукой и сам, не отдавая себе отчета в своих действиях, прикоснулся к Юэлоу, желая дать как можно больше удовольствия. Об этом он знал много. Его иногда спрашивали об этом, смущаясь, пациентки, которые хотели привязать покрепче к себе мужей. Он, как мужчина, сам понимал свое тело, но так как он никогда ни с кем не встречался, то многие вещи узнал из медицинской и художественной литературы. Движения Юэлоу были грубоватыми, приходилось слегка утихомиривать его, но все равно это было бесконечно приятно. Когда же неугомонная рука Юэлоу легла на его ягодицы, Юйчжи легонько сжал ее, останавливая: – Не сегодня. Без подготовки это делать не разумно. Уж это-то он усвоил на примере своих пациентов, которые сильно пострадали при… м-м-м… нетрадиционных взаимоотношениях. Это были и женщины, и мужчины. И совершенно точно он знал, что такие отношения мужчине могут причинить не только боль. В то же время теперь он начал понимать, почему его пациенты пошли на все это. И дело не в незнании, хотя в большинстве случаев люди не думали, что нужно сделать что-то предварительно. Он четко осознал, что если человек, от которого он сошел с ума, будет настаивать, то он не будет препятствовать, даже зная о последствиях, и даст сделать с собой все, что Юэлоу пожелает и как тот пожелает. Цзян Юэлоу в интимных вопросах решил полностью положиться на врача, поэтому руку убрал, хотя и не без сожаления. Он тоже знал, что делают иногда наедине друг с другом некоторые мужчины. И как это делают. Это тоже было знание, приобретенное из-за особенностей профессии, которая подразумевала изучение образа жизни разных людей. Он как-то не думал, что это знание будет иметь отношение к нему, поэтому вопросами подготовки никогда не задавался, но изнасилованных, разорванных и залитых кровью людей он перевидал. Совершенно точно он не хотел проделать это с доктором Чэнем. Во всяком случае не так. Поэтому он согласился, что сегодня можно сосредоточиться на руках, а дальше… Как захочет Чэнь Юйчжи. А если даже не захочет и это «сегодня» никогда не наступит, он уже счастлив от того, что имеет. Но… черт! А это что еще за мыслишки? «Напасть, взять силой, если не дастся! Во что бы то ни стало прорваться внутрь него, овладеть им до конца, покорить его! Пусть посопротивляется побольше! Тем больше удовольствия и боли!» Юэлоу потребовалось приложить усилия, чтобы подавить поднявшее голову безумие. Юйчжи действительно его доводит! Нельзя сказать, что Юэлоу был совершенно чист духовно и не пытался испытать чувственные наслаждения ранее. У него довольно страстная натура. Влюбиться, да, он не пробовал и не хотел никогда. И на это у него действительно не было времени, но на то, чтобы купить тело, много времени не нужно. Тем более он вращается в такой среде, где это самое тело бесплатно в обмен на всякие поблажки предлагает ему то, что продает другим. Девушки из цветочных домов часто предлагали себя. Но в первый раз, когда он уступил, это закончилось перестрелкой, а он так ничего и не получил, даже одежду расстегнуть не успел, во второй раз помешал сильный запах опиума, который исходил от девушки, в третий… Словом, он пока не сделал это ни с кем. И тем более не пробовал это сделать с мужчиной. Однако Юйчжи был особенным. Один взгляд на него рождал щемящее чувство нежности и желания уберечь, позаботиться. Его хотелось касаться и даже подлокотники мебели, которая стояла рядом, показались Юэлоу значительным препятствием, поэтому кресла он мстительно без жалости сжег и заменил на диванчик, на котором можно было беспрепятственно придвигаться все ближе к вожделенному объекту. А вот теперь! Ах, как же приятно трогать мягкую теплую кожу Юйчжи, прикасаясь повсюду, где только можно. Да, проникнуть нельзя, но это нарастающее чувство удовольствия и без этого потрясает до глубины души и тела.