Близкое дыхание родного человека

Первое, что почувствовал Чэнь Юйчжи, когда проснулся, – это тёплую ладонь, которая накрывала его руку, и чуть заметное обволакивающее дыхание на своем лице. Он открыл глаза и убедился, что Юэлоу не только здесь, в его постели, но еще и спокойно спит. «Бессонница прошла?» – улыбнулся доктор. Он вспомнил вчерашний день. Хорошо бы с кем-нибудь проконсультироваться. С кем-нибудь знающим и достаточно деликатным в таких вопросах. В голове сразу всплыл образ Юй Танчуня. Юйчжи чуть помедлил, опасаясь, что если он станет убирать руку, то Цзян Юэлоу проснется, но тот только чуть шевельнулся и сразу затих, позволяя ему благополучно выскользнуть из постели. Он был полностью уверен, что за завтраком не будет никакого смущения и неловкости, ведь они столько раз делали вид, что ничего особенного не происходит, что и сейчас все пройдет гладко. Правда, оказалось, что это справедливо только в отношении Юэлоу, а он сам продолжал краснеть, когда Юэлоу норовил коснуться его или притянуть его стул в столовой поближе. Юэлоу все-таки почувствовал, что для Чэня не все так однозначно, и не стал настаивать даже на глубоком поцелуе. После завтрака он встал из-за стола, низко склонился к сидящему Юйчжи, одновременно касаясь руками его талии с двух сторон, и оставил в уголке рта легкий поцелуй. И ушел на работу. Юйчжи пришлось сделать несколько визитов к лежачим пациентам и только после этого он смог пойти к Юй Танчуню. Его беспокоило, что он мог помешать, ведь он идет без предупреждения и приглашения. К тому же тема разговора… Решится ли он? Он был столь задумчив, что просто не заметил в стоящем на улице автомобиле Цзян Юэлоу, который провел его взглядом. Юй Танчунь был рад визиту врача. Он как раз хотел спросить про рецепт. У него уже заканчивалось лекарство. Поэтому визит получился вполне естественным. Заодно и горло Юй можно было проверить. Чэнь Юйчжи подозвал Юй Танчуня ближе к окну, чтобы все хорошо рассмотреть, а сам обдумывал, с чего начать разговор. Однако он так и не нашел сил озвучить свои вопросы. Он был разочарован в себе и уже кончал складывать свой медицинский саквояж на столике у окна. Все-таки Юй Танчунь был очень проницателен и понятлив! Он немного понаблюдал за Юйчжи, а затем мягко положил свою лапку на локоть врача: – Может быть, доктор хотел что-то спросить… или узнать? Вам не нужно смущаться! – Да… я… Это было очень больно? В первый раз? С мужчиной? – самые главные вопросы внезапно высыпались все разом. – И есть ли возможность устранить боль вообще? – сделав небольшую паузу и покраснев, продолжил он. – Это начальник отдела по борьбе с контрабандой полицейского управления? – тут же сообразил певец. – Я не… – Вы так смотрите друг на друга и касаетесь друг друга, что это очевидно! – Очевидно? – пораженно воскликнул Юйчжи, оставив попытки скрыть имя своего возлюбленного. И неужели это очевидно всем? – Мне очевидно, но не думаю, что другие понимают, – тут же постарался успокоить его Юй. Юйчжи испытал сильное облегчение. – Но почему вы обратились с этим вопросом именно ко мне? Доктор Чэнь смутился. Определенно он совершенно бесцеремонно влезал в чужую жизнь. – Я видел вас однажды с… с Чжань Цзюньбаем… в переулке. Простите… – вынужден был сознаться он. – Действительно, – грустно согласился Юй Танчунь. – Отпираться не стоит, но вы все равно обратились не по адресу. – Вот как? По-видимому, у них до этого самого не дошло, а Чэнь себе навыдумывал из-за того, как Чжань Цзюньбай прижимал певца к стене. – Вы хотите без боли, но Чжань Цзюньбай причиняет много боли! Он специально делает побольнее. Поэтому-то я и ничем не могу помочь… Доктор Чэнь был сильно удивлен. Он и подумать не мог, что Чжань Цзюньбай такой садист, ведь он всегда выглядел таким внимательным и заботливым по отношению к другим, помогал сиротским приютам. – Вы никогда не обращались по этому поводу ко мне, вот я и… – О! У Чжань Цзюньбая для таких дел свой врач! Господин причиняет боль, может специально разорвать и вызвать кровотечение, а потом упорно лечит. А потом опять боль! И снова лечит. И так по замкнутому кругу. Доктор Чэнь шокированно смотрел на кроткого Юй Танчуня. Перед его глазами очень живо встала кошмарная кровавая сцена, полная боли и страданий. – Но почему вы терпите? – дрожа от ужаса, спросил он. – У меня нет сил ему сопротивляться. Я ничего не могу сделать. Даже если я сбегу, то он найдет меня. Это безнадежно. Чэнь Юйчжи даже не представлял масштабы могущества Чжань Цзюньбая, а также то, как тот мог использовать свою власть. Несомненно, отношения между ним и певцом были, но все было, казалось, по взаимному согласию и уж конечно не в таком чудовищном виде. Становилось понятно, почему Юй Танчунь иногда исчезает и надолго. Почему так медлителен в движениях, будто боится рассыпаться на части. – Он был первым? – зачем-то спросил Чэнь Юйчжи, хотя ответ уже был понятен. Возможно, он надеялся, что в жизни Юй всё же было немного счастья? Юй Танчунь прикрыл глаза и чуть сжался, словно снова переживал эту жгучую боль, которая доводила его до слез, а Цзюньбая до исступления. – И первым, и единственным, и, думаю, последним, – со вздохом сказал, наконец, он. – Но… – пытался возразить доктор Чэнь, хотя осознавал бесполезность своих слов. Юй с большим теплом взглянул на него: – Я бы хотел, чтобы первый мой раз был с таким нежным и внимательным человеком, как вы, доктор, но уже ничего не поделать… – И все же я хотел бы подарить вам немного тепла, – решительно сказал доктор Чэнь и обнял Юй Танчуня. Юй был такой хрупкий и нежный. Непонятно, как можно причинять такой грациозной и непрочной красоте боль! – Ничего, – сказал Юй, понимая и принимая его порыв, – я рожден терпеть боль и от боли я умру, но не менее больно будет господину Чжань Цзюньбаю. Это я знаю точно. Он положил свою голову на плечо доктору, словно убаюкивая себя. Наконец они расстались. Доктор Чэнь не знал, что он еще может сделать. Теперь он совсем по-другому смотрел на певца. Когда он слышал фрагмент о страданиях из оперы в исполнении Юй, ему казалось, что тот перегибает палку, высказывает излишне острые эмоции, но теперь он понимал, что в тот момент Юй был искренним и просто передавал все, что чувствовал сам. Может быть, из-за того, что его боль и страдания были неподдельными, они казались такими нелепыми в опере. Доктор Чэнь был так сильно расстроен этой встречей, ему было так бесконечно жаль Юй Танчуня, что он не смотрел по сторонам, не оглядывался назад. А стоило! За ним по пятам шел Цзян Юэлоу, потемневшее мрачное лицо которого не сулило ничего хорошего. Доктор открыл ключом двери в свой дом и испытал чувство дежавю, так как его тут же втолкнули внутрь. Он обернулся и молча наблюдал, как Цзян Юэлоу тщательно запирает дверь. «Я еще не готов», – огорченно подумал Юйчжи, но полицейский не спешил на него набрасываться. Наоборот он бездействовал, мрачно в упор сверля своими черными глазами глаза доктора. – Чт… что? – спросил Юйчжи. И почему он чувствует себя так, будто в чем-то провинился? Разве он успел сделать что-то плохое? – Почему ты с ним встречался? – Юэлоу наконец заговорил. Лучше бы он, конечно, этого не делал. У него был такой голос и такая интонация, будто он допрашивает самого опустившегося и потерявшего всякий моральный облик закоренелого преступника. – С… с кем? – Юйчжи с трудом сглотнул, так как Юэлоу умел произвести впечатление чрезвычайно опасного человека. – С этой оперной птицей! – выплюнул Юэлоу. Он даже не захотел произносить имя Юй Танчуня, хотя отлично его знал. – Это из-за его горла… и рецепт… – Юйчжи совершенно растерялся, так как не понимал причин такого недружелюбного поведения. – Ты теперь объятиями лечишь пациентов? – определенно Юэлоу с трудом сдерживал гнев, но Юйчжи словно наконец увидел просвет, ведь теперь понятно, почему Юэлоу так сердится. Он даже вздохнул с облегчением. Конечно, не стоило стоять так близко к окну. Ну, да что же теперь…: – Нет, но мне нужно было его поддержать. Он очень уязвим, физически слаб и дух его сломлен. Больше Юйчжи ничего не хотел объяснять, так как не имел права говорить о личной жизни Юй. Он полагал, что для умиротворения Юэлоу этого будет маловато, но не был намерен раскрывать чужой секрет. Тем более такой! Но Юэлоу внезапно расслабился, отпуская гнев: – Я знаю, что могу тебе доверять. Пожалуй, ты – единственный, на кого я могу полностью положиться. Я сразу понял, что между вами ничего такого нет, но все равно не мог спокойно смотреть на то, как вы обнимаетесь. Я тебя люблю. Я тебя ревную. Пока ошеломленный этим признанием Чэнь Юйчжи приходил в себя, Цзян Юэлоу подвинулся ближе и мягко погладил доктора по щеке. Он не стал целовать и обнимать. Только очень нежно смотрел некоторое время. Он даже не ждал ответа. Просто хотел полюбоваться. Затем он с сожалением повернулся к двери: – Работа еще не закончена, но я не мог не поговорить с тобой. Иначе ревность разорвала бы меня еще до того, как наступит вечер. Он уже почти скрылся за закрывающейся дверью, когда Юйчжи внезапно ожил и крикнул вслед: – Приходи этим вечером ко мне! Я буду тебя ждать. Цзян Юэлоу услышал эти слова. Он снова открыл дверь и смерил Юйчжи очень красноречивым взглядом. Доктор Чэнь покраснел так, как никогда не краснел до этого. – Я приду, – сказал Юэлоу. – Даже если меня убьют, я приду. – Не шути так, – тихо произнес Юйчжи. – Хорошо. – Береги себя. – Хорошо. Я сделаю все, что ты скажешь. Заставив Юйчжи покраснеть еще больше, хотя, казалось, дальше уже некуда, и ввергнув его в состояние глубочайшего смущения от внезапно открывающихся в воображении перспектив, Юэлоу развернулся и ушел.