Owsey & Resotone — A Smile From The West
К удивлению Юнги, родители не сердились на него и не были злы. Отец задумчиво осматривал палату, а мама любяще улыбалась, поглаживая его волосы, когда Мин удобнее устроился на кровати. Однако строгим тоном они запретили Тэхену появляться в поле их зрения, что прозвучало довольно грубо с первых секунд. Юнги неловко сглотнул и гадал, услышал ли это сам Ким. Хотя, вероятнее всего, брюнет ушел сразу после того, как ушел и Юнги. Родители привезли ему букет белых роз, наполняя их ароматом помещение. Юнги внезапно вспомнил, что когда-то это были его любимые цветы. Пока не появились фиалки. Конечно, спустя столь долгое время было приятно почувствовать другой цветочный аромат. Мама говорила ему о лекарстве, которое получилось у врачей. Он слушал внимательно, то и дело облизывая обезвоженные губы и залпом выпивая стакан воды. Сердце билось, как сумасшедшее, от волнения и переживания. В горле встал противный ком, а глаза грозились наполниться предательской влагой. Врачи обещали почти стопроцентную гарантию, что Юнги не станет бездушным овощем и выживет. Он будет способен летать, продолжить посещать занятия и воздействовать на людей. Однако он потеряет самое главное, по его мнению, — всепоглощающую любовь к Тэхену. Это было всему основой, это было смыслом его существования последний год. Юнги просто не мог представить себя без любви к нему. Им осталось провести последнюю экспертизу и найти подходящего, квалифицированного специалиста, который сможет успешно провести операцию. Три недели, приговором вынесла мама Юнги. Он знал, что у него есть время. Спокойное время без приступов, кашля и фиолетовых лепестков, которые будут рвать его кожу. Юнги положил голову на подушки, немигающим взглядом уставившись в потолок, и не видел, насколько шокировано на него смотрели собственные родители, удивившись болезненной и печальной реакции сына на новость об излечении. Возможно, Юнги до последнего хотел верить, что сможет вылечиться другим способом.***
На следующий день Юнги проснулся от шума за дверью. Он нахмурился, когда услышал приглушенный из-за толстых стен голос Чонгука, который, спустя несколько секунд, с грохотом открыл дверь, запнулся о порог и чуть было не познакомил собственную челюсть с полом. Как и в первый свой визит, он придерживал что-то под своей курткой и был очень запыхавшимся. — Юнгс! — крикнул Чон, но осекся, заметив лишние пары глаз, которые уставились на него в немом вопросе. Отец Мина тихонько посмеивался в кулак, смотря на растерявшегося парня, а мама прищурено разглядывала его. Чонгук невольно сглотнул и хотел слиться с тенью, складывая крылья за спиной, чтобы уберечь их от взора ангелов. Видимо, мама Юнги примерно имела представление, как выглядит Тэхен, потому что спустя время длительного рассматривания, она встала с кресла, отложила книгу, которую читала до этого и, взяв мужа под руку, оставила своего сына наедине с Чонгуком. — Твои предки? — спросил он, садясь рядом. Юнги кивнул. — Прикольно, мои бы поленились переться в такую даль из-за обычного гриппа. Блондин еле удержался от того, чтобы язвительно фыркнуть, но вместо этого он просто улыбнулся и уставился куда-то в район груди Чонгука: под курткой что-то шевелилось. Демон хихикал и медленно оттянул ворот, откуда показалась голова ящера. — У смертных нашел, — гордо поднял голову он, отдавая зверька Юнги. Мин бережно подставил обе ладони, на которые приземлилось холодное чешуйчатое создание. — Она вроде умеет менять цвет, — неуверенно пролепетал Чонгук, уставившись на ящерицу, словно ожидая, что та прямо сейчас окраситься во все возможные цвета, но она бегло шевелила зрачками и хлопнула длинным языком себя по глазу. Чон раздосадованно выдохнул и подпер голову рукой, делая вид, что не замечает смеха Юнги над его собственной глупостью. — Не расстраивайся, — похлопал блондин по плечу демона, когда ящерица удобно устроилась на краю кровати. — Что нового произошло? — Смертная скука, — отмахнулся Чонгук. — А как же твой бег? Ты разве еще не обогнал Чимина? Его ноздри раздраженно надулись, как всегда бывает, когда дело касается Пака. — Эта маленькая козявка чуть ли не поселилась на чертовом поле! — сжал он руки в кулаки и пнул воздух над головой, вспоминая все ссоры, связанные со временем их тренировок. Чонгук вымученно закатил глаза. — А еще скоро его друг уезжает куда-то там по приглашению, так у этого засранца появится еще больше времени! Возмущению Чона не было предела, отчего он даже чуть не свалился со стула. — Так что я с нетерпением жду твоей выписки, Юнги, и мы напакостим этой коротышке! Ты ведь мне поможешь? Последнюю часть блондин уже слушал вполуха и рефлекторно кивнул, услышав вопросительные интонации. Он не заметил, как Чонгук победно вскинул руки. Юнги не знал, почему это ощущалось так неожиданно, ведь к этому Тэхен всегда и шел. Мин с самого начала знал, что так и будет. Но это увеличивающееся расстояние между ними натягивало струны до финального предела, грозясь разорвать его на части. Ангел глубоко вздохнул, стараясь сконцентрироваться на том, что говорил Чонгук, и пытаясь убедить себя, что ему просто необходимо время, чтобы перевести дух и прийти в себя.***
Юнги привезли первую пробу лекарств. Бесцветная жидкость в небольшом флаконе. На самом деле, Мин еще не хотел принимать лекарство. Шел третий день, и его телу было хорошо. Состояние пока не ухудшалось, и спал он неплохо. Но медсестра и мама были очень настойчивы, поэтому блондин принял первую дозу. И ничего не ощутил. Конечно, он понятия не имел, какой эффект будет от лекарства, но Юнги ожидал как минимум легкости, которая возникала, когда Тэхен был рядом. Но сейчас словно кто-то нажал на кнопку отключения, и Юнги ничего не чувствовал. Только растерянность. Словно все вокруг стало менее ощутимым. Это было странно и пугающе. — Ну как? — с надеждой в голосе спросила его мама, накрывая лоб ладонью. — Нормально, — сухо ответил Мин и отдал пустой пузырек. Ужасно, кричало его подсознание. Он не выдержит, если потеряет способность любить. Это словно забрать его крылья, вырвать их до мяса и крови, до душераздирающего крика. Пока еще Юнги мог ощущать страх, и постепенно действие лекарства рассеивалось. Но он знал, что потом… Ему будет все равно.***
— Нет, — остро отказал Тэхен, качая головой в достоверность своих слов. — Вот же дьявол, что за несносный мальчишка! — взревел декан, отчего даже воздух вокруг него заискрился. В кабинет вошел Бан ШиХек, который перехватил взгляд Тэхена. Тот с озлобленного стал беспокойным. Профессор искренне поражался тому, как сильно изменился Ким с того самого рокового момента, и часть его души безумно сильно хотела вмешаться и позволить Тэхену остаться в Академии, но ангелы не в праве лезть в судьбу демонов. — Здравствуйте еще раз, Ким Тэхен, Ли Сон Хо, — его голос был открытым и чересчур вежливым. — Как я уже и говорил пару дней тому назад, у Мин Юнги есть все необходимые средства и лекарства, и он спокойно пронесет время, за которое вы будете отсутствовать. Более того, с ним его родители. В ваших же интересах отправиться на сборы и попробовать себя в лиге по боевым искусствам. — Вы позволите мне уехать? — голос Тэхена буквально сочился ядом. Он не мог поверить, что профессор так просто его отпускает, когда сам еще совсем недавно умолял быть с Юнги рядом. Ему физически больно дышать последние два дня просто потому, что он не видел блондина, но это… Огромное расстояние. Родной город, сборы, низшая лига, — это все то, о чем он мечтал с детства, то, что не смогла застать его мать. Тэхен не мог поверить, что так просто может прямо сейчас отказаться от этого. Он скрипнул зубами, замирая. Его мама очень этого хотела. Она видела, как загорались его глаза, как нравилась сыну сама мысль об этом. — Нет необходимости выбирать, — покачал головой Бан ШиХек. — Нет необходимости это даже обсуждать! — рявкнул декан демонов и ударил по столу. — Тэхен, ты завтра же отправишься на сборы! Он едва кивнул им, когда, миновав двух профессоров, вылетел из кабинета и побежал по коридорам, куда только глядели его глаза. Один поворот, второй, третий. Тупик. Тэхен прислонился головой к стене и тяжело задышал, принимая самое важное решение в своей жизни. Две недели. Сборы будут идти две недели. Он успеет вернуться. К нему. Это едва ли не сбило брюнета с ног. Прошло два дня с того момента, как они последний раз виделись, и Юнги не предпринимал попыток найти его. А ведь Тэхен ошивался возле больничного крыла, так и не решаясь зайти внутрь. Очевидно, он больше не нужен Мину. Это больно резануло по нему. Казалось, осознание этого должно было принести облегчение, но Тэхен был растерян. Через три недели Юнги перестанет любить его, и все вернется на круги своя. Не будет больше золотых локонов в пределах видимости, широкой улыбки, обнажающей десны, и фиалкового запаха, который приятно оседал в легких. Его прошлая идеальная жизнь должна вернуться через три недели, но она кажется ему такой серой и бесцветной. Тэхен замахнулся и со всей силы ударил кулаком по стене, не обращая внимания на боль. Юнги никогда не должен был соперничать с его мечтой. Но прямо сейчас демон не уверен, в чем именно заключается его мечта.***
Юнги кричал, хрипел, жмурился от боли. Слезы из глаз смешались с кровью. У него были словно сломаны все кости. — Тише, тише… Юнги, вот выпейте, — голос Юны доносился до его ушей, но он был слишком слаб, чтобы открывать глаза и послушно глотал лекарство. Одиннадцать дней. С момента отбытия Тэхена прошло одиннадцать дней. Юнги сразу стало хуже. Сначала было все, как и всегда: спазмы, кашель, лепестки. Но спустя бесконечно долгих одиннадцать дней, на нем совершенно не осталось живого места. Ключицы и руки были покрыты цветами, а из новых порезов сочились струйки крови. Мин распадался изнутри, харкал лиловыми листьями, семенами и кровью. Зелья глушили боль лишь ненадолго, на жалкие минуты, превращая его жизнь в менее несносную, чем она есть на самом деле. Лекарство отключало его чувства, но боль никуда не уходила. Ответ всему этому был прост. Расстояние. Огромное расстояние между ним и Тэхеном привело его к этой адской агонии по всему телу. Сидеть было невыносимо, плакать было невыносимо, лежать было невыносимо. Жизнь была невыносима. Соленая вода из глаз подпитывала каждый корень под кожей, отчего цветы разрастались все больше и больше, а Юнги становилось хуже и хуже. Пока в один момент, он просто не потерял сознание от болевого шока. — Юнги?! — вскрикнул его мама, аккуратно прижимая за плечи, хотя от любого касания по телу проходил новый разряд боли. — Он выпил лекарство? — склонился над сыном отец и с мольбой смотрел на медсестру. Юнги дышал через раз, дергался в редких конвульсиях и чувствовал едкий вкус цветков внутри. — Мы перенесем операцию, — панически залепетала Юна. — Врачи прибудут так быстро, насколько смогут. Она взяла шприц с лекарством, вводя его прямо в вену, в кровь. Через минуту хмурость на лице Юнги пропала. Ближайшее короткое время ему будет легче, и он будет способен урвать побольше воздуха, прежде чем снова отключиться. Падая в бездонной темноте, Юнги казалось, что он не доживет до операции. Зелье все еще действовало. Страха не было, как и желания жить.