***
Это был «Цех изобретений». Элизабет стояла за металлическим столом, где разрабатывались рецепты для придуманных идей, и листала записную книжку отца, в которой были все основные формулы. К ней подошёл Чарли. — Элизабет… — Да? — она оторвалась от книжки и посмотрела на Чарли, широко улыбнувшись. Что-то в этой улыбке и интонации Чарли не понравилось. Да, Элизабет съехала с катушек по отцу, во всём подражает ему, но сейчас это было уже слишком. Слишком похожа на его эта улыбка, и не в белоснежности зубов дело; слишком похоже это «Да?», с задоринкой и растягиванием гласной. И взгляд… Что-то в нём было не то. Но Чарли сейчас решил не предавать этому особого значения, ведь, быть может, это у него уже крыша едет. — Верука хотела поговорить с тобой. Мне она отказалась что-либо рассказывать, говорит, что это женский разговор, а Виолетта наверняка не будет с ней об этом говорить. — Оу… Ну что ж. Раз так, то уже иду, — она ещё раз улыбнулась и направилась к выходу из цеха.***
Сейчас вечер двадцать четвёртого декабря. К празднику уже почти всё готово, доделываются последние штрихи. Вся большая компания, состоявшая из десяти человек, собралась за одним большим столом в «Шоколадном цехе». До Рождества осталось полтора часа. Сегодня Элизабет удивила как минимум Чарли — пришла в свитере, на котором были изображены олени. Кроме свитера на ней были обычные штаны. Никаких рубашек, брюк, пиджаков, даже броши не было, с которой она уже почти не расставалась в последнее время. Умпа-лумпы, как и каждый год, приготовили представление, состоявшее из сборника их самых лучших песен. Правда, в этот сборник попала и довольно весёлая песня про тупого Августа Глуппа тридцатилетней давности, благо, что Элизабет пришло в голову заранее просмотреть программу песен, а то настроение было бы испорчено минимум у Августа. Когда наступило Рождество, все побежали к огромной ёлке, а точнее к подаркам, что лежали под ней. После разворачивания своего подарка, Элизабет заулыбалась ещё шире — в коробке лежала шляпа. Чарли обнаружил в коробочке свой любимый одеколон, с запахом домашнего печенья. Виолетта получила спортивный костюм, Верука красивый кулон с топазом, Майк футбольный мяч с автографом каждого участника его любимой команды, Август наручные часы, а Томасы набор посуды и семейную поездку в Гранд-Лейк, которая должна была состояться в феврале. После получения подарков начались танцы. Элизабет подтолкнула Веруку к Августу, который со временем похудел и немного накачался, став настоящим красавцем, и когда-то избалованная девочка влюбилась, о чём и хотела поговорить с подругой полторы недели назад. Верука пару минут попрепиралась, но потом сдалась и подошла к Августу.***
Сегодня первое февраля. Семь с половиной часов утра. В комнату Элизабет постучал Чарли, зашёл и начал ругаться. Дело в том, что девушка сидела за письменным столом с головой погружённая в документы, она даже ещё не ложилась спать. — Чарли, ну что ты кричишь? — спросила она, глядя на друга. — Знаешь, обычно в таких случаях говорят «Ты мне кого-то напоминаешь», но если я это скажу, то это будет мягко сказано! — не унимался он — Ты ещё пол смени, будешь в точности, как он! Элизабет ничего не ответила. Да, она хотела быть похожей на отца во многом, но не спать по ночам она не собиралась. Сегодня это получилось случайно, просто бумаги много накопилось, а она не заметила, как пролетело время. — Ладно, — немного остыл Чарли, — прости, что накричал. Просто… береги себя. И… там Томасы собираются, пойдёшь провожать? — Да, конечно, — улыбнулась Элизабет и встала из-за стола. За прошедший месяц Элизабет насторожила Чарли. Дело было в том, что её поведение всё чаще напоминало ему мистера Вонку: всё чаще при создании какого-нибудь рецепта её взгляд становился безумным, всё чаще она улыбалась улыбками из арсенала отца, всё чаще интонация голоса была как у него. Ещё она уже почти ежедневно носила его брошь. Всё это одновременно и бесило и беспокоило Чарли. Элизабет и Чарли проводили Томасов за ворота фабрики, где тех ждала машина. — Элизабет, пойдём в «Цех изобретений», мне надо показать тебе то, что вчера сделала Дженнифер. — Сказал Чарли, когда они вдвоём зашли в главный коридор. — Оу, да, конечно. Только мне нужно отнести в «Административный корпус» документы, что я заполняла всю ночь. — Хорошо, я буду ждать тебя в цехе. Приходи скорее. Они разошлись: Чарли направился в «Цех изобретений», а Элизабет в свою комнату. Вот она зашла, подошла к письменному столу, села за него, чтобы поставить печать на последней бумаге, и увидела рядом лежащую брошь отца, что вчера вечером сняла, а утром забыла надеть. Она тут же решила исправить ситуацию и одела брошь. Тут она встала, направилась к двери и вышла из комнаты. Прошла пару коридоров, спустилась по лестнице на один этаж. Только слепой бы не заметил, что это уже не Элизабет. У Элизабет глаза не были холодными, у неё не было такого серьёзного, не выражающего эмоций лица. Пройдя ещё несколько коридоров, она подошла к сплошной стене одного из них. Приложила ладонь к определённому участку стены, о существовании которого не знал никто из нине живущих. Тут же из стены, на уровне лица девушки, вылез датчик, просканировавший её правый глаз. После этого на стене высветилась зелёная надпись «Elizabeth Wonka», а под ней «access is allowed»*, после чего часть стены отодвинулась, открывая потайной ход размером с обычную дверь. Пройдя в дверной проём, девушка оказалась на металлической смотровой площадке, находящейся в большом помещении. Отсюда можно было увидеть огромный и сложный механизм. Девушка закрыла глаза и довольно ухмыльнулась.***
Спустя пятнадцать минут, проведённых в этой комнате, она вернулась в комнату Элизабет. Села за стол, положила руки перед собой, а на них голову. Закрыла глаза. Элизабет вздрогнула и открыла глаза. Подняла голову и посмотрела на бумагу, лежащую перед ней. Потом перевела взгляд на настенные часы. — О Господи! — воскликнула она — Чарли! Быстро поставив печать там, где надо было, она вскочила, собрала все документы и выбежала из комнаты. Добежав до «Административного корпуса», она отдала документы Дорис, что была уже в возрасте, и побежала в «Цех изобретений». Там она встретилась с разгневанным Чарли. — Ну и где ты была так долго? — спросил он. — Я… я… Прости, Чарли. Я, кажется… уснула. — Уснула?! А я говорил тебе — ночью спать надо! — Тут он всё-таки взял себя в руки — Так, ладно. Пойдём.