С таким же успехом сейчас могла быть весна

Снаружи он выглядел как любой другой таунхаус. Он был втиснут между двумя одинаковыми бетонными блоками, на две трети дальше по улице. Вся дорога была серой на сером, вечно сырая, все безжизненные палисадники с сорняками, пробивающимися сквозь разбитые тротуарные плиты, машины, припаркованные наполовину у обочины, и выветрившиеся граффити. Это был нормальный район в нормальном городе, где матери болтали на крыльце, пока их дети играли на улице, где всё было одним и тем же изо дня в день. Армин не вырос здесь, но с тем же успехом мог бы. Этот город находился на другой стороне маленькой страны, но он был точно таким же, как его родной. Стоя у своего нового дома, он испытал чувство чего-то знакомого, хотя даже еще не вставил ключ в замок. На ум пришло слово «скучно». Он не должен был ожидать чего-то захватывающего. Единственным, что действительно отличало это место, был запах океана в воздухе. Он припарковался, подошел к дому и, дважды проверив, что у него правильный адрес, сунул две связки ключей в карман. Как и ожидалось, ворота проржавели от дождя и заскрипели, когда Армин толкнул их. Одна из плит на дорожке была расшатана и закачалась под тяжестью веса наступившего на неё. Он держал ключи в руке, вглядываясь внутрь сквозь матовое стекло, но не мог как следует разглядеть. И это странное чувство… Будто он здесь гость, будто ему следовало бы постучаться. Но теперь это был его дом. Он был оставлен ему дедушкой, которого он никогда не встречал. Армин не был уверен, что он был единственным человеком в их семье, которому его можно было оставить. Он даже не знал, что у него был дед и что он умер, до тех пор, пока не состоялись похороны, которые, по-видимому, были организованы его друзьями. Ему ни с того ни с сего сообщили, что ему остался этот дом — удобная бомба, которая взорвалась в то время, когда он понятия не имел, что делает со своей жизнью. Поэтому он бросил все, чего, по общему признанию, было не так уж много, и упаковал все свои вещи в машину, чтобы переехать в новый пустой дом и начать все сначала, оставив позади разбитую дружбу и множество плохих воспоминаний. Стоя на пороге и готовясь открыл дверь, он ожидал увидеть старый, темный дом. Он ожидал увидеть в нем отражение дома своего отца, те же тусклые обои и сырость на потолке, тот же потертый коврик для приветствия, тот же белый ковер. Но когда Армин вошел, он был совершенно ошеломлен. Это было… совсем не так, как он ожидал. Узкий коридор, ведущий к лестнице, был тесен и заполнен вещами, странными предметами, которые он не узнавал, сложенными на полках сумками и коробками, прислоненными к стенам. Коридор был загроможден, но выглядел так намеренно, в некотором смысле, как будто все имело свое место именно там, где было размещено. На стенах висели виниловые рамки. Это выглядело… потрясающе. Армину показалось, что он прошел через портал и оказался в ином мире, совершенно чужом и незнакомом ему ранее. Однако больше всего его удивило то, насколько все было чисто. Это не было похоже на дом мертвеца. Там даже не было никакой почты. Это заставляло его нервничать. Было ясно, что этот дом не оставался нетронутым так долго, как он себе представлял. Был ли здесь кто-нибудь? Или он просто снова все надумал? — Привет? — с любопытством позвал он, не ожидая ответа. Он не слишком удивился, когда не получил ничего, кроме тишины, но все равно чувствовал себя странно. Может быть, если бы он собрал последние деньги, то смог бы поменять замки, что было бы кстати. Сумки всё ещё были в машине, но он принесёт их позже. Медленно он прошёл через дом. Каждая комната была более странной, чем предыдущая. Он даже не был обставлен как настоящий дом. Там было так много всяких вещей абсолютно везде. В гостиной было полно книжных полок и даже единственное старое потрепанное кресло было завалено еще большим количеством литературы. Столовая, если ее вообще можно было так назвать, была небольшой и большую часть ее пространства занимал рояль, стоявший мертвым в центре — безупречный, совершенно великолепный. На табурете были сложены стопки нот. Увидев это, Армин почти захотел снова прикоснуться к клавишам и поиграть. Почти. Кухня была единственной комнатой, которая выглядела более или менее нормальной в общепринятом понимании, хотя холодильник был полностью увешан магнитами. Армин слышал, как он гудит. Значит, электричество всё ещё было включено — он даже не подумал попробовать включить свет, но когда опомнился, тот отозвался и мигнул достаточно уверенно. Это было странно. Действительно странно. Наверху была спальня его деда, а рядом с ней комната за запертой дверью, что было полной загадкой, которая раздражала его. Ему не нравились запертые двери — он был слишком любопытен для своего же блага. Но ломиться туда всё-таки не стал, оставив комнату таинственной до какого-то времени. В ванной также было полно книг, стоящих стопками прямо на полу. Комната явно выглядела на свой возраст – мятно-зеленая плитка и пожелтевшие бра. Наверх вела еще одна лестница, и, поскольку Армин не мог попасть ни в одну из других комнат на первом или втором этаже, он решил подняться выше. Они вели прямо к двери, которая открывала комнату под самой крышей, полностью треугольной формы. Несмотря на маленькую площадь, это была единственная комната в доме, которая выглядела пустой, безжизненной, как будто внутри чего-то не хватало. Там стояла односпальная кровать, собранная, кажется, как попало, сдвинутая под странным углом. Прикроватной тумбочки не было, но на полу рядом с кроватью лежало несколько книг и на них — лампа. Кроме комода, это было всё. Окно выходило на улицу, давая Армину возможность хорошенько рассмотреть тёмные облака ранней зимы, и казалось, что можно было бы пролезть через окно и выбраться на крышу. Он решил, что тогда будет спать именно здесь. Оглядевшись ещё раз, всё ещё не в состоянии осознать, насколько всё это странно, повернулся, чтобы спуститься вниз, когда услышал, как хлопнула входная дверь. Армин замер. Это определенно была входная дверь — в этом не было никаких сомнений. Страх скрутил его изнутри. Он тихо схватил книгу и попытался бесшумно спуститься по лестнице, хотя, казалось, каждый шаг скрипел под его весом. Там, внизу, двигался человек. Армин был уверен, что он запер дверь. Тогда как он сюда попал? Должно быть, у него был ключ. Был ли его дед на самом деле жив? Он был так поглощен своими мыслями, что почти забыл о страхе, пока спускался прямиком ко входной двери. Но голос незваного гостя заставил его выпрыгнуть из своей кожи. — Кто ты, черт возьми, такой? Армин уставился на незнакомца, который смотрел на него с тем же озадаченным выражением. Он выглядел ровесником Армина, может быть, немного старше. Высокий, со светло-каштановыми волосами, убранными за уши, и слегка растрепанной бородой. Он держал в руках футляр, в котором, как подумал Армин, вероятно, находился инструмент, но он так давно не занимался музыкой, что не мог точно сказать, что это было. Однако на самом деле у него на уме был вопрос, почему этот человек вошел в его дом и спросил, кто он такой. Это подсказало ему, что он, должно быть, часто сюда приходит. В этом случае он, вероятно, был тем человеком, который поддерживал все в чистоте, занимался почтой и включал электричество. Значит, у него был ключ. Но в завещании ничего не говорилось о том, чтобы делить дом, так почему же — — Ты собираешься ответить мне или просто будешь стоять и пялиться? — спросил мужчина. Армин моргнул. — Это твой дом? — спросил он, прикидываясь дурачком, пытаясь получить реакцию и выяснить, что происходит. Он все еще держал книгу в руке, но не чувствовал в ней никакой угрозы. И все же, тем не менее, вы никогда не могли быть слишком уверены. Мужчина поставил свой чемодан и сделал шаг вперед. Армин сделал шаг назад. Ладно, может быть, он немного нервничал. — У меня есть ключ, не так ли? — сказал незваный гость, поднимая его. — Поэтому я спрошу еще раз. Кто ты, черт возьми, такой? Армин помолчал секунду, пытаясь сообразить, что делать. Он мог бы попытаться выгнать его, но этот парень был намного выше и сильнее его. Он мог бы добраться до телефона и попытаться позвонить в полицию, но он мешал. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Это мой дом. — Армин достал из кармана ключи и поднял их так, чтобы он мог их видеть. — Твой дом, — сказал мужчина, подняв бровь. — С каких это пор? — С тех пор, как он перешёл ко мне. Армин наблюдал, как шок, замешательство, а затем понимание промелькнули на лице мужчины, и он в шоке сделал шаг назад. — Ты внук мистера Арлерта? Армин просто кивнул, и мужчина побледнел. — Черт, — сказал он. — Э-э… — Кто ты такой? — спросил Армин, прислонившись к стене. Он пытался выглядеть менее нервным, чем на самом деле, но это было трудно. — Друг, — сказал незнакомец. — Друг твоего дедушки. — Ты был другом моего дедушки, — повторил Армин с немного скептическим выражением лица. — Разве ты не примерно моего возраста? — Сколько тебе лет? — Разве это имеет значение? Мужчина прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Мне двадцать три. — Рад за тебя, — сказал Армин. — А теперь, пожалуйста, объясни, почему ты в моем доме. — Твой дедушка позволял моей группе играть здесь. — Ты в группе? Лицо незваного гостя озарилось, как будто его никто никогда об этом не спрашивал. — Да. Ну, я имею в виду, вроде того. Армин приподнял бровь. — Вроде того? Так да или нет? — Я был, — сказал он. — Это становится все более и более сложным. Армин был уверен, что если бы этот человек пытался ограбить дом, он бы уже убежал. Кроме того, все было чистым и определенно не украденным, судя по тому, сколько вещей было вокруг. Что-то в его нутре заставляло его верить, что он говорит правду, и его интуиция редко ошибалась. — Я знаю, что это так, — сказал мужчина, делая еще один шаг вперед. — Просто… позволь мне объяснить. Итак, я был в группе, когда мистер Арлерт был еще жив, верно? И он позволял нам все время заходить и играть в подвале. У меня даже есть ключ. — Ты показал мне. — Верно. Поэтому после его смерти группа распалась, и я все еще прихожу сюда, чтобы попрактиковаться. — Хорошо, — сказал Армин. Он положил книгу поверх другой стопки и сел на верхнюю ступеньку. Он не совсем знал, что сказать, поэтому взял паузу и задумался. — Смотри, — раздался голос с нижней площадки лестницы, прерывая ход его мыслей. — Просто… я все еще могу использовать подвал для тренировок? Я… я верну ключ от главного дома, просто позволь мне воспользоваться подвалом. — Почему? — Мои соседи ненавидят, когда я играю, — сказал он. Армин прищурился на него, поправляя очки на носу. Он мог сказать, что это была не вся правда. — Ты настолько плох? — спросил Армин, немного пошутив, что, казалось, застало мужчину врасплох, потому что он рассмеялся. — Я чертовски надеюсь, что нет, — сказал он, улыбка на его лице быстро сменилась беспокойством. — Ты даже не услышишь меня там, внизу, клянусь. Армин вздохнул, но не мог не почувствовать себя немного… взволнованно. Это было по-другому, не так ли? Трудно было чувствовать себя слишком раздраженным из-за ситуации, когда это было, по крайней мере, немного волнительно, хотя, возможно, не совсем то, на что он надеялся. — Я заплачу тебе, — продолжил мужчина. Глаза Армина расширились. Это… было заманчиво. — Сколько? — Пять фунтов в день? Если бы Армин что-то пил, он бы выплюнул это. Это было бы легко для него, наряду с тем, что у него уже было, пока он не найдет новую работу… — Откуда мне знать, что ты не замышляешь что-то подозрительное? — Ты выглядишь довольно умно, Очкарик, разве ты не видишь, что я говорю правду? Я просто хочу спокойно поиграть на своем саксофоне. Армин вздохнул и снова встал, спускаясь по лестнице. Значит, в этом футляре был саксофон. — Меня зовут не Очкарик, — сказал он. — Армин. — Жан, — сказал мужчина в ответ. —Значит, это да? Армин посмотрел на Жана, пытаясь прочесть что-нибудь на его лице. Он хотел иметь возможность сказать, о чем он думал — он хотел знать историю Жана и его дедушки, откуда они знали друг друга. Ему хотелось задать миллион вопросов, и он ничего не мог с собой поделать. — Еще нет, — сказал он, протягивая руку за ключом. — Сначала я хочу кое-что у тебя спросить. Армин был уверен, что это, вероятно, плохая идея, но Жан без лишних вопросов передал ключи, и он повел его на кухню. Армин открыл шкафы и огляделся, нет ли там чая. Конечно же, там была жестянка «Earl Grey», его любимая. Это казалось странным, но не в плохом смысле. Между Армином и его родственником существовала небольшая связь, хотя они никогда не встречались. Армину это вроде как понравилось. Жан сел у стойки на один из табуретов. Армин заметил, что у него очень длинные ноги. Он старался не пялиться. Казалось, что Жан чувствовал себя как дома, в то время как Армин все еще был ошеломлен громкостью всего в комнате. — Столовые приборы в ящике рядом с раковиной, если ты искал чайную ложку, — сказал Жан, и Армин постарался не выглядеть ошарашенным этим. Жан действительно знал это место, это было очевидно. — Спасибо, — пробормотал он, заваривая им обоим чай. Когда все было сделано, он встал у раковины, вглядываясь в маленький, квадратный задний сад. Там была стиральная веревка и дверь, которая, как он предположил, вела в подвал. На подоконнике стояло несколько цветущих комнатных растений, недавно политых водой. — Ты единственный, кто приходит сюда? — спросил Армин. — Или мне нужно беспокоиться о том, что другие случайные люди могут войти в мой дом? — Нет, только я, — сказал Жан, и Армину показалось, что он услышал почти укол грусти в его голосе. — Значит, это Жан ухаживал за комнатными растениями, — подумал он. Это показывало, что он, по крайней мере, уважал этот дом. — Это все, что ты хотел спросить? — спросил Жан. — Нет, — сказал Армин, делая глоток и почти обжигая язык, пока решал, с чего начать. Он решил пойти на очевидное. — Откуда ты знал моего дедушку? — Откуда я его знал? — повторил Жан. — Я знаю его с детства. Он был моим учителем музыки в школе. — И вы часто посещаете дома своих учителей? — Нет, — усмехнулся Жан. — Но мистер Арлерт был другим. — Как же так? — с любопытством спросил Армин. — Ему было не все равно, — сказал Жан, пожимая плечами. — Он был единственным учителем в нашей школе, которому было не насрать. Наверное, тогда я был немного мудаком. Он улыбнулся почти мечтательно, как будто гордился этим, как будто скучал по этому. — И как это изменилось? — Армин не мог не поддразнить его немного. — Ты только что вломился в мой дом, я думаю, ты все еще нарушитель спокойствия. Жан рассмеялся. — Я не вламывался, у меня есть ключ. — У тебя был ключ, — напомнил ему Армин. Жан закатил глаза и сделал глоток чая, который ему приготовил Армин. — В любом случае, — сказал Жан. — Мистер Арлерт был великолепен в музыке. Он мог играть практически во что угодно, ты же знаешь это, верно? Армин покачал головой. — Нет, я ничего не знал о нем до его смерти. Я даже никогда не встречался с ним. — О, — сказал Жан. Он выглядел озадаченным, но продолжил. — Он мог играть на любом инструменте, который вы ему дали. И было несколько человек из нас, которым он давал уроки, и в конце концов мы с парой ребят из прошлого года начали играть вместе. — И это та группа, о которой ты говорил. — Да, — кивнул Жан. — Мы втроем. И мистер Арлерт разрешал нам репетировать здесь, и он помогал нам во всем. Он научил нас всех троих, играть. — Почему группа распалась? — спросил Армин. — Это было после того, как он умер, — пробормотал Жан. Он хмурился. — После этого все было по-другому. Я был единственным, кто действительно хотел продолжать. — Почему ты продолжил? — Почему? — спросил Жан. — Потому что я люблю музыку. Был момент, когда они оба замолчали, но атмосфера между ними не была напряженной или неловкой. Армин к этому не привык. Он привык чувствовать себя странным или страдал паранойей из-за того, что другие люди находили его странным. Он определенно не привык к комфортной тишине, не говоря уже о совершенно незнакомом человеке, на которого всего несколько мгновений назад он подумывал о том, чтобы позвонить в полицию. — Ты действительно не знал его? — спросил Жан после того, как он допил остатки чая. — Нет, вовсе нет. — Он был отцом твоего отца? — Да. — Он никогда не говорил о нем? — Нет. — Тебе следует спросить его. Мне бы хотелось знать, какие истории есть у твоего отца о мистере Арлерте. Армин не знал, следует ли ему говорить прямо или нет, но он решил, что так оно и есть. — Я не могу, — сказал он Жану. — Почему нет? Армин закусил губу. — Он мертв. — Что? Ты что, шутишь? — Это было бы довольно нездоровой шуткой. — Что случилось? Большинство людей не спрашивали об этом, они просто выразили свои соболезнования и сказали, что им очень жаль. Армину это никогда особо не нравилось. Жан был немного бестактен, но Армин почти оценил это. Это было освежающе. — Оба моих родителя погибли в результате несчастного случая, когда я учился в университете, — сказал Армин. — Черт, — пробормотал Жан. — Черт возьми, это тяжело. — Да, — сказал Армин, слегка раздраженно выдыхая через нос. — Да, это было ужасно. Я не думал, что у меня вообще осталась семья, а потом оказалось, что у меня осталась… Но я узнал об этом только тогда, когда было уже слишком поздно. Армин невесело улыбнулся. Он не мог поверить, что только что вывалил все это на незнакомца. Но Жана, похоже, это не очень беспокоило и не смущало. Он выглядел точно так же, как и раньше. — И поэтому ты просто не продал это место? — спросил Жан. Он был удивительно проницателен, подумал Армин. — Да, — признался он. — Я не ожидал этого, хотя… Он обвел жестом все вещи. Жан рассмеялась. — Здесь довольно странно, правда? Боже, в первый раз, когда он показал мне… Мне, должно быть, было лет четырнадцать или пятнадцать. Моя челюсть была на полу, — сказал Жан. — Это было так круто. Армин согласился. В этом доме было прохладно, но это его не устраивало. Он был занудой, застенчивым и определенно больше не играл музыку. Это место было легко эклектичным в том смысле, который казался более похожим на Жана. — Дай-ка я посмотрю подвал, — сказал Армин, ставя свою кружку в раковину. Он хотел знать, есть ли какой-нибудь способ попасть оттуда в главный дом, просто чтобы успокоить свою паранойю. Как ни странно, он, казалось, полностью доверял Жану, но не хотел сожалеть об этом позже, поэтому оставался осторожным. Жан ухмыльнулся и направился прямо к задней двери, забыв, что она заперта. — Ключ с зеленой крышкой, — указал он Армину, и Армин закатил глаза, вынимая его и открывая дверь. Жан, казалось, выскочил в сад, как собака, которую никто не выгуливал, направляясь прямо к двери подвала. Армин последовал за ним, заметив кошку на задней стене, которая отпрянула, увидев его. Жан повел Армина в подвал, и Армин на мгновение задумался, не собираются ли его убить, но, похоже, Жан действительно говорил правду. Внизу лестницы была еще одна дверь, и как только она тоже оказалась незапертой, Жан включил свет, и комната наполнилась светом. Когда Армин думал о подвалах, он думал о грязных, темных комнатах, полных пауков и насекомых, но это снова опровергло его ожидания. Это была просторная комната, уставленная инструментами. Все было нетронутым. В углу была установлена ударная установка, свет отражался от металла, а к стене был прислонен контрабас. Там были всевозможные подставки и клавиатура, на которой Армин испытывал странное желание поиграть. Но он к ней не притронулся. Он не хотел ставить себя в неловкое положение перед кем-то, кто явно разбирался в музыке. Прошло слишком много времени с тех пор, как он играл в последний раз. Там были стопки нот и несколько стендов на другой стороне комнаты, и Жан оглядывался вокруг с ликованием, как будто он был ребенком, а это была детская площадка. — Что ты играешь? — спросил Армин. — Я имею в виду группу. — Все, что угодно, — ответил Жан. — Но в основном фанк и джаз. Ты хочешь услышать? — Это не такая уж большая группа, если в ней только один из вас, не так ли? Жан рассмеялся, бросив на него шутливый взгляд. — Может быть, я смогу убедить ребят прийти и попробовать еще раз. Армин кивнул и начал пытаться достать ключ от входной двери из набора Жана, чтобы он мог отдать ключи от подвала Жану. Он был почти уверен, что не собирается убивать его во сне или что-то красть, поэтому Армину было удобно отдать их. — Возьми их, — сказал он. Жан выглядела почти удивленным. — Ты действительно даешь мне это? — спросил он. Армин пожал плечами. — Не похоже, что я собираюсь использовать это, — сказал он, на секунду переводя взгляд на клавиатуру. — Хотя это, вероятно, стоит целое состояние. Жан сделал шаг назад. — Ты же не собираешься продавать это барахло, не так ли? — спросил он, выглядя по-настоящему испуганным. — Нет, — честно ответил Армин, но он не сказал ему, почему. Он не знал, сможет ли заставить себя продать единственные напоминания о семье, которые у него остались. Его собственные родители не смогли оставить ему ни пенни. У них тоже не было своего дома. Армин не хотел выбрасывать вещи своего деда. Это был единственный способ узнать его получше. Вот почему он тоже не продал дом. — Хорошо. — Жан вздохнул с облегчением. — Ты собираешься играть сейчас? — спросил Армин, наблюдая за тем, как он наклонился, чтобы открыть застежки на футляре. Он подавил желание наклониться и заглянуть внутрь прибора. — Нет, я просто достану это, чтобы посмотреть, — саркастически сказал Жан. — Ты остаешься слушать или нет? Армин почувствовал, как румянец пополз по его щекам, и он моргнул, глядя на него. Жан был так безразличен к тому, что другие люди слышали его игру. Почему он был так уверен в себе? — Нет, — пробормотал он, — Все в порядке. Запрись после того, как закончишь. Жан кивнул, и Армин быстро побежал вверх по лестнице. Когда он вернулся на кухню, то услышал звуки настройки Жана. Так много для того, чтобы не слышать его. Но это было почти так, как будто у него была компания… И Армину было трудно возражать. В ту ночь Армин лежал без сна в постели, укрытый одеялами, которые пытались защититься от раннего зимнего холода. Жан ушёл несколько часов назад. Когда музыка смолкла, Армин выглянул в одно из окон и увидел, как Жан запер за собой заднюю дверь. Жан был чужаком, как и его дед. Армин знал это, но все еще позволял ему пользоваться частью своего дома. Он был здесь всего один день, в то время как Жан был частью истории этого дома в течение многих лет. Он не чувствовал, что это было его, хотя это явно было так. Как будто вместо этого он должен был принадлежать Жану. Армин перевернулся и откинулся на спинку, вытянулся и плотнее закутался в одеяло, гадая, когда вернется Жан.