Парень в аренду

      Хисын не мог сосредоточиться, его взгляд постоянно перескакивал с его нового наброска на Сонхуна, который ходил по квартире, собираясь выйти на вечер. Это была последняя пятница перед началом нового семестра, так что Сонхун и его друзья хотели максимально использовать свободное время, которое у них осталось. Хисына тоже пригласили, но он отказался.       Тем не менее, он немного сожалел о своем решении, потому что Ли действительно хотел провести время с Хуном, который выглядел совершенно потрясающе даже с совсем небольшим макияжем: черная подводка для глаз и едва заметный блеск. Это был такой контраст с тем, как просто выглядел повседневный Сонхун, что казалось, что Хисын наблюдает за другим человеком, а не за тем, с которым он был раньше, и с которым он все еще делил жилое пространство.       Это было потрясающее отличие. Хисыну нравился такой Сонхун, и он хотел видеть его таким дольше, запомнить, как румянец подчеркивал карие глаза, как розоватый блеск подчеркивал пухлость этих губ… ради искусства, конечно.       Только ради искусства. По крайней мере, так сказал себе Хисын. — Ты снова пялишься на меня, хён, — внезапно небрежно прокомментировал Пак, заставив Хисына подпрыгнуть. Сонхун плюхнулся на край своей кровати и оказался прямо в зоне видимости Ли, который слишком долго не двигался, держа карандаш над блокнотом. Дверь в спальню была открыта, так что они могли видеть друг друга через нее, и Сонхун поднял голову, чтобы встретить его смущенный взгляд, ответив улыбкой. — Ты ведь хочешь пойти, не так ли? Ты сказал мне «нет» тогда только потому, что ты чрезмерно вежливый, но меня не покидает ощущение, словно ты действительно этого хочешь.       Хисын мысленно вздохнул с облегчением. Он не хотел, чтобы Сонхун думал, что он какой-то подонок. Просто… он действительно нашел лицо Пака очень-очень красивым, и, казалось, словно рисовать его приятнее и легче кого-либо другого, но это приходилось держать втайне и делать наброски тайком. Он заполнил весь альбом Хуном еще до того, как сам осознал это: яркие улыбки, хмурые взгляды, которыми он любил одаривать людей, когда был раздражен; его привычка надувать щеки воздухом, когда ему нужно было принять решение. Среди других рисунков были и части тела Сонхуна. Например, его руки, когда они сжимали предметы, а также его ступни, когда они наполовину зарыты в теплый песок или высовываются из-под одеяла, которое они делили, еще в доме его родителей.       Насколько Хисын помнит, он делал в последний раз такое большое количество набросков тогда, когда только начинал рисовать. После смерти родителей рисование было не особо в радость и приносило хорошие эмоции исключительно тогда, когда приходило вдохновение. Так было до сих пор.       Пока он не нашел музу в Сонхуне.       Ли и сам не до конца понимал, почему это так. Скорее всего, потому, что знал о младшем больше, чем о самом себе. Ещё до появления того в его жизни чета Пак рассказала ему многое о своём сыне. Гораздо больше, чем вообще требовалось. Хисын говорил правду, когда объявил, что весь родной город Сонхуна после всего этого ассоциируется с самим Сонхуном. А теперь же всё, что оставалось Хисыну — определить, какие из этих деталей чужого прошлого были реальными, узнать Сонхуна поближе и снова ассоциировать его с другими вещами, но на этот раз с университетом и домом. — Давай, Хидыни-хён!       Сонхун закончил зашнуровывать ботинки в рекордно короткие сроки, вскочил со своего места и выкрикнул милое детское прозвище Хисына. Это сработало, заставив его оторваться от размышлений и вздрогнуть. — Одевайся, пошли!       Взглянув на наполовину законченный набросок, над которым он работал, и в котором изображался Сонхун и его отражение в зеркале, когда он наносил блеск для губ, Хисын наклонился и размазал линии, которые он нарисовал вокруг глаз Хуна, бормоча тоном, полным нерешительности: — Ты уверен, что твои друзьям можно доверять? — Учитывая, что мы с ними дружим только на тусовках, то знаком я с ними так же хорошо, как с тобой…эй!       Хисын закрыл свой рисунок рукой слишком поздно, так как он не заметил, что Сонхун пробирался к нему, пока тот не оказался прямо перед ним. Проклятие. Полностью закрыть блокнот он тоже не смог, так как Сонхун уже выхватил его, рассматривая свою нарисованную версию с ухмылкой. — Вау! Да я на бумаге красивее, чем в реальной жизни! — Ты хорошо выглядишь, и я рисую только то, что вижу.       Ох черт. Хисын подавил желание зажать рот рукой, когда Сонхун повернулся к нему после его слов. Его ухмылка превратилась в улыбку. Он не собирался говорить это вслух! — Спасибо, хён. Ты единственный, кто так говорит. И Джейк. Джей тоже, но только когда ему что-то нужно от меня. Только не говори мне, что тебе тоже что-то нужно от меня!       Схватив свой блокнот и поспешно его закрыв, Ли немного покраснел при последних словах Хуна и его тоне. Чувствуя себя ужасно виноватым, он прошмыгнул мимо Пака, бормоча: — Так уж и быть, пойду с тобой. — Хорошо, только надень что-нибудь потрясное!       Он был виноват, потому что он действительно хотел чего-то от Сонхуна, чего не должен был, потому что это уже принадлежало другому парню.

***

      Они пошли в клуб, и Хисын почувствовал облегчение от того, что Сонхуну там было так же некомфортно, как и ему. Мало того, что было чрезмерно громко, а огни были головокружительными неоновыми, так еще и люди, бросающие заинтересованные взгляды на Пака.       Хисыну это далеко не нравилось. — С тобой все будет в порядке, как только ты напьешься!       Подруга Сонхуна, Суджи, вынуждена была кричать, чтобы ее услышали сквозь грохот музыки, взволнованно улыбаясь им. Ее веки отливали золотом под резким светом, и Хисын рассеянно задавался вопросом, как такой макияж будет смотреться на Сонхуне. Опять же, ради искусства. — Не терпится выйти на танцпол, нам просто нужно дождаться более «танцевальной» песни!       У Сонхуна было то фирменное хмурое выражение лица и руки, скрещенные на груди, когда он взглянул на Хисына. Однако, как только их взгляды встретились, выражение лица Хуна изменилось, и он наклонился ближе, пожалуй, даже слишком близко, чтобы извиниться: — Извини, я не знал, что нас ведут в клуб, — говорил Сонхун, но взгляд Хисына был прикован не к его глазам, а к его губам. Только тогда он заметил, что блеск был с необычным оттенком. — Я вижу, ты так же не привычен к таким местам, как я. Но мы попробуем посидеть тут еще немного. Но если ты захочешь уйти — мы уйдем. Хорошо?       Хисын резко отстранился, кивая головой, но затем остановился, понимая, что вообще не знает, с чем соглашается. — Погоди, что?       Сонхун рассмеялся и забавно посмотрел на него. — Ты еще даже не пьян, но уже не в себе! Я сказал, что вижу, ты не любишь такие места, прямо как я. Пока посидим тут, но если тебе хочется уйти — то мы уйдем. Ладно, хён? — Ой, ты не можешь уйти!       Прежде чем Хисын успел ответить, другой друг Сонхуна, Минджэ, плюхнулся между ними, обняв их за плечи и сжав обоих в небрежном групповом объятии. — Обещай мне, что не уйдёшь! Будет весело! — Прекрати их душить!       Кей сел напротив Хисына с сдержанной улыбкой, держа несколько бутылок пива у себя. Рядом с ним был Сеон, так же держащий бутылки, и подошедший к назначенному VIP-столу. По словам Хуна, это место было забронировано только благодаря деньгам и связям Суджи. — Если они хотят уйти, то не удерживай их! Но я надеюсь, что вы, ребята, решитесь уйти чу-уточку позже. — Но Кей-хён… — Заткнись, Минджэ!       Сеон раздавал разлитое по кружкам пиво, уже наполовину покончив со своим. Прервавшись от питья, он пересадил Минджэ к себе, оставляя пустующее место между Хисыном и Сонхуном. Старший был только рад, потому что не любил находится в незнакомых местах.       Суджи даже не смотрела на них, когда присоединилась к разговору, не отрывая взгляда от постоянно заполняющегося танцпола. Она выглядела готовой броситься в драку из-за того, какими яркими стрелками были подведены ее глаза, или, по крайней мере, так показалось Хисыну. — Я когда-нибудь водила вас в места, где скучно? — Нет, — хором ответили все, кроме Сонхуна, который угрюмо пробормотал: «Да». — Ох, заткнись. — Суджи с ухмылкой повернулась к Сонхуну, слегка толкнув его локтем, прежде чем обратить внимание на Хисына. — Вы оба не сможете уйти, и присоединитесь к танцам, хотите того или нет. Веселье заразительно.       Сонхун отодвинулся от Суджи и немного приблизился к Хисыну на крае диванчика, который они делили втроем, потягивая пиво из своей кружки с еще одним хмурым взглядом. Он не выглядел убежденным. — Я сомневаюсь в этом.

***

      И через полчаса, после восьми кружек пива с несколькими рюмками в перерывах, оказалось, что Суджи (и, соответственно, Минджэ, который поддакивал ей) была права.       Но Сонхун не был пьян. Совершенно. — Да, так и есть, — невозмутимо ответил на что-то Хисын рядом с ним, небрежно потягивая десятую кружку пива. Сонхун не мог поверить, что встретил достойного соперника, когда дело дошло до потребления спиртных напитков. Действительно, у него была высокая устойчивость к алкоголю, но Хисын был на совершенно другом уровне. Единственным признаком того, что на старшего повлиял алкоголь, была краснота щёк, не более. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? — Тебе не победить меня, — объявил Сонхун, не отвечая на слова Хисына, когда тот грохнул свою пустую бутылку из-под пива на стол и посмотрел на своего оставшегося соседа. Их стол был пуст, и все его друзья уже сходили с ума на танцполе. — Мы должны устроить танцевальный поединок, чтобы доказать, что я не пьян.       Хисын взглянул на него, немного испуганно смеясь. — Чего? Ни за что. Или Суджи-я права? Ты действительно хочешь потанцевать там прямо сейчас?       Сонхун знал, что Минджэ скажет, мол, «я же говорил», и разозлит его, но он предполагал… да, он вправду хотел танцевать, пусть и Суджи была права. Черт бы побрал ее. Снова повернувшись к танцполу и наблюдая, как масса тел прыгает посреди комнаты, двигаясь в такт с оглушающей музыкой, Сонхун не мог отрицать, что все выглядели так, будто им было весело.       Он и Хисын тоже должны повеселиться! — Да, ладно, признаю. Я хочу, — сознался Сонхун, снова поворачиваясь к Хисыну. — И ты будешь сопровождать меня. Я не опозорюсь один! К тому же, сидеть здесь одному невероятно скучно.       Хисын слегка криво улыбнулся ему, покачав головой и проведя большим пальцем по губам, чтобы стереть капли пива, допив свою текущую кружку одним большим глотком, прежде чем вновь заговорить. — Надеюсь, ты знаешь, что только что косвенно сказал мне, что я скучный.       Сонхун в наигранном испуге приложил руки к губам, прежде чем схватить ими друга за рубашку и начать слегка трясти, объясняя: — Нет, нет, нет, я не это имел в виду! Я имею в виду, нам скучно ничего не делать, в отличие от всех! Мы скучаем, просто сидим здесь, вот что я имел в виду! Хёёёёёёёён-хён, прости!       Хорошо, Сонхун был немного пьян.       Громко смеясь, Хун подумал, что улыбка Хисына была до боли нежной, когда они смотрели друг на друга. Это напомнило Сонхуну, каким до боли милым и вежливым был Хисын. Мысль пришла в голову случайно, но в опьянённом состоянии было не возможно не думать об этом.       Если бы Джейк не появился в его жизни, то, думал он, ему бы понравился такой человек, как Ли Хисын. — Хорошо, но я должен получить что-то взамен.       Старший тщетно пытался оторвать руки Пака от своей рубашки, пока тот задумался над своими соображениями, и, словно на зло сильнее сжав одежду в кулаке. — Ты больше никогда не назовешь меня Хидыни. Ясно?       Сонхун, кивнув, выпустил рубашку Хисына, и увеличив расстояние между ними, пытаясь улыбнуться в ответ. Все это внушал ему в мозг только алкоголь и тот факт, что он скучал по Джейку. Да... никаких замен. Сонхун попытался вспомнить ухмылку своего парня и почувствовал, как его сердце ёкнуло. Нет, один только Шим Джеюн. Никто другой. Только Джейк. — Хорошо, не буду называть тебя Хидыни!       Вернувшись к игривому и ужасно капризному состоянию из-за алкоголя, Сонхун протянул Хисыну руку для рукопожатия. — Обещаю.       Только Джейк… но Хисын был здесь, рядом, и на его лице была эта глупая улыбка, которая была такой же заразительной, как энергия, о которой говорила Суджи, — та самая, которая звала его с танцпола. Во время соприкосновения в рукопожатии, показалось, что по руке прошлось электричество. Хун тут же отогнал эту мысль, списывая на одиночество. Он не может. — Ну ладно, пошли…воу, полегче!       Как только они встали на ноги, Сонхун почти сразу же споткнулся, у него закружилась голова. Ему потребовалась минута, прежде чем он нашел равновесие, и когда он осознал происходящее, то понял, что оказался в поддерживающих руках Хисына. И было приятно, когда его держат так, как сейчас. Хун так скучал по Джейку и хотел представить… нет.       Никаких замен, Пак Сонхун. — Ты в порядке? Может быть, нам стоит подождать ещё минуту, прежде чем присоединиться к танцполу? — предложил Хисын.       Но Сонхун не хотел ждать ни минуты. Он не думал, что выдержит и секунды наедине с Хисыном, и нуждался в тепле, которого ему не хватало, в близости физической и моральной. Лучше быть на танцполе, — так гораздо безвреднее, чем в объятиях Ли, поэтому Хун, смеясь, замотал головой: — Я в порядке, пошли!       Они остановились на краю танцпола, их движения были неуверенными: они начали с того, что покачивали головами, руками и телами, немного неловко, но улыбки на лицах подзадоривали. Заразившись энтузиазмом толпы, они оказались где-то в гуще.       В конце концов их движения стали более естественными, парни расслабились, в то время как музыка набирала обороты, а затем снова затихала в случайных поворотах, готовясь к какому-то финалу. Сонхун разыскал Хисына вопреки самому себе, потому что, несмотря на то, что он получал тепло и близость, которые хотел, от стоящих рядом людей, они были слишком незнакомы и оказались такими, которых он не хотел. Поскольку его друзей нигде не было видно, единственное знакомое тепло, которое он чувствовал сейчас, исходило от парня, стоящего перед ним.       По-прежнему Джейк. Всегда.       Движущиеся тела вокруг них продолжали подталкивать их ближе друг к другу, и Сонхуну было стыдно признаться, что он не боролся слишком сильно, позволяя толпе диктовать, куда ему идти, пока его практически не прижали к Хисыну. Волосы прилипли к его лицу, ему пришлось поднять взгляд, чтобы встретить взгляд старшего. И, улыбаясь ему, Сонхун не мог отрицать, что даже с взлохмаченными волосами Хисын был убийственно красив.       Но Джейк…       То, что произошло дальше, было похоже на какое-то божественное вмешательство. Кто-то с силой врезался в Хисына, заставив его споткнуться, и Сонхуну пришлось поддерживать его, когда их прижало друг к другу еще ближе. Повернувшись к виновникам, — паре, которая целовалась, они собрались было делать замечание, но замерли, узнав лица.       Из всех проклятых мест в Сеуле... — Джей? — Сонхун-а?       Человек, с которым Джей целовался, обернулся, и Сонхун ахнул, когда ему открылось лицо женщины.       Воу, подождите, черт возьми!       Серьезно? — Шим Аэри?!