*1*
26 сентября 2021 г. в 16:10
Я тяжело опустился на ступеньку и услышал хлопок входной двери и дребезжание собственного амобилера. Понял, что всё кончено. Вот теперь действительно всё.
Я хотел послать зов Меламори, но знал, что этого не нужно. Ничего не нужно. Судьба, с которой я якобы «договорился», лихо крутанула перед моим носом своей жирной задницей.
Сердце жалобно поскуливало. Я морально готовился к тяжелому дню. Если не году. Необходимость взять себя в руки казалась сродни чему-то противоестественному и невыполнимому. Чтобы не расклеиться окончательно, я прямо на той же ступеньке усердно засопел по методу сэра Лонли-Локли.
Шум угнанного незабвенной амобилера ещё не успел стихнуть окончательно, когда мысли мои обрели удивительную трезвость. И на меня внезапно навалилось осознание потрясающей неправильности происходящего. Дело было не в дурацкой встрече в Квартале Свиданий. И даже не в похищении моего средства передвижения. Вообще всё, что происходило между нами с первой встречи выглядело как-то неискренне. Будто дешевый спектакль в третьесортном театрике. Сейчас я, почему-то, отчётливо это понимал.
Эта странная необходимость непременно понравиться Меламори. При её-то одержимости контролем над всеми вокруг. Сколько дней она шарахалась по коридорам Управления, прежде чем решилась хотя бы в глаза мне посмотреть. Каким количеством взглядов разной степени испуга я был удостоен. Что за прекраснейшую истерику она закатила, решив, что я её околдовал и силой затащил в свою постель. Ужасный вурдалак сэр Макс. Пожиратель невинных и безобидных Мастеров Преследования. Тьфу ты, какая безвкусица!
Во мне медленно закипал гнев. Я злился на себя, на Меламори, на судьбу. Столько пережить, чтобы понять, что толку в этом никакого не было. Где находилась всё это время моя грешная голова? Летела в пропасть вместе с неупокоенным Кибой Аццахом? Осталась в созданном мною безымянном городе в горах?
Стоило подумать об этом, как мне вспомнилось мигом помолодевшее лицо сэра Шурфа Лонли-Локли. И моя восхитительная невесомость после пары глотков граппы из его дырявой чашки. И парящие над кофе облачка взбитых сливок, которые Шурф с удовольствием уплетал, жмурясь на солнце. И его искренний хохот после выкуренной самокрутки. Почему-то все эти картины вызывали во мне гораздо больше тепла, чем перепуганный или печальный взгляд Меламори. И даже больше, чем воспоминания о прошлой ночи. Да, я определённо творил какие-то несусветные глупости. Причём с большим энтузиазмом. Как обычно.
Я заставил себя подняться наконец с лестницы. Удалось мне это, надо сказать, довольно просто. Вернулся в спальню, умылся, оделся, спустился вниз и уселся пить камру, рассеянно почесывая подкатившихся под бок котят. Сердце противно ныло, хотя теперь мне было сложно понять причину. История с Меламори оказалась затянувшимся приключением. Весьма печальным и неудачным. Неприятно, но не смертельно. Счастье, что до меня дошло так быстро. Я вполне мог вдохновенно страдать ближайшие пару лет, оставаясь в блаженном неведении. Драгоценные коллеги взвыли бы уже через дюжину дней.
Я отставил пустую чашку и пошел на службу. В конце концов, у меня в кулаке до сих пор сидел арестованный бородач, который отныне мог считаться надёжным, но неудачным приворотным средством. Счастья мне этот диковинный талисман так и не принёс.
Мне и в голову не пришло, что к странному поведению моего дурацкого сердца следует отнестись серьёзнее. Мне бы догадаться, что ныло оно неспроста. Но я махнул на него рукой, не впервой залечивать сердечные раны. К тому же, они оказались не так уж и глубоки. Иногда я бываю удивительно туп. Особенно, если мне это по какой-то причине удобно.
***
Меламори пряталась от меня по кабинетам коллег, обливаясь слезами. Я искренне изумлялся. На объяснении Джуффина моё изумление достигло апогея: незабвенная опасается своей неминуемой смерти по причине моей настойчивости.
Она что, всерьёз считает, что я уволоку её в свою берлогу? Против её воли? Вот уж чего я не ожидал от леди Меламори, так это такого потрясающего упрямства в воображении меня ужасным монстром. Я, вроде, не пытался её сожрать прошлой ночью. По-моему, ей даже понравилось.
– Значит так, – отчеканил шеф, сверля во мне дыру пристальным взглядом. – Ненавижу вмешиваться в чужие дела, но иногда приходится. Не вздумай ничего предпринимать, будет только хуже. «Не моя девушка» звучит куда лучше, чем «мёртвая девушка», ты не находишь? У хорошей дружбы есть свои преимущества перед страстью, в чем тебе ещё предстоит убедиться. Хотя, с тебя станется из упрямства убеждать себя в обратном…Всё, эта тема закрыта, теперь работать.
Я ошеломлённо смотрел на Джуффина. Тот виновато пожал плечами, мол, прости, Макс, я не в силах ни на что повлиять.
Впервые со дня нашего знакомства сэр Почтеннейший Начальник умудрился неправильно истолковать мою реакцию. Это удивляло даже больше.
Я не собирался доказывать Меламори, что она суеверна, как дикарка. Не надеялся, что когда-нибудь смогу её переубедить. И, уж тем более, не планировал выволакивать её из безопасного убежища за столом Мелифаро, чтобы незамедлительно надругаться.
По правде говоря, я пребывал в тихом шоке от поведения незабвенной. И пока не очень с этим справлялся. Странно пытаться строить отношения с человеком, который считает тебя чудовищем, да ещё и тебя самого пытается в этом убедить. На страхе и недоверии далеко не уедешь. Разве что в разные стороны.
Теперь я отчётливо понял – ничего у нас не получится, и получиться не могло. И куда только смотрел раньше? Надежда удивительно живучая тварь, раз под её сомнительным влиянием я позволил завариться всей этой каше.
***
Дабы беспрепятственно наслаждаться страданиями и видеть меня как можно реже, леди Меламори с головой ушла в работу. Гоняла по Ехо как сумасшедшая. Застать её в Управлении было так же реально, как заставить Мелифаро молчать десять минут кряду.
Джуффин решительно заявил, что во имя душевного спокойствия мне стоит сменить место жительства. Он явно был убеждён, что мне паршиво не меньше, чем Меламори. Если не больше. Для обычно проницательного сэра Почтеннейшего Начальника было странно так долго заблуждаться. Но я не спешил его разубеждать. Решит ещё, что я и в самом деле бессердечная тварь. Возможно, мне это даже польстило бы. Но я не хотел лишать Меламори возможности вдохновенно оплакивать наш неудачный роман. Должна же она получить от этого удовольствие.
Сердце, между тем, продолжало время от времени противно ныть. Меня преследовало отвратительное предчувствие, но никаких конкретных соображений не было. Это порядком нервировало. Если бы я был умнее и додумался сложить два и два. Но жизнь меня ничему не учила.
