Система героической смерти

На следующий день Лу Сюфань отправился с Шань Ке в больницу. Он попросил врача провести полное обследование их обоих. Лу Сюфань часто тренировался и занимался спортом, поэтому его телосложение было крепким и гораздо более мощным, чем у обычных людей. Состояние здоровья Шан Цзэ также было лучше, чем у многих людей. Но из-за того, что он прошел курс лечения от ментального вируса, его продолжительность жизни сократилась более чем на сто лет, так как люди в этом мире доживают до 215 лет. Клетки мозга обычного человека обладают очень мощными регенеративными способностями, но как только ковенантор достигает 25-летнего возраста, его клетки постепенно теряют эту способность. Лу Сюфань прочитал отчет о состоянии здоровья Шан Цзэ, и его лицо заметно помрачнело. — Сэр, в комнате 301V больше никого нет, — доложил телохранитель. — Хн. — Лу Сюфань приказал. — Отведи туда Шан Цзэ. Если что-то случится, немедленно возвращайтесь. В сопровождении телохранителя Шань Ке отправился в палату Юэ Чэна. Основываясь на заключении врача, у Юэ Чэна было острое цереброваскулярное заболевание, обычно называемое парализующим инсультом. При современном уровне медицинских технологий вылечить его было несложно, но пациенту требовалось время для восстановления, в это время их тела находились в полупарализованном состоянии, слова будут нечленораздельными, и пациент может быть склонен к обмороку или рвоте. Их нельзя было нервировать. В палате Юэ Чэн смотрел телевизор, лежа на кровати. Краем глаза он мельком увидел Шань Ке, и его охватил шок. — …Цзэ…— приглушенно донеслось от Юэ Чэна. Шань Ке подошел к кровати и апатично ответил: — Отец. Юэ Чэн на мгновение ошеломленно уставился на него, а затем тут же закрыл глаза. Юэ Цзэ когда-то был его самым дорогим ребенком, внезапно ставшим ковенантором. Это был самый большой шок, который он когда-либо испытывал. С тех пор всякий раз, когда он видел холодное и бесстрастное лицо своего сына, ему становилось плохо. В палате по-прежнему было тихо, слышались только звуки транслируемой музыки. Через мгновение раздался ровный голос: — Отец, я надеюсь, ты скоро поправишься. Я пойду. Палата снова погрузилась в тишину. Юэ Чэн медленно открыл глаза, глядя на дверь. В то же время на краю поля зрения блеснул серебристый огонек, привлекший его внимание. Мужчина повернулся и обнаружил, что на его подушке лежит шоколадка в серебристой бумажной обертке. В его глазах сразу же промелькнуло смятение. Он вспомнил, как однажды сказал Сяо Цзэ, что ему нравится есть шоколад «Серебряная звезда», потому что мама Сяо Цзэ лучше всех его готовила. Но с тех пор, как она умерла, он больше никогда его не ел. — Папа, не грусти. Когда я научусь делать шоколад, я буду готовить его вместо мамы. — пообещал шестилетний Сяо Цзэ. Даже несмотря на то, что его сын стал ковенантором, он все равно помнил свое старое обещание? Разве ковенанторы не бесчувственны? Возможно, Сяо Цзэ… — Сяо… Цзэ… — Два слова вырвались из уст Юэ Чэна, когда раскаяние и горе наполнили его глаза. После того, как Шань Ке покинул палату Юэ Чэна, он последовал за телохранителем обратно на этаж, где находился Лу Сюфань. Он только вышел из лифта, как услышал знакомый голос: — Ваше превосходительство, пожалуйста, примите мое приглашение и позвольте мне отплатить вам. Лу Сюфань холодно возразил: — Тем, кто спас тебя, был Шан Цзэ. — Но без вашего приказа, как он мог спасти меня? — Юэ Сюань пристально посмотрел на Лу Сюфаня, свет в его глазах был ярким, словно солнце. С его нежной и красивой внешностью это вызвало бы у людей желание защитить его. Глаза Лу Сюфаня были как лед, когда он бесцеремонно попытался оттолкнуть его: — У меня есть другие дела, которыми нужно заняться. Лед пронзил сердце Юэ Сюаня от холодного взгляда, но он все же собрал все свое мужество, чтобы сказать: — Ваше превосходительство, пожалуйста, окажите честь присутствовать завтра. Я буду ждать вас в Водном Дворце! Изначально он хотел подружиться с Лу Сюфанем, но, увидев его, он… влюбился. Этот человек занимал уважаемое положение, обладал выдающейся внешностью и мощной аурой. Он был идеальным партнером, которого Юэ Сюань когда-либо мог выбрать. В этот момент Лу Сюфань внезапно встал и начал подходить к нему. Сердце Юэ Сюаня тут же забилось быстрее, а на щеках появился красный румянец. Но, к несчастью для него, Лу Сюфань не остановился и прошел мимо, приветствуя человека, стоявшего позади него. — Ты навестил его? — спросил Лу Сюфань. Шань Ке кивнул, его взгляд был направлен мимо его плеча на Юэ Сюаня. Лу Сюфань не оглянулся, обнял Шань Ке за талию и приказал телохранителю: — Мы возвращаемся. Видя, как Лу Сюфань был близок с Шан Цзэ, несмотря на то, что так холодно отнесся к нему, ненависть, сформированная из ревности, вспыхнула в Юэ Сюане. Наблюдая за удаляющимися спинами, он крепко сжал кулаки. Несмотря на то, что Юэ Цзэ превратился в ковенантора, он все равно был в центре внимания. Если бы Юэ Сюань знал, что все так обернется, он бы убил его уже давно. Именно тогда в сердце Юэ Сюаня зародилось это желание. Шань Ке сдержал желание повернуть голову и украдкой обернуться. Он спокойно последовал за Лу Сюфанем. Шань Ке думал, что его босс ничего не скажет ему о разговоре, но, вопреки его ожиданиям, он дал объяснение: — Юэ Сюань пригласил меня на ужин, я отказался. Шань Ке почувствовал, что Лу Сюфань всегда относился к нему как к обычному человеку, а не как к бесчувственному ковенантору. От того, как он позволил ему навестить Юэ Чэна, взял на себя инициативу рассказать о Юэ Сюане, а также некоторые более мелкие детали их взаимодействия — все говорило о том, что под его холодной внешностью скрывается доброе сердце. Когда они вернулись в особняк, Лу Сюфань вошел в свой кабинет и вставил в компьютер чип, который он только что получил от своего телохранителя. Он нажал на воспроизведение, и перед ним предстала сцена посещения Шан Цзэ своего отца. Он попросил телохранителя вести запись, потому что, во-первых, он беспокоился, что Шан Цзэ попадет в беду, и, во-вторых, он хотел знать, было ли его решение позволить ему встретиться с Юэ Чэном правильным. Когда Лу Сюфань увидел, как ковенантор подошел к постели Юэ Чэна и позвал его, тот не только не ответил, но даже закрыл глаза. Гнев разгорелся в его сердце. Шан Цзэ, которого Юэ Чэн проигнорировал, постоял там несколько минут, а затем положил что-то на подушку. Он ушел, дав ему свое благословение. Лу Сюфань не знал, показалось ли ему, но он увидел след печали, промелькнувший в глазах Шан Цзэ. Лу Сюфань некоторое время внимательно смотрел в глаза Шан Цзэ, затем увеличил изображение. Наконец он смог разглядеть, что предмет, лежащий на подушке, был шоколадкой. Был ли какой-то смысл в этом шоколаде? В ту ночь Лу Сюфань провел тщательное расследование связи между шоколадом и Шан Цзэ. Последний сразу понял, что его босс заставил телохранителя вести тайную запись, к счастью, у него всегда было непроницаемое лицо, иначе его бы уже поймали. Хотя он проклинал его в душе, он честно ответил: — Отец любил есть мамин шоколад. После смерти мамы я сказал ему, что приготовлю его для него. Лу Сюфань молча уставился на него, затем притянул к себе и нежно сказал: — Шан Цзэ, ты добрый, очень добрый. Кто сказал, что у ковенанторов нет эмоций? Они просто выражают их по-другому. Обещание, данное в детстве, всегда помнилось. Хотя внешне Шан Цзэ не выглядит так, будто его что-то волнует, он специально приготовил шоколад для своего отца. Он использовал свои драгоценные воспоминания и молча отвечал на эмоции другого. Это было одновременно трогательно и в то же время грустно. — Сяо Цзэ, я люблю есть пудинг с красным вином и кунь-аман. Приготовишь для меня в будущем? — Лу Сюфань держал Шань Ке за руку. — Хорошо. Глядя в ясные глаза Шан Цзэ, Лу Сюфань снова почувствовал знакомое ускоренное биение сердца. Шань Ке заметил, что выражение глаз Лу Сюфаня становилось все более и более странным, поэтому он сказал: — Осталось еще много шоколадных конфет. Не хотите ли попробовать? Лу Сюфань кивнул, выражая, что он действительно хотел съесть и человека, и шоколад. Шань Ке воспользовался шансом высвободиться из его объятий и повернулся к кухне, чтобы взять шоколад. Лу Сюфань последовал за ним. Шань Ке испек двадцать три шоколадные конфеты, и каждая из них имела разную форму. Единственная шоколадка с серебряной звездой была подарена Юэ Чэну. Лу Сюфань наугад взял и съел одну. Сладость была нежной и сладкой, а текстура — гладкой и шелковистой. Он чувствовал, что это был вкус счастья. Но Лу Сюфань не мог съесть слишком много, так как пришло время ужина. Мужчина должен оставить немного места для более плотной трапезы. Вскоре после этого Лу Сюфань обнаружил, что всякий раз, когда Шань Ке готовил шоколад, он всегда был квадратным. Сначала мужчина подумал, что это странно, и, поразмыслив, наконец пришел к пониманию того, почему Шань Ке делал их такими. Это было потому, что первый кусок, который он выбрал в тот день, был квадратным! Узнав об этом «секрете», Лу Сюфань намеренно похвалил шоколад в форме сердца, сказав, что они очень красивые. И с тех пор все его шоколадки превратились в сердечки. Лу Сюфань съел шоколад в форме сердца и пожалел, что не может немедленно заключить Шань Ке в свои объятия и любить его. Получив это просветление, Лу Сюфань заметил, что Шань Ке уделяет пристальное внимание деталям его повседневной жизни. Такие вещи, как то, что ему нравилось и наоборот, к чему он привык и что он говорил раньше. Он помнил обо всем этом и старательно заботился о питании каждый день, исходя из его предпочтений. Лу Сюфань чувствовал, что Шань Ке, должно быть, сокровище, дарованное ему небесами. Может быть, он и не мог испытывать эмоций, но он всегда согревал его сердце. — Сяо Цзэ. — Лу Сюфань стоял у кровати, наблюдая, как Шань Ке расправляет постель, и сказал. — Я получил новости от дворецкого. Новый контракт вступил в силу. Шань Ке замер на полсекунды, а затем продолжил поправлять постель, как будто ничего не произошло. — Итак, спи сегодня со мной. — Лу Сюфань медленно развязал свой пояс. Когда ковенантор обернулся, мужчина уже разделся и стоял перед ним полностью обнаженным. Шань Ке устремил взгляд на его шею, прилагая огромные усилия, чтобы контролировать сердцебиение и выражение лица. — Я отнесу тебя в постель? — Лу Сюфань протянул к нему руки. Шань Ке быстро принял решение развернуться, сбросить одежду, лечь на кровать, укрыться одеялом и закрыть глаза. Его действия были естественными и непринужденными, как будто они были вбиты в него. Лу Сюфань: … Наблюдая за спокойно спящим Шань Ке, в его глазах промелькнули любовь и сожаление. Он лег рядом с молодым человеком и обнял его за талию. Затем произнес мягким голосом: — Спокойной ночи, Сяо Цзэ. Лу Сюфань ясно понимал свои чувства к Шан Цзэ и знал, что если он захочет взять его прямо сейчас, тот не откажет ему. Но он хотел, чтобы ковенантор по-настоящему принял его, а не потому, что выполнял условия контракта. Лу Сюфань: Пожалуйста, не заставляй меня ждать слишком долго. Шань Ке: Я должен продумать, как идеально сохранить холодное и невыразительное лицо во время занятий любовью…