Тетрадь общая, 48 листов.
В клеточку. Обложка синяя.
15 сентября.
Здрасьте всем. Я — Миша.
А если вы подумали, что я сейчас сижу на дурацком скрипучем стуле, а вокруг кружком сидит ещё десяток дебилов, типа анонимных алкоголиков, то нихера подобного.
Просто надо же познакомиться. Мне вообще всего пятнадцать, рановато быть алкашом. Не, я люблю там пиво с друзьями попить, или даже что покрепче, но иногда.
Любил, точнее. Потому что старые друзья мои все куда-то пропали, как только школу закончили, а новых в шараге, где я начал учиться, ещё не появилось. И я думаю, вряд ли появятся, потому что там одни придурки. Я не знаю, чё они ко мне докапываются. Я ведь и по уху съездить могу, некоторые уже на своей шкуре силу моих кулаков прочувствовали, а всё равно лезут.
Ну и вот после очередной такой драки
ёбнутая (ой, а в дневнике можно такие слова писать?) долбанутая и шибко креативная психолог, которая наш коллектив типа сплотить пытается, дала такое задание: личный дневник вести, чтоб лучше себя понять.
Я прифигел сначала, но потом подумал, а чё, по приколу можно. Всё равно его никто не прочитает. Потому что я не настолько дурак, чтоб его на проверку нести, он же недаром личным называется.
А вообще, хрен его знает, что тут писать, на самом деле, но я попробую.
25 сентября.
Есть у меня одна странная привычка. Осенью, когда темнеть уже рано начинает, но ещё не сильно холодно, я люблю вечерком гулять по району и заглядывать в окна первых-вторых этажей. Да нет, я не за девчонками подглядываю, хотя пару раз и такое видел, мне просто интересно, как люди другие живут, что делают. Смотришь в освещенное окно — и как будто в гости в их мир попадаешь, и не чувствуешь себя таким уж одиноким.
И вот иду я сегодня. Настроение ни к чёрту: с отцом поругался, на учёбе подрался, струну на гитаре порвал. Чтоб хоть немного развеселиться, шуршу листьями, которые падают, как одуревшие, смотрю то под ноги, то на звёздное небо, пытаюсь отыскать знакомые созвездия, ну и на окна поглядываю.
И вот вижу, что на подоконнике пацан сидит. Прямо с ногами забрался и боком повернулся, а шторой отгородился от комнаты, поэтому вокруг него не яркий свет, а полумрак.
Я засмотрелся на него, как идиот. Потому что одет паренёк был в такую охренительную кофту, что словами не передать. Он явно сам её расписал, и кого там только не было! Конкретные такие чудовища, головы жуткие, деревья какие-то странные, капли крови… Я такое люблю вообще-то. А ещё дополняла его образ серьга в оттопыренном ухе. А остальное всё самое обыкновенное — тёмные волосы ёжиком, нос «картошкой», лопоухость небольшая. И сидел он такой то ли грустный, то ли задумчивый, что совсем с его ярким видом не вязалось.
Я сдуру взял, подобрал камешек и бросил в окно. Всё равно он меня не увидит из освещенной комнаты, так хоть отвлечётся. Пацан повернулся на стук, приложил к лицу ладони, чтоб совсем от света отгородиться, и всё же разглядел меня. Смотрел, смотрел, а потом вдруг заулыбался и «козу» мне показал. А я? А я в ответ тоже. Потому что у него были такие глаза, что сразу видно, человек хороший
27 сентября.
С тех пор я каждый вечер хожу мимо этого дома. И пацан неизменно оказывается на подоконнике в одно и то же время. Сидит и что-то пишет в блокноте, а может, рисует, мне ж не видно.
Сегодня я купил на толкучке футболку с Сидом Вишесом. Да, если я ещё не писал, то я люблю английский и американский панк. Вообще тащусь от него. А Сид — ну, не кумир, дебильное слово, но отбитый вообще на всю голову и этим меня восхищает.
На улице потеплело, и я шёл в расстёгнутой куртке. Паренёк, как увидел меня и футболку, вдруг скрылся, а потом притащил к окну кучу кассет, и Sex Pistols там тоже были. Охренительный чувак! Я так и знал, что мы с ним на одной волне.
28 сентября.
Блять, этот пацан мне даже снится уже. Приснилось, что я пришёл днём к тому дому и встретил его. А вот когда я проснулся, то побоялся по-настоящему так прийти. Дурак, конечно, но мне кажется, что если я завалюсь туда днём, то что-то важное исчезнет и вечером парнишка больше не появится.
Сегодня родители меня тащат к каким-то знакомым на дачу. Я отчаянно сопротивлялся, но бесполезно, их не переубедить. Так что вечером не получится прогуляться. Чувак в окне, наверно, потеряет меня. А может и нет. Ему, может, вообще пофиг, считает меня идиотом и смеётся потом надо мной.
30 сентября
Я наконец-то дома. Дождь льёт, холодный и противный, но я всё-таки пошёл на улицу своим обычным маршрутом. Чувак был на месте. Обрадовался, рукой замахал так, что чуть не отвалилась. А потом приложил к окну белый листок. Я присмотрелся — рисунок. Сначала не понял, что там, разглядывал пару минут и узнал себя. Очень похоже нарисовано было. Я показал поднятый кверху большой палец, а потом смутился и убежал, даже лужу не заметил, все ботинки промочил.
1 октября.
Всю ночь не спал, не выдержал и после шараги днём пошёл к дому паренька. В окне его, конечно, не было. Я прикинул, какой у него должен быть подъезд, обошёл хрущёвку с другой стороны и сел на скамейку. Ждал, ждал, замёрз как собака, и ушёл ни с чем.
А сейчас валяюсь в постели с температурой. Заболел, сука. Когда теперь снова попаду туда — хрен знает.
15 октября.
Строчки прыгают, почерк неразборчивый
Я, короче, ночью пишу, поэтому вряд ли потом сам разберу, что тут написано. Да и вообще, это, наверно, последняя запись.
Ну вот я и выздоровел. Жуть как надоело дома сидеть. То мать вокруг бегает, как наседка, то отец морали читает. Но зато у меня было много времени, чтоб на гитаре играть. Я надеюсь, что хоть немножко поднял уровень своего мастерства.
В колледже ничего не изменилось, кроме меня. Я решил сменить тактику и полный игнор включить. Отчасти сработало, никто не лез.
А вечером я пошёл гулять. Очень хотел того художественного чувака увидеть. Прямо даже соскучился по нему. А его и не было. Даже свет в комнате не горел. Я чё-то расстроился, прислонился спиной к дереву, закурил и стою столбом.
И вдруг — он. Да не в окне, а стоит передо мной. С сумкой через плечо, пальцы краской испачканы, на лице тоже разводы, будто он умылся, но так, на отъебись. Стоит и смотрит на меня, немного снизу вверх, а светлые глаза будто смеются. Я не знал, что делать, куда себя деть. Миллион раз, на самом деле, представлял, как было бы здорово, если б мы встретились и стали по-людски общаться, а теперь завис.
Парень вдруг протянул мне руку, ничуть не смущаясь, что она вся в краске, и сказал:
— Привет. Меня Андрей зовут.
Андрюха… Я так и знал! Ну потому что это его имя, оно подходит именно ему на все сто. В голове у меня вертелись сотни слов и вопросов, но со стороны я выглядел полным глухонемым дебилом.
Андрей терпеливо ждал, и до меня допёрло, что надо же тоже назваться. Не выпуская его руки, я сказал:
— А я — Миша…
И всё стало как надо.
