Крылатая песня бурной весны

Гарри искренне не мог понять, как так получилось, что он сейчас сидит напротив Трандуила, буквально пожирающего его тяжелым взглядом потемневших от желания глаз, и ничего с этим не делает. Он прочистил горло и поменял положение тела, незаметно ослабив неудачно врезающийся шов там, где раньше это не доставляло неудобств. Его снова опалило жарким взглядом, и Гарри смущенно отвел глаза в сторону, чувствуя, как жар этот перекинулся на щеки и волной дрожи прошелся по всему телу до кончиков пальцев, касаясь самых чувствительных мест, скручивая узлом весь низ живота и заставляя член подергиваться и тяжелеть от притока крови еще сильнее. Они тайком играли в эту игру более трех часов, но не имели возможности даже слиться в страстном поцелуе, не говоря уже о чем-то большем. Подумать только, еще утром, этим пасмурным прохладным и дождливым утром он с меланхоличным равнодушием смотрел в окно, следя за крупными прозрачными каплями на стекле. Они с Трандуилом тогда только что проводили шумную ораву нежданных гостей, и, казалось, не планировали ничего особенного, а сейчас… Гарри оторвался от воспоминаний и потер запястье, неудачно пристроенное на каменном подлокотнике. Не кресло, а пыточное место какое-то! Хотя, признаться, вокруг было сказочно красиво: цветистые папоротники, разных оттенков мхи, извилистые лианы, сплошь покрытые невозможно сочными цветами. А солнечные розоватые и белые пятна, которые рассыпались по всему пространству дремотного растительного царства, делали сизые и фиолетовые тени еще более глубокими и таинственными. Над головой раздавалось медленное поскрипывание, и мелкая древесная пыль осыпалась на них вместе с кусочками сухой коры и тонкими обломками веточек и пожухлых листиков. — Мы… — проскрежетал голос сверху. — … хотим… — раздалось с другой стороны, и снова воцарилось молчание. Гарри с трудом сдержался от того, чтобы не закатить страдальчески глаза. И еще раз поерзал на сидении перед огромным каменным столом, незаметно поправляя стояк в складках просторной мантии. Каменное кресло с высокой узкой спинкой и подлокотниками исполинского размера было резным и невероятно жестким. Удобным для себя его посчитал разве что незабвенный Грокх, младший братец полувеликана Хагрида. Парень посмотрел на небо, потирая ладонью запястье. Солнце давно достигло зенита и начало обратный ход. Он сглотнул, окинув взглядом своего эльфа в его изумительно сидящем камзоле, который только подчеркивал разворот плеч и сильную шею в разрезе узкого ворота-стойки, заставляя глаза останавливаться на гибкой талии. Он столкнулся с пристальным взглядом князя, который сидел в таком же кресле, но выглядел в нем так, будто это был его удобный и изысканный трон — настолько вольготно он расположился, намеренно привлекая Гарри выбранной им позой, наклоном торса, вытянутыми длинными ногами в тонких кожаных штанах и высоких сапогах, которые плотно облегали икры. И смешинками в глазах. Трандуил точно знал, какую реакцию вызывал у своей пары, и умело этим пользовался, развлекая себя битый час — кто еще мог так истово наслаждаться такими мелочами с полной отдачей? В мыслях они давно уже занимались самым страстным и разнузданным сексом, подстегивая эмоции соблазнительным шепотом по осанвэ, перебрасывались образами и мимолетными ощущениями, пленительными деталями-кадрами, что обоих сводили с ума. И, конечно же, вели счет, у кого первым сдадут нервы. Они оба мастерски растягивали эту пытку, которой подверглись по воле обстоятельств. И если на стороне эльфа была его тренированная выдержка, то Гарри мог уравнивать подачи за счет спонтанности и яркого нетипичного воображения. Все-таки он рос в современном британском обществе среди маглов, тогда как волшебники и само Средиземье застыли в далеком прошлом. Так они и развлекались, застряв друг напротив друга на часы. Хотя, если подумать, все вышло вполне закономерно. Парень еще раз мысленно прокрутил в голове события, которые привели его к этому невероятно нудному и тягостному моменту вежливого ожидания — общению с волшебными хранителями Фангорна. *** За семь часов до… Утро пришло со звоном голосов и топотом легких ног по коридору. Трандуил выскользнул из постели и, приведя себя в порядок, вышел из комнаты. Фродо слонялся по дому, заглядываясь на зачарованную гору сундуков в кабинете, и эльф порадовался, что самое опасное в этом доме было крепко заперто. Мерри и Пиппин сражались подушками в спальне, прыгая по кровати, а Сэм, деловитый и упитанный, сноровисто вытаскивал припасы на кухне, соображая, чем можно перекусить… Пока эльф проверял, чем занимаются маленькие гости, Гарри начал готовить завтрак с помощником в лице крепыша Сэмуайза. Трандуил мог даже не проверять, кто болтает с Гарри на кухне: среди этой четверки самым авантюрным и простосердечным был Фродо, следом шли двое из ларца, озорные на проделки Пиппин и Мерри, и только в конце списка стоял Сэмми с его основательностью и продуманностью, которые он привносил в любое дело. Именно он следил за инвентарем, снаряжением, перекусами и прочими заурядными бытовыми мелочами, без которых любая проказа имела шанс провалиться в самом начале. После раннего завтрака пришел Бильбо, и Трандуил впервые искренне обрадовался его визиту. Хоббитята настойчиво просили прокатиться еще раз напоследок, и Гарри пришлось согласиться. Страховкой выступил Бэггинс — он не раз летал на грифоне и умело придерживал сразу троих ребятишек — Сэм решил оставаться на твердой земле. Он как раз успел собрать все спелые, краснобокие яблоки, оставить внушительную корзину хозяевам, а остальное забрал с собой — «Матушка умеет делать вкусное варенье с клюквой и кедровыми орешками. И компот. Я вам потом обратно все передам. Чего добру пропадать!» Гарри только посмеялся: у него в планах не было пункта заниматься заготовками на зиму. Тем более, что в Шире на любой из ярмарок можно было купить у хозяйственных крепышей все что угодно. Но, и правда, чего «добру пропадать»? Он улыбнулся и с легким облегчением помахал им вслед, видя неимоверный восторг на круглых щекастых лицах и накрепко прибил улыбку к лицу, пока малышня обещала заглядывать в гости почаще. Хоббитята были потешными, искренними, яркими и очень живыми, но довольно утомительными. Вернее, не столько они, сколько его внутренние переживания об их потенциале устраивать «хаос даже в вакууме», и его неспособности за ними уследить — тут он вполне понимал самого Бильбо. Сама мысль, что с детишками на его попечении может что-то случиться, держала парня в жутчайшем напряжении, а паранойя заставляла вешать кучу потенциально-полезных чар для безопасности и представлять уйму всевозможных ужасов, если те не подействуют как надо. Тут уж впору было вспомнить декана Снейпа и посочувствовать ему. Гарри был крайне опасным «ингредиентом» — взаимодействовал стихийно со всем, что находилось в зоне досягаемости, легко реагировал с любой потенциальной угрозой, прилипал к экзотически-невозможным ситуациям и пропадал без следа в самых обыденных реалиях. Гарри убрал со стола остатки рисовой молочной каши, которую с удовольствием сметелили хоббитята, и сел за стол, подперев щеку рукой. — Будешь кофе? — уточнил он меланхолично и отвел взгляд к окну. Парень снова попал в мысленную ловушку собственной неуверенности и тревоги, задаваясь вопросом, что им делать друг с другом наедине сейчас, когда больше не нужно было драться с кем-то, убегать от кого-то, выполнять очередной список важных дел или трахаться. Его язык будто к небу прилип, не зная, какую тему для разговора предложить. Молчание тяготило. И так не всегда слова сами лились, а теперь и вовсе наступил момент его неуклюжей социальной застенчивости — будто в липкую паутину влез и застрял. — Только с молоком, — согласился Трандуил, — такой, как вы с Элрондом пьете, я не в силах оценить достойно. Парень кивнул и вернулся к плите, начиная неспешно заваривать уже смолотые им зерна — подарок от Элронда. Он задумался, выполняя привычные действия руками, разогревая, помешивая, наливая. Гарри все забывал спросить у Снейпа, как получить зерна, чтобы иметь возможность наслаждаться напитком круглый год. Целый список вопросов написал: о кофе и почтовых совах, о ментальных проблемах, связанных с полученным бессмертием, о расовых различиях (их Снейп точно успел обдумать, судя по тому, сколько времени он проводил с Галадриэль, безусловно зная о ее расположении и старательно охраняя свои границы), о том, как удобнее держать быструю связь в этом мире и о возможностях патронуса — признаться парень не знал, достигнет ли тот адресата, учитывая неимоверно обширные расстояния этого мира. С профом говорить было просто, с Трандуилом — не всегда. Потому что первый знал его как облупленного и видел в самых нелепых и некрасивых ситуациях, а перед избранником Гарри не хотелось оплошать, особенно после эпизода с боггартом, который вскрыл давний нарыв и добавил сомнений и неуверенности. До сих пор у этой раны не было возможности зажить, лишь слегка затянуться, учитывая, насколько она оказалась глубока. Итак, Снейп. Гарри и подумать не мог, что он застрянет в долине эльфов и по уши погрязнет в проблемах ее управления. Удивительный поворот! Но ему, по мнению Гарри, это пошло бы на пользу. Проф был слишком одинок и заимел привычку спасать и заботиться. И принятые обязательства были как раз про это, а не про «владеть и царствовать» — совсем противоположные чаяния в отличие от того же Сарумана. Гарри был уверен, что Северус воспринял новые обязанности в полном объеме именно для этого — проверять, заботиться и решать возникающие проблемы и снова стать «слизеринским деканом», только его «факультет» разросся теперь до целого немаленького поселения, и «студенты» оказались «вечномолодыми детьми» с их собственным клубком недетских проблем. Но Гарри точно знал — без объекта, за которым надо присматривать, Снейп зачах бы и стал нелюдимым желчным затворником, а тут Галадриэль и целая долина подопечных, да и сам Гарри где-то фоном обитает. Парень не сомневался, что Северус вскоре объявится, чтобы проверить, все ли у него в порядке. Гарри хмыкнул, подавая чашку бодрящего напитка, и сам устроился в кресле, наблюдая, как вьется белый пар над глубоким шоколадным содержимым. Местный кофе сам по себе имел именно этот привкус и запах — горький шоколад с корицей. Мысли о профе сняли остроту приступа неуверенности. Гарри сделал глоток и прикрыл от удовольствия глаза, дав себе некоторую передышку, но молчание затягивалось… — Детвору забрали, и я готов принимать предложения насчет того, чем мы решим заняться дальше, — перебросил он мяч через воображаемую сетку, посматривая на эльфа поверх чашки. Он не хотел признавать насколько теряется перед этим красивым существом вне контекста совместной круговерти событий, которые закручивали его в водовороте вопреки желанию и отвлекали от дурных мыслей, а сейчас у них не было никакого совместного списка дел, дедлайнов и угроз. Что он мог предложить князю, как гостеприимный хозяин? Не грибы же собирать на прогулке по лесу. И телека не было, чтобы заполнить паузу легкого безделья. Особенно в такие тягомотные пасмурные дни. Он искренне растерялся, ожидая, что решит сиятельный эльф. — Если хочешь, конечно, — торопливо уточнил парень, избегая смотреть в глаза. Он надеялся, что эльф предложит что-то необременительное, потому что даже грифоном лететь куда-то было выше его сил, не говоря уже про встречи с обитателями долин. — Я всегда хочу провести время с тобой, — спокойно ответил Трандуил. — Скорее ты захочешь вырваться от меня, настолько близко я желаю быть к тебе в любой момент времени. Если хочешь, мы можем вместе прокатиться на Имриле по Ширу или съездить в Бри. Можем отправиться на озеро и продолжить отдых там, но без того, чтобы отвлекаться на безопасность четверых ребятишек. Обещаю свое полное и безраздельное внимание. В голосе эльфа послышались предвкушение, провокация и вызов. — А еще можем посидеть в гостиной, и ты покажешь, что захочешь — от альбомов с волшебными воспоминаниями до справочников вашей фауны, которые ты когда-то обещал мне показать. Я могу начать учить тебя держать меч или лук, но последний мне требуется для тебя подыскать, впрочем, как и меч. Нет ничего хуже, чем махать неудобным по руке и весу оружием. Трандуил поставил чашку на стол и потянулся, расправляя плечи. Возможно, он тоже нервничал, но по лицу его угадать это было нереально. — Если хочешь, мы можем аппарировать в любое место, которое ты выберешь. Хоть в ЛасГален, хоть в Фангорн или долины. Я бы предложил навестить Северуса, но предполагаю, что он занят до конца недели, а там — сам объявится, как и обещал. Ты можешь помочь мне с магией, или анимагией — меня не покидает мысль освоить волшебство животного превращения. Как вариант мы вместе можем приготовить обед — я посмотрю, что у нас есть в наличии и угощу тебя каким-нибудь из известных мне блюд. А может, мне сделать тебе массаж? В спальне, например? Трандуил откинулся в кресле и расслабленно вытянул ноги, медленно рассматривая парня мерцающими от неприкрытого желания глазами. Сначала он хотел медленного сближения, ленивых тихих дней в доме, саду и лесу, прогулок, но вчера признался себе в бесполезности таких решений — их обоюдное желание готово было проплавить одежду, чтобы вырваться на свободу. И смысл выполнять танцевальные па вокруг, делая вид, что невозмутим и не замечаешь ответного жара, когда сам дымишься от неутоленной страсти? Может, лучше проводить время вместе, добавляя к страсти что угодно, что позволяет узнать друг друга, а не исключая и не отрицая ее? Вчерашний вечер дал свои плоды — Гарри тоже было тяжело удерживаться, зная, что это взаимно. Парень сохранял здравомыслие из последних сил, а он только провоцировал — ситуация явно располагала, тем более, что ему до безумия хотелось правильного ее завершения — в прошлый раз, который застиг их в таких декорациях, Гарри смотрел на него не жадными, а больными глазами, пряча страх от близости самого Трандуила. Это сильно ранило князя, как и все те образы с темницей и его собственными действиями по отношению к тому, кто стал бесконечно дорог… Он не мог вспоминать эти картины без слабости в ногах и противной дрожи в пальцах. Поэтому вчерашнее купание обновило его, подарило невыразимое наслаждение и заменило собой прежние воспоминания, от которых так болела душа. И таких располагающих ситуаций, нежных, страстных, полных глубоких затаенных взглядов теперь будет невероятно много на ровной тропе их будней. Не мучить же друг друга, соблазняя и соблазняясь, но продолжая удерживать на расстоянии вытянутой руки без завершения? Гарри поначалу хотел оттянуть это гормональное безумство, оставить себе место для размышлений, возможность поставить на паузу прежде, чем нырнуть с головой, а потом передумал, к ночи еле оторвавшись от желанного тела. Дети отвлекли. — Пожалуй, я выберу Фангорн, надо же и благодарность энтам передать за помощь, одарить их чем-то полезным. Тем более, что я так и не оценил по достоинству тамошний источник, если помнишь. — Тогда я подготовлю все, что нам понадобится, — поднялся из кресла Трандуил и по-кошачьи потянулся. Гарри проводил его взглядом, радуясь небольшой отсрочке. Он сам понять не мог свои эмоционально-депрессивные качели: ему хотелось то забиться в угол спальни под одеяло, наедине с самим собой, то наброситься на любимого эльфа, засыпая его поцелуями, и ничего условно-среднего между такими дикими в своей полярности желаниями не существовало. Это означало… Мордред забери… это означало, насколько сильно он боялся показать Трандуилу все свои неровные оборванные края — глупую эмоциональность, неотесанность, вспышки гнева и наоборот упадка сил без причины. Он признавал, насколько был неуравновешенным внутри, слабым, прикрываясь масками внешней рассудительности — то искрил радостью, то бродил мрачным привидением, молчаливым и угрюмым, то тяготился наносной приветливостью, то стискивал зубы и ломился вопреки всему в самую гущу проблем, чтобы решить их нахрапом, а в лучшем случае просто увлекался чем-то, забывая про сон, еду и самого себя. Самое безобидное занятие, на самом деле. По крайней мере, оно сильно отличалось от едва сдерживаемого внутреннего беспокойства, гуляющего под самой кожей, когда все его нутро, закрученное в тетиву, стремилось к драке, а выплеск адреналина был необходим как глоток свежего воздуха. Этим он выбивал из себя все внутренние тревоги, занимая разум делом посреди опасностей. Но где найти это в Шире? Да тут сломанную стариком Арчи ногу будут обсасывать всю зиму, потому что в долине хоббитов никогда ничего не приключается в принципе! Разве что снова лазить по всем закоулкам Средиземья, сбрасывая нервозность и гнев то в пещерах Мории, то в горах Мордора. Мало ли что там завелось? А пока он тихо коротал размеренные дни в Хоббитании, пытаясь приучить себя к обычной мирной жизни… вместе с Трандуилом и размышлял, насколько его хватит. Ведь в ситуации совместного домашнего быта он был только с Дурслями, а они ненавидели даже воздух, которым он дышал, так что вряд ли могли служить удачным примером. Гарри потер шею и направился в спальню, чтобы собраться к поездке. Мысли перескочили на то, чем одарить энтов, этих волшебных пастухов сказочного леса. Точно! Он же готовил прошлой зимой удобрения для Шира — как раз подойдет! Огромная бутыль нашлась в одном из сундуков. Одна мелкая проблема решена. А дальше пусть Снейп им варит его за травки-корешки, тоже будет всем польза. Гарри отставил бутыль на комод и стал методично перебирать одежду в шкафу, рассматривая растянутые безразмерные футболки Дадли (к ним он привык и таскал дома), собственные школьные комплекты (из которых почти вырос) и целые охапки тех, которыми снабжал его Драко, читая нотации о том, как должен выглядеть наследник старинного рода (зачарованные и идеально сидящие, но чересчур, по его мнению, вычурные). Гарри повертел в руках изящную мантию и вздохнул. Подобрал к ней рубашку с рядом мелких кружевных деталей и вышивкой под стать камзолам Трандуила, поискал подходящие ботинки и оделся, не глядя на себя в зеркало. Он искренне считал, что такая дорогая одежда не смотрелась с его шрамоватым и худым лицом, на котором, как и на всем его теле, можно было создавать карту ранений и бед, в которые он вляпывался. В общем, не по корове седло… Гарри развернулся и вышел, на ходу застегивая манжеты. Трандуил ждал его на выходе, одетый не менее впечатляюще, а потом они вместе аппарировали в Фангорн. *** Энты встретили их на поляне и повели в свой особенный Зал Совета для беседы, и только тут Гарри понял, как они попали. Шли они, конечно, быстро, а вот говорили крайне медленно. Стоило вручить дары, как… В общем, «обсуждение» затянулось еще сильнее, хотя фразы, сказанные деревяшками, можно было сосчитать по пальцам одной руки. В итоге они вот уже целую вечность сидели на этих драккловых креслах словно статуи — внешне невозмутимые, но пылающие внутри до дрожи на кончиках пальцев. — … поблагодарить… — прокряхтел сверху сиплый трубный голос. — … вас… — одновременно с ним произнес другой, и Гарри мысленно захихикал, вспомнив, с какой скоростью чередовали фразы близнецы Уизли. «Я, по-видимому, нашел их местные реинкарнации», — волшебник присмотрелся к двум одинаковым древам-энтам с рыжевато-золотистым кронами, которые только усугубляли сходство. Именно эти двое сейчас держали речь, пока остальные энты медленно и со знанием дела махали своими ветвистыми макушками, подтверждая сказанное. Интересно, ораторов выбрали, как самых быстро думающих?! Гарри фыркнул, прикрыв ладонью невольную улыбку. — … за… — …. оказанную… Он потер переносицу, стреляя замученным взглядом в веселящегося эльфа напротив. На самом деле заседание утомляло до безумия. Конечно, время и для них не имело такого решающего значения в глобальных замыслах… но вот в этом конкретном Гарри безмерно хотел поскорее закончить приветственную часть, обменяться благодарностями и воспользоваться гостеприимно предоставленным залом для отдыха и местной купальней с целебными источниками. Трандуил упоминал, что энты всегда предлагали такой отдых для очень приятных им гостей и настаивал, что им, а точнее Гарри, это пойдет на пользу. Ей-богу, проще было, когда эти создания спали, а не говорили! Но сожалеть о помощи было некрасиво, да и несерьезно, конечно же. Размышления об утренних событиях ничуть не сняли напряжение и жажду тела, особенно, когда перед глазами так и маячило его собственное царственное искушение. Парень снова почесал предплечье сквозь тонкий рукав белой рубашки, не отводя пристального взгляда от князя. Трандуил медленно облизнул губы, прикусывая полную нижнюю, которая сейчас алела на светлой коже ярким мазком кармина. Улыбка промелькнула на его выразительном лице, когда он с чувством окинул взглядом напряженную фигуру парня — ровную вытянутую спину, скрещенные бедра и румянец, сползающий даже на шею. Невероятно милый и смущенный — такого так и тянуло трогать, вызывая пылкую неискушенную страсть. Мысленная картинка показывала, как эльф рывком разрывает полы рубашки и приникает жадным поцелуем к горошине соска, пальцами лаская напряженные мышцы пресса и узкую гибкую талию. Гарри закашлялся на вздохе, отбив яркий образ еще более соблазнительным, где он сам увлеченно и откровенно ласкал губами знакомый ему по памяти ровный крупный член с темно-розовой влажной головкой. Пора повышать ставки! Ехидно вздернутая бровь и мысленный смешок подытожили его выбор при отправке новой собранной им картинки и ощущений, ей сопутствующих. И неважно, сколько неловкости этот невыбиваемый из головы образ доставит лично ему. Так и кончить недолго. Вот будет смущение и конец игре… Парень украдкой оттянул ткань парадной мантии, чуть не пропустив реакцию своей пары. Трандуил неловко дернулся, промахнувшись локтем мимо каменного подлокотника, когда резко поменял позу и поерзал, отчего Гарри не сдержал фырканье и веселье в глазах. Впервые он так достал эльфа в этой их забаве, чувственной до предела. Он снова потер руку, с раздражением отвлекаясь от соблазнительно краснеющих ушей, которые только кончиками торчали сквозь белоснежную шевелюру. Услада для глаз! Комары, что ли?! Он скосил взгляд на нее и незаметно приподнял край рукава. Кожа под ним выглядела красной и опухшей с явными точками многочисленных мелких ранок. Розея! Чертово растение, которое и в прошлый раз подарило ему уйму неприятных ощущений. Но в этот раз он при аппарации в него не упал! Только… Гарри нахмурил брови, вспоминая момент приземления. Точно! Он упал рядом, задев мерзкий куст рукой. Забыл про нее и не сдвинул координаты аппарации, чудом увернулся от той же опасности. Едва коснулся, на самом деле, но этого хватило, чтобы порвать рукав и счесать внутреннюю часть предплечья там, где была самая тонкая и нежная кожа, теперь израненная парой десятков крупных шипов. И как не заметил? Гарри бросил быстрый взгляд на любимого, но тот тоже отвлекся и поднял голову к собеседникам, которые как раз заканчивали приветственную часть. По крайней мере Гарри слышал что-то про «приглашаем» и «отдохнуть с дороги». Правда, последнее слово еще не прозвучало, но уже было на кончике языка. У энтов. А значит, его произнесут в ближайшие четверть или полчаса. Гарри поправил порванный рукав, удивляясь, что Трандуил до сих пор не обратил на это внимание, и откинулся на каменную спинку. Отчего его приятно обволокло холодом. В пасмурный день… Он улыбнулся своему эльфу и послал новую картинку, но не такую зрелищную и уже без нагрузки ощущений от тягучего и возбуждающего минета. Парень постарался незаметно приложить пальцы ко лбу и стереть с висков мелкие капли пота. Оказывается, его слегка знобило. На самом деле. И если прислушаться к себе, то можно было определить, что жар его тела был спровоцирован не только интимной и будоражащей игрой. Лихорадило его от яда, попавшего в кровь из глубоких ранок. Гарри прикрыл глаза и облизал пересохшие губы. Только он со своей дрянной удачей мог так испортить прекрасные ожидания на жаркий вечер. Поттер всегда Поттер… Прав был Северус, ой как прав. Парень глубоко вздохнул, снова улыбнулся Трандуилу и проверил связь, чтобы наружу не выплеснулись его тревога и неуверенность. На минуту задумался и изо всех сил послал по ней то чувство, что всегда его окрыляло и согревало, стоило только вспомнить про яркие и ласковые глаза любимого им до беспамятства мужчины. Трандуил поправлял одежду, дожидаясь последних фраз от их медлительных, но гостеприимных хозяев, и вздрогнул, распахнув глаза, пока нежная медленная улыбка заиграла на его губах, проявляя едва видимые глазу ямочки. Совершенно пленительный образ! Гарри прикусил губу и опустил глаза, скрывая вину и тревогу. Почему ему не везет даже в мелочах? Ну гадость же! Он отчаянно собирал мысли в кучу и вспоминал, была ли среди принесенных с собой вещей его привычная аптечка. Она была… на полке в ванной комнате. Там же и осталась, кажется. Аппарировать домой было невозможно — слишком далеко для его затуманенного разума. Только расщепиться, или князя потерять по пути не хватало. Гарри вздохнул и попытался оценить свое состояние и перспективы. Вытащить ядовитые крючки без помощи эльфа и так, чтобы он не заметил, было невозможно в принципе, если не оглушить его у источника, наслать сон и… тут разум бедного парня забуксовал, особенно заметив, что яд, видимо, проник глубже и начал действовать в полную силу, отчего конечности потяжелели и даже двигать поврежденной рукой стало невыносимо больно. Ноги ниже колен обрели ватную мягкость и скорее всего перестали бы его держать при попытке подняться. Голову повело сильнее. — Трандуил… — Гарри не смог скрыть мольбу в голосе, когда протянул руку через стол, чтобы дотронуться до любимого. Мужчина нахмурился. Последние минуты он заметил, что парень чем-то обеспокоился, потому что резкий перепад настроения был слишком явным. Он стиснул ладонь с тонкими холодными пальцами, заглядывая в глаза с молчаливым вопросом. — Держись крепко, — шепнул Гарри, сосредоточился и из последних сил закрутил их обоих в парной аппарации. Они выпали вместе на берегу озера, где в прошлый раз эльф бережно освобождал Гарри от тех же колючек, испытывая на прочность нервы и выдержку. Гарри перевернулся на спину и подтянул рукав, показывая князю, в чем проблема. Услышал, как тот грязно выругался, и, уже теряя сознание, почувствовал, как руку ухватила сильная ладонь. Трандуил мысленно чертыхался и костерил неугомонного мальчишку за то, что тот слишком долго молчал, ожидая непонятно чего. Неужели переживал, что прервет официальные расшаркивания?! Так они вполне могли уйти, извинившись в любой момент после, ведь энты не были обидчивы по натуре! Эльф кинулся к вещам и снова выругался — весь их компактно собранный груз был уменьшен и ждал, когда Габриэль магией вернет его в правильный размер. Милостью Эру хоть аптечку добавил к остальным вещам. Как знал, что произойти может что угодно. Князь нахмурился, бросив быстрый взгляд на парня, проверил его зрачки, пульс и дыхание, перетянул тонким поясом руку выше раны и сосредоточился. Магия у него была! Он может! Он справится! Нужно всего лишь вернуть вещи к их изначальному состоянию и напоить Габриэля антидотом. Эльф взял миниатюрный короб в руки и зажмурился, представляя его в натуральную величину. Минута… две… три… груз на раскрытых ладонях потяжелел. Получилось. Трандуил влил в Гарри антидот за один удар сердца и откинулся на ствол позади него, выдыхая: успел. Он перетащил лежащего парня к себе на колени и прижал к груди, усмиряя бешено заходящееся сердце. А уже через пару минут, успокоившись, он смог начать аккуратно и методично избавлять свою бедовую Песню от случайной неприятности в виде колючек, привычной в череде мелких злоключений, которые сопровождали парня, как казалось Трандуилу, слишком часто. *** Гарри пришел в себя рывком, выныривая из муторного бредового сна, и обнаружил, что находится в кольце сильных рук на мерно вздымающейся груди. Голова была еще тяжелой, но тело чувствовало себя превосходно. Они с Трандуилом лежали в неглубокой каменной чаше купальни. Воды подземного источника — приятно теплые, скорее даже горячие — кружились, с легким всплеском омывая их тела и наполняя приятным жаром. Парень повернул голову, встретив полный нежности взгляд темных серых глаз. — Как ты себя чувствуешь? — спросил его глубокий обеспокоенный голос Трандуила. Гарри прислушался к себе и смущенно улыбнулся: — Я в порядке. Прости за… — он поднял руку в неопределенном жесте, подразумевая все, что произошло с ним за последние часы и что невозможно было назвать одним словом. Солнце висело у самого горизонта. Фангорн окутывал вечер, но холодно не было. Над купальнями поднимался теплый пар и закручивался танцующими нитями у поверхности воды. Времени, как понял Гарри, прошло достаточно. — Не извиняйся, — руки эльфа его сжали в крепком объятии, — я надеюсь, что в другой раз ты не станешь молчать до последнего… — На самом деле я заметил только в конце, когда стала кружиться голова, а рука совсем распухла, — признался Гарри, осматривая на весу пострадавшую конечность. Опухоль полностью спала и ранки затянулись, превратившись в едва заметные для глаза алые точки. — Что удивительно, — хмыкнул эльф, — это на редкость мерзкий медленный яд с неприятной зудящей болью от ран. — Высокий болевой порог? — неопределенно буркнул Гарри и поерзал, устраиваясь поудобнее. Он не хотел говорить о неприятном, которое и так испортило ему весь вечер. — Видимо… да, и это определенно наводит на серьезные размышления, — отозвался Трандуил, поглаживая его плечо горячей ладонью. — Серьезные размышления сейчас стоит отложить, — Гарри повернул голову к груди князя и потерся щекой о нежную гладкую кожу. — Я бы хотел продолжить то, что мы так задорно начали в зале советов. Его рука скользнула под воду и огладила изгиб бедра, пока мягкие губы окутали влажным теплом потемневшее пятно соска, нежно посасывая твердую вершинку. — Ты не против отложить все серьезные беседы на другой день? — шепнул Гарри, пока его язык выводил круги, а губы настойчиво ласкали чувствительную область. Парню с неимоверной силой захотелось смести прочь испытанные эльфом из-за его глупой неосторожности беспокойство и страх. — Признаться, я сильно понервничал и еще не готов к активным действиям, — со смешком, чуть уничижительно признался Трандуил и тут же втянул воздух сквозь сцепленные зубы — Гарри как раз приник языком к изгибу шеи, пока пальцы пощипывали нежную кожу и водили круги по ареоле другой торчащей горошины. — Не переживай, — пробормотал парень, вылизывая кадык и опуская руку к набухшей, но еще не такой твердой, как ожидалось, плоти, — зато я вполне готов тебя нежить и любить. Ты не против? — Продолжай, — застонал ему в рот Трандуил, положив руку поверх и прижимая чужие пальцы к паху, — и я рассмотрю твое предложение со всем тщанием… Гарри тихо рассмеялся, так же нежно и ритмично поглаживая чужой ствол и тонкие складочки рядом, пока его губы исследовали то, что находилось над водой. Эльф был невероятно притягателен — с легким румянцем, прикрытыми от удовольствия блестящими глазами, выгнутой под напором ласк спиной и раскинутыми длинными ногами. Пальцы Гарри кружили по всей внутренней области бедер, едва проводя по коже в мимолетных касаниях, а иногда наоборот с силой прижимаясь и потирая ее до красноты, с натяжением царапая поверхность аккуратными ногтями. Гарри ласкал его неистово, перемежая легкие поглаживания и страстные прикосновения, будто пытался стереть всю испытанную эльфом тревогу, заместить ее нежностью и искренней любовью, транслируя по связи весь комок чувств, застрявший в его горле вместо слов. Извиняясь действием, он трогал все, до чего мог дотянуться, прижимался, потирался и гладил податливое тело, сжимал в кулаке волосы у самой шеи и растирал ее, притягивая Трандуила к себе, увлекая мужчину в долгий тягучий поцелуй, в котором дыхание казалось лишним. Эльф постанывал сквозь зубы, подаваясь в ответ резко и беспорядочно, его руки неосознанно бродили по спине Габриэля, едва касаясь, почти парили над кожей, в то время как тело трепетало и едва сдерживалось, чтобы не подбрасывать парня в сильном рывке. Гарри лежал сверху, удерживая свой вес на одной руке и упираясь в каменную поверхность коленями и ладонью над головой Трандуила. Это было не слишком удобно, но оказалось, что держать равновесие на локтях невыносимо больно. Парень устроился между крепких бедер, практически лежа на широкой груди. Он чувствовал плеск воды и невольную дрожь их тел, пока зацеловывал шею и грудь мелкими частыми поцелуями, пока бедра его любовника ритмично двигались, потираясь твердым налитым членом о напряженный живот и такое же ответное возбуждение. Гарри ловил стоны ртом, клеймя и прикусывая кожу, разгоряченную от страсти и воды, и сам стонал, не имея сил сдерживаться, пока руки Трандуила сжимали его поясницу. — Габриэль… Гарри… — отрывисто выдохнул Трандуил, не прекращая извиваться под ним, — я хочу… давай… Гарри распахнул глаза, мысленно примеряя новую невысказанную, но отчетливо мелькнувшую в его сознании концепцию. Он вздрогнул едва уловимо, замер и тут же вернулся к ласкам, твердо решив попробовать подарить своему фэа все, чего он желает. Трандуил был для него таким же даром, и он принял это уже давно. Князь был его подарком, частью его израненной души, новой и идеальной, невыразимо прекрасной. Той, которую он был рад лелеять и беречь всю отмеренную ему вечность. И как бы ни трусило его внутри от этого нового начинания, он собрался, пока адреналин разливался по его венам и, притянув к себе вожделенное тело, принялся целовать его с новыми силами, открывшись по связи на полную, чтобы поймать любой, даже самый незначительный намек или желание своей драгоценной Песни. И исполнить. Наверное, не осталось ни единого места, которого не коснулись губы и пальцы парня: он отразил каждый перекинутый ему за день по осанвэ образ, сам едва удерживаясь в приливах страсти, чтобы не утонуть. Трандуил возвращал ласки, но сейчас именно Гарри был центром бури, захватившим в чувственный плен своего любовника. Он хотел выплеснуть на него всю пережитую им страсть, будто завтрашний день не наступит никогда. Каждый новый вал приливной волны любовного жара он изливал на дрожащее от избытка ощущений тело, даже не приступая к самому главному, только вовремя пережимая у основания член эльфа, когда чувствовал, что партнер на грани. Гарри хотел закончить их единение не спонтанно, случайно, а в момент, когда они оба насытятся сполна. Сам же он уклонялся от ответных ласк, переживая за собственную выдержку и возложенные на него ожидания. Это был первый для него раз, и Гарри держал в голове лишь одну мысль: «Ласкать до предела и удержаться на краю самому». Гарри коснулся подрагивающими пальцами нежной кожи отверстия, массируя его край и накладывая магией необходимые чары, добавляя те, что позволяли немного растянуть напряженные мышцы и избавить от лишней боли проникновения. Гарри был одарен не так впечатляюще, как его князь, но четко знал, что неосторожное соитие могло причинить боль. Тогда как он хотел избежать любого, даже самого незначительного неудобства. Густая прозрачная смазка внутри и долгая работа пальцами наконец позволили с легким сопротивлением проникнуть внутрь его истекающему предсеменем члену и, поглаживая уже собственной плотью чувствительные стенки, найти в одной из медленных осторожных фрикций то драгоценное для удовольствия местечко, вызывающее не тихие всхлипы, а громкие протяжные стоны. Гарри поправил позу, выровнялся, подтянув эльфа ближе и теперь попадал по простате, слыша ответный отклик, отчего с губ парня не сходила шальная улыбка. Он двигался размеренно и ритмично, почти выходя и вновь медленно проникая до всей доступной для него глубины, пальцами сжимая сильные подрагивающие бедра. Погружаясь до упора, до невозможного жара, едва удерживаясь на краю сам, чтобы не впасть в горячечное безумие и не излиться в тот же момент. Невероятно трудно. Невероятно остро. До боли. Гарри до одури нравилось доставлять своему эльфу всю палитру невозможно притягательных ощущений, и он старался изо всех сил, методично скользя внутрь и наружу, пока его заземляла горячая хватка чужих ладоней на собственных бедрах. Трандуил буквально потерялся в вихре, в который затянул его Гарри — и чувствами, и губами, и чуткими сильными пальцами, и жаркой, распирающей чувствительные стенки плотью. Это сводило с ума. — Посмотри на меня, — шепнул Гарри, оставляя жгучие поцелуи на приоткрытой челюсти. — Посмотри… любовь моя… песня моя… посмотри на меня… Поймав расфокусированный взгляд прекрасных глаз, он толкнулся внутрь снова, с силой проникая до упора, резко, буквально щелкая бедрами и изнемогая, зачастил, срываясь с размеренного до этого ритма в рваное безудержное стремление обладать и наполнить, насыщаясь самому, уже не сдерживаясь. — Мой Габриэль… — шепот Трандуила был едва слышен, но от этого он не стал менее горяч. — Давай, мой хороший… любовь моя. Сильнее… Да… Крепкие руки эльфа прижали его бедра, стискивая их до синяков, и Гарри рвано вздохнул и стал что есть силы вбиваться в тесное влажное нутро, молясь всем местным и британским волшебным сущностям, чтобы не кончить слишком быстро. Гортанные стоны любимого толкали его за край. Не помогли ни образы Хагрида в белье стиля Амбридж, ни Кричер в облике Локхарта. Все было сметено непреодолимой жаждой и потребностью слиться со своим партнером каждой клеткой тела, чтобы они жили и дышали в этот миг как одно целое и наслаждались всей бурей чувств, помноженной на двоих. Мужчина притянул парня к себе, снова оплетая его бедра ногами и обхватив ладонями его лицо, губами снимая выступившие от переизбытка ощущений слезы, сцеловывая каждую каплю влаги с его напряженного лба. Теперь не только Гарри исступленно толкался в желанное тело, но и сам Трандуил, вынырнув на гребне чувственной волны, ухватился за него и двигался наравне, жестко, резко, встречая новую волну в едином для двоих порыве. Он уже перехватил контроль и отдавался со всей страстью, удерживая на себе почти бессознательного парня. Магия циркулировала в двух телах в общем водовороте, наполняя до капли как один сосуд. Пока они не выплеснулись горячими потоками семени, не забились, вжимаясь друг в друга, потерявшись в чувствах так, что неизвестно было, где и чьи руки касаются воспаленной кожи, чьи губы ласкают разгоряченное тело, чьи вздохи раздирают загнанную в бешеном дыхании грудь. Гарри так и упал на Трандуила, не в силах сдвинуться, а тот тихо засмеялся, переводя дыхание, и обхватил обеими руками так крепко, с силой прижимая Габриэля к себе и ожидая, пока уляжется взбудораженная их единением магия, а кожа перестанет гореть от любого движения. — Это было… — простонал Гарри охрипшим горлом. — Невероятно, — шепотом отозвался Трандуил и погладил парня горячими руками, растирая мышцы вдоль позвоночника большими пальцами. Казалось, что плоть воспалена и гиперчувствительна везде, кроме места их соединения — там еще пульсировал жар, медленно затухая. Гарри прислушался к себе и осознал, что связь, та, которую он считал тонкой нитью, теперь была плотной и крепкой, будто лента, тесно оплетающая их тела и разумы. И теперь невозможно было отстраниться, чтобы перестать чувствовать вздох, сердцебиение, жар и прикосновение своей пары. Ментально. Расстояние не играло роли. Парень почувствовал — то, что они сотворили по желанию страсти, по наитию, было решающим кусочком пазла, который объединил все в общую картину, завершил их связь, сделал их едиными и цельными так, как хотела сама магия. Словно ритуал получил правильное и единственно верное завершение. Он пошевелился, осторожно вынимая опавший член, и напоследок потер пальцами разгоряченный припухший край, посылая магией исцеляющий импульс-желание. На всякий случай. Мазь была бы вернее, но искать ее не было сил. Да и вода тут была явно целебной. Трандуил притянул его к себе, подхватывая у подмышек и перевернул на спину, уткнувшись сам в изгиб шеи и плеча, вдыхая родной запах. Странно, но каменная поверхность под ними не была такой уж неудобной, чтобы в этот момент желать изменить их спонтанное место страсти и отдыха. Так они и лежали, молча осознавая обновленную близостью связь. Гарри со всей полнотой чувствовал то, насколько глубоки и сильны чувства его эльфа к нему, иномирному человеческому парню, а Трандуил пытался разобраться в буре захлестнувших его чужих эмоций. Мужчина приходил в себя, невесомо поглаживая пальцами плечо своего Габриэля, уткнувшись губами в трепетавшую на шее синюю венку и чувствуя каждое ее биение. «Крышесносный секс подарил полное завершение связи, — лениво подумал Гарри, — но каким бы он ни был удивительным и прекрасным, я предпочел бы оставаться в привычных ролях, а ведущую оставить Трандуилу…» Он искоса посмотрел на умиротворенного рядом эльфа, и тот кивнул, даря легкий поцелуй в висок, будто догадался, о чем парень задумался. «Догадался», — осознал Гарри, тронув их связь и получая еще один мысленный утвердительный ответ и одобрение. Позже они снова окунулись в целебные источники, медленно и лениво лаская друг друга прямо в воде, не такой обжигающей, как раньше, но оттого не менее полезной. Она остудила их тела, успокоила ворох мыслей и подарила немного сил. Они расстелили в открытой части гостевой зоны постель, и устроились на ночлег под раскинувшимся над ними звездным небом, в объятиях ощущая друг друга так ярко, как никогда раньше. И сны видели в эту удивительную ночь одни на двоих — Трандуил сполна делился затаенными воспоминаниями о прогулках по таинственному и непостижимому Дориату времен своей впечатлительной юности. Утро пришло с первыми солнечными лучами и птичьими пересвистами. Гарри потер глаза и привстал, выпутываясь из тесных объятий. Трандуил спал на спине и был невероятно расслаблен — так, как никогда раньше. И даже возня Гарри его не разбудила. Парень привстал, осматриваясь вокруг, и как был, босиком и без одежды, принялся бродить по залам среди колонн и бассейнов разной вместительности в поисках всем необходимого по утрам места. Нашлась уборная в одном из закутков. И даже зеркало оказалось в наличии, правда, лишь в виде начищенной до блеска металлической поверхности. Он привел себя в порядок и вернулся к месту их ночлега. Князь сидел в простынях и осматривался, с улыбкой встречая выходящего из-за колонн парня. — Как ты? — они заговорили одновременно и рассмеялись. Отчего-то Гарри невероятно развеселило их единодушие в этот момент. — Все хорошо, — отозвался Гарри и устроился на коленях эльфа, перекинул ногу через них, лицом к лицу, и затянул мужчину в нежный, но весьма собственнический поцелуй, отчего по связи прошла волна тепла и явного обоюдного удовольствия. — Соскучился по тебе, хотя мы и не расставались ни на минуту, — признался он доверительно, вжимаясь носом в ключичную ямку. — Не могу перестать тебя трогать. — Это взаимно, душа моя, — поцеловал его в висок князь и погладил по голой спине до самых ягодиц. Гарри резко вздохнул и дернулся, тело после прошлой ночи было слишком чувствительным, но близости хотелось неимоверно. Они снова сжимали друг друга в объятиях, пока парень, устроив руки на плечах Трандуила, целовался, а мужчина подтягивал его к себе все ближе и теснее за узкие подрагивающие бедра. Они медленно покачивались, пока их члены неспешно и лениво терлись друг о друга, даря легкие волны дрожи и удовольствия, не погружая их, как и вечером, в безумный шквал наслаждения, а медленно и постепенно подводя к неотвратимому, опустошающему до дна освобождению. И это было прекрасно — нежно и чувственно, но совсем иначе, хотя так же пленительно и знакомо. Даже не требовалось касания рук, чтобы новая волна скрутила весь низ живота и принесла Гарри разрядку, выжимая до капли, и он кончил, слишком отзывчивый и чувствительный, а Трандуил, двигая с силой сжатым кулаком, догнал его за несколько резких рывков. Очистившись магией, они долго лежали на разворошенной постели и тихо разговаривали, заново осознавая связь, чувствуя ее иначе, и снова занимаясь любовью до беспамятства — целебная водичка и общая аура таинственных купален к этому располагали. И Гарри снова стонал в беспамятстве, ощущая тепло горячих рук на нежной коже и обволакивающий тянущий жар нежных губ на члене, измученном и покрасневшем от новой волны страсти. Наверное, даже в бытность темпераментным подростком он не кончал так часто и полно, заводясь от простых прикосновений, шепота и мерцающих нежностью глаз. Связь дарила неимоверные ощущения любви и нежности, умножая их чувства и щедро разливая в обе стороны. Эльф долго ласкал его, растягивал, черпая пальцами собственноручно приготовленную им смазку на основе трав, пока Гарри стонал, кусал губы, и дрожал как загнанный олененок, смотря на князя такими же умоляющими глазами. Мужчина сторицей возвращал полученное им давеча наслаждение — губами, пальцами и наконец заполняя ноющую пустоту внутри налитой и твердой плотью. Трандуил играл с ним, выплескивая такую же бурю страсти, медленно и неотвратимо приближая очередной оргазм и не давая парню получить облегчение слишком быстро — связь в этом помогала сполна. Они отдыхали, говорили и снова занимались любовью, повторяя этот цикл весь следующий день, сытые от эмоций и любви, и лишь потом — от пары подносов со спелыми фруктами. Только через два дня они добрались до Шира, ввалились в собственное жилище, не раздеваясь упали в раскрытую постель и заснули, сплетясь в единый сонный комок, деля на двоих постель, сны и, возможно, само дыхание, как бы метафорично это не звучало.