Сексуальный октябрь

      Данил Леонов с нетерпением ждал выходных. Ему страстно хотелось почувствовать себя главным, расслабиться после тяжёлой трудовой недели, на протяжении которой начальник «любил» его мозг. В пятницу ему хотелось заняться любимым делом, о котором знает он и его лучший друг. Когда он это делает, он ощущает себя королём, которому подчиняется один подданный, один его слуга.       Утром в субботу после завтрака Данил привёл себя в порядок. Причесав свои русые волосы, Леонов смотрел в зеркало своими пронзительно голубыми очами и видел в отражении невысокого, но подкачанного молодого человека с лицом отпетого хулигана. Когда-то Данил был проблемным мальчиком, который терроризировал своих однокашников. Профилактические беседы на него не действовали, пока однажды старшеклассники не устроили ему тёмную. После такого избиения Леонов больше никого не обидел.       Приведя себя в порядок, Данил оделся в футболку и джинсы и сделал важный звонок. Когда его приятель взял трубку, Леонов сказал:       — Кирь, сегодня я приеду. Оденься как конь, зайди в стойло и жди меня. Это приказ.       — Окей!       Положив трубку, Кирилл Радаев оделся в кожаные трусы и длинные сапоги, надел ошейник с поводком. Кирилл смотрел на себя в зеркало и видел в отражении высокого подкачанного молодого человека с карими глазами. Когда-то Радаев был тучным пареньком, но из-за проблем с девушками сел на диету. Изменившись внешне и став более привлекательным, Кирилл неожиданно для себя понял, что девушки ему просто неинтересны, и он не испытывает к ним никакого влечения, а хотел встречаться только из-за давления окружающих.       Год назад Радаев понял, что Данил ему нравится как мужчина. Тот поначалу смеялся над его чувствами, не воспринимая их всерьёз, но не рассказывал об этом никому, не желая сдавать друга. Однажды, спустя два месяца после признаний Кирилла, Леонов решил использовать его чувства в своих целях, и вскоре Радаев привык таким странностям своего друга. Так было каждый выходные — Данил приезжал к Кириллу, и тот, переодеваясь в «коня», катал его по двору, закрытому высоким забором, за которым соседи не могли ничего разглядеть.       Леонов приехал на синей машине марки «Peugeot» и остановился напротив частного дома. Данил позвонил в домофон. Кирилл поднял трубку и, увидев приятеля, открыл ему ворота. Сев в машину, Леонов заехал во двор и высадился.       Тем часом Кирилл надел на голову кожаный шлем с большим пером на макушке, желая изобразить некое подобие тикбаланга. Когда Данил вошёл в дом, Радаев посмотрел на него и громко заржал:       — Ииии-го-го!       — Подготовился? Отлично! Сейчас я сменю коня, и мы с тобой покатаемся. На этот раз мы не будем ходить по двору, а поскачем в лес.       Кирилл хотел возразить, что они опозорятся перед соседями, но его роль не давала ему право голоса. Парень стоял и покорно ждал, когда на него накинут уздечку. Данил надел на Кирилла уздечку и, ведя его за собой, отправился во двор, где стоял небольшой экипаж с двумя колёсами, похожими на велосипедные: большими, со спицами и шинами. Леонов открыл машину и забрал оттуда небольшую чёрную сумку с угощением. Радаев послушно встал впереди повозки, и Леонов, положив сумочку рядом, стеганул его плетью.       — Кирь! Вперёд! — скомандовал Данил.       Взяв оглобли, Радаев послушно поскакал, и Леонов плавно натянул правый повод, чтобы повернуть. Кирилл шёл по двору и добрался до калитки. Понимая, что не имеет право открывать калитку, ибо играет не человека, а коня, Кирилл смотрел на ворота, словно ничего не понимал.       — Стоп! — крикнул Данил.       Радаев остановился перед воротами. Леонов спустился с «кабриолета» и открыл калитку. Забравшись в экипаж, держа поводья, Данил шлёпнул плетью Кирилла по спине, и тот послушно вышел за пределы своего двора. Леонов остановил «коня» и, закрыв калитку, снова сел на сидение.       — Кирь! Вперёд! — скомандовал доминант.       Ничего не говоря, Кирилл направился вперёд. Данил повернул поводья влево, чтобы сделать поворот, и Радаев послушно выполнял все его команды, подаваемые голосом или движениями поводьев.       — Рысь! — крикнул Леонов.       — Иииии-го-го! — сымитировал возглас коня Кирилл и послушно мчался по дороге, увлекая за собой «кабриолет».       Проходивший мимо деревенский дедушка нёс большие пакеты с продуктами и, заметив странную процессию, задал вопрос:       — Эй, придурки, чё вы тут дурью маетесь?       — У нас игра. Я наездник, а он конь, — усмехнулся Данил.       — Хернёй какой-то занимаетесь! Тьфу на вас! — проворчал незнакомый старик и отправился по своим делам.       Данил ехал по «дороге» и, шлёпая Кирилла поводом по спине, не обращал внимания на косые взгляды деревенских жителей. Молодёжь просто смеялась, называя это тремя словами:       — Пятьдесят оттенков лошадиного.       Консервативно настроенные старики, видя эту странную процессию, плевали в их сторону и ворчали:       — Придурки! Нечего делать, вот и страдают хернёй!       Леонов не обращал внимания на насмешки местных жителей и только сидел на «кабриолете», наслаждаясь властью над другом. Кирилл шёл по улице, обливаясь потом от палящего солнца, и хотел спеть песню Найка Борзова о маленькой лошадке, которая везла запрещённые вещества с берега «А» на берег «Б», но понимал, что он должен либо молчать, либо ржать как конь.       — Хоп! — крикнул Данил, и Радаев, снизив скорость, шёл быстрым прогулочным шагом.       Данил махал поводом и, глядя, как он оставляет красные следы на спине Кирилла, громко пел песню группы Любэ:       — Выйду ночью в поле с конём — ночкой тёмной тихо пойдём. Мы пойдём с конём по полю вдвоём. Мы пойдём с конём по полю вдвоём. Мы пойдём с конём по полю вдвоём. Мы пойдём с конём по полю вдвоём...       «Сейчас день, придурок! И идём мы не в поле, а в лес», — думал про себя Радаев и продолжал идти.       Вскоре молодые люди добрались до леса, где их никто не видел. Данил махнул поводьями и крикнул:       — Стоп!       Кирилл послушно остановился возле дерева. Данил слез с «кабриолета» и, взяв сумку, достал из неё овсяное печенье с шоколадной крошкой и дал его Радаеву со словами:       — Молодец, лошадка. Возьми угощение.       Кирилл послушно взял ртом овсяное печенье и с аппетитом съел. Данил смотрел на него и наслаждался, глядя, как тот делает всё, что тот прикажет.       «Надо будет тебя отпустить. Другого раба я уже нашёл. Скоро буду с ним ходить по лесу и командовать ему. Правда, ему платить надо, но ничего. Всё же друг ты мне, Кирь. Как ты вообще можешь со мной дружить? Я же сволочь, позорящая тебя перед всеми».       Потрепав друга по щеке, Леонов улыбнулся и сказал:       — Это твоё последнее задание, Кир. Когда будем возвращаться, пойдём вместе. Пойдёшь как человек, а не как конь. Можешь говорить.       — Я что, свободен? — не понял Радаев, глядя на друга, как на ненормального.       — Весь этот год я просто использовал тебя как зверушку. Кирь, сегодня я тебя отпускаю.       — А как же... — продолжал недоумевать Кирилл.       — Кирь, тебе что, самому нравится быть конём?       — Просто это прикольно — играть другую роль. Ты же знаешь, как я хотел поступить в театральный институт и стать актёром. Только не смог, потому что маме хотелось, чтобы я был экономистом. Наверное, во мне умер актёр. Так хотелось сниматься в кино, играть в театре. Вот теперь играю роль коня. Могу и кота сыграть. А сейчас хочу спеть.       — Пой, — отрезал Данил. — Я тебя послушаю.       — Я маленькая лошадка, и мне живётся несладко. Мне трудно нести мою ношу — настанет день, и я её брошу. Я маленькая лошадка, но стою очень много денег. Я везу свою большую повозку с того на этот берег...       — Хорошо поёшь. У тебя талант. Ходи на курсы вокала и развивай свой талант. Будешь выступать на корпоративах.       — Может быть...       — А теперь прижмись к дереву. Я знаю, что ты любишь парней, поэтому сделаю тебе приятное.       — Но ты же натурал, — удивился Кирилл.       — Я бисексуал, — отрезал Данил.       Радаев прижался к дереву; Леонов снял с него кожаные трусы и провёл рукой по стволу, сжимая его в кулаке. Данил коснулся губами головки и ритмично провёл по ней языком, зная, на какие точки нужно надавить, чтобы парень получал удовольствие. Кирилл охнул от неожиданности и вжался в дерево, ощущая нежные прикосновения к самым чувствительным частям члена.       Леонов поднимал и опускал голову, щекоча малиновую головку языком, и Радаев, взяв его за макушку, гладил его мягкие волосы.       «Если бы можно было, я бы на тебе женился», — думал про себя Кирилл, наслаждаясь этими светлыми моментами, понимая, что они могут и не повториться.       Радаев стонал от удовольствия и машинально двигал голову Данила, доставляя себе массу наслаждений. Леонов щекотал головку языком, проникая кончиком под крайнюю плоть, нажимая на самую нежную точку. Кирилл ощутил дрожь в ногах и вскоре излился в рот Данилу. Леонов ощутил вкус спермы на губах и проглотил её.       — А ты вкусный, — улыбнулся Данил, глядя на друга.       Кирилл гладил голову друга и кончиком пальца вытер белесые пятна на уголках его рта. Данил поднялся и, прижавшись к дереву, попросил:       — Теперь сделай приятное мне, если хочешь.       Радаев встал перед другом на колени и, расстегнув ширинку его джинс, достал его возбуждённый член. Взяв его в рот, Кирилл водил головой вперёд-назад, отчего Данил вжался в дерево и выгнулся от невыносимой волны наслаждения.       Леонов невольно двигал бёдрами, отчего дерево затряслось. Казалось, что жёлуди упадут на голову парням, не замечающим ничего вокруг. Но их это не волновало, ибо Данил получал удовольствие, а Кирилл наслаждался вкусом, слизывая тягучие капельки.       Вскоре Леонов крепко схватился за ствол дерева и сжался, готовясь достичь финала. Ощущая мощный оргазм, Данил излился в рот Кирилла.       — У тебя тоже вкусная сперма, — усмехнулся Радаев, облизываясь.       Леонов стоял, прижимаясь к дереву, а его любовник сидел перед ним и смотрел на блаженствующего парня, которому только что сделал минет.       — После того, что ты сейчас сделал, я понял, что другой раб мне не нужен, — сказал Данил, придя в себя после оргазма.       — Я знал, что ты все-таки любишь меня.       — В следующий раз ты будешь котом.       — С радостью.