Сексуальный октябрь

      Аня Игошина поправила чёрные крашеные волосы и шла к церкви, предвкушая что-то необычное для себя. Девушка в чёрной кожаной куртке, чёрных вельветовых джинсах и чёрной футболке с изображением красной пентаграммы приблизилась к зданию и заметила свою бывшую одноклассницу и некогда лучшую подругу Дашу Соломину.       Аня вспомнила, как они с Дашей считались самыми красивыми девчонками в школе, пока отец Соломиной не ударился в православную веру и не заставлял Дашу носить длинные юбки в пол и покрывать голову платком, и бывшая подружка Ани прятала свою красивую фигурку и роскошные каштановые волосы под тканью.       В это же время Аня связалась с готами. Ей было интересно ходить по кладбищам, наслаждаться мрачной эстетикой смерти, носить чёрные одежды, сшитые по лекалам платьев стиля Викторианской Эпохи. Позже Игошина примкнула к сатанистам, которые поклонялись князю тьмы и приносили в жертву очередную курочку, совершая ритуал.       Девушки выросли, окончили школу, поступили в институты, но продолжали жить со своим мировоззрением. Аня училась на факультете прикладной математики, а Даша проходила обучение в педакадемии. Пути девушек не пересекались, пока Игошина не прошла мимо церкви и не заметила Соломину.       Даша вышла из церкви, перекрестилась и направилась к остановке. Аня пошла за ней и громко крикнула:       — Привет, Соломинка! Давно не виделись!       — Привет, — мрачно поздоровалась Соломина и хотела уйти, но Игошина крепко схватила её за запястье и сказала:       — Куда спешишь? Пойдём, чай попьём.       Решив немного поговорить с подругой, Даша отправилась с ней. Ей хотелось узнать, как Аня дошла до такой неправедной жизни, и попытаться направить её на путь истинный.       Девушки пришли в дом Игошиной. Соломина смотрела на большую однокомнатную квартиру, выполненную в готическом стиле, что навевало ощущение, что Даша попала в старину. Аня зашла на кухню и поставила чайник. Соломина смотрела на современный электрический чайник и другую бытовую технику и понимала, как неестественно всё это выглядит в старинной квартире.       Девушки попили чай и вспомнили прошлое. Вспомнили свои шалости и другие выходки в школе.       — Помнишь, как я тебя поцеловала? — задала вопрос Игошина.       — Да. Это я помню, — ответила Даша и невольно улыбнулась, вспомнив свой первый поцелуй с лучшей подругой.       — У тебя есть жених?       — Мне папа выбрал сына его друга, такого же верующего, как он. Но мне он не нравится. Он хочет много детей, сколько бог пошлёт. Папа говорит, что на всё воля божья, но зачем столько детей? Для чего? Я не понимаю.       Аня смотрела на высокую худенькую девушку с карими глазами и жаждала вновь поцеловать её. Подруга смотрела на низенькую тощенькую девушку с голубыми глазами и вновь хотела почувствовать аромат губ своей подруги.       Попив чай и поев пирожные, Игошина пригласила бывшую подругу в гостиную. Соломина зашла в большую комнату и увидела стоящий посреди неё большой лакированный деревянный крест. Даша отчего-то ощутила какой-то испуг, словно ей предстояло пережить что-то страшное.       — Вставай перед крестом, — предложила Аня.       Соломина послушно прижалась к кресту, расставив руки по обе стороны горизонтальной перекладины. Игошина взяла шпагат, засучила рукава хлопковой серой кофты подруги и, отрезав от мотка два больших куска верёвки, привязала руки девушки к сторонам креста. Связав её по рукам, Аня привязала лодыжки девушки, подняв её длинную чёрную юбку.       Девушка открыла шкаф и быстро переоделась в кожаный корсет, трусы из латекса и длинные чулки с кружевной каёмкой.       — Ты христианка или мусульманка? — в шутку спросила Аня и взяла большой кинжал, испещрённый какими-то рунами, и нарочито замогильным голосом произнесла: — Сегодня ты, раба божия Дарья, станешь моей временной любовницей. Я сама благословляю себя на секс с тобой. Этот крест станет твоим символом мучений, которые ты переживаешь, лишая себя всех удовольствий, которые доступны каждому современному человеку.       Соломина испуганно смотрела на подругу. С одной стороны ей хотелось испытать нечто неизведанное, что она ещё никогда не чувствовала, ибо религия не позволяет людям даже ласкать себя, ибо это страшный грех, судя по священному писанию, но теперь Даша захотела близости. Пусть даже с лучшей подругой. Соломина поняла, что ей не хочется, чтобы её отвязывали, что ей хочется хорошего нежного секса.       — Я вижу, что ты не против, — усмехнулась Аня и, сняв с Даши платок, нежно поцеловала её в губы.       Соломина ответила на ласку и хотела обнять подругу, но шпагат не давал ей это сделать. Оторвавшись от губ Даши, Аня оттянула воротник и полоснула ножом по тонкой хлопковой ткани. Кофта с треском разорвалась пополам, и Игошина резкими движениями разрезала рукава. Глядя на её открывшееся тело, Аня про себя подумала:       «И зачем такую красоту прятать под этими стрёмными тряпками?»       Игошина схватила юбку подруги и буквально кромсала её, держа зло на религию, запрещающую людям разные удовольствия. Изорвав юбку в клочья, Аня гладила талию Даши и чувствовала приятное возбуждение. Соломина ощущала лёгкое возбуждение и улыбалась. Нежные руки подруги доставляли ей приятное удовольствие. Ей хотелось большего, но Аня продолжала эту сладкую пытку.       Достав из чашечек бежевого бюстгальтера её груди, Игошина поцеловала сосок подруги и пощекотала его языком. Соломина наслаждалась лаской и ощущала нарастающее возбуждение, отчего тихонько застонала и хотела погладить голову подруги, ощутить шёлк её чёрных волос. Аня продолжала пытать подругу и ласкала другой сосок, ощущая его твёрдость своим языком.       Целуя её грудь, Игошина погладила клитор подруги сквозь тонкую хлопковую ткань трусов в аляповатый цветочек. Даша ощутила страстное желание — ей хотелось, чтобы Аня ввела два пальца в неё и ласкала долго-долго, не переставая.       Словно угадав её мысли, Игошина оттянула резинку от трусов и, нежно гладя самую нежную часть тела подруги, проникла пальцем в её лоно и гладила точку «G», пробуждая в девушке ещё больше и больше желания. Даша уже не сдерживала свой крик и громко стонала, ощущая лёгкую тяжесть в клиторе. Соломина приподняла бёдра, и ей стало легко. Аня заметила, что подруга словно помочилась на пол.       Доведя её до оргазма, Игошина взяла кинжал и разрезала посередине бюстгальтер Соломиной; проведя лезвием по бретелькам и по трусикам Даши, Аня обнажила её полностью и, взяв моток шпагата, направила верёвку с её правого плеча под её левую грудь. Связав девушку с одной стороны наискосок, Игошина привязала Соломину со стороны левого плеча, направив шпагат под правую грудь. Отрезав верёвку, Аня связала талию девушки, пригвоздив её к столбу.       — Я хочу, чтобы ты доставила мне удовольствие, — сказала Аня и аккуратно наклонила крест со связанной Дашей, прижав его к полу; когда крест лёг на пол, Игошина развязала корсет и прислонила голую грудь ко рту подруги и потребовала: — Теперь ты поласкай меня так, как я ласкала тебя.       Соломина нежно поцеловала сосок подруги и, чувствуя вкус её солёного пота на губах, твёрдую вершинку груди на кончике языка, наслаждалась, ибо ей хотелось доставить удовольствие подруге. Аня блаженствовала от ласки и гладила мягкие каштановые волосы девушки, слегка постанывая от удовольствия. Даша вошла во вкус и нежно укусила грудь подруги, отчего та вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли. Выпустив изо рта сосок, Соломина попросила:       — Теперь дай поласкать второй сосок.       Аня прислонила другую грудь, и Даша, взяв в рот маленькую вершинку груди, продолжила сладкую пытку, пробуждая в девушке желание большего. Игошина хотела сесть подруге на лицо и сидеть на нём до оргазма, чтобы подруга лизала и лизала её клитор, возбуждая в ней страсть, доводя её до пика наслаждения.       Ощутив внизу живота сладостное желание получить большее, Аня взяла кинжал и разрезала верёвку, привязывающую Дашины лодыжки к кресту. Разведя ей ноги, Игошина взяла девушку за ягодицы и, крепко поцеловав её клитор, пощекотала его кончиком языка. Ощущая ритмичные касания к самой нежной части тела, Соломина двигала бёдрами. Ей хотелось взлететь вольной птицей, но шпагат, привязывающий её к кресту, не давал ей ощущение свободы, полёта по воздуху.       Аня продолжала лизать и целовать клитор подруги, пытаясь распробовать её на вкус. Даша уже не сдерживалась и громко застонала, ощущая приближение финала. Напрягшись, Соломина выгнулась и ощутила небольшой оргазм. Игошина почувствовала вкус девушки на губах и отпустила её.       — Теперь твоя очередь ласкать меня, — прокомментировала Аня и, сняв с себя трусики, приблизилась к любовнице.       Игошина встала над головой подруги и, приблизившись к её рту, прислонила к её губам свои губы, что ниже пояса. Поняв намёк, Даша открыла рот и лизнула клитор подруги, ощутив её солоноватый привкус. Аня села ей на лицо и сжала бёдрами её щёки. Чувствуя тепло её кожи на лице, Соломина лизала её клитор и всасывала половые губы, стараясь доставить девушке массу наслаждений.       «Меня бог за это накажет, — размышляла про себя Даша. — Хотя... зачем мне вообще нужен такой бог, если он наказывает за любовь и простое удовольствие? Если бог есть любовь, то почему он не принимает некоторые проявления этой самой любви?»       Соломина наслаждалась вкусом своей подруги; Игошина поддавалась её нежным ласкам и вскоре ощутила дрожь в ногах. Аня выгнулась и надавила на щёки подруги. Вскоре Даша ощутила сладковатый вкус её секрета.       — Не знала, что ты такая страстная... — улыбнулась Игошина. — Вот что долгое воздержание делает с людьми.       Аня взяла кинжал и разрезала верёвки, привязывающие Дашу к столбу. Разминая затёкшие руки, Соломина поднялась, посмотрела на подругу и предложила:       — Давай вместе сбежим.       — Я знаю, что можем сбежать только в Нидерланды, где наша любовь — это норма.       — У меня есть один знакомый гей. Я с ним тайком общалась, потому что папа заставляет меня общаться только с теми девочками, которые очень скучны.       — Ничего. Скоро будем общаться с разными весёлыми людьми.