***
На учёбу он все же не опоздал, вбежав в класс одним из последних, но не после звонка. — Черт… Успел! — запыхавшийся ученик плюхнулся на стул, вытерев лоб и откинув длинные волосы назад. — А ты бы двумя руками работал! — свистнули с задних парт, после чего прокатилось несколько смешков. — Очень остроумно, Майки! — буркнула одна из девчонок, с сочувствием смотря на болтающийся правый рукав. — Ничего, все в порядке, я не обижен. — успокоил её калека, приведя дыхание в норму и принявшись готовиться к занятиям. В школе его зажигали довольно часто. Шуточки, оскорбления, иногда неприязнь или толчки, но дело никогда не доходило до драки. Может дело в том, что все же черту переступить было сложно, а может просто потому что на неунывающего парня невозможно было разозлиться или спровоцировать его на конфликт. Тем более, он помогал и с домашним заданием и с работой, участвовал в мероприятиях наравне с другими… Так что врагов было немного, да и те уже совсем отбитые. Так или иначе, скандала не вышло и урок вот-вот должен был начаться, так как в класс зашёл учитель. — Итак, мы остановились на… — старик начал было монолог, но грохот в коридоре прервал его слова. — Ох, опять эти мальчики… — педагог подошел было к двери, как она распахнулась настежь, а затем прогремело снова — как оказалось, это был выстрел. Кто-то вскрикнул от ужаса, увидев тело, но тут же замолчал. — Так, народ, советую не рыпаться, иначе каждый получит свою порцию свинца между глаз, ясно? — вежливо обратился к перепуганному классу мужчина, чье лицо закрывала бандана, а в руках он держал UMP-5: — Ясно. Тогда ЖИВО НА ПОЛ! — вдруг гаркнул его соратник, выстрелив из пистолета в потолок. После этого уже не было сомнений, что они убьют ещё кого-то, в случае неповиновения. Рубен как и все сполз на пол, привалившись спиной к стене и тихо выдохнув: к горлу поступила тошнота. Перед глазами всплыли воспоминания чернëного ствола дробовика, из которого вырвалось пламя, обдав искалеченную руку фантомной болью. Он пережил один захват пять лет назад. Прошёл через тяжёлое испытание, выжил, но почти сломался. А сейчас давний страх вновь проснулся в душе, отчего брюнет сжал голову рукой и тихо застонал сквозь зубы, дрожа от испуга и на смея поднять взгляд. Минуты потекли как часы. Террористы прерывали всякое сопротивление и даже просто самостоятельные передвижения. Паре человек уже нанесли повреждения, доходчиво объяснив, что тут лучше не своевольничать — Господи… — кто-то уже начал молиться в тишине, а кто-то плакать. Положение уже не зависело ни от кого. Руби наконец справился с тошнотой в горле и собственной паникой, осторожно открыв глаза. Боевики лениво ходили по комнате, изредка пиная жертв, или посмеиваясь. Больные ублюдки… Краем глаза подросток увидел, как Майк осторожно, едва двигаясь, ползет в сторону открытого окна. Было невысоко — второй этаж. Если успеть, то можно сбежать… Позвать на помощь… — Гх… — Рубен обязательно что-то должен сделать. Вот же отчаянный парень, даже если на него никто не смотрит, все равно сильно рискует… И если засекут, но наверняка пристрелят. А тогда на помощь не позовет никто — даже сам инвалид дрожал от страха, пытаясь справиться с паникой. Однако мысль о том, что он не один, придала брюнету сил. После чего он осторожно сел на корточки, все так же смотря в пол. Взгляд в глаза вооружённому преступнику может расцениваться им как агрессия. Надо действовать осторожно… Окно было так близко, даже открыто. Высота не слишком большая для второго этажа, можно спрыгнуть. Но… В классе двое боевиков, что с ними можно сделать? Одноклассник же был около подоконника, ему осталось только перелезть и спрыгнуть. Но едва парень встанет, то ему в лучшем случае прилетит прикладом. А в худшем, его мозги украсят пол… — Решайся. Решайся, черт возьми! — мысли все никак не могли собраться воедино. Можно сначала броситься на того, кто в центре комнаты, увести ствол и сбить с ног. Если изловчиться, то даже можно зацепить стоящего в дверях… Или же наоборот — напасть на второго, так как он ближе, отвлечь на себя… Убежать? Нет, не пойдет, неизвестно, сколько человек в здании. Да к чёрту это все, действовать! — А похер, щас вас всех порешаю! — ствол начал подниматься, а однорукий понял, что вот оно — Майк попался и сейчас ему обеспечат билет в один конец, путём пули калибра 9×19… Скрипнул стул, стоящий в центре налетчик начал было поворачиваться, но в него влетел ученик, с силой оттолкнувшийся ногами от пола. За секунду до казни ученика. — Ах ты су… — однорукий врезался в мужчину, с размаху ударив его в подбородок головой, отчего тот покачнулся и едва не упал. Но время было выиграно, а тонкие пальцы уже обхватили рукоять чужого пистолета, щелкнув им. И со злобным рыком, Рубен упал на террориста, нажав на спусковой крючок, прижав ствол к челюсти ублюдка. Грохот оглушил его, а в ушах зазвенело от выстрела, заставив отпрянуть и упасть на спину, полулежа около батареи и зажмурившись. Черт, как же это ужасно чувствовать… Он не хотел убивать, все произошло словно по чужой воле. — Хаа… Хаа… — судорожно выдохнул Руби и тур же увидел в проёме вернувшегося напарника убитого. — Твой мать, что за… — шок был такой, что мужчина не сразу схватился за оружие. Это и позволило лежащему вскинуть руку на уровень груди противника, нажав на спуск снова. А потом еще раз, еще… Одновременно с этим раздался ещё выстрел и не успевшие прийти в себя одноклассники увидели, как калеку с силой отбросило вбок, а на пол и стену брызнуло кровавое месиво. Кто-то сблевал, кто-то закричал, зажав себе же рот. Ибо весь живот и часть грудной клетки жертвы превратились в кровавую кашу: плоть свисала лохмотьями, прилипая к телу, куски тканей разлетелись в стороны, внутренние органы были сильно повреждены, а кровь медленно текла, превращаясь в большую лужу под телом. — Уходите… Жи… во… — вяло прошептал Рубен, роняя руку с пистолетом. Его ниминуемо вырвало бы от той мерзости, которую он — человек, в жизни никого не тронувший, натворил. Но организм отчаянно пытался жить, с каждой секундой все с большим трудом поддерживая своего хозяина. Дыхание сбилось, а глаза застлало слезами боли. Дышать становилось сложнее, а сердце бухало все более глухо. Или это просто его контузило сильно? — Руби! Держись, братишка, мы… Тебя же надо… Ты же нас спас! — как в тумане раздался голос Майки и голоса ещё кого-то из класса. — Бегите, дураки… Они же. Придут. — сильно сжав чужую ладонь, пачкая её кровью. — Но… — старший тут же замолчал, вдруг сжав зубы и словно постарев лет на тридцать. Он знал, что одноклассник был прав. И Рубен прикрыл глаза, слабо улыбнувшись: — Позаботься об остальных… — он прислонися к стене, ведь сидеть ровно уже не мог. Как же не хотелось умирать вообще так вот, не дожив даже до тридцати. А ведь в мире ещё столько всего интересного и светлого, чего ещё брюнет и не мог видеть. К тому моменту, как подмога к бандитам подоспела, в классе остался лишь один человек, сжимающий полупустой пистолет в единственной руке. И на его бледном лице, покрытом капельками пота, лежала безмятежность. Полное спокойствие перед лицом смерти. Ведь он сделал все что мог. А после завершения операции было объявлено, что никто кроме одного ученика не погиб пр освобождения школы. И это всё? Конец? Я больше ничего не смогу… Но как же остальные… Как они без меня? Кто поможет людям?.. Я не могу вот так умереть. Точнее, не мог… Однако тьма перед глазами ничего не ответила. Мысли, сформированные угасающим мозгом, были лишь тихим шепотом, который растворился в тишине. Рубен вытянул руку и ничего не увидел. Он словно иссох и рассыпался в пыль, а то что осталось — то стало точкой, сжавшись до её размеров со всем человеческим разумом, его личностью. Все стало ничтожной тусклой точкой, неспособной что-то сделать, кроме как бессильно шептать в пустоту. Шептать, потому что иначе мысли не высказать без голоса… — Неужели… Я не верю, но… Нет, это и есть смерть? Бесконечное одиночество и покой? Как же так… Думать становилось сложнее, ведь даже это свойство крупицы жизни постепенно исчезало, вместе с её затуханием. Ухватиться бы хоть за что-то, чтобы остаться… Прозрачная надежда все еще оставалась, но тщетные попытки сделать хоть что-то не дали результата. Ну ещё бы, ведь атому нельзя такое совершить. — Что же… Прощай, мир. И прости, если чем-то обидел тебя. Уверяю, я не хотел этого. — на грани сознания и обморока подумал умирающий, а затем окончательно закрыл глаза. Больше представив это, так как ни глаз, ни век к него больше не было — они остались там, на изуродованном выстрелом дробовика теле, которое только что завершило свою агонию, стеклянным взглядом уставившись перед собой. — Правильный ли я выбор сделал?***
— Ааа-а! — мальчик резко открыл глаза и оборвал свой крик, вытирая холодный пот со лба. — Приснится же такое… — он поежился, вспоминая кошмар, который уже поблек, теряя чёткость и детали. Но все равно пришлось сесть на кровати, чтобы хоть немного успокоиться. — Руби? Что такое? — комната озарилась светом свечи, так как вошёл отец, разбуженный видимо криком. — П-просто кошмар, пап… — неохотно ответил ребёнок, протерев глаза. — Снова будто прожил вторую жизнь? — Да. — признался младший, подойдя к окну и смотря на улицу. — Может тебя показать доктору? Это уже не первый раз, у тому же потом тебя мучают головные боли… — тяжелая рука ласково потрепала по волосам. — Доктору Йегеру? Говорят, он очень хороший… — Да, и у него есть сын, чуть младше тебя. Может вы и подружитесь, а то ты всё время один — людей сторонишься. — Никто не захочет быть рядом с инвалидом. — неуверенно протянул паренек, всматриваясь в ночную темень. Что-то тревожило его сердце, а может сказывался недавний беспокойный сон. — Ты ничего не хочешь сказать? — Рубен-старший был обычным человеком, хоть они и жили немного побогаче чем другие, но все же мужчина не мог разобраться в хитросплетениях разума, зато мог просто поддержать своего единственного отпрыска. — Я все чаще вижу такие сны. И затем, каждый раз просыпаюсь, но уже днем. А потом… Потом я слышу крики боли. Мне страшно… — Рубен охватил свою руку, которая заканчивалась выше локтя, образуя культю с мерзким на вид рубцом. Это было напоминание о прошлом, когда в возрасте трех лет на малыша напала собака, значительно повредив именно конечность. Настолько, что её пришлось удалять… Но мальчишка вырос здоровым и хорошим, не особо унывая из-за потери. Да, временами ему было тяжело, иногда он грустил о том, что не может в полной мере поиграть с другими детьми, но это случалось крайне редко и быстро проходило. — Руб, это же просто кошмары. Да и разве папа тебя бросит в такой ситуации! — улыбнувшись, ответил взрослый, накидывая на чуть замерзшего сына плед: — Давай, иди в постель. Ты у меня и так болеешь, а тут еще босой вышел на полу ходить. Что бы сказала мама, если бы тебя увидела, ай-ай… — он покачал головой, слегка подтолкнув собеседника в спину. — Наверное отругала бы нас обоих. — слегка улыбнулся брюнет, с нежностью подумав об этом. К сожалению, мамы он так и не видел в своей жизни. Рубен-старший рассказывал, что она умерла при родах, не выдержав этого. — Она была слабой телом, но сильной духом. Думаю, что она была рада за тебя, ведь ты родился здоровым и красивым. Помни это.***
Сердце глухо стучало, когда он очнулся от сна, так как читал допоздна и уснул прямо за столом. И спросонья не понял, что случилось, а потом вскрикнул от ужаса, увидев бледное как смерть лицо отца, который зажал рот мальчику и быстро-быстро заговорил: — Слушай, Руби, они близко, ты слышишь, слышишь топот, да? Не слышишь, но я знаю, я вилел… Там… Там… Жуткий грохот заставил их обоих вздрогнуть. Дом озарился желтым светом и большинство предметов попадало на пол. На глазах Рубена выступили слёзы: — Папа, мне страшно… Что там происходит… — он повернул голову и вскрикнул снова, зажмурившись. Потому что на стене Мария — их защитнице, пусть и небольшого города Сигансины, на её вершине возникло огромное лицо и руки. Не человека, но очень на него похожего, только с обнаженной плотью. Титан… Огромный титан, который был больше стены! — Тихо, Руби, просто не бойся… Не теряй головы, тебе надо бежать к пункту эвакуации. Ты найдешь это место, его объявят… — новый звук прервал отца и затем земля под ногами задрожала, а их обоих оглушил новый грохот — это с треском и скрежетом пробило стену дома. — Папа! — Беги, сын, мне нужно помочь другим людям! Я тебя скоро догоню, просто помни о боли! Береги себя! — Рубен-старший вдруг сдвинул брови и в его глазах младший увидел то, что придало ему сил. Какая-то тёмная решимость, заставившая подчиниться приказу. И Рубен выбежал из дома, оборачиваясь на ходу. Увидел, как отец вытаскивает из-под обломков перепуганного соседа, а потом уже больше ничего не смог — слезы застилали глаза, а грохот и крики боли людей оглушали снова и снова. Все было как в кошмаре, только теперь уже наяву точно. Поглощенный страхом и паникой, мальчишка изо всех сил бежал по улице. Но все же его разум выделил одну мысль: ноги сами несли его а переправе, где по логическе должны были скопиться люди… Черт, если бы только отец выжил… Пожалуйста, пусть он действительно подойдёт раньше чем надо будет уходить… Завернув за угол, он окаменел. Посреди дороги разместился огромный человек, весь рот которого был в крови. Титан обернулся и его тупой взгляд остановился на кроме, а рот раскрылся, издав стон. И чудовище одним движением схватило ребенка за руку. Но так как тот рванулся в сторону, то зацепили за обрубок. — Нет-нет-нет! — в слезах закричал калека, ощущая как его поднимают. Неужели он так просто умрет, едва познав жизнь… Нет, он не хотел умирать! Пусть и от трехметрового титана, но все же… Бессильно закричав, Руби выхватил нож, который всегда носил с собой, как подарок отца, а затем принялся бить по руке титана. Естественно бесполезно, так как судорожные удары лишь порезали его самого в спешке, да нанесли маленькие ранки монстру. — Отпусти меня-я-я!.. — вырвался душераздирающий крик, когда паренек увидел пред собой слюнявую пасть.