Это не Ханна.
Это единственная связная мысль, которая мелькает у Рей при виде неожиданного посетителя — потому что женщина, стоящая перед ними, вполне себе является человеком: высокая, с черными волосами, миндалевидными глазами и оливковой кожей, которой она бесстыдно красуется под дорогим шелком платья.
— Как долго ты тут уже находишься? — спрашивает Бен. Он с жутким спокойствием обходит женщину кругом, изучая ее с нечитаемым выражением лица, пока с его тяжелых от воды одежд капает на пол. Рей ожидала от него более драматичной реакции на незваного гостя. Они, очевидно, хорошо знакомы.
— У нас запланирована встреча. — Женщина следит за его шагами игривым взглядом и нескладно хихикает.
Он останавливается в нескольких шагах от нее.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Некоторое время уже нахожусь.
Он сжимает челюсть.
Женщина подходит к нему свободным газелеподобным шагом, вызывающим у Рей мурашки.
— Мне не сообщили, что у нас будет компания, — она улыбается отработанным изгибом губ, заставляющим ее глаза сверкать. — Это меняет договоренность.
— Не будет никакой договоренности. Не сегодня.
— Зачем упускать возможность? Я здесь. Твоя подруга может присоединиться.
Бен снимает насквозь промокшие одеяния быстрым, раздраженным движением.
— Кайлин, возьми свои вещи и уходи. Если у меня возникнет желание увидеться, я свяжусь с тобой.
Женщина надувает губы.
— Но я отменила все планы на ночь, как ты и потребовал.
Внезапно Рей начинает понимать, о какого рода
договоренности между ними идет речь. Их обмен репликами сейчас слишком похож на то, что она видела между Беном и высшей правительницей Арканиса на том официальном обеде на Хосниан Прайм. Она вспоминает его, глядя на то, как близко к Бену стоит женщина — слишком близко, изучая его из-под тяжелых ресниц, как будто он ее блюдо на тарелке.
Рей делает шаг назад, чувствуя, как ее внутренности сжимаются от отвращения.
— Это джедай, о котором все говорят? — с легким удивлением женщина направляет взгляд в сторону Рей. — Не похожа, — усмехается она.
Бен поднимает руку, и тяжелый элегантный плащ летит через комнату прямо к его ладони.
— Не стоит раздражать джедая, — предупреждает он, протягивая женщине плащ. — Я думаю, что твои дела на ночь здесь закончены. Не заставляй меня повторять.
Самообладание женщины на мгновение дает трещину, когда Бен дает ей отмашку, и она смотрит на Рей с застывшей на лице отработанной улыбкой. Рей глядит на нее в ответ так холодно, что едва ли узнает себя.
— Не злись на меня, наместник, — поведение женщины меняется, превращаясь в шелковистое самодовольство. Она сокращает и так небольшую дистанцию между собой и Беном, чуть ли не потираясь о него. — Я сделаю, как ты прикажешь. Однако я буду признательна, если в следующий раз ты предупредишь меня об изменении планов. Не хочу причинять тебе... неудобства.
Пальцы женщины нежно пробегаются по его широкому плечу.
Рей чувствует, что ей вот-вот станет плохо — физически. Потому что она становится свидетелем очень непристойного момента, очень интимного по натуре, и не может оторвать взгляд.
—
Кто это? — поворачивается она к Бену. Ее беспокойство очевидно заметно в тоне голоса, она знает об этом, но не способна сделать ничего, чтобы спрятать его.
Бен уже сжимает плечо женщины, отстраняя ее от себя. Он выглядит по-странному собранным для такой неуютной ситуации.
— Она не та, о ком тебе нужно беспокоиться.
— Она в твоей квартире! И ты явно не ожидал ее. Конечно, она моя забота!
— Рей, не сейчас.
Его пренебрежение жалит. Рей сжимает кулаки, пытаясь не дать чувствам проскользнуть в Силу. Это самые разрушительные чувства, которые она когда-либо испытывала, и она не хочет, чтобы он их заметил.
Бен поворачивается к женщине, нетерпеливо протягивая ей плащ.
— Я думаю, что ты засиделась. Время уйти.
Женщина выпрямляет спину, и вдруг вся ее застенчивость пропадает.
— Я ждала тебя два часа. Ты, наместник, разумеется, понимаешь, что время очень важно в моей работе, и…
— Достаточное количество кредитов будет переведено на твой счет для покрытия убытков.
Рей зажмуривает глаза. Она больше не может на них смотреть.
— Спасибо, сэр. С нетерпением жду возможности снова предоставить свои услуги. — Рей чувствует на себе взгляд женщины, любопытный и оценивающий. Сложно удерживать равнодушное лицо, когда каждая горящая частичка внутри восстает против связи Бена с этой женщиной.
— Они больше не понадобятся, — холодно заявляет Бен.
Пауза. Женщина колеблется.
— Я прошу прощения, что переступила границы, я действительно не знала, что моя компания заставит твоего джедая чувствовать себя…
— Иди домой к детям, Кайлин. Я прослежу, чтобы твой следующий клиент был достаточно порядочным, чтобы с уважением относиться к твоим обязанностям, — говорит он чуть мягче.
— Конечно, сэр… Как пожелаете, — быстро подчиняется женщина. Она бросает взгляд на Рей в последний раз, прежде чем выйти, поспешно стуча каблуками.
Далее следует оглушающая тишина.
После нескольких долгих мгновений Бен наконец с опаской поднимает глаза на Рей. Он ждет очевидного вопроса, когтями вгрызающегося в нее и съедающего заживо с той самой секунды, когда они зашли в квартиру.
Ее голос тихий. Предостерегающе тихий.
— Почему она была здесь, когда ты знал, что я останусь с тобой?
— Я запланировал с ней встречу довольно давно и не отменил.
— Как ты мог?..
Бен сокращает между ними дистанцию двумя быстрыми шагами.
— Рей, я
забыл.
— Это самая глупая отговорка, которую я когда-либо слышала. — Он помнит
все, до самой незначительной подписи на отчете санитарного состояния.
— Последнее время мне многое нужно держать в голове! Я бы не поступил так с тобой.
Как же она хочет поверить ему.
— Так ты не хотел бы, чтобы я присоединилась к вашей маленькой
компании, если она бы осталась?
Бен смотрит на нее, явно потеряв дар речи, и это многое говорит о его настоящих желаниях.
— Нет, не хотел! — он проводит руками по волосам. — Что на тебя нашло? Это все абсурд.
— Нет! Это ты ведешь себя абсурдно, думая, что я подчинюсь твоим извращенным фантазиям и тошнотворным играм.
— Не могу поверить… — бормочет он под нос, тяжело опуская руку. — Рей, пару минут назад мы ничего больше не хотели, кроме как провести ночь в…
— Минуты назад я была готова совершить ошибку, о которой жалела бы всю свою
жизнь!
Слова эхом отдаются между ними. Бен, только что смотревший на нее с ошарашенным выражением лица, ладонью трет лицо и ворчит в ладонь.
— Я не играю с тобой в игры. Почему тебе так трудно в это поверить?
— Потому что с тобой я не знаю, во что верить! Ты заманиваешь меня самыми проникновенными словами, а затем заставляешь гадать, значат ли они для тебя хоть что-нибудь. Эта женщина…
— Эта женщина не важна для меня. Она
ничего не значит.
Рей насмешливо фыркает и скрещивает руки на груди. Она не может смотреть на него. Действительно не может.
— Вам не нужно объясняться передо мной, наместник. Не похоже, будто многие женщины так делают.
Бен усмехается и прикусывает нижнюю губу в очевидном разочаровании. Рей не видит, почему он не должен себя так чувствовать. Он едва ли заботится о ком-то другом, кроме как о себе.
— Ты неверно понимаешь, какого мнения я о женщинах…
— Поверь — я все верно понимаю.
Рей пристально глядит на картину на стене, которая, как она раньше думала, была какой-то бессмысленной абстракцией. Теперь она ясно видит два голых тела, сплетенных вместе в вихре цвета и тени.
Ей становится противно.
Выражение лица Бена меняется с оскорбленного до волевого и полного решимости. Он медленно подходит к ней выверенными шагами, дотягиваясь до капюшона ее промокшего плаща, но Рей отступает и поднимает глаза, чтобы взглянуть на него в его собственной тени.
Почти смешно наблюдать, как цвет отливает от его и так бледного лица. Единственное, что остается, — розовая заживающая кожа шрама. Рей гадает, пойдет ли снова кровь, если она ногтями проведет по всей длине.
— Почему бы тебе не зайти внутрь, не принять горячий душ и не переодеться в сухую одежду, — спокойно предлагает Бен. Безмятежно. — А я скажу кухонному дроиду приготовить что-нибудь поесть. Мы можем просто расслабиться или посмотреть сериал в голонете.
— Поесть? — Рей хочет засмеяться. Ей хочется смеяться так громко, чтобы надорвалось сердце. В чем смысл сдерживаться, если ей все время приходится собирать это самое сердце по кусочкам? Она поднимает голову в его сторону. — Ты хочешь поесть после того, что произошло? У тебя в доме была проститутка, Бен.
Проститутка! Что еще мне ждать от тебя?
— Это просто работа. Это то, чем она
зарабатывает на жизнь.
— Продавая свое тело, чтобы удовлетворить плотские инстинкты таких мужчин, как ты?
— Это
рабочая сделка!
— Мы не говорим сейчас о выживании! Я уверена, она могла бы найти себе другое занятие в твоем престижном Корусанте. Ты просто выступаешь еще одной причиной, чтобы она оставалась в этой профессии.
— Она сама сделала этот выбор! В прошлом у нее были шансы уйти. У многих из них были. Это именно то, чего я пытаюсь добиться, предоставить возможности — но отнюдь не многие хотят ими воспользоваться, потому что кредиты нравятся им, черт возьми, куда больше. — Он раздраженно фыркает, пальцами потирая переносицу. — Почему мы вообще обсуждаем эту тему? Я хочу, чтобы ты перестала думать об этом. Это тебя расстраивает.
Рей качает головой.
— Мне почти жаль Ханну.
— Ханна знает.
Рей молча моргает, прежде чем стискивает зубы. Бен наблюдает за ней осторожно и внимательно, его темные глаза анализируют каждую эмоцию на ее лице. Она хочет сказать, что зря потратила на него время. Растратила саму себя самым жалким образом.
— Что ж. Тогда, я полагаю, вы заслуживаете друг друга.
— Ты же не серьезно, — мягко произносит он. — Ты знаешь правду.
Он делает еще шаг ближе, и Рей чувствует, будто задыхается в его присутствии. Будто он собрал вместе все, что есть в мире плохого, извратил, как хитрый политик, коим он и является, и вывернул это чем-то приемлемым. Простительным.
— Ты все еще не понимаешь, да? Мне не важно, что ты делаешь со своей невестой. Если она лояльно относится к твоему развратному поведению, тогда действительно не важно, что думаю я.
Нечего больше обсуждать — не о чем договариваться. Бен качает головой, отмахиваясь от ее слов, будто они ничего не значат. Он смотрит на нее, а его глаза все такие же поглощающие, как и всегда.
— Ханне не интересен физический аспект брачных отношений. Это часть нашего договора.
— И это, по-твоему, дает тебе право потрахивать половину галактики? Близость ничего не значит для тебя, да?
— Но
для тебя она означает все. — Он, колеблясь, тянется к ней, но она отшатывается. — Рей, я не пытаюсь оправдаться. Я клянусь тебе, что не приведу другую женщину…
— Ты
ничего не можешь сказать, что оправдало бы твое поведение!
Его лицо бледнеет.
Внутри нее разгорается огонь. Он начался с едва заметного томления, о котором Рей и не знала, а заметила только тогда, когда он начал превращаться в что-то монструозное. И это странный огонь. Он не греет ее, не заряжает энергией. Это холод, распространяющийся по ней внутри, как смерть, и воющий, как зимний ветер.
И он берет все под свой контроль.
Глаза Бена пытаются дотянуться до нее, когда его руки не могут.
— Ты дрожишь. Дай мне плащ, он насквозь промок.
— Не приближайся, — шипит Рей в ответ. Она не помнит, чтобы хоть раз чувствовала такой холод за всю свою жизнь. Это странное ощущение, скользящее вокруг сердца и шепчущее в уши. Шепот зовет ее, призывает в темноту.
Она делает еще шаг назад от него и этих отчаянных глаз.
— Ты сама не своя, Рей. Это не ты. Я
знаю. Просто… иди ко мне, дай помочь тебе.
— Я не одна из твоих
шлюх. Не тебе указывать, что мне делать!
Его брови хмурятся.
— Одна из моих шлюх? — Что-то меняется в его выражении. — Когда я заставил тебя почувствовать себя шлюхой?
Рей сжимает зубы и разворачивается. Нет. Она не позволит ему манипулировать собой, повлиять на нее умными словами. Она устремляется в коридор, веля главным дверям открыться, чтобы она могла пройти.
Ее имя спадает с его губ, смешиваясь с грозой в ночи. Ливень встречает ее, холодный, непрощающий и беспощадный. Он приветствует ее в своих объятиях.
Сильная рука обхватывает ее за талию. Разворачивает ее так, что она оказывается лицом к лицу с ним. Бен в ярости.
— Когда я заставил тебя почувствовать себя шлюхой, Рей? Отвечай! — Он ревет на нее сквозь проливной дождь.
Рей сужает глаза, мечтая заполучить возможность утащить его в глубины холода внутри нее. Заставить его почувствовать бесплодные пустоши ее сердца. Он — их создатель.
— Ты сделал это всего лишь несколько минут назад, — выплевывает она ответ.
— Ты сравниваешь себя с Кайлин? С Ханной? Ты сравниваешь нас и что произошло между нами с
ними?
— Нет. Это делаешь
ты, — выдает она прямо в его яростное выражение лица. — Ты заставляешь Ханну играть в те же игры, Бен? Приказываешь делать вещи, которые она не хочет?
— Я никогда не заставлял тебя делать то, что ты не хочешь.
Рей хочет закричать. Она хочет ударить его там, где находится шрам, и разрушить его.
— Лжец! Вчера вечером…
— Вчера вечером ты хотела, чтобы я прикоснулся к тебе! Все твое тело пело, желая, чтобы я прикоснулся к тебе, а ты чувствовала себя слишком смущенной, чтобы признаться в этом самой себе!
Позади них в небе сверкает молния. Она заливает окружающее их пространство электризованным светом, поднимая из недр разрушительную красоту этого мужчины. Она рычит на его бледное лицо.
—
Нет. Ты ошибаешься.
— У тебя нет причин терзаться стыдом из-за того, что ты чувствуешь ко мне… — Его черные волосы прилипают к лицу и шее, и потоки воды стекают по его щекам. И эти горящие глаза удерживают капли воды на примыкающих к ним ресницах. Будто это могут быть слезы.
Будто этот мужчина в принципе способен на слезы.
— Ты не знаешь, что я чувствую!
Будто этот мужчина в принципе способен на
чувства…
— Ты
ревнуешь! Твои чувства настолько открыты передо мной, что я почти схожу с ума, наблюдая, как ты подавляешь их. Я хотел, чтобы ты увидела их вчера, Рей. Создатель, я хочу, чтобы ты увидела, какие они красивые…
Рей ворчит на него, этим сдавленным звуком, который просится на волю.
Но Бен продолжает.
— Не забирай то, что значила вчерашняя ночь…
Что-то внутри нее
рычит.
— Прекрати!
Ее толчок Силы ударяет его в грудь, отправляя в полет через скользкую площадку прямо к краю. Рей оказывается в воздухе секундой позже, приземляясь ему на грудь, клинок ее зажженного посоха прижимается к его горлу.
Его рука упирается ей в грудь, будто он сможет помешать ей перерезать ему горло.
Ночь оживает под треском очередной молнии.
Бен моргает под обжигающим дождем, тяжело дыша под ее клинком. Рей видит дождь, шипящий на голубом световом потоке, отражающемся в широко открытых глазах Бена.
— Не бойся, — смеет подать голос он — этот лишенный всякой морали,
подлый мужчина, распластанный под ней, полностью в ее власти, в одном ударе от смерти. — Я тоже это чувствую.
Рей сжимает зубы.
Давление его руки на ее груди ослабевает. Внезапно длинные пальцы проникают в ее волосы и его ладонь оказывается у нее на щеке. Она такая большая и сильная, но в тоже время нежная, пытающаяся вернуть ее в реальность, пытающаяся успокоить вопль ветров в ее сердце. Он аккуратно приподнимается на локте, его глаза прикованы к ее глазам.
— Не двигайся, — ворчит она.
Луч ее светового посоха сильнее прижимается к его коже, когда Бен приподнимается еще немного. В глазах у Рей жжет, а горло сжимается. Ее хватка становится слабее.
— Бен, не…
— Тише, — говорит он совсем близко, — хватит.
Его губы с жадностью соприкасаются с ее губами в поцелуе, останавливающем ее сердце.
Ее вселенная распадается. Она раскалывается до самого центра.
Его поцелуй не нежный. Не сладкий. Несмотря на мягкость его губ, поцелуй оказывается таким же, как и сам Бен целиком. Он ищет путь к ее душе, когда его зубы царапают плоть ее нижней губы. Бен на вкус как мята и забытые воспоминания — о мужчине и спящем мальчике. Близость его запаха переполняет ее.
Ощущается как возвращение домой.
Его пальцы скользят к ее затылку, удерживая ее на месте. Рей все еще сидит на нем, но Бен легко садится, приподнимаясь, его губы не покидают ее. Он вырывает из ее рук забытое оружие. Гул посоха исчезает, как и голубое свечение. Ей кажется, что он гремит где-то вдалеке. Но Рей не может думать об этом сейчас.
Бен здесь, целует ее. Обтесывает ее ярость. Плавит года.
Его губы умело двигаются на ее губах, плавно, протаптывая дорогу к ней, оставляя ее открытой для него — чтобы завоевать. Она стонет, когда его язык проникает внутрь, лаская ее собственный. Его объятие беспощадно, переполнено эмоциями, пробуждает всю ту жажду к этому мужчине, которая, должно быть, копилась у нее всю жизнь. Бен пылок в своих поисках, пробует ее на вкус, наслаждается ею. Она чувствует его нарастающий голод и становящуюся натянутой сдержанность — что-то мистическое на грани потери контроля. Ее грудь вздымается и падает, будто сейчас разорвется от трепета крыльев.
Потому что Бен наконец здесь, там, где и должен быть, крепкий и настоящий в ее руках, и это чувствуется так
до боли правильно.
— Я так сильно тебя хочу… — шепчет она ему в губы, хоть и пытается отстраниться. — Что-то внутри меня всегда хотело тебя… — Ее разрывает от того, как много помнят ее чувства. Как сильно она скучала по нему.
Но он не отпустит ее.
Не сейчас.
— Теперь я у тебя есть. Я здесь… Позволь мне забрать твою боль, — бормочет он ей в губы, поцелуями прогоняя каждую толику разума.
Рей проводит рукой по его телу, застенчивые пальцы исследуют обширное пространство его груди и мускулистые изгибы плеч. Они обхватывают его шею, собственнически зарываясь в кожу. Бен стонет.
Он резко отшатывается, смотря на нее темными глазами, его грудь вздымается вверх-вниз. Потеря кажется ошеломительной, и Рей чуть ли не всхлипывает.
— Не останавливайся, — умоляет она.
— Никогда не остановлюсь, — тяжело выдыхает он. — Я буду целовать тебя вечно…
Это самая сладкая ложь, которую она когда-либо слышала.
Бен наклоняет ее голову, прежде чем вернуться к коже ее шеи в мучительном, отчаянном поцелуе, заставляющем ее широко открыть глаза навстречу плачущему небу. Дождь падает на ее лицо, смешиваясь со слезами.
— Никогда не покидай меня… — умоляет его низкий голос, резонирующий на ее коже. Зарывающийся в каждый темный уголок ее тела.
Она хнычет, когда он мягко прикусывает ее кожу.
Помечая ее…
***
Бен действует аккуратно, вытирая ее волосы мягким чистым полотенцем в приглушенном свете комнаты. Он промакивает ее лицо и болезненную отметину, оставленную им же в изгибе ее шеи. Рей знает, что ее глаза красные, а губы опухшие. Ее конечности такие тяжелые, что она едва ли может двигаться. Но она стоит перед ним, пока он снимает с нее промокший насквозь плащ и расстегивает тунику. Она должна чувствовать себя смущенной и уклоняться от его прикосновений, несмотря на произошедшее вчера ночью перед зеркалом, но по правде, она чувствует только нечеловеческую усталость вплоть до самых костей и боль, которая, Рей боится, останется внутри нее до скончания дней.
Бен молчит. Он не произносит ни единого слова, вставая перед ней на колени, чтобы снять ботинки и носки. Рей сама должна снять с себя одежду, но она боится, что упадет, если он отпустит ее. Он тянет ее легинсы, снимая их с одной ноги, а затем и с другой — медленно, мучительно медленно, его холодные пальцы касаются ее мурашек. Его прикосновение полно нежности и благоговения, остающихся на ее коже. Она не знает, как теперь будет без этого жить.
Бен скользит пальцами по ее икрам, останавливаясь в нежном месте под коленями. Он разводит ее ноги настолько, чтобы хватило место голове между ее бедрами.
— Что ты?..
Щетина на его челюсти царапает нежную кожу внутренней стороны ее бедра, а затем его губы прокладывают дорожку к месту, к которому до сих пор не прикасался ни один мужчина.
— Бен, нет. Пожалуйста, не…
Он обхватывает ртом холмик между ее ног сквозь ткань белья.
Рей дергается, но Бен удерживает ее на месте, большие руки обхватывают ее бедра. Его рот такой горячий, что из-за этого у нее кружится голова. Влага проникает сквозь ткань, и Рей не знает, кто этому виной — она или он. Она чувствует, как он вдыхает ее запах.
Рей проникает пальцами в черные волосы, пытаясь отодвинуть его.
— Бен, тебе нужно остановиться.
Он поднимает на нее сломленный взгляд.
— Я знаю, Рей. Я знаю, что ты не можешь этого сделать, — шепчет он. — Я просто хотел остановить это мгновение, прежде чем отпущу тебя.
Рей чувствует поднимающийся в горле всхлип, новые слезы, заливающие глаза. Она вытирает лицо рукой.
— Прости. Мне так жаль…
Он прижимается лбом к ее бедру и усиливает хватку на несколько затянувшихся мгновений. Она не может быть близка с ним —
никоим образом. Это сломает их без возможности собрать заново. Он знает это тоже.
Бен поднимает взгляд.
«— Рей? — умоляет мальчишка-подросток. — Нет, не плачь, маленький ангел. Не из-за чего просить прощения. Ты всего лишь защищала себя. — Он показывает опаленную световым мечом отметину на плече. — Видишь? Ничего страшного. Заживет. — Рей знает, что отметина выглядит ужасно и останется жуткий шрам. Бену больно. Она — этому причина».
— Не извиняйся, мой ангел. Никогда не извиняйся за то, что поступила так, как было правильней для тебя.
Рей глядит на него, ее личного преклоненного падшего ангела.
— Тебе нужно переодеться во что-то сухое, — произносит она. Его глаза разрывают ее на части.
Бен встает. Он промок до нитки, капли воды падают на широкие плечи, а рубашка прилипает к телу. Они, должно быть, были под дождем целую вечность. Его темные глаза налиты кровью.
— Переоденусь. Когда ты окажешься в кровати.
— Я не могу каждую ночь спать в твоей кровати, — призывает Рей.
— Только сегодня. Завтра что-нибудь придумаем.
Бен берет ее за руку, переплетая свои пальцы с ее. Он ведет ее к кровати и снова помогает ей лечь. Рей не верит, что его запах когда-нибудь испарится с ее тела. Бен укрывает ее, гладит мокрые волосы и мягко прижимается губами к ее губам. Это невинный поцелуй, и ей передается лишь легкий намек на его вкус, но Рей смакует его, будто это ее последний вдох.
Когда Бен выходит из комнаты, а дверь за ним тихо шипит, закрываясь, Рей, не моргая, провожает ее взглядом. Ей требуется некоторое время, чтобы понять, что по ее лицу текут новые потоки слез, заливающие его подушку.
Конец первой части
