О любви и понимании

После того признания жизнь учёных изменилась – точнее будет сказать, что в ней появились новые моменты, безусловно приятные для обоих. Кроме старых, уже привычных способов вместе проводить время они обнаружили много новых, и теперь часто опробовали их. Они не устраивали свиданий, нет. Это казалось им обоим слишком странным, особенно с учётом того, что они жили на острове в полном одиночестве уже довольно давно. Учёные и без того всё время проводили вместе, куда уж больше? Зато они стали иногда устраивать друг для друга небольшие приятные сюрпризы. Энтрапта создавала множество механизмов, далеко не всегда несущих практическую пользу, но очень интересных по своему устройству; один из них, запускающий что-то вроде мини-фейерверка, чуть не спалил всю лабораторию, когда его впервые включили, но Хордак всё равно впечатлился красотой этого зрелища. Сам он никаких машин не строил, полагая, что будет сложно удивить ими такую учёную, как Энтрапта. Вместо этого он попробовал приготовить для неё что-то вкусное, зная о её пристрастии к маленьким сладостям, и с удивлением обнаружил, что не так уж и плох в готовке. Конечно, сам рецепт был очень простым, да и внешне угощение выглядело не идеально, но Энтрапта оценила, а для Хордака её одобрение было главным. Совместная жизнь, теперь уже в качестве парочки, стала размеренной, и оба привыкли к ней очень быстро. Никакие нерешённые вопросы их больше не беспокоили, открытость в чувствах радовала, регулярные проявления этих самых чувств – поцелуи и объятия – тоже. Теперь, казалось, всё должно было стать спокойнее в их отношениях, но... Хордаку стало не хватать чего-то. Чего-то очень важного. Он стал в конце концов злиться на себя за это чувство неудовлетворённости, тем более что долгое время не понимал, чем оно вызвано. Осознание пришло к нему позже, и стало для него в какой-то мере открытием. Дело было в том, что поцелуев и объятий ему быстро стало недостаточно, и он отчаянно захотел перейти на следующую стадию сближения. Теперь мысли и фантазии о том, как это может произойти, не отпускали его. Он думал о том, что Энтрапта могла бы запросто уместиться у него на руках, и что её было бы очень приятно держать... А ещё лучше – подхватить и отнести куда-нибудь, уложить её поудобнее, так, чтобы можно было всю её окутать любовью. Целовать её нежное тело, гладить её руками, слушать её голос – она наверняка будет громкой и несдержанной, как обычно, будет горячо отвечать на его прикосновения... Впрочем, это было одно дело – представлять, как ей будет приятно и хорошо, и совсем другое –попытаться отпустить себя, чтобы позволить ей выражать ответную ласку. Хордак считал её, маленькую принцессу, чудеснейшим и красивейшим созданием, а себя до сих пор не слишком любил, поэтому и мысли у него были соответствующие. Он представлял, как она уступает ему, покоряется его напору... Однако было проблемой то, что для такого требовалось самому решиться на какой-нибудь первый шаг, но действовать намёками было слишком сложно, а говорить напрямую – страшно неловко. Так что Хордак молчал, лишь однажды решившись на необычный шаг. Он попробовал поднять Энтрапту на руки. Она и правда оказалась очень лёгкой и маленькой, и держать её было приятно. Ей тоже понравилось – пару секунд она недоумевала, потом разулыбалась, потянулась к нему... Всё закончилось поцелуем, искренним и горячим, но после него ничего не последовало. Сразу же Хордак опустил Энтрапту на пол, решив про себя, что от экспериментов такого рода лучше пока воздержаться. Хотя ему показалось... Показалось или нет, что в выражении лица Энтрапты промелькнуло что-то вроде неудовлетворённого сожаления? Впрочем, она ничего не сказала и никак его поступок не комментировала. Хордак понадеялся, что она забыла об этом или не обратила внимания. Ничего же особенного и не случилось? Однако выяснилось, что Энтрапта всё же запомнила это, и не только это, и вообще обращает на него больше внимания, чем ему казалось. Во время их вечерней работы в лаборатории она вдруг повернулась к нему, очень внимательно посмотрела на его лицо и спросила серьёзным голосом: — Хордак? Тебя что-то беспокоит? Он на секунду замер в растерянности. Слишком внезапно. Он не успел обдумать, осознать как следует всё то, что происходило с ним. Стоит ли сказать ей? Поймёт ли она это? Не слишком ли рано для такого шага? Не слишком ли это рано для неё? Он жил уже очень долго, но Энтрапта – совсем юная девушка, и их желания, скорее всего, не совпадают. Но... — Хей, – она успокаивающе берёт его за руку, видимо, почувствовав его волнение, и её взгляд теплеет. – Ты знаешь, ты можешь всё рассказать мне. Я пойму, что бы это ни было. Если я могу помочь... Он благодарно улыбается и слегка сжимает её руку. Наверное, это даже хорошо, что она спросила. Она наверняка сможет понять, а может, и... В его душе загорается огонёк надежды. — Да, меня и правда беспокоит... одна вещь в последнее время. Я... Я знаю, мы встречаемся ещё не так долго, но... У меня стали появляться разные мысли... о... – Хордак замялся, не зная, как лучше выразиться, и его голос стал тише, – о близости с тобой... Энтрапта выглядит неуверенно. Видимо, этого она не ждала. Или понять оказалось сложнее, чем она думала? — Ты имеешь в виду... физическую близость? – осторожно предполагает она. Хордак резковато кивает – с некоторым отчаянием, даже испугом. Огонёк надежды притухает, превращаясь в крохотную искру. — Я понимаю, ещё слишком рано, – тут же начинает оправдываться он, но Энтрапта его прерывает. — Знаешь, я тоже думала о чём-то подобном. В последнее время часто думала. И мне кажется, что раз эта мысль беспокоит нас обоих... Мы могли бы... попробовать? Она улыбается – всё ещё немного неуверенно, но в выражении её лица появляется нечто такое... Нечто, что заставляет приугасший было огонёк в груди Хордака в одно мгновение превратиться в огромный сноп пламени. Огонь согревает их обоих. Он подходит ближе, проводит рукой по её волосам – почти невесомо, будто спрашивая разрешения. — Ты точно уверена? — Да, я думаю, – произносит девушка весьма решительно, но тут же отводит взгляд. – Только... только я не совсем знаю, с чего начать. — Тогда... позволишь начать мне? Получив кивок и лёгкую улыбку в ответ, Хордак наклоняется к ней и целует. Энтрапта отвечает на поцелуй, приподнимаясь на волосах и цепляясь руками за шею более высокого партнёра. Он думает, что разница в росте может помешать в дальнейших действиях, и подхватывает девушку под бёдра, поднимает к себе. Так получается ближе, теснее, откровеннее. Однако Хордаку хочется больше свободы действий, и он садит Энтрапту на стол перед собой. Так они почти на одной высоте, но Хордак немного выше. Он снова целует её и слегка надавливает на плечи, вынуждая девушку опуститься спиной на стол, и отстраняется, оглядывая её. Энтрапта смотрит на него – жарко, открыто. Он гладит её грудь, талию – пока через одежду, осторожно, не спеша. Не отрывая от него взгляда, девушка снимает перчатки и тоже касается его. Непривычно тонкие, хрупкие без защитной ткани перчаток пальцы нежно гладят, ласкают кожу ушей, шеи, проходят по груди. Эти, по сути, невинные ласки воспринимаются очень остро. Такое в новинку для них обоих. Никогда раньше девушка не снимала перчатки, и тем более не касалась его так, как сейчас. Он наслаждается ощущением ласкающих его нежных пальцев, она – теплом его кожи. Хордак перехватывает одну руку Энтрапты и осторожно целует – сначала самые кончики пальцев, потом мягкую ладошку, и крохотную выступающую косточку сбоку. Девушка громко выдыхает, тянется к нему за поцелуем. Он горячо отвечает, и одновременно подцепляет когтями верхнюю часть её кофты и тянет вверх. Слишком быстро, слишком резко, но ему нужно это так сильно, и он не в состоянии сдерживать рвущееся из груди огромное пламя. Но она не против – её тоже захватывает это новое горячее чувство, разливается в воздухе между ними. Энтрапта поднимает руки в немом согласии, помогает себе волосами, снимая корсет. Теперь выше пояса на ней только светлый топ – Хордаку ужасно нравится, как этот элемент одежды контрастирует с её смуглой кожей, и ещё больше нравится ласкать её открытые плечи, целовать тонкую шею, гладить мягкий живот и грудь – пока через ткань, давая девушке привыкнуть. Она цепляется руками за его плечи, хрипло дышит, иногда тихонько стонет при особенно чувствительных ласках. От этих звуков у Хордака что-то поворачивается в груди и в животе, разгоняет волны жаркого желания по всему телу, наполняя голову огненным туманом. Движения становятся ещё резче, нетерпеливее. Его когти оставляют длинные царапины на теле Энтрапты, но ей, кажется, нравится и это. Распалённая, разгорячённая девушка и сама действует активнее: обнимает его ногами за талию, прижимая к себе, а её волосы проникают к нему под одежду. Она тянет его тунику вверх, потом снимает с него майку, откидывается назад и оглядывает его. Хордак испытывает приступ смущения, которое в сочетании с жарким предвкушением ощущается как-то особенно остро. Энтрапта не даёт ему долго думать об этом – она снова притягивает его к себе, с жаром целует и снова пробегает ладонями по его груди, однако теперь каждое прикосновение кожи к коже рождает как будто всплески пламени – настолько невероятно искренним и возбуждающим это чувствуется для обоих. Почти без колебаний Энтрапта протягивает руки к поясу штанов партнёра, но он останавливает её. Никакой огонь не может заставить его забыть о старых комплексах, о недовольстве собой и неуверенности. Хордак выбирает другой путь. Он перехватывает её ладошки, быстро целует – одну и вторую – и возвращает их обратно себе на грудь, наклоняясь ближе к девушке. Шепчет хрипло: — Давай лучше по-другому... Не хочу так торопиться, – и Энтрапта согласно улыбается. Она возобновляет нежные, ласкающие движения руками по его груди и животу, притягивает его к себе и целует шею, плечи. Хордак снимает с неё ботинки, проходится руками по бёдрам девушки, берётся за ее брюки... и замирает, не обнаружив под ними больше никакой одежды, прикоснувшись сразу к горячей бархатистой коже. Почувствовав его замешательство, Энтрапта чуть отстраняется и смотрит на него. Кажется, она понимает причину; её улыбка становится едва ли не провокационной и очень решительной. С каким-то вызовом девушка направляет его руки, заставляя продолжить начатое. Когда Хордак стягивает с неё брюки, он весь дрожит, туман в голове мешает видеть и думать о чём угодно кроме неё, а дыхание становится рваным, неровным. В его глазах – огонь и возбуждение напополам с восхищением. Энтрапта бормочет что-то вроде: "Эти дурацкие резинки всегда натирают, просто ужас", – и стягивает топ через голову, не оставляя ни кусочка ткани на своём теле. Она вся открыта перед партнёром, разгорячённая, возбуждённая. Она готова – Хордак чувствует это. Неуверенное первое касание его рук к обнажённой коже, и сразу после он всем телом приникает к ней, ласкает её всю, от уже зацелованной кожи на шее и плечах до пальчиков на ногах, крохотных и нежных. Он восхищён её красотой, искренностью, жаркой непосредственностью, он шепчет ей что-то об этом восхищении, о своих чувствах –наверняка звучит глупо, но пусть, пусть она знает, как сильно он её любит. Пусть знает, что он готов сделать всё для того, чтобы она сейчас была довольна, чтобы ей понравилось – и он делает, и ей нравится. Её стоны звучат как музыка для него. Он поднимается так, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, и любуется её раскрасневшимися щеками, влажными и припухшими от поцелуев губами, лихорадочно блестящими от возбуждения глазами, в которых пляшут тёмные огни. Очарованный этим зрелищем, Хордак оставляет ещё один поцелуй на её губах и ведёт рукой вниз по её животу. Пристраивая руку между её ног, он не открывает взгляда от лица девушки – если ей не понравится, если что-то пойдёт не так, он прекратит мгновенно, в ту же секунду. Но ей нравится, ей приятно, когда его пальцы касаются её там – от первого, едва ощутимого осторожного прикосновения она издаёт громкий низкий стон, от звука которого у него всё дрожит внутри. Энтрапта смотрит на него из-под полуприкрытых век, кладёт свою руку поверх его и направляет движения. Он вскоре понимает, что нужно делать, и немного увеличивает темп. Он только ласкает её снаружи, не пытаясь пока проникнуть внутрь её тела даже кончиком пальца, и второй рукой гладит её грудь, но этого хватает, чтобы девушка выгибалась под ним в наслаждении. Он так сосредоточен на Энтрапте мыслями и действиями, что не сразу замечает, как она протягивает руки к его талии. Секунду он не понимает, что она хочет сделать. Потом осознание приходит к нему, и он слегка отстраняется, но Энтрапта действует настойчиво. Проникая рукой под пояс его брюк, она шепчет между стонами страстно и одновременно успокаивающе: — Я помню, ты не хочешь торопиться... Но мне хочется тоже сделать тебе приятно... Она достаёт его член из штанов и делает несколько скользящих движений рукой. Это настолько приятно, что он не может сдержать стон. Её уже не хочется останавливать. В конце концов, ей же и это нравится? Да, ей нравится касаться его, и в этих прикосновениях проявляется её экспериментаторская натура. Она смотрит на него – огонь в её невозможных ярко-алых глазах прожигает насквозь – и оценивает, какие движения вызывают у него больше всего эмоций. Поняв это, она действует активнее. Ещё немного времени они приноравливаются к движениям друг друга, и вскоре у них получается поймать какой-то общий ритм. Биение их сердец, громкое дыхание, стоны наслаждения, движения рук – всё сплетается в невероятную гармонию, полную того самого огня, и эта гармония рождает в них такое чистое наслаждение, какое они не могли представить себе даже в самых смелых фантазиях. Ощущение времени при этом исчезает полностью, оставляя лишь удовольствие – невероятно яркое, всепоглощающее. И дело было совсем не в физиологии, нет – это было единение двух любящих друг друга существ, проявление их любви в чистом виде. Горящий между ними костёр выпускал белые прозрачные искры, похожие на звёзды. В таком звездопаде, в таком личном, на двоих, космосе можно было пропасть надолго и не заметить проведённого времени. Они и правда не могли вспомнить потом, сколько времени прошло – то им казалось, что близость длилась не один час, то вдруг наоборот – что оба финишировали за считанные минуты. Но так ли важно это было, если теперь оба были счастливы невероятно? Почти сразу после окончания утомлённая, хоть и до ужаса довольная Энтрапта уснула прямо у Хордака на руках, так и не одевшись. Уже закрывая глаза, она тихо проговорила: — Я люблю тебя, Хордак... Покорённый нежностью, с которой прозвучали эти слова, он прижал её к себе крепче и ответил: — Я тоже люблю тебя. Отдыхай. Он уложил девушку на кровать и сел рядом, как обычно любуясь её лицом, таким счастливым и умиротворённым во сне. Даже сейчас она продолжала держать его за руку своей маленькой ладошкой – этот жест был нежным и очень милым. Подумав, он решил лечь рядом с ней: места хватало, и так можно было не отрываться от неё, обнимать её, пока она спит, слушать её глубокое и спокойное во сне дыхание... Просто продолжать быть вместе с ней. Прижимая её к себе, Хордак думает, что быть с ней – настоящее счастье.