О любви и понимании

Энтрапта находилась в замешательстве. Она размышляла о том, что происходило между ней и Хордаком, и никак не могла получить внятный результат. Не могла прийти к конечному ответу на это уравнение – сложное уравнение, состоящее из одних переменных. Эти переменные – чувства, события, ощущения – логическому анализу поддавались плохо, однако учёная продолжала пытаться. Раз за разом она прокручивала в голове всё то, что произошло с ними за время знакомства. Они проходили через все нормальные обыкновенные стадии романтического сближения, включая признание, первый поцелуй, первый секс – и тут всё шло как надо, и в этих условиях не было никакой ошибки. А потом появлялась какая-то новая переменная, что-то, что создавало ошибку в вычислениях, навроде затерявшегося минуса или коэффициента. Она не могла его найти, как ни искала, но он определённо был и на результат определённо влиял. Иначе просто нельзя было объяснить, что после того самого первого секса ("близости", как они тогда это назвали) всё застопорилось, остановилось и теперь с места не двигалось! Не двигалось и всё тут. А главное, Хордак по этому поводу ничего не говорил, даже не пытался, и вообще вёл себя, как будто ничего такого и не происходило. Как будто ему не вспоминалось произошедшее (в мельчайших подробностях!), как будто он не хотел повторить это ещё несколько раз (и попробовать что-нибудь новое – Энтрапта и не подозревала, сколько вариантов этого самого "нового" она может придумать!) Эти мысли занимали её очень часто, но поскольку к выводу прийти не представлялось возможным, а новых данных не появлялось, в последнее время это стало чем-то вроде постоянного фона. Работая на острове или в лаборатории, она неизменно возвращалась к ним, с чего бы ни начала. Вот и сейчас, вечером, она вместе с Хордаком работала над новым крупным механизмом, но руки двигались машинально, в то время как мозг был сосредоточен всё на той же проблеме. Поглощенная размышлениями, Энтрапта приостановилась и посмотрела на Хордака. Не думает ли он о том же самом? Словно почувствовав её взгляд, он обернулся. — Что? Всё хорошо? Нам стоит вернуться к работе, – произнёс он, легко улыбаясь. Она согласно кивнула, но её мысли вдруг приняли новый оборот. Тот вопрос, который он только что задал, напомнил ей о другом, очень похожем вопросе, который она задала перед их "близостью" и который подтолкнул их к тому, чтобы объясниться друг другу. Раньше она полагала, что это Хордак сделал первый шаг (ведь и в процессе он был ведущим, и действовал увереннее), но началось-то всё именно с этого её вопроса! Да, именно так! Энтрапта вспомнила и про их первый поцелуй, и про признание – тогда тоже она проявила инициативу, сделала первый шаг. Да вспомнить даже их совместную работу в орде – она всегда приходила к нему сама, начинала разговор... Эти воспоминания заменяли неустойчивые переменные в их уравнении понятными и стабильными значениями, и всё уравнение принимало решаемый вид. Его решение, как оказалось, лежало не так глубоко. Да, она всегда была "ведущей" в их отношениях, хоть и не осознавала этого раньше, и теперь тоже именно она должна была сделать первый шаг. Точнее, это Хордак всё время ждал от неё первого шага... А даже если и так? Как будто она не сможет, как будто она не знает, что хочет сделать! Взгляд девушки становится решительным. Да, это правильное слово – нужно действовать решительно. Она откладывает инструменты и снова поднимает взгляд на Хордака. Он стоит у стены, возится с наиболее громоздкой частью машины, и совсем не смотрит на неё. Это удачно – или нет; впрочем, это и не важно; в следующую секунду она уже стоит рядом с ним. Он оборачивается и тут же оказывается прижатым к стене: девушка ставит руки по бокам от его тела, а его руки ловит волосами, удерживая, и смотрит, не отрывая решительного взгляда от его лица. — Э-энтрапта? Он краснеет и, кажется, волнуется, но её настрой от этого не меняется. Возможно, именно это она упускала раньше, анализируя их отношения? Возможно, именно в этом крылась причина проблем? И если так – и скорее всего так, – именно сейчас она это исправит. — Хордак, – говорит она серьёзно, – мне кажется, ты мне что-то недоговариваешь. Он мотает головой – нет, что ты, ничего такого – но она тут же продолжает, чтобы не дать самой себе передумать. — И ещё мне кажется, что обычно у людей после первого секса случается как минимум второй. Это звучит прямолинейно, слишком резко, внезапно – но в конце концов, с этим нужно что-то делать! Хордак весь заливается краской и начинает оправдываться: — Я... я думал... не так быстро... немного позже, – выдавливает он. Видно, что ему непросто говорить. Наверное, из-за смущения. Энтрапта не уверена насчёт этого, но слова "думал" и "позже" её цепляют. У него был план? Может, всё-таки стоило просто подождать? Не меняя позиции, она уточняет: — "Позже" – это примерно когда? Ответа не следует. Очевидно, точную дату он не планировал, если вообще планировал что-то конкретное. Она снова спрашивает: — А "позже" не может быть примерно сейчас? Эти слова дают странную реакцию. Хордак вздрагивает, как будто от неожиданности, и краснеет ещё больше, но кивает. Резко, с каким-то отчаянием. Он смотрит на неё, и в выражении его лица есть что-то... Энтрапта не может точно разобрать, какие чувства он испытывает, но она уверена, что желание близости среди них есть. — Тогда, если ты не возражаешь... Можно в этот раз я поведу? Он снова кивает, но как-то... не так. Неуверенно. Как будто сам не знает, правда ли он "не против". Энтрапта думает, что он, наверное, так себя чувствует потому, что она была слишком внезапной и настойчивой только что, когда выражала своё желание, и её решительность утихает. Она не собиралась давить на него. Не будет давить на него. — Хей, всё в порядке, я понимаю, если ты не хочешь... Ты не стесняйся меня останавливать, хорошо? Мы и правда можем сделать это как-нибудь позже. – Она чуть отстраняется, собираясь уйти и дать ему собраться с мыслями. И тут происходит неожиданное. Хордак останавливает её, ухватившись за ту часть волос, которая пару секунд назад держала его руки. Теперь он сам держит её, не отпускает от себя. При этом смотрит он куда-то вниз и в сторону, избегая её взгляда, и выглядит растерянным. Она не так поняла его? Что-то сделала не так, неправильно? Что?.. — Энтрапта... Его голос звучит прерывисто, как будто ему не хватает воздуха. Странно с учётом того, что ему не надо на самом деле дышать; но он делает несколько глубоких вдохов и только после этого продолжает. — Энтрапта, я просто... Я люблю тебя, ты знаешь? Ты чудесная. Ты умная, добрая и очень красивая. А я... Я гораздо хуже тебя, понимаешь? – на последних словах его голос опускается до тихого шёпота. Она замирает, услышав это заявление. Совершенно не ожидала она, что Хордак скажет что-то подобное. Неужели он и правда так думает? Она качает головой. — Нет... Нет, Хордак, я не понимаю! Ты... думаешь, что хуже меня? Это же неправда! – Она смотрит на него, заглядывая ему в лицо, и тут ей вспоминается произошедшее во время их первого раза. – Ох... Ты поэтому тогда не хотел, чтобы я трогала тебя? Он кивает снова. Энтрапта берет его руки в свои и говорит, пытаясь вложить в голос как можно больше того, что она на самом деле чувствует. — Хордак, послушай. Я тоже люблю тебя. И для меня ты самый лучший, самый замечательный и самый красивый. И я правда... Правда буду рада, если... Мне нравится касаться тебя, и доставлять удовольствие тебе тоже, – заканчивает она, немного неуклюже, но с большим чувством. На лице Хордака появляется лёгкая смущённая улыбка. Несмотря на эту неуклюжесть её речи, он понял, что она хотела сказать. Они обнимаются. Энтрапта думает, однако, что раз недопонимание между ними ушло, можно всё-таки попробовать сделать что-то посерьёзнее объятий – то, ради чего она затеяла весь этот разговор. Она чуть отстраняется, приподнимается на волосах – теперь их с Хордаком лица на одном уровне – и волосами же опять фиксирует его руки. Она не могла сказать точно, зачем нужно это последнее действие, но в своих фантазиях часто представляла себе именно это. Речь не шла о том, чтобы лишить его возможности двигаться, но такая частичная фиксация казалась ей чем-то очень горячим. Впрочем, если бы Хордаку не понравилось, она отпустила бы его; впрочем, ему явно нравится. Пусть с ещё большим смущением, но он улыбается, и это выглядит для неё просто очаровательно. Она нежно касается его губ своими, сцеловывая эту улыбку, и мягко, но настойчиво углубляет поцелуй. Хордак поддаётся её напору, и осознание этого почти так же приятно, как и всё остальное. Она разрывает поцелуй, проводит рукой по его щеке. В его глазах – тёмный огонь, желание, просьба – невысказанная, но в эту минуту ей очень хорошо понятная. Лёгкий успокаивающий поцелуй в лоб, и она спускается чуть ниже, оставляя следы губ у него на шее. Он дрожит, дышит часто, подставляется под её ласку. Теперь он, такой высокий и сильный, весь в её власти. Она не может в полной мере описать, насколько ей это нравится. Энтрапта стягивает с него одежду (как же удобно использовать волосы для этого) – тунику, штаны, всё разом, оставляя только бельё – и он не сопротивляется, и смотрит на неё с горячим желанием во взгляде. Отвечая на это желание, она гладит его тело, сжимает, но этого мало, и положение у стены уже не такое удобное. Ей хочется большего простора для действия, а ещё – уложить его под себя, сесть сверху, чтобы быть ближе, и ласкать его уже так. Идти до кровати слишком далеко, да и места для них двоих там недостаточно; но на корабле тёплые и достаточно удобные полы. Эта идея кажется подходящей. Недолго думая, она побуждает его лечь на пол. Одновременно она раздевается (всё же странно быть полностью одетой, когда на нём уже ничего нет), торопливо снимает с себя сразу всё. Одежда летит куда-то на пол, а всё тело покрывается мурашками. Хордак, лёжа на полу перед ней, не отрывает от неё взгляда, горящего всё тем же тёмным огнём, смотрит снизу вверх. Она не держит его сейчас, во всяком случае, физически точно не держит, но он сохраняет неподвижность, только его грудь вздымается от тяжёлого возбуждённого дыхания. Она думает, что это зрелище его почти обнажённого тела и правда выглядит очень красиво. Хотя бы для неё. Отчаянно хочется быть ближе к нему, прикасаться к нему руками, прижиматься всем телом. Наконец избавившись от остатков одежды, Энтрапта подходит к Хордаку, который всё так же смотрит на неё, и садится поперёк его живота, сжимая его коленками с боков. Контакт между их телами, горячее прикосновение кожи к коже – нечто новое для обоих. Нужно немного времени, чтобы привыкнуть к этому, но Энтрапта не хочет ждать, ей хочется больше, хочется его всего. Она опирается ладошками на грудь партнёра, наклоняется к нему и целует – страстно и нежно. Она гладит его грудь, живот, оставляет следы поцелуев на шее и плечах, а кое-где и укусы – от этой беспорядочной, но чувственной ласки Хордак тихо и низко стонет, и этот звук ещё сильнее возбуждает и распаляет её. Она чувствует касание его рук на своей талии и бёдрах – он то нежно поглаживает, то сжимает, оставляя длинные царапины от когтей на коже, и этот контраст позволяет почувствовать всё ещё острее. Одной рукой он проникает ей между ног, и она приподнимается, чтобы дать ему немного пространства. Теперь его прикосновения смелее, увереннее, чем в прошлый раз, и в таком положении ощущаются ещё лучше. С каким-то неудержимым восторгом она чувствует, как кончик его пальца проникает внутрь – совсем немного, всего на секунду, но как же долго она ждала этого, как же это прекрасно, и удовольствие от этого так велико, что из её груди вырывается долгий прерывистый стон. Он улыбается удовлетворённо, даёт ей привыкнуть к этому чувству, а потом продолжает. Его движения становятся свободнее, сильнее, и она растворяется в тягучем тепле, которое дарит ей это ощущение от его ласкающих пальцев. Все чувства, все мысли – вся она была сосредоточена только на Хордаке, на любви к нему, на желании – то ли отдаться ему, то ли, наоборот, самой принять его. Быть одним целым. Не разрывая зрительный контакт – это кажется почти таким же интимным, как и всё происходящее – Энтрапта откидывается назад и тоже рукой касается промежности Хордака. Волосами она стягивает с него бельё – этот кусок ткани сейчас очень не к месту и мешается. Его член напряжённый и очень горячий, твёрдый и упругий, но очень нежный на ощупь, и его приятно держать в руке. Да, он приятно тяжёлый, но не слишком большой, и это хорошо – и так из-за разницы в размерах возникают неудобства. Она обхватывает его плотнее и совершает первое ласкающее движение, скользит рукой вниз-вверх, вызывая у Хордака негромкие хриплые вздохи, а после, при особенно правильных движениях, и стоны удовольствия. Эта его реакция на её прикосновения такая яркая и открытая, что хочется снова и снова касаться, чтобы слышать его полный наслаждения голос. Впрочем... Да, прикосновений мало уже обоим. Им необходимо, остро необходимо сейчас, без промедления стать одним целым, слиться в общей страсти. Энтрапта много думала об этом, хотела этого, но не могла в силу отсутствия опыта даже приблизительно представить, на что это похоже и как будет чувствоваться. Впрочем, страха нет – есть только желание скорее выяснить это, что-то вроде почти научного интереса. Она перехватывает член партнёра, направляет его и сама немного меняет позицию, готовясь принять его в себя... Но останавливается, не доведя дело до конца. Хордак до сих пор принимал живое участие в процессе, и сейчас его руки лежат у неё на бёдрах, но готов ли он к такому уровню единения? Она смотрит на него, и он глядит в ответ – жарко, раскрепощённо, и с какой-то просьбой, даже мольбой во взгляде. Его руки сжимаются, и он шепчет просительно и одновременно побуждающе: — Давай! Этого слова для неё хватает, чтобы позволить себе продолжить. Энтрапта пристраивается поудобнее и опускается на его член – получается немного резче и глубже, чем планировалось. Девушка выгибается, закрывает глаза и громко стонет. Сразу множество ощущений захватывают её, порождая настоящую бурю в разуме. Горячо, очень горячо, и очень нежно, и наполняет её так чудесно и правильно, и немного даже больно от обилия этих новых ощущений, но эта боль тоже приятна. Вдруг – ласковое и осторожное прикосновение к её руке. Хордак. Волнуется, всё ли в порядке? Она и сама не знает. Только вновь упирается руками ему в грудь, держит его руки своими волосами – неосознанно, как будто рефлекторно, но ей просто необходимо держаться за него – и начинает двигаться. Медленно, очень медленно. Она сойдёт с ума от этих переполняющих её чувств, если будет двигаться быстрее, но и остановиться невозможно – каждое движение отдаётся сладкой судорогой во всём теле, гонит волны наслаждения, омывающие её полностью. Темп становится чуть быстрее, когда она привыкает, а потом ещё немного быстрее, и вот уже она увлечённо скачет на члене Хордака под аккомпанимент своих и его стонов. Это невероятно, просто волшебно, но разница в размерах всё же играет свою роль. Энтрапта устаёт двигаться, и темп замедляется. Хордак смотрит на неё и, кажется, понимает, что именно ей нужно. Подхватив девушку, он снимает её со своего члена и переворачивается с ней на руках: теперь она лежит на полу, а он нависает над ней. Он мягко целует её и одновременно пристраивается между её ног и входит – она громко вскрикивает от удовольствия. В такой позе это чувствуется иначе. Так его член входит свободнее, и боли нет совсем, но остаётся это прекрасное ощущение наполненности, и даже лучше, ведь можно принять его в себя глубже, до конца. Однако он не двигается. Энтрапта смотрит на Хордака: он выглядит взволнованным, и она запоздало понимает, что своим вскриком наверняка напугала его. Да, он, должно быть, решил, что причинил ей боль, и теперь боится продолжать. Но ей необходимо это продолжение, ей нужно больше, прямо сейчас, немедленно! Она обхватывает его руками за плечи, притягивая к себе, закидывает ноги, упираясь ему в ягодицы, и надавливает, заставляя его продолжать двигаться. Пусть он сейчас сверху, она всё ещё ведёт, всё ещё контролирует его. "Ну же, давай!" – произносит она страстно и повелительно, и он подчиняется. Почти сразу набирает быстрый темп – наверняка ему так же не терпится, как и ей – и они вновь сливаются, соединяются в жарком обоюдном удовольствии. Теперь – чудеснее, полнее, правильнее, чем раньше. Они словно сплавляются вместе; Энтрапте кажется, что никакая сила в этот момент не могла бы их разделить. Исчезает даже время. Или они просто не замечают его? Конечно, им совершенно не до этого сейчас. Исчезни в этот момент весь мир – они бы не заметили тоже, поглощенные полностью только друг другом и своей любовью. И эта близость, это единение – совсем даже не о физиологии, а именно о той любви, которую они испытывают, и о понимании друг друга, которое теперь царит в их отношениях. Да, именно так: о любви и понимании.