***
Двое здоровенных детин тащат еще сохранившую вялые попытки вырваться девушку к припаркованному за углом автомобилю. На её скуле расплывается внушительный синяк. Из виска струится кровь, слепляя ресницы. Когда ослабшая рука в последнем решительном рывке впивается ногтями в шею одного из обидчиков, лишившаяся опоры, девушка падает на землю и получает сильный пинок в живот. И еще несколько. Уже не таких точных. - Бешеная сука! - вопит верзила, - Значит, не хочешь по-хорошему!? - переворачивает эмбрионом сжавшуюся от боли девушку на спину и садится сверху. - Джино, хватит, поехали отсюда! - его напарник оглядывается по сторонам. - Нет уж! Пусть все видят, кто она, - уворачивается от все еще отбивающихся ладошек. Смеется. С легкостью фиксирует их одной лапищей, пока вторая уже разрывает легкую блузку, - Шлюха! И правда думала, в этой дыре Бруно тебя не найдет? - юбка отправляется следом. В тонком белье и чулках. На пыльной улице Бирмингема. Закашливается кровью. На нежной коже шеи, ключиц, живота остаются грубые отметины от его пальцев, - Смотри, Паоло, эта тварь больше не такая дерзкая! Адресат уже не слышит этих слов, сметаемый увесистым кулаком Артура Шелби. Через секунду расправа настигает и говорившего. Джон опрокидывает его на лопатки, в порыве ярости превращает немного полноватое, но красивое лицо в красное месиво. В крови, слезах и пыли, не выдержав боли, девушка, наконец, отключается. Не видит, как Артур с парнями оттаскивает сорвавшегося брата от уже бездыханного тела. Не чувствует, как Джон бережно заворачивает её в свой пиджак. Не понимает, что её перевозят в особняк Шелби. Не замечает, как приглашенный доктор колдует над ней до самой ночи. Не знает, что лишилась селезенки.***
- Доктор, как она? - Эйда первая подскочила к мистеру Бруксу, когда он, наконец, закончил. Все Шелби оторвались от своих мыслей и так же внимательно посмотрели на мужчину. - Жить будет, - общий вздох облегчения. Томми закуривает новую сигарету. Артур обновляет в стакане виски, - Если это можно назвать жизнью… - Что это значит? - голос Эйды почти срывается. - В этой девушке столько застаревших травм, и далеко не все из них грамотно залечены, - сочувственно вздыхает, - Не буду спрашивать, откуда они и что с ней случилось. Но есть еще один момент. Деликатного характера… - замявшись, оглядывает собравшихся, кивает сам себе и продолжает, - Думаю, вам стоит это знать. Она потеряла ребенка несколько лет назад. И шанс, что когда-нибудь забеременеет снова ничтожно мал. Кажется, этот факт мог нанести ей серьезную психологическую травму. Эйда прикрыла губы ладошкой. Полли махнула Артуру, чтобы наполнил стакан и для нее. Томми пожал руку доктору. Сунул ему в карман внушительную пачку купюр, явно больше, чем нужно. И проводил к двери.***
Девушка, бледная как мел, сидит на кровати. На белой коже налившиеся кровью гематомы выделяются особенно жутко. Из одежды только легкие панталоны, а верх живота плотно замотан бинтами. Обнаженная небольшая грудь дёргано вздымается от хриплого и прерывистого дыхания. Растрепанные длинные русые волосы почти скрывают её лицо. Полумрак комнаты разгоняет лишь одинокая свеча, пока Полли Грей суетится вокруг с разными баночками и примочками. - Они ответят за то, что с тобой сделали! - женщина уже второй день меняет её повязки, обрабатывает ушибы и ссадины своими цыганскими снадобьями, - Вот увидишь, девочка, ты станешь еще красивее! - Больше не смогу, - пересохшие губы едва слушаются, закашливается и, через силу, грустно улыбается - Эта кукла сломана… - Больше никто не посмеет тебя тронуть! - женщина протягивает стакан с водой, - Ты под защитой Острых Козырьков! - А кто защитит меня от Козырьков, Полли? - усмешка, а так и не получившие влаги губы трескаются и покрываются красными капельками. И она замолчала. Как женщина ни пыталась выпытать, что с ней случилось и кого еще она боится, ничего не вышло. Закончив процедуры, Полли уложила девушку в кровать и заботливо укрыла одеялом. Дождалась, пока та уснет. Собираясь выходить из комнаты, она заметила сизый сигаретный дымок за приоткрытой дверью. - Как давно ты тут сидишь? - женщина обратилась к племяннику, устроившемуся на полу у стены. - Достаточно, для того, чтобы захотеть выпить, - Томми поднялся и не оглядываясь прошел в гостиную. Он наполнил стаканы виски и протянул один тетушке. Свой сразу опустошил и налил заново, - Что думаешь? - Столько шрамов... Эта девочка пережила не меньше нашего с тобой, - вздыхает, трет тонкими пальцами глаза и выпивает, не поморщившись, целый бокал, протягивает его за новой порцией, - А ведь ей сейчас столько, сколько было бы моей дочери… - Бруно - мелкая сошка, он бы не пошел против нас в одиночку, - падает в кресло, закуривает и прикрывает веки, - За ним стоит кто-то покрупнее. И чем скорее мы это выясним, тем спокойнее я смогу спать. - Вряд ли, Мэри в курсе, что происходит, - Полли внимательно и настороженно осматривает племянника, - Она просто до смерти перепуганный ребенок. Конечно, у нее есть зубы, раз выжила не смотря ни на что, но она совсем еще ребенок! - Я не тот Козырек, кого она боится, не надо так на меня смотреть, - уголки сомкнутых губ на секунду приподнимаются, - Но я выясню, кто это, обещаю, - и ему веришь. Хоть тембр голоса и остается спокойным, от этих слов веет холодом.***
Внеочередное собрание Шелби Лимитед. Комната клубится сигаретным дымом. Все напряжены. Какая-то зловещая угроза нависла над головами. Все это чувствуют. - Девочки говорят, Мэри приехала в Бирмингем чуть больше года назад из восточного Лондона, - после кивка Томаса неуверенно начинает Лиззи, - Её мать была шлюхой. Она жила в борделе с самого рождения… - Ёбанное дерьмо… - Джон сдавленно ругается и снова закуривает. - О, говорят, она была хороша! Но когда залетела от сына хозяина, тот не захотел терять такой источник дохода. Её избили до полусмерти в наказание… - девушка продолжает в звенящей тишине, - Вот только, потеряв ребенка, она стала бесполезной шлюхой. Нет, её все еще можно было трахать, только удовольствия от этого было как от куклы, - что-то кольнуло в груди Томми от этого слова. Вчера она назвала себя так же… - Хозяин позволял клиентам делать с ней такое… - Лиззи морщится и прикрывает глаза, - Но она все равно перестала приносить деньги. Если бы не начала в тот момент шить, её бы бросили умирать в какой-нибудь канаве. Сначала шила свое белье для девочек из борделя. Но скоро слухи расползлись по всему Лондону. Неверные мужья были в таком восторге, что начали заказывать комплекты и для своих жен. Так она снова стала зарабатывать. Но из борделя ее никто не отпускал и, по-прежнему, все деньги забирал Бруно. А два года назад она сбежала. Потом приехала в Бирмингем. Открыла ателье. Видимо, все-таки удалось что-то скопить… - Она работала здесь. Исправно платила Острым Козырькам за защиту, - голос Томаса спокоен. Только эти стальные нотки заставляют присутствующих втянуть головы. Удивительная способность влиять на людей! Окружающие кожей чувствуют, что за этим показным спокойствием скрывается бешенство. Никто не знает, на кого оно выльется, но, на всякий случай, все отводят глаза, - Она наш клиент. А как мы защитили своего клиента? А, Финн? - все удивленно повернулись на младшего брата. Тот поперхнулся от неожиданности. Весь сжался под тяжелым взглядом. Наивный стыдливый румянец на его щеках не смягчил Томаса, - А мы, как оказалось, ничем не отличаемся от животных, её бывших хозяев, - и каждое слово как гвоздь в крышку гроба. Непонимающие братья уже готовы броситься на защиту Финна. И только тетя Полли, кажется, начинает осознавать, - Таким ты решил представить имидж фирмы? - главный Шелби подошел к виновнику, поднял за подбородок его голову и впился ледяным взглядом, больше незачем сдерживать рвущуюся наружу злость, - По-твоему, можно избивать и трахать клиентов налево и направо, а они все равно продолжат платить!? Ты совсем зарвался, мальчишка! - кричит, пока остальные переваривают информацию, отпускает Финна, отворачивается и оглядывает всю комнату, - Я смотрю, тут все поверили, что мы короли жизни и так будет всегда?! Растолстели, - дал подзатыльник Джону, - Расслабились! - отобрал стакан у Артура, - А новая война уже на нашем пороге! Одри Чангретта прибыла в Лондон три дня назад… - Томми… - тихий голос Финна нарушил повисшую тишину. - Ты отстранен от семейного бизнеса, - стреляет глазами на младшего брата и быстро отворачивается, - Выйди.***
***Полторы недели назад. Швейная мастерская.***
- Говорят, ты была шлюхой? - мальчишка Шелби частенько заходил к ней за заказами для Полли или Эйды. Или Эсме. Или Лиззи. Или Линды… - Я больше этим не занимаюсь, - стойкий и прямой ответный взгляд. От слухов и прошлого, похоже, не спрячешься. - Сегодня был тяжелый день и мне сейчас бы пригодились твои навыки, - довольно повел бровью, улыбнулся, засунул руки в карманы и, по-хозяйски, привалился к косяку в дверном проеме. Кажется, он пьян в стельку. - Я больше этим не занимаюсь, я же сказала, - отчетливо выделяя каждое слово, - Если старшие братья узнают, зачем ты приходил, им это не понравится. Так что иди домой, мальчик, - подошла ближе, пытаясь выпроводить нежелательного гостя. - Как ты разговариваешь, дрянь!? - с силой схватил за горло и зло припечатал в стену, от удара головой на несколько секунд перед глазами все поплыло. Губы хватают воздух, а пальцы судорожно вцепляются в сдавившую руку. Мальчик уже давно вытянулся и окреп, во всем, похоже, кроме мозгов, - Забыла, кто я? Я Острый Козырек! Этот город принадлежит моей семье! А, значит, и ты принадлежишь, - с сальной улыбкой начинает шарить второй ладонью по телу девушки, нетерпеливо задирает ее юбку, - И о том, что произойдет дальше, ты будешь молчать, - разворачивает Мэри лицом к стене, прижимает всем телом, касается губами виска, обдает ухо горячим перегарным дыханием, усмехается и продолжает, - А я обещаю навещать тебя теперь почаще. Беззвучные слезы сковывают девушку. За последние годы она успела отвыкнуть от такого обращения. Но, даже в борделе, никогда не чувствовала себя настолько беспомощной. Можно было бы оттолкнуть его, ударить, сбежать. Снова. Только он прав. Острые Козырьки не простят ей такую обиду своего младшенького. Поэтому стоит и терпит. Эти порывистые поцелуи и ладони, грубо сжимающие грудь. Ладони и губы, оставляющие синяки и укусы на хрупких плечах. Неопытный юнец, дорвавшийся до женского тела. Готовый разорвать её от переизбытка возбуждения. Было бы смешно, если не было бы так реально. Если не можешь избежать, постарайся уменьшить боль. Эту прописную истину Мэри усвоила уже давно. Осторожно разворачивается, соблазнительно потираясь о напряженное и «готовое к бою» юношеское тело. Он не может сдержать стон. Девушка поднимается на цыпочках, касается ладонями его лица, успокаивающе поглаживая большими пальцами по щекам. И целует. Нежно. Его болезненная хватка ослабевает. А язык неумело пытается повторить за ней движения. Когда скользит ладонями к его ширинке, напряжение уже на пределе. Пара десятков поглаживаний. Пара знающих прикосновений в самых нужных точках. А, так и не протрезвевший, мальчишка задыхается, закусывает губы, чтобы не кричать в голос и кончает прямо себе в штаны. Глупая улыбка не сходит с его лица, когда, пошатываясь, вылетает за дверь.