***
- Как давно у тебя уже задержка? - от пристального взгляда цыганки не ускользнуло, как испуганно девушка отвела глаза, машинально потянувшись ладонями к животу в защитном жесте. Тут же отдернула их, поняв что выдала себя с потрохами, - Томми знает? - Нет! - с застывшим на лице ужасом вцепилась в её руку, - Полли, пожалуйста! Никто не должен знать! - каким-то необъяснимым ведьмовским чутьем женщине с одного взгляда удалость прочесть Мэри как открытую книгу, - Мне ничего не нужно! Я никогда и ничего не попрошу! Я уеду. Исчезну, - влага отчаяния застыла в уголках карих, почти черных, глаз, - Прошу, Полли! Пойми! У тебя же тоже есть сын! Я больше не переживу… - Может, оно и к лучшему… - прервав истерику, цыганка сжала ладони Мэри, отошла на пару шагов, задумчиво закурила и грустно улыбнулась, - Спаси эту чистую душу от семейства Шелби. От нашего проклятия…***
- Томас!? - застав мужчину, вальяжно курившего на кровати в её квартире, Лиззи сильно удивилась, но быстро взяла себя в руки, - Ты давно не заходил… - Выпей со мной, - протянул ей бутылку. Когда женщина подошла, чтобы взять виски, сильные руки притянули её к себе. Его ладони, задирающие юбку, были нежны, но в ледяных глазах плескалось столько злости, что Лиззи впервые в жизни захотелось его оттолкнуть. - Я больше не твоя шлюха! - девушка разозлилась в ответ, отстранилась. Ей хотелось задеть его как можно сильнее. Она не вещь, не игрушка, которую достают из кладовки только когда плохо, - Я думала, ты нашел помоложе! Мне казалось, что Мэри вполне удовлетворяет все твои потребности! - Она сбежала… - черная злость в его взгляде трансформировалась во что-то другое, во что-то ужасно похожее на отчаяние. Томас снова закурил, - Мои парни проследили. Она в Лондоне, купила билет на ближайший корабль, - вздохнул, фальшиво усмехнулся, сморщившись как от сильной боли, - Женщина снова убегает от меня в Америку! - Верни её, - из последних сил сохраняя твердость в голосе. - Она просто шлюха! - и снова вспышка злости, - Я, как и обещал, защищу её, пока она в Лондоне. Но, если, когда уедет, кто-то из прежних клиентов вновь захочет её трахнуть, это больше не моя проблема, - так и не найдя здесь утешения, Томас поднял со стула свое пальто и размашистыми шагами двинулся к двери, - Меня больше не волнует, выживет она или нет! - А ребенок!? - слова сами вырвались в уходящую спину. Осознав, что сболтнула лишнего, Лиззи взмолилась, чтобы он не услышал. - Что? - не сработало, мужчина остановился и вопросительно обернулся, - О чем ты? Что за ребенок? - пальцы больно впились в женские плечи, встряхивая её и прожигая ледяным взглядом в поиске ответов. - Полли болтает, когда выпьет, - сбросила с себя его руки, отошла к туалетному столику и закурила, - Мэри беременна! А ты такой идиот, Томас!***
С самого детства в борделе… Она на собственной шкуре знала, какими жестокими могут быть люди. Какими жестокими могут быть мужчины. Но, не смотря ни на что, видела, что в мире есть и свет. Верила, ждала, надеялась. Мечтала о любви. Была наивной и глупой. Была маленькой девочкой. Он стал первым, кто отнесся к ней не как к вещи. Этого оказалось достаточно, чтобы всецело завладеть девичьим сердцем. И Мэри влюбилась. По-настоящему. Показалось, что вот оно - то, чего искала. Показалось, что теперь сможет стать счастливой. Но Лео оказался трусом. Все его громкие слова о женитьбе и светлом будущем ничего не стоили. Обещания рассыпались в прах в ту ночь, когда Бруно со своими громилами пришли в бордель… Её малыш. Они убили его. В ту ночь умерла и наивная глупая девочка. В ту ночь она сломалась. Побег, новый город, свое дело - лишь жалкие конвульсии в попытке заглушить эту боль. Боль потери ребенка. С той ночи для нее не было места любви. Пока Томас Шелби не перечеркнул все запреты. Ворвался в её душу и мысли. Холодный, но горячий. Сильный, но хрупкий. Опасный, но притягательный. Он подарил Мэри дитя. Подарил шанс на новую жизнь. Но она больше не наступит на эти грабли. Не поставит мужчину выше своего ребенка. Нет. Ни за что!***
Девушка с небольшим чемоданом быстро продвигается по причалу. Нервничает, озирается по округе, старается ни с кем не столкнуться взглядом. Заметив несколько козырьков у южного трапа, бледнеет, сильнее пригибает плечи и ускоряет шаг, стараясь скрыться в толпе. До ледяных мурашек по спине знакомый силуэт отделяется от автомобиля, преграждая ей путь. - Когда ты собиралась мне сказать? - голос такой холодный, отстраненный. Совсем не похож на тот, что столько раз той ночью шептал, какая она красивая. - Мистер Шелби… Томас! - девушка медленно пятится назад, но замечает Артура и Финна за спиной. Роняет чемодан, голос срывается, - Пожалуйста! Я просто уеду, так далеко, как только смогу! Никогда и никому вас не предам, клянусь! Прошу, отпустите меня, - впервые не выдерживает прямого взгляда, опускает веки, повинуясь судьбе, больше не в силах сдержать слезы, - Мой малыш, - задыхаясь и всхлипывая, инстинктивно прижимает ладонь к еще не заметному животу, - Я не могу… Если потеряю его… Я больше… Не вынесу… - Мэри! - только его резкий окрик в состоянии прервать эту истерику. Подходит к затравленно глядящей на него девушке, поднимает чемодан, - Едем домой, - голос не терпящий возражений. Артур многозначительно закашливается, а Финн отворачивается, пытаясь скрыть эту неуместную, так по-детски наивную улыбку. Мужчина молча разворачивается, закидывает чемодан в автомобиль. - Томми, - шепот едва прорывается сквозь гул окружающей толпы. Она боится, но прямо встречает ледяной взгляд, - Этот ребенок… Ты снова меня спас… Но, прошу, лучше убей, здесь и сейчас, если собираешься его забрать! - голос срывается в отчаянии. На долю мгновения все звуки замирают, оставляя лишь бешеное сердцебиение в ожидании его ответа. - Мэри, никто не собирается убивать тебя или ребенка! - младший Шелби не смог проявить достаточно выдержки, чтобы игнорировать её слова. - Заткнись, Финн! - Артур дает ему подзатыльник. Кивает Тому, закуривает и уходит вместе с братом к остальным Козырькам, оставляя этих двоих наедине. - Это и мой ребенок, - подходит почти вплотную. Голос спокоен, но она замечает как напряжены жилы на его шее, как плотно сжимаются губы… Губы, что целуют так сладко… - Я не смогу вас защитить, если ты уедешь. - Томми, - ладонь сама тянется к легкой щетине на острой линии его челюсти. Отдергивает руку, спохватившись. Прозрачная влага сделала твердый взгляд её карих глаз еще пронзительней. Сама еще совсем ребенок! Искалеченная душа. Потерявшая веру. Веру в людей, добро, любовь… - Мэри! - ладони обхватывают лицо девушки, зарываются в её волосах. Пытаясь успокоить, большими пальцами проводит по щекам, стирает слезы, - Ты нужна мне, - наклоняет голову еще ближе и прижимается своим лбом к её. Губы так близко. Дыхание. Чернота девичьих глаз затягивает в водоворот, из которого уже не выбраться. Мужской хриплый шепот отрезает от мира вокруг, - Только ты не даешь мне в конец озвереть… - скользит по её плечам, останавливается на хрупкой талии. Нежно, едва касаясь, пальцы замирают в районе пупка, - Черт, у меня руки дрожат! Столько смертей, Мэри… Пусть будет и жизнь!