Прозвище для Эда

      Эдвард ворвался в здание одним из первых, как метель. Не важно то, что он не знал, куда сворачивать и идти вообще. Мидория позади него втянул воздух, чтобы окликнуть парня, но внезапно оборвал фразу на полуслове. — Что там снаружи происходит? — ошеломленно спросил он и чуть высунулся за дверной проем. Элрик же услышал удивленный вздох и сам бросился обратно. А снаружи была битва.       Злодеи, хоть и растерялись, но не полностью, и сейчас Рюкью, перевоплотившаяся в дракона, с трудом отбивалась от нескольких нападавших. Аместриец нервно сжал кулак. — Надо помочь! — скорее для себя пробормотал Изуку.       Цельнометаллический быстро огляделся, и, заметив одного злодея, решившего на него напасть, цепкой хваткой взял за горло и попытался поднять, однако тот был тяжелее, чем казалось, поэтому Котецу отпустил его и столбом из земли отправил в кучку других неприятелей, сбив их с ног уж точно. Похоже, брошенный еще не скоро придет в себя… Тут дракониха заметила Изуку с алхимиком и, отвернувшись к профессиональным героям, дабы не привлечь излишнее внимание со стороны врагов, закричала: — Не стойте, бегите внутрь!       Стальной посмотрел на колеблющегося Мидорию. Было ясно, что если они так и продолжат стоять на одном месте, им прилетит в лучшем случае по голове, но алхимик сам не хотел бежать с поля боя. Однако как только Мидория стал покрываться красными полосами, Элрик схватил Деку за капюшон и нырнул обратно в темный проход. Уже через несколько секунд, когда Изуку пришел в себя, Котецу обернулся посмотреть, не забежал ли никто за ними. А с ними, на самую важную часть операции, отправились Киришима, Жирножвач, Таками, Ночноглаз и еще некоторые другие, кого Эдвард разглядеть уже не сумел, потому что врезался в стену. — Сука, — яростно прошептал Эдвард. Говорил бы громче, но вспомнил, что их запросто могут засечь, поэтому затих на полуслове и закончил шепотом. — Куда идти знает кто-то? — со злобой прошипел он сквозь зубы. Локрок кивнул. — Более-менее, я карту помню. — Тогда я за тобой, — развел руками алхимик. Потеряться тут — чистой воды самоубийство. А я ещё жить хочу…       Герой пошел вперед всех, оглядываясь по сторонам, что делали и остальные. Все было тихо, никакого шороха, шепотков или другого хоть какого-то признака человеческого присутствия. Это напрягало, хотя и радовало одновременно. Эдвард осторожно шел, как вдруг споткнулся на ровном месте и чуть не упал лицом в пол. Спас его Изуку, схвативший Цельнометаллического за руку. Парень тихо выругался, встал, затем повернулся к Мидории и сказал: — Спасибо. — Не за что… А! — теперь Деку едва не ударился о серый бетон, а затем весь пол пошел волнами. Стены стали резко сужаться, буквально не давая группе передышки и хоть малейшего шанса сбежать прочь. В голове крутился вопрос — что?       Элрик едва сумел хлопнуть в ладоши в уменьшающемся пространстве, и, использовав алхимию, которой часто пользовался Шрам, разрушил часть стены, но не на достаточном расстоянии для возможности ретироваться прочь. Более того, уничтоженные части хоть и не вернулись, но стена стала регенерировать, продолжая уменьшать пространство. Никогда не думал, что буду сражаться со стенкой… А она будет ещё и побеждать… С мукой подумал Эдвард. — Что встали?! — злобно заорал Элрик, пытавшийся вылезти из куба, который медленно сужался, а медленно только благодаря желанию не сдохнуть в этих катакомбах.       Естественно, его вопль был бесполезен, потому что остальные и так рванули вперед, как можно дальше от эпицентра сего действа. Эдварду совсем не нравилось то, что его сейчас раздавит стенами, как каким-нибудь прессом, поэтому, уперевшись локтями, он преобразовал стенку напротив и выскользнул из бетонной тюрьмы. Остальных не было.       Эдвард громко выругался и попытался быстро придумать, что делать дальше. Если он так и будет здесь стоять, его к чертям раздавит. Плана здания он не знает, только то, что комната с девочкой где-то дальше, поэтому в голову приходил только один вариант: идти напролом.       Он разрушил стену справа и сразу нырнул в соседнюю комнату, быстро осматриваясь. Пусто, отлично. Не медля он подскочил к дальней стене и тоже сломал ее. И там тихо, радует.       Эдвард уже в сотый раз ругал себя за то, что не догадался запомнить хотя бы примерно, ну или сфотографировать карту! Сделай он это, так сейчас алхимику не пришлось бы переворачивать с ног на голову кучу комнат.       За подобными мыслями Аместриец быстро продвигался вперед, не давая на себе сосредоточиться управляющему стенам или всем домом вовсе, или, например, изредка попадающимся на пути злодеям.       Однако совсем внезапно, стоило ему вновь сломать стену, перед ним предстал какой-то сельский пейзаж. На непонятно откуда появившемся поле росла золотистая пшеница, которая издалека была словно океан. Рядом медленно и задумчиво жевала траву корова. Окрас какой-то знакомый… Правда сейчас не до окраса. Элрик с непониманием осмотрелся. Этого точно не могло быть в логове злодеев, потому что все эти поля, душа и прочее счастье раза в три больше самого здания. Пока парень стоял и тупил, кто-то окликнул его сзади. — Эдвард! Тебя повсюду ищут! — Алхимик с трудом заставил себя повернуться и сосредоточить внимание на заговорившем человеке. Только Стальной набрал воздух, чтобы спросить что-то, как широко раскрыл глаза. Это же наш сосед Райан! Ну как сосед, он жил близко к Уинри… Что за хрень?!       Аместриец попятился, споткнулся и покатился с холма вниз. В полёте он задел правой рукой торчащий куст какого-то растения и ему стало больно. Точнее, ещё больнее, потому что рука саднила в пяти местах. Правда, волновало Элрика не это. Какого черта?! Парень быстро перевел взгляд на ладонь. Кожа. Просто кожа. Без шрамов, нет самого протеза, что заставило алхимика содрогнуться. Все это лишь ложь. Абсолютно точно. Стальной вскочил с земли и побежал прочь от пригорка, к дому, который должен был быть здесь. Точнее, быть его здесь не должно, потому как Эд на пару с Алом, сожгли его. Однако Элрик-старший хотел понять, что вообще происходит. Через пару сотен метров он остановился, тяжело вдыхая воздух. Почему-то бежать тут было сложнее, чем обычно. Дом все так же стоял на возвышении. Целый, большой, такой теплый… Эдвард затряс головой. Лучше бы он задумался о том, что происходит снаружи. Теперь все встало на свои места. Был тот, кто использовал на нем причуду, и непонятно, без сознания ли тот или сейчас избивает вырубившегося Элрика, если еще вовсе не убил. Хотя если это какие-то фантазии, что наиболее возможно, то будь алхимик мертв, то, как бы странно это не звучало, он был бы мертв, и сейчас ничего такого бы не могло происходить. Значит, как минимум, он жив. Может, напавший тоже без сознания. Однако как тогда отсюда сбежать? Может, можно использовать алхимию разрушения? Но зачем? И где? Может быть… Да ну нет, это совсем отбитая идея, вдруг все это кончится печально… Алхимик нахмурился. Надо срочно придумать что-то… — Эдвард! Господи, я тебя обыскалась, — Стальной застыл на месте. Такой знакомый, но забытый голос… — Три… М-мама? — шокировано произнес Элрик-старший. Триша тепло улыбнулась. — Конечно. Ты чего так испугался? Все в порядке, я ищу-ищу тебя, а ты сбежал куда-то, — она хитро прищурилась и подошла к Эдварду.       Перед глазами, словно кадры из фильма, промелькнули воспоминания. Триша смотрит, как он и Альфонс занимаются алхимией и радуется. Тут же она лежит у порога дома и не двигается…       Вот они с младшим братом рисуют круг преобразования человека… Искореженная, не-по человечески изогнутая рука тянется к оцепеневшему от ужаса Эдварду. Тот вжимается в стенку еще недавно родного дома, и рука создания безвольно падает на пол. — Какого черта?! — тихо пробормотал Элрик, пытаясь отогнать от себя ужасные заклинания. Он уже понял, что происходит, однако легче от этого не становилось. Мама этого, видимо, не услышала и продолжила: — Сейчас Ал подойдет, он пока Хьюза встречает, — Эдварду стало еще хуже. — Как Хьюза. — скорее утвердительно, чем вопросительно пробормотал государственный алхимик и вновь посмотрел на мать. — Ты не знаешь? — удивленно спросила Триша. — Так он нас с доченькой и женой навестить приехал. Элисия, кажется, девочку зовут. Она на нашем заднем дворе с Ниной играет. — Ниной? — добито просипел алхимик. — Ты прямо как Хоэнхайм, — Эдвард был до глубины души оскорблен таким сравнением, но накричать на Тришу, даже во сне, у него рука не поднималась. — Все время в кабинете сидит, а потом дивится происходящему, еле на улицу вытащила, — мать качнула головой куда-то в сторону, и, повернувшись туда, Эд увидел Хоэнхайма, который что-то делал на дереве. Какого хера?!       Элрик-старший уже направился к отцу, чтобы высказать хоть здесь (потому что непонятно, где это горе искать по всему миру) все, что он о нем думает (Хоэнхайма он не пожалеет и тут) как сзади кто-то крикнул: — О, Эд, ты тут! — ну конечно. Уинри. — Смотри, что мы с бабушкой смастерили!       Девочка (не девушка) выскочила прямо перед лицом Стального, и, как самое настоящее сокровище, протянула фотографию очередного протеза. — Бабушка сказала, что унести не даст и если я хочу ее показать кому-то, пусть к нам приходит. Ну ты ее знаешь, — беззаботно махнула рукой Рокбелл. — Вот честно, как только я заикаюсь о таком, она сразу сердиться начинает, говорит, «а что если кто-то по дороге забрать решит?», — Уинри притворно обиделась. — Карга старая! — воскликнула девчушка и рассмеялась. — Да ну, — несколько мрачно произнес Эдвард. — Да ну?! И это все, что ты смог ответить?! — теперь Уинри обиделась по-настоящему. Эдварда, правда, это не особо зацепило. — Нина! Смотли, кто плишел! — из-за угла дома Элриков выбежала Элисия и схватилась за штанину Стального (если его ещё можно так называть). — Привет, Элисия! — Уинри сразу переключилась с Эдвард на девочку, присела на корточки и погладила девчушку по голове. — С Александром и Ниной играешь? — Да! — Эдвард стал еще мрачнее. Только не снова… Алхимик мягко снял руку Элисии со своей штанины и медленно отошел назад. Рокбелл внимательно посмотрела на него и несколько удивленно спросила: — Эдвард, ты чего это? Испугался?       Вслед за Элисей выбежала Нина с Александром, и тут Эд уже не сумел стоять на месте.       Он развернулся и побежал прочь. Сзади Уинри с горечью кричала ему вслед, но Стальной не обернулся. Вымысел, точно все ненастоящее! И чего я там стоял?!       Парень бежал по полю, трава хлестала ноги, а сердце колотилось как бешеное. Уже далеко от дома он спрятался за большой валун и оперся о скалу, стараясь отдышаться. — Кому пришло в голову это создать? — с ненавистью прошептал алхимик и глубоко вдохнул. Приятный холод камня слегка успокаивал, но… — Что здесь делает скала?! — уже с удивлением произнес Эдвард и стал ощупывать скалу. Гладкая, холодная, и самое важное — реальная. Ну, насколько это может быть в фантазиях. — Какого хера?! — заключил Элрик.       Подняв голову, алхимик увидел вершину горы или даже гор. А в Аместрисе, насколько он помнил, таких высоких гор не было вовсе, особенно в Ризенбурге.       Стальной попытался использовать алхимию, однако не сработало. Что ж. Элрик стянул с себя ботинки — скала слишком гладкая, чтобы лезть вверх в ботинках, — и пополз к вершине, выискивая хоть малейшие царапинки. Левую ногу непривычно жгло холодом.       Выше, выше и еще выше… Черт! Эдвард испуганно стал водить ногой по скале, потому что под ним только что сломался выступ. Наконец найдя опору, он с облегчением поставил ногу туда и пополз выше. — Чертовски холодно… — он закашлялся и едва не упал вниз. — Эдвард! Ты чего это? — над алхимиком раздался тот голос, который он больше всего боялся услышать здесь. — Альфонс! — с ужасом воскликнул Элрик-старший. — Ты чего? — удивленно спросил Ал. — Полез непонятно куда, как ты тут еще не умер? Пойдем вниз, — с небольшим сомнением сказал Альфонс, посмотрев вниз. — Гоэнхайм наверняка волнуется, да и мама… Эдвард внезапно почувствовал облегчение. Это не Альфонс. Все это лишь одна большая ложь и фантазия. Он подтянулся на руках и вскарабкался на вершину. Наконец-то! Парень медленно подошел к краю (левую ногу все еще неприятно обжигало, но это даже слегка радовало) и слегка наклонился. С другой стороны этих массивных скал не было ничего, даже пустоты. Затем государственный алхимик обернулся к человеку, скрывавшемуся под видом брата. — Ты не Альфонс, — с облегчением и даже скукой сказал Эдвард. — Что? — человек удивленно посмотрел на Элрика-старшего. — Первое, не Гоэнхайм, а Хоэнхайм, — как яд сплюнув, произнес Котецу. — А второе, и самое важное, будь ты Алом, даже во сне, ты бы уж точно не стал оставлять меня на краю скалы висеть. Лицо человека неприятно сморщилось, и Эдварду стало несколько не по себе. Вроде маленький мальчик, а все же… — Печально, — эта холодная фраза заставила Элрика-старшего содрогнуться. От кого угодно он был готов спокойно выслушать что-нибудь подобное, но лицо младшего брата заставляло нервничать. И вот за такими мыслями он обнаружил, внезапно, что дышать ему нечем. Хотел было испуганно заорать ну или выругаться, в конце-концов, мы об Эдварде говорим, да вот воздух кончился. Выдать удалось лишь слабое шипение, что Элрику, естественно, не понравилось, и он попытался выкрутиться из мертвой хватки злодея. — Я хотел тебя тут подловить, но придётся поторопиться. — Кха… — Стальной попытался сомкнуть ладони. Безуспешно. Вот бы гад этот хоть болтал параллельно, можно было бы его отвлечь или просто проще было бы… Тогда Элрик уперся ногами в то невидимое нечто, которое держало его за горло, пытаясь хоть немного облегчить давление. Стало слегка легче, и Эдвард вновь попытался использовать алхимию. Учитывая то, как часто его руки разъединяют, надо уже придумать способ, использовать алхимию одной рукой. Правда, Стальному сейчас было не до размышлений о преобразовательных кругах и перчатках, потому что он-таки сумел вывернуться и рухнул на пол, откатившись подальше от нападавшего. Сейчас парень занимался тем, что жадно глотал воздух и кашлял. Однако злодей, который из облика Ала уже перешел в свой, видимо, обычный, худого и грязного мужчины, ждать пока Стальной надышится не собирался, и врезал по алхимику, да так, что у того в ушах зазвенело, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. И вот он уже снова висит в воздухе и хрипит в лучшем случае. Пол ушел из-под ног, и сражающиеся (хотя точнее было бы сказать, один сражающийся и другой помирающий) полетели вниз. Это заставило злодея отвлечься на секунду, и Эдвард облегченно вздохнул. В третий раз на эту ловушку аместриец попадать не собирался. Правда, сражению слегка мешал полет и пятна перед глазами Элрика, но последний старался не обращать на это внимания. Не получалось. Преобразовывать нечего, разве что опрометчиво кидаться на врага с оружием из собственной руки, а потом подыхать в муках без кислорода. Алхимика подобный план не прельщал, поэтому нужно было срочно соорудить что-нибудь другое. В моем распоряжении нога, рука и собственная одежда. Не густо. Но что имеем, то имеем. В голове Стального медленно, но верно стал созревать план, однако резкий и ужасно болезненный удар об землю заставил забыть обо всем, сосредоточившись лишь на восстановлении дыхания и попытках не блевануть кровью. Грудь болела, ноги тоже, о лице на пару со всей головой и говорить нечего. Однако усилием воли Цельнометаллический заставил себя подняться и попытался преобразовать почву под ногами. К сожалению, та отсутствовала. Выругался, сразу почувствовал себя легче и уверенней. Все же теперь он стоял, а значит, мог защищаться. Менять направление в неуправляемом полете та еще задачка. Не давая врагу напасть первым, Стальной ринулся напролом. И почти сразу упал от дикой боли в боку, однако почти тут же поднялся и бросился дальше, стараясь меньше обращать внимания на ужасно неприятное ощущение. Хлопком он преобразовал плащ в длинную веревку и швырнул в злодея. Тот перехватил ее на лету, но Цельнометаллический крепче уцепился за трос и точно полетел вперед. Резкий удар по лицу прервал импровизированную поездку. Эдвард уцепился за веревку зубами. Близко я… Веревка была уже не нужна, но Элрик все равно швырнул ее, как лассо, стараясь передавить шею нападающего. Вышло не очень, но алхимик вновь сомкнул ладони и преобразовал веревку в большую красную тряпку. Эта тряпка перегородила обзор врага на крохотную секунду, которой Элрик воспользовался. Преобразовав уже руку, он подскочил к мужчине и словил в лицо еще один удар. Сплюнув кровь, ударил по ногам, и злодей упал. Эдвард наскочил на него и зажал в тисках ногами. — Спокойной ночи, — прошипел Элрик и сильно ударил по шее. Враг наконец-то потерял сознание.       Стальной почувствовал облегчение и прикрыл глаза. Тяжело вздохнул и снова закашлялся. В глаза ударил яркий свет, и пришлось открыть глаза. Бетонный потолок. Значит, он уже вернулся из этого дурного сна. Ребра ужасно болели, во рту был неприятный металлический привкус, правая нога ныла, а голова раскалывалась, будто по ней топором вдали. Закашлялся. Парень с трудом поднялся и огляделся. В углу комнаты лежал нападавший. Он был без сознания. Вновь почувствовав боль в груди, Эдвард содрогнулся. Неужели… Неужели… Если бы я умер там? Он помотал головой. Задумавшись, парень уставился на злодея. Он не представлял особой опасности, но Цельнометаллический заключил злодея в земляной гроб, чтобы уж точно не выбрался. Правда, его взволновал тот факт, что герои могут решить освободить этого придурка, и хоть в ближайшее время он навряд ли сумеет доставить каких-нибудь сильных неприятностей, но все-таки… Элрик решил исключить такую возможность, поэтому на хирагане написал слово «злодей» (кандзи он не помнил, а писать их или читать для него была та еще задачка). Оставалось надеяться, что герои воспримут сей «шедевр» всерьез и как-нибудь да разберутся.       Хромая, Стальной поплелся дальше, в глубь здания, которое он уже ненавидел всей душой и даже больше, чем Хоэнхайма. Комнаты были однотипные, пустые, безжизненные, даже врагов не попадалось, хотя насчет последнего — Эдварда это вовсе не огорчало, потому как он был не уверен, выстоит ли еще после такой долгой нервотрепки во сне и, кажется, пары-тройки сломанных ребер. До ужаса хотелось спать, чтобы хоть как-то придти в себя, однако сон во вражеском логове звучит как подпись смертного приговора. Правда Стальной уже настолько вымотался, что на всех ему было просто плевать, и в итоге, найдя более-менее удобный угол, он привалился спиной к стене и моментально отключился. О мерах предосторожности он забыл, или ему просто было лень — сказать сложно. Однако хоть в этот раз ему повезло, и проснулся он точно там же, где и отрубился, причем никакие полу-львы или полу-гориллы прибить его не пытались. Почему-то Эдвард не сомневался, что тут такие есть. Ну или не тут.       Поспал он не слишком долго. Правда, после этого ну максимум получасового сна убивать захотелось меньше, да и усталость подысчезла.       Вспомнив, что он, вообще-то, на важной спасительной операции (Элрик надеялся, что она еще не кончилась и он не продрых все ее время), алхимик заставил себя отклеиться от нагретого местечка и пойти дальше. Где он, аместриец не знал, а с момента его прошлого и не слишком радужного (хотя это с какой стороны посмотреть) пробуждения он заблудился еще сильнее. Оставалось лишь положиться на интуицию, которой алхимик не слишком доверял, или на органы чувств. Последнее означало, что переться ему придется еще дольше, прислушиваясь к каждому шороху и обращая пристальное (почему-то это слово рассмешило Стального) внимание на каждую смутную тень в каком-нибудь облупленном углу. Это раздражало, причем сильно, однако другого варианта для себя Эдвард не видел. В таком состоянии наткнуться на еще одного противника, и исход может быть весьма печальным, и не только для этого самого противника.       Но долго так не продлилось. К великому сожалению и дикой ненависти алхимика, на врага он-таки напоролся. Да еще и на, кажется, местного главу. То есть, на Чисаки. — Ебаное дерьмо… — мученически выдавил он. Комната с Чисаки выглядела херово. Такое ощущение, что сначала здесь прошелся целый аместрийский полк, состоящий из одних Огненных алхимиков, а затем еще и Стальной умудрился здесь посражаться. Короче, видок у сего архитектурного сооружения был так себе. Так мало того что здесь все было в острых, как копья, земляных шипах, вдобавок позади подоспевшего секунды две назад Элрика валялся избитый Мирио. Он зашевелился. — Элрик… — Ремиллион закашлялся, прижимая к себе девочку. Стальной бросил на нее быстрый взгляд, но потом пригляделся повнимательнее. Это она! Та, за которой мы пришли! Но черт подери… Эдвард застыл на месте. Да ну нет, — со страдальческим лицом подумал парень. Чисаки. Он ведь… Да пошел он в жопу. Лучше бы я в Аместрисе остался и всяких Шрамов обезвреживал. Чесслово, проще было бы. — Элрик-кун! — и Мидория здесь. Эдвард немного расслабился. Трое на одного? Шансы выжить выше. Да и если брать в расчет то избиение (скорее алхимика, а не Чисаки) во время тренировочного патруля, то может даже и продержутся дольше пяти минут. Было бы хорошо… — Элрик-кун, как ты сюда попал? Здесь такой кошмар творился! — Изуку подбежал к алхимику. Да, выглядит тут все уж точно не радужно… — Твоя помощь нужна, до ужаса просто. Ты же поможешь? — испуганно закончил парень. — Нет блять, я сюда пришел Чисаки подразнить, расскажу ему пару тупых анекдотов, вот мы с ним поржем, — нервно огрызнулся Эдвард. — Ты думаешь, я для этого приперся через все сраное здание? Конечно я вам помогу! К чему вообще был этот вопрос херо… — на последнем слоге зданию снесло крышу. Стены, которые выглядел будто их моль поела, рухнули, и теперь тут были сплошные руины.       Стальной сипло от неожиданности выругался и по привычке встал в бессмысленную боевую стойку. Над Ремиллионом, Деку и Стальным алхимиком возник Кай Чисаки. Казалось, что он висел в воздухе, но это был лишь земляной столб. Легче от этого не стало. И что теперь делать?!