Наравне?

… Чтоб я еще хоть раз соглашалась на такие приколы без полного выяснения обстоятельств. Натягивая поглубже легкую светлую ткань на лицо, закрываясь тем самым от жары, я пыталась найти на территории аэропорта обещанный транспорт, с которым меня должны были встречать представители Рубисского музея. Транспорт, как назло, не находился, солнце становилось все жарче, входя в зенит, а я чувствовала, как, вернувшись в Стэллис, буду агрессировать на каждого, кто заикнется про «новый опыт» или «незабываемые впечатления». А ведь ничего не предвещало беды: вернувшись тогда на кафедру после тяжелой пары, со студентами которой никогда не удавалось находить контакт, из-за чего приходилось задерживаться, я просто застала картину, как весь наш коллектив уже разбивался на группки и готовился к целому турниру по «камень-ножницы-бумага», и, подумав, что это на получение премии, вклинилась без предварительной разведки. Это уже потом выяснилось, что ставки были покруче ожидаемого, выигравшего ждали завистливые плевки в спину, а для меня так вообще лучше было не участвовать изначально. На кону оказалась пятидневная командировка в Хаймит ради встречи с одним из специалистов в изучении древних иероглифов — и для меня, не любящей особо ни историю, ни высококультурные разговоры, ни, тем более, жару, которой тот регион славился, было проще сразу сдаться, скинуться с участия и не отсвечивать еще хотя бы год, до повышения квалификации с должности ассистента. Но, увы. Заведующая кафедры была, как всегда, принципиальна, сказав, что раз выиграла, отвертеться не получится, поэтому пришлось терпеть отовсюду шипящее «как здорово, будет ценный опыт, получишь незабываемые впечатления и практически недельный отпуск», за которым явно читалось… богатое профессиональное использование запасов нецензурной лексики на профильных языках, и оплакивать свою судьбу где-то в уголке. Наконец завидев нечто, напоминающее табличку «Для университета…» и дальше едва разборчиво, я ускорила шаг, поправила выданный именной бейдж, идентифицирующий меня как посла доброй воли и несчастного выигрыша, и произнесла:  — Здравствуйте, вы от Рубисского музея? Я Виктория Имрэ, преподаватель Стэллиского университета, рада встрече с вами… *** Путь до точки назначения прошел пусть в несколько неловком, но обмене информацией, потому что парень, приехавший встречать меня, явно не имел обширной практики в английском, а мне с трудом приходилось угадывать смысл за тяжелым акцентом его родного наречия. Пока мы ехали по пустыне, в основном говорил он, рассказывая, как к ним недавно приехали туристы, тоже из Стэллиса, активно помогая волонтерской деятельностью и участвуя в раскопках, и, судя по всему, чтобы поделиться всеми впечатлениями, пришлось бы проехать тот же маршрут еще раза два. И все ведь началось просто с того, как я сказала, как хорошо ехать с работающим кондиционером и разбирающимся гидом — в тот момент он и вспомнил, как их последние гости чересчур доверились навигатору, который, как после оказалось, вел их по кругу. И завертелось… но это было даже к лучшему. Между необходимостью слушать, прорываясь сквозь толщу неприспособленных к английскому звуков, и говорить, волоча язык в температуры, несовместимые с жизнью, я всегда выберу первое, закаленная студенческой практикой и опытом, тянувшимся еще с Будапешта. Возможно, мне бы стоило навострить уши еще тогда на подобную случайность, но я благополучно отказалась от этого, балдея под спасительными потоками прохладного воздуха. С температурами, превышающими отметку в тридцать градусов Цельсия, у меня всегда были напряженные отношения, особенно когда выяснилось, что именно мое везучее поколение застало аномально разгорячившийся климат родного города. Нелюбви к жаркой погоде также способствовали родители, не признававшие кондиционеры как явление и включавшие дома исключительно старенький барахлящий вентилятор на общую комнату. Летом можно было выжить только ночью и с открытыми окнами, а на улицу выходить исключительно при крайней необходимости, хотя с переездом и стало немного проще, так как перепады температуры были меньше, а лето — прохладнее, лишь изредка забираясь выше терпимого. И пусть этот опыт также закалял, но при возможности я предпочитала не использовать подобный скилл, ограничиваясь комфортными показателями погодных условий. Кстати, если вспомнить, как-то родственники упоминали, что у меня и аллергия на солнце была в детстве…  — О, а вот и наш музей! — прервал мои размышления Юджин, если я правильно запомнила, и указал на алеющую точку на горизонте. Ух ты, а из нее неплохой ориентир, оказывается, видимость прямо на десятку. — Еще минут десять, и мы будем на месте.  — Десять минут? — удивилась я, еще раз оценивая расстояние. Странно, больше похоже на пять…  — Если не пятнадцать, — усмехнулся тот в ответ. На секунду возникла перед глазами картина, где все пройденное расстояние преодолевалось бы мною пешком.  — Как хорошо, что мы на машине, — повторилась с твердой убежденностью я, и парень слева заливисто рассмеялся. ***  — Так вы прибыли как представитель филологической кафедры? — переспросил мужчина, на попечении которого меня и оставили, когда все формальности были улажены, куратор музея — добродушный дедушка, действительно любящий свое дело, — выделил на проживание одну из подсобных комнат для персонала, а меня познакомили с профессором Урсо — тем, ради кого я сюда приехала «для обмена опытом и передачи впоследствии университету ценных материалов». — По правде говоря, я скорее ожидал кого-то из историков, готовился даже пару тематических лекций дать…  — Это долгая история, — усмехнулась я про себя, вспоминая, как буквально седела на глазах коллег, когда меня посвящали в подробности. — Если я правильно помню, то представители исторического факультета действительно чуть не передрались за право приехать сюда, но в итоге наша глава настояла на том, что мы предоставляем курс по языку Хаймита, ведем факультатив истории его создания, а в конце задавила банальным престижем. А, — сообразив, перед кем выдаю такую информацию, я осеклась, тут же извиняясь. Чертова жара, совсем мозги поплавила: — простите, пожалуйста, я…  — Не нужно таких формальностей, — фыркнул тот, явно веселясь с моей реакции. Ну, да, признаю, я тот еще клоун, за последнее время — еще и почти профессиональный. — Виктория, верно? Тогда, раз уж вы явно не входите в мою сферу научного интереса, как насчет того, чтобы в эти несколько дней помочь мне с некоторыми общими поручениями? Заодно ознакомитесь поближе с бытом и повседневной культурой, а я сделаю вам скидку за приложенные усилия, не став третировать специфичным материалом. Хотя, признаю, что с удовольствием бы поделился содержанием и особенностями попавшего ко мне дневника…  — Погодите, я согласна на поручения! — воскликнула я, на секунду испытав священный, как те записи, ужас от раскрывающихся перспектив. Мой мозг был не готов воспринимать что-либо, касающееся античных языков, без предварительного ознакомления с тем, что меня ждало, в теории. Хотя бы длиною в пару месяцев, если не больше… ***  — Лучше б я соглашалась на усиленные лекции, — пробурчала я, широкими шагами, словно это быстрее приблизит меня к цели, направляясь на местный рынок. — Да хоть древние письмена в полном объеме изучать было бы и то легче, чем выходить каждый раз под это греб… Не успела я договорить, снова натягивая поглубже скрывавшую голову ткань и следя взглядом за пальцами, как в поле зрения мелькнула серебряная вспышка. Подозрительно знакомая, причем, за последние пару лет. Мозгу потребовалось пару секунд на то, чтоб сообразить, где он мог встречать такой отблеск на волосах, а, когда до меня дошло, его источник уже скрылся — то ли в толпе, то ли в одном из зданий неподалеку. Странное чувство жути заставило вздрогнуть, словно от холода, несмотря на палящую жару.  — … Показалось? — едва слышно произнесла я, пробежавшись глазами по окружению еще раз. В конце концов, не бывает же таких точных совпадений, а то мог быть и не Вин вовсе — мало ли было людей с таким цветом волос, да и я вскоре, с такими приключениями, обзаведусь похожим оттенком, особенно если продолжу встревать, куда не надо. Осмотревшись еще раз и убедившись, что произошедшее — максимум моя зрительная галлюцинация, я едва ли не бегом отправилась дальше, изнывая от жары и молясь найти повод вернуться в Стэллис досрочно. ***  — Ну что, Виктория, как вам впечатления от местности? — поинтересовался между делом профессор, пока я по его просьбе искала нужный фолиант среди множества полок. — Нравится в Хаймите? … Ну и как на такое отвечать? «Простите, но я готова тут сдохнуть»?  — Здесь по-своему здорово — обязательно, вернувшись в Стэллис, поищу побольше о местных традициях, — осторожно начала я, надеясь не напороться на мину. — Но жить здесь — явно не для меня, потому что не переношу большое количество солнца.  — Да, у нас тут его в избытке, — хохотнул мужчина, принимая из моих рук искомое. Похоже, ответ его устроил. — Жаль, что у вас нет транспорта или знакомых здесь — побывала бы хоть в руинах Хессу или Мьене, наших главных достопримечательностях. Приехать в Хаймит и посетить только один музей… Ничего, ничего — мне и тут хорошо, пока наружу не выгоняют. На этой жалостливой ноте нас и прервали осторожным стуком в двери.  — Кто это там? — поднял он голову на звук. — Постойте пока здесь, Виктория, я сейчас, вряд ли это надолго, — последние слова уже звучали отдаленно, пока профессор спускался на первый этаж, встречать незваных гостей. — Ох, так это вы, ребята, рад видеть вас! Я как раз готов передать дневник, почти все расшифровано, можем подняться за ним наверх. Кстати, у меня как раз гостит сейчас девушка, тоже из вашего города — не желаете познакомиться с ней? — послышались приближающиеся шаги — видимо, вся компания действительно поднималась по лестнице — и я невольно отошла к выделенному мне на ближайшее время креслу, надеясь выглядеть непринужденнее и подавить противное чувство, будто я прекрасно знаю, кого сейчас увижу. Оно, к сожалению, не подвело — а вот ноги, если бы я продолжила стоять, очень даже могли сдать от накатившего нервоза.  — А вот и закономерность, — под нос проговорила я, осматривая посетителей. — Привет, Роза, здравствуй, Люк, — не ожидала вас тут встретить. ***  — Значит, Вин, тоже здесь, да? — почти обреченно переспросила я, когда мы с девушкой остались вдвоем в небольшом закутке снаружи. Профессор добродушно дал увольнительную, узнав, что мы знакомы, заявив, что это прекрасная для меня возможность, Люк предпочел не вмешиваться в разговор, а вот Роза захотела составить хоть ненадолго компанию, чему я несколько обрадовалась — правда, из собственных соображений.  — Да, — кивнула она в ответ, и я резко захотела побиться головой об стенку — так, для того, чтобы вбить себе мысль, что иногда все же стоит для разнообразия не скидывать все на паранойю. — Мы, вместе с еще несколькими ребятами, прибыли сюда по одному общему делу, но через пару дней уже будем ехать обратно.  — В среду, на пятичасовой рейс? — не дав себе задуматься, произнесла я.  — Точно, на пять вечера. А ты откуда знаешь? Да так — чувствую, как прогрессирует клоунская репутация.  — Меня отправляют тем же рейсом обратно, — усмехнулась я, уже предвкушая, как все те несколько часов полета буду превращаться в сплошной срывный нерв. — Если только вы не летите бизнес-классом, полагаю, что и по местам будем не так далеко, — «как хотелось бы» — но подобное окончание озвучивать совершенно не стоит, потому что Розы эта фраза точно не касается. А вот меня и Вина с того момента перехода на сокращенно-волнующее «Тори», после которого я старалась красиво стираться из виду, как только он появлялся на горизонте, — очень даже. Сначала я думала, что это просто оговорка, призванная отпугнуть того несчастного пижона, после повторенная под влиянием момента, и не особо прониклась, отходя от прилива адреналина и непривычно выставленной напоказ агрессии. Потом задумалась, начиная сомневаться в собственных выводах и постепенно осознавая, что, возможно, буду получать микроинфаркт каждый раз, как буду слышать не полное «Виктория», к которому уже привыкла. А после, на следующий день, когда он сказал «Тори, все в порядке после вчерашнего? Больше никаких проблем не возникало?»… Скажем так — реакция, которую я испытала в тот момент, реально вынуждала меня шарахаться при одном только упоминании его имени. И теперь, когда мы неожиданно практически столкнулись спустя… три недели, кажется, почти успокоившиеся нервы снова начали буянить, требуя опять досрочного возвращения в Стэллис, пожизненной возможности не контактировать вообще ни с кем и проживания в изоляции до конца своих дней. И ведь наверняка за тем обращением ничего не стоит, а я зря себя все это время себя накручивала, но… Осознав, что пауза затянулась, Роза уже минут пять выжидательно смотрит на меня, а в поле зрения снова замаячил Люк, я состроила виноватое выражение лица и произнесла:  — Прости, совсем тебя не расслышала, задумавшись. Повторишь, пожалуйста? Девушка как-то странно хмыкнула, но ничего не сказала в оправдание, вместо этого говоря:  — Мы с Люком сейчас собираемся вернуться в Мьен, поскольку закончили со всеми делами здесь, и можем взять тебя как попутчика. Обещаю, если что, лично отвезти обратно, а профессор, думаю, будет не против оставить тебя на наше попечение до вечера. Что скажешь? Что тут говорить — несмотря на всю мою нелюбовь к жаре, которая снова действовала на нервы и давление, было бы действительно жалко не повидать Хаймит хотя бы чуть-чуть, раз уж выдалась такая возможность. Возможно, даже удастся не попадаться на глаза Вину, проведя это время только с Розой или еще кем-то из ее компании. Хотя, кого я обманываю.  — Дай мне тогда пару минут на сборы — обещаю сильно вас не задержать. ***  — Ого, — только и смогла выдохнуть я, разглядывая махину, в которую уже запрыгнул Люк, заводя мотор. Никогда до этого не каталась на джипе, что уж говорить про разновидности с открытым верхом. В сравнении с машиной, на которой добиралась до музея, так и вовсе ни в какое сравнение. Опасения вызывал только один момент.  — А меня точно не выкинет оттуда на каком-нибудь проблемном для езды участке? — нерешительно поинтересовалась я у Розы — девушка как раз садилась на переднее пассажирское. Она только посмотрела на меня озадаченно, после чего рассмеялась и ответила:  — Да все будет в порядке! Давай же, садись быстрее, иначе так и не успеешь ничего увидеть.  — Ладно, — сомнения все еще не хотели покидать меня, напару с мнительностью, но, тем не менее, я смогла заставить себя неуклюже забраться в салон. Тут же руки потянулись искать хоть какую-то опору, но дверь была в моем представлении не самым надежным вариантом, обхватывать сидение спереди было, как минимум, неудобно, и единственным подходящим вариантом оставалась только перекладина, расположенная выше. Захотелось нервно сглотнуть, понимая, что предназначена она явно не для сидячего положения.  — Да не бойся ты так, — добродушно улыбнулся Люк, явно забавляясь моему поведению, наблюдая за реакцией через зеркало заднего вида. Опять-таки, клоунада высшего пилотажа, пора получать диплом за свое искусство, — можешь спокойно подниматься. Уверен, что через пару минут тебе будет вряд ли до страха — взамен гарантирую, что буду ехать максимально осторожно. Неуверенно кивнув, я действительно сменила положение на стоячее, хватаясь покрепче за перекладину, и мы наконец стартовали с места, навстречу новой для меня локации. Поначалу я предпочла уйти в игнорирование, резко зажмурившись, когда машина тронулась с места. Но, стоило ощутить, как угроза жизни действительно отсутствует, один глаз нерешительно приоткрылся, и…  — Вау. Накрывшие меня ощущения действительно стоили своего риска. Ударивший в голову адреналин помогал неосознанно стальной хваткой продолжать держаться за поручень, пока я рассматривала окружающий нас пейзаж, пусть и состоявший сплошь из дюн, но при этом все равно имевший свое притягательное очарование. Импровизированное укрытие для головы, наскоро связанное из купленного специально для поездки шарфика, слетело под встречными потоками воздуха вниз, а полы легкой ткани белесым шлейфом развевались сзади, создавая ощущение невесомости. Теплый воздух, бивший в лицо, совершенно не вызывал дискомфорта, и даже раздражающая жара отошла на второй план — а ведь за все время нахождения в Хаймите именно она всегда выступала основной проблемой, сдерживающей меня, отгоняя все остальные ощущения. Ребята спереди только с весельем посматривали на меня время от времени, и я мысленно дала себе обещание поблагодарить их, как только доедем. Особенно Люка — удивительно, как только со второго-третьего нашего непосредственного столкновения он смог понять правильное направление моего переживания и подтолкнуть к решению — я была именно из тех, кому страшно начать, но, если задать возможность, то сложно остановиться. В какой-то момент действительно захотелось, чтобы этот миг длился вечно — а еще закричать от переизбытка эмоций, но это было бы уже слишком. Но в Мьене мы были по итогу уже минут через пятнадцать, — на секунду меня пробрало, представив, как пришлось бы преодолевать этот же отрезок пешком, еще и по песку, — все хорошее рано или поздно заканчивается, а еще на подходе я заметила слишком знакомую фигуру, которая явно просто хотела встретить этих двоих и уж точно не ожидала внепланового попутчика вроде меня. Чувствуя, как потихоньку спадает ощущение эйфории, уступая место уже привычному нервозу, к полной остановке я почти пришла в себя, выбираясь из джипа на нетвердых ногах, и тут же была перехвачена Вином за руку после короткого удивленного «Тори?», когда он узнал меня. Едва успев крикнуть Люку и Розе «спасибо, что подвезли, скоро увидимся», пришлось концентрироваться на том, чтобы не споткнуться, и на периферии рассматривать прилавки базара, мимо которого мы и неслись. А ведь выглядело действительно неплохо, с удовольствием бы осмотрелась повнимательнее… Размышления прервались переходом в тень одного из зданий, скрывшимся за преградившей путь рукой потоком людей и непривычно беспокойными интонациями Вина, в которых читалось нечто большее, чем простая взволнованность неожиданной встречей:  — Что ты тут делаешь? От всех вышеперечисленных вкупе факторов захотелось икнуть и спрятаться от чужого взгляда. Дрожащими руками решив вернуть на голову шарф, — на секунду, кажется, даже уловила нечто в его глазах, напоминавшее осознание, — я нерешительно начала:  — Я по рабочей командировке здесь, от нашего университета. У них договоренность с Рубисским музеем и исследовательским центром при нем, по которой они делятся информацией, где я попала под раздачу как посыльный. Я всего на пять дней, и то, три из них практически прошли, — часто останавливаясь в речи и подсознательно понимая, что мне не поверят, если не буду держать взгляд хотя бы на лице, я выдала желаемую информацию, на которую он вздохнул — в некоторой мере, как я поняла, облегченно. Что, черт возьми, происходило во время их дела, что он был так насторожен? Проговорив под нос нечто похожее на «вот как», он убрал руку, заграждавшую путь и обзор на улицу, и немного отстранился, восстанавливая комфортную дистанцию. Не став комментировать, я слегка сменила положение, скрестив руки перед собой и облокотилась поудобнее на стену за собой. Молчание, так молчание — заодно поможет обоим переварить произошедшее. Постепенно успокаиваясь, я решила пока перевести взгляд на видимый участок улицы, наблюдая за чужими перемещениями. Вот кто-то выбирал для себя специи у одного из прилавков, вот кто-то с видимым усилием перетаскивал корзину, еле избегая столкновений, вот отдаленно знакомое лицо пронеслось почти рядом с нами, направляясь в ту же сторону, откуда мы пришли… Чувствуя, как растворяюсь в царившей рядом суматохе — видимо, профессор, слушая потом о моих впечатлениях, скажет, что я чересчур серьезно отнеслась к тезису «проникнуться Хаймитом», — я полностью переключила внимание с собственных ощущений и практически не обращала то на Вина, даже потеряв его из поля зрения из-за закрывающей обзор ткани. Неудивительно, что потом пришлось возвращаться в реальность после упущенного момента, когда он взял меня за руку. Все сдерживаемые смущающие воспоминания, как по команде, тут же напомнили о себе. Видимо, восприняв короткую дрожь на свой счет… хотя, да, правильно, так и надо, Вин начал:  — Прости за подобную грубость, Тори — я просто действительно не ожидал встретиться при таких обстоятельствах, тем более, в другой стране и в настолько… неподходящий момент. Ты имеешь полное право злиться на меня, это будет вполне закономерно…  — Я не злюсь, — тут же покачала я головой, — просто… ты ведь все равно мне не можешь рассказать, да? Вин только виновато улыбнулся.  — Это не моя тайна — по крайней мере, не сейчас.  — Значит, это что-то достаточно серьезное, поэтому твоя реакция становится вполне обоснованной. Просто… — я снова повернулась обратно, разглядывая проходящих мимо нас людей, — решила отвлечься на то, ради чего и приехала с ребятами — увидеть от Хаймита чуть больше, чем улицу Рубис, нескольких исследователей и аэропорт с его прилегающей территорией. И, хочу сказать, что их темп жизни очень успокаивает, пусть Стэллис и сам считается не самым крупным или оживленным городом. Другие заботы, другие люди, другой ритм… возможно, несмотря на мою нелюбовь к такому климату, я бы согласилась побывать здесь как-нибудь подольше. Не сейчас — через несколько лет, как минимум, — пока говоришь об отвлеченном, проникаясь, то действительно забываешь про те три недели, проведенные в суеверном ужасе перед собственной реакцией. Даже находясь сейчас в непосредственной близости от Вина и ведя с ним диалог — точнее, монолог с редкими комментариями — я не чувствовала того же смущения или желания сбежать, чувствуя, что обращаюсь не к нему конкретно, а просто озвучиваю мысли. Будь передо мной он, Роза, кто-то из родителей или хоть ректор, складывалось ощущение, что я бы сейчас обращалась к ним одинаково отрешенно, после делая паузу и просто погружаясь обратно в атмосферу. Что ж, Хаймит добивает физически, но хоть ментально позволяет разгрузиться, уже хорошо.  — Тогда могу я составить тебе компанию в знак извинения? — поинтересовался Вин, почти ожидаемо. — Мы здесь уже пару недель, так что ближайшие регионы изучили вдоль и в поперек — от Мьена до подземелий Иты. Едва сдерживая улыбку на свои мысли, я только сказала:  — Иного от вас даже не ожидалось. Конечно же, я не против — только предупредим сначала Розу и Люка. Иначе они так и будут думать, что ты меня похитил, а им потом придется объясняться с профессором Урсо насчет моей пропажи. *** Успешно появившись под очи ребят и клятвенно заверив, что все со мной хорошо, а Роза может с удовольствием захватить мою компанию на следующий день, мы уже неспешно на этот раз шли по главной улице суетливого Мьена. Пользуясь тем, что базар все еще был открыт, пусть некоторые уже и начали сворачивать свои прилавки на сегодня, я постоянно вертела головой из стороны в сторону, словно впитывая окружающие детали в себя. Покупать что-либо особо не хотелось… ладно, я просто была сильно ограничена в финансах и боялась сорваться ради какой-то вещи, которая могла мне даже не понадобиться потом. Да и разве главная ценность путешествий — не во впечатлениях? Велик ли смысл от фотографий или стандартных сувениров, которые могли исчезнуть снова в любой момент… Передвигаться в умиротворенной тишине, пытаясь отложить в памяти каждый миг, было куда приятнее бессмысленной погони за «тем самым доказательством».  — Раз уж мы закрыли более насущный вопрос, может, тогда скажешь, что это было три недели назад? Всю умиротворенность сняло, как рукой, в тот же момент. Черт.  — О ч-чем это ты?  — О том, — о нет, я уже видела, как на его лице появлялась знакомая хитрая улыбка, — что тогда я как раз хотел тебя окликнуть еще раз после утренней встречи, но ты тут же развернулась в другую сторону, хотя пара обычно проходила как раз в кабинете, мимо которого я проходил. А потом всю неделю до моего отъезда на предложения пообедать вместе отнекивалась разными делами, во время которых часто проходила рядом без особой спешки, описываемой в сообщениях. Тори, что это было? О, а вот и контрольный в воздух с предупредительным в голову.  — А то ты сам не догадываешься, — смущенно пробурчала я, готовая спихивать наверняка покрасневшее лицо на жару. И пофиг, что надвигался вечер, а температура воздуха стремительно падала. — Как будто ты не сопоставил события сразу же или даже предвидел заранее, наслаждаясь шоу. После такого точно пора получать диплом высшего клоунского, говорила же.  — Мне нужно услышать ответ прямо. Или так и буду повторять твое имя, пока не скажешь, в чем дело. Тори. Тори, — вот же черт, да это откровенное издевательство! Не готовая продержаться еще на первом десятке, я практически сразу сдалась, признавая:  — Да, да, да и еще раз да, Вин Рихтер — я смутилась из-за данного мне прозвища! Меня так даже родители не называют, поэтому это, — я снова дернула на лицо уже явно настрадавшуюся ткань, которая наверняка скоро порвется, — для меня впервые, когда кто-то обращается ко мне как к «Тори». Дай мне еще немного времени, и я обещаю привыкнуть.  — А как обращаются к тебе родители? — видеть его сейчас я не могла, но вот слышать довольные интонации в голосе с примесью любопытства — вполне. Фыркнув, пытаясь сбить этим напряжение внутри, я отозвалась:  — Вика. Это сокращение на более славянский манер, если можно так выразиться, которым пользовались практически вся наша родня. На какое-то время повисла небольшая пауза, после которой прозвучало:  — Мне кажется, что «Тори» подходит гораздо больше — с ним возникают более близкие к тебе ассоциации. *** Собственно, на этом наше общение более-менее стабилизировалось. Когда пришло время возвращаться, от профессора Урсо я получила обещанные материалы и одну из книг его коллекции в личное пользование, от Розы, которая таки перехватила мою компанию вплоть до конца нашего пребывания, — пребывание в одном из оазисов, деревне Ита, и на раскопках неподалеку, где мы даже поочередно попытались в команде пройти несколько маршрутов, разыскивая артефакты. Как выяснилось, навигатор из меня фиговый, зато под чутким и наверняка опытным руководством девушки даже мне повезло выловить пару интересных безделушек. Она же параллельно тогда делилась некоторыми деталями их приключений, которые вряд ли касались их дела — во всяком случае, я надеялась, что не услышу того, что мне бы не предназначалось — и уже более подробно и живо рассказала о том, как они добирались до Мьена впервые. После этого, в последний вечер перед отъездом, когда Вин согласился побыть для меня водителем до улицы Рубис, я знатно подтрунивала над ним, припоминая тот эпизод и наслаждаясь маленькой местью, видя его раздражение. Никому не обязательно было знать, даже мне, что этим глушились восторженные визги от образа Вина за рулем, а уж с перспективы пассажирского сидения рядом… А вот в руины Хессу мы уже не попали, поскольку те были как раз закрыты для посещения из-за непредвиденных обстоятельств. Особой грусти я не испытывала, на самом деле, а вот отводимые в сторону взгляды при упоминании достопримечательности непрямо намекали, что лезть в эту тему тем более не стоит. Поэтому, когда пришло время устраиваться в своем месте в самолете, я чувствовала, что путешествие все же удалось, и у меня не оставалось о нем сожалений — только усталость от переизбытка эмоций и необходимости строить из себя живчика под убивающей жарой, с которой хотелось только прилечь раз и навсегда где-нибудь в спасительном теньке. Коротко порадовавшись, что соседей особо не будет, а ребята все-таки обосновались в бизнес-классе, я провела весь период обратного путешествия в состоянии дремоты, восстанавливая силы и подпитываясь прохладой салона, в котором, о боги, работало кондиционирование. Во время перелета ощущались лишь несколько вещей: незначительная турбулентность, знакомое короткое поглаживание по голове и появившаяся небольшая тяжесть от свертка. Обнаружив внутри несколько пузырьков со специями, было нетрудно угадать адресанта, а учитывая связанные с вечерним базаром воспоминания — решить, что тем лучше стать постоянным напоминанием, чем бесславно уйти на мои несчастные кулинарные эксперименты. В конце концов, произнесенные тогда слова и закрепившееся «Тори» для меня неразрывно связались с отступающим зноем, приятной взволнованностью и пряным ароматом, витавшим в воздухе Хаймита.