Наравне?

— Да, мам, — без интереса отозвалась я — на данный момент внезапный звонок посреди рабочего дня меня волновал заметно меньше, чем стопка из тестов, которые некоторые группы были вынуждены сдать. Это с одной стороны кажется, что там нефиг делать — но если открыть раздел с прописями или ответами открытого характера… — Я буквально на пару минут, много времени не займу, — послышалось в наушниках. В голове тут же возник вопрос, чего это она, — обычно ее не заботила длительность нашего разговора, — так что на всякий случай посмотрела на время. Половина второго… точно, в это время как бы пары в самом разгаре. Не став никого разубеждать, тем более, что я действительно была занята, я просто произнесла «угу, хорошо» и перешла к следующей работе, уже готовясь отмечать правильные ответы… — Твоей двоюродной сестре сегодня сделали предложение. Рука зависла буквально в паре миллиметров от бумаги. — Серьезно? — переспросила я, не веря своим ушам. Учитывая, что о ней что-либо я узнавала действительно раз в несколько лет из-за того, что при отъезде наши семьи сильно рассорились, было странно осмысливать донесенные новости. А если еще учесть, что она младше меня года на два… — Да. Уже договорились, что свадьба будет в конце сентября, так что нужно заранее распланировать, кто будет присутствовать. Мы с отцом… — я уловила нерешительный вздох, — скорее всего, поедем туда — в конце концов, такое значимое событие нельзя пропускать. В голосе так и было слышно скрытое «если уж мы решили, то ты точно должна отправиться». И обычно это бы срабатывало вполне успешно, но… — Тогда это без меня. У меня на этот счет другие мысли, которые теперь я вполне могла озвучить. — Мы с Каталиной практически не общаемся, считай, незнакомые друг другу люди, а вот вы с ее родителями — совсем другое дело. Тем более, что отлучиться по такой причине в университете достаточно проблематично, да и на студентов плохо повлияет перерыв или смена обстановки в самом начале, поэтому я вряд ли смогу поехать. Уже услышав назревающее недовольство в ответном «но», я поняла, что придется идти с козырей, или меня попросту задавят авторитетом и глубокомысленным «надо хорошо себя показывать перед родственниками». Вин, прости. — И еще у Вина как раз день рождения в конце сентября. Я не могу так просто пропустить подобный день. Возникшая после осечки пауза дала понять, что ход был удачным. Еще бы — между необходимостью показаться на людях и возможностью, что дочь сама скоро может сыграть свадьбу, если все пройдет гладко, для мамы куда приоритетнее принять второе. И мне же лучше не разубеждать ее в этом, если не хочу снова выдворять подсылаемых «кавалеров». — … Ну, допустим. Еще поговорим об этом позже. — Конечно, — кивнула я себе, уже понимая, что мы вряд ли вернемся к этой теме. Эти слова больше были привычкой, чем обещанием, потому что с переезда мы начинали все меньше напоминать друг другу о своем существовании, и, как раньше, начатая днем тема не будет подниматься во время общего ужина. Попрощавшись, я снова услышала, как в динамиках тихо заиграла прерванная Run BTS, но мысли от работы были уже далеки. Откинувшись назад, я посмотрела на тот кусочек неба, который было видно из окна с моего ракурса, и одними губами повторила вертящееся в голове слово. Свадьба. Что бы там кто не говорил, я никогда не видела себя в браке — что уж там, даже в отношениях сложно было представить свою клоунскую персону, уживающуюся характером с кем-то еще. Да и, шутки в сторону, когда человек в подавляющее большинство времени занимается только подавлением своих эмоций, ожидать, что он для кого-то будет раскрываться на все сто, мягко говоря… проблематично. Но, когда вокруг начинают все чаще говорить на данную тему, чувствуешь себя странно — словно что-то намекает тебе, что ты должен пойти именно по этой скользкой дорожке. И все равно, что те же люди вокруг потом с наибольшей вероятностью будут жаловаться с утроенной частотой на проблемы дома из-за того, как часто возникают конфликты с «любимым» человеком. Моя семья, пусть и живет относительно спокойно, для меня является особым примером того, почему я бы не хотела вступать именно в отношения подобной перспективы. Если уж я время от времени страдаю от собственной поломанной психики, осознавать то, что однажды я могу так же поломать ее, даже если и случайно, потом собственному ребенку, или не догляжу, когда на это повлияет кто-то еще… ну нет, тогда лучше сразу пресечь вопрос на корню и сделать все, чтобы подобных прецедентов даже не возникало. Когда не можешь брать ответственность даже за себя, то лучше не пытаться взваливать на себя обязанность за общее счастье. Словно уловив мое настроение, плейлист переключился на World's Smallest Violin в шаффле, подыгрывая моей иронии. Не став сопротивляться, я тихо начала подпевать ей в такт, снова поднимая голову. В кабинете все еще никого, если правильно помню, только ближе к трем могла появиться одна из коллег за сумкой, по итогу оставляя кафедру в моем распоряжении. Тогда почему бы не… Поддаваясь спонтанному желанию, я отключила наушники, возобновляя проигрывание уже через динамик, и продолжила следовать песне, которая уже подошла к бриджу, параллельно поднимаясь с места — как раз бы стоило пополнить запасы кофе в чашке. В последнее время у меня назревало ощущение, будто эта песня начинала пробиваться в «рекомендованные» все чаще, но до этого я включала ее не так часто, ведомая другим настроением. Сейчас же ее иронично-веселые тона как никогда резонировали с нарастающим желанием нервно засмеяться или отвлечься на что-то еще, лишь бы не думать, что ты снова пускаешь свою жизнь под откос — или как про это думают твои знакомые. Да уж, с моим положением мне, как и здесь, нужен человек, который просто сможет слышать меня. И, пока на проигрыше звучал перелив скрипки, я отстукивала ритм по дереву одной рукой, пытаясь другой достать из шкафчика сгущенное молоко. А ведь, если вспомнить, когда-то я действительно хотела научиться играть на скрипке… но сначала в ответ слышала «тебе это не нужно», потом «у нас нет на это денег», а после уже стало несколько поздно этому учиться, да и других забот стало заметно больше. Так что максимум музыки, к которому я могла приобщиться — ее прослушивание и ритм-игры, которые затянули меня в свою пучину на время старшей школы, хотя до самых сложных уровней я едва ли могла дойти. Интересно, смогла бы я сейчас так же хорошо закрыть их, как раньше? Но, в любом случае, конечно же, это совсем не одно и то же. Кстати, если задуматься, строчка про психотерапевта как никогда соответствует, даже если это не проходит официально должным образом. Думаю, Вин тоже от меня сильно устает, когда я начинаю говорить слишком много о своих проблемах в его, по сути, внерабочее время, из-за чего я временами ощущаю перед ним сильную долю вины. Да, он первым предложил свою помощь, да и я не сразу начала на него полагаться, но все равно… даже если инициатива исходила не от меня, так не может продолжаться вечно. Когда-нибудь от этого придется отказаться. Но я уже чувствую, как сложно это будет, если не невозможно. А с тем, как очков сложности еще подсыпает испытываемая симпатия… Последний куплет ворвался в сознание неожиданно, ведя к тому, чтобы подпевать строчкам «где-то в нашем мире, кому-то хуже моего, и если б только это облегчало груз». Да, однозначно, мои проблемы едва ли можно считать таковыми, но от витающих иногда мыслей легче точно не приходится. И если кто-то не будет рядом… Вдох. С началом последнего куплета я отложила все в сторону, продвигаясь вперед по узкому пространству кабинета в импровизированном танце, который и танцем было сложно назвать. Просто взмахи руками под постепенно ускоряющийся темп, небольшой подскок в шаге и негромкий голос, который я сейчас не воспринимала, но тот наверняка сбивался, я в этом уверена. В какой-то момент, когда музыка приобрела насыщенность, я развернулась обратно, возвращаясь почти тем же путем, слегка ускорившись, а на кульминации закружилась на месте, вытягивая руку вперед и держа вторую у сердца под слова «позволь же мне сыграть и для тебя». Что ж, это было наверняка такое себе зрелище, но я прониклась, чувствуя, что после подобной импровизации стало значительно легче. Иногда мне нужно было излить вот так эмоции, даже если после этого следовала одышка от внезапной нагрузки и желание свалиться на месте. Уже слыша, как начала играть следующая мелодия, я наконец решилась отпустить момент, открыв глаза, закрывшиеся как раз на последних секундах, ожидая увидеть снова наш кофейный уголок для «респауна», как шутила одна из коллег, или дверь. А в итоге открылось, что, во-первых, крутанулась я явно больше нужного, потому что в итоге видела именно угол дверного проема, во-вторых, там стоял ошалевший человек, по глазам которого видно явную растерянность, в-третьих, это был один из последних людей, перед которыми я бы хотела показать эту нелепую привычку, и, в-четвертых, динамики у телефона были точно не слабыми, так как в повисшей неловкой тишине они до неприличного громко играли Butterfly, что явно не спасало положение с ее упоминаниями самоубийства. В последнее время мне явно «везло» на такого рода ситуации с Вином. — … А тут как раз чайник закипел, — в надежде ретироваться к главному источнику отвлечения внимания ляпнула я, меняя позу и радуясь, что хоть челка слетела из хвостика достаточно для того, чтобы закрыть хотя бы глаза. — Тебе налить чего-нибудь? — Я зашел спросить, не обедала ли ты, и предложить составить мне компанию… — судя по его голосу, он тоже только начал отходить. А вопрос, скорее всего, значит, что он не планировал заходить надолго, едва ли рассчитывая на мое согласие, но… разве в таких случаях он не писал сообщения вместо того, чтобы появляться на кафедре лично? Однако, в любом случае, тайминг он выбрал идеальный для того, чтобы застать этот ужас. Пока я обдумывала это, то на автомате отвечала: — А, вот как? Было бы здорово, но я все еще не закончила, так что мне в итоге надо досидеть еще пару часов здесь, поэтому прости, придется идти без меня, и… а? — последний звук был реакцией на подозрительный скрип, который я не хотела признавать. Это было слишком похоже на звуки отодвигающегося стула, на той дальности, где находилось мое место… — Тогда я воспользуюсь твоим предложением о напитке. Заваришь мне чая, пожалуйста? … Вот же блин, какая засада. Под кульминацию песни пришлось проворчать «окей, будет сделано» и пытаться притвориться, что все нормально, так и должно быть, все в пределах адекватного… Но, разумеется, ничего из нормального тут нет. Сообразив, что пора бы уже завершить с музыкальным сопровождением, я вызвала голосового ассистента, чтобы поставить песню на паузу, и занялась заваркой, которую, разумеется, никто не трогал кроме меня, потому что «зачем вообще нужны чаи, когда нам надо продержаться в этом аду, а не тратить время на всякие церемонии». Сама я тоже переключилась сейчас именно на кофе, но раз такое дело… пока мыслями я витала опять где-то в абстракциях своей рутины, руки привычно достали чайник, вытащили из него сетку, засыпали чайные листья… и, к сожалению, мой мозг не додумался обратить побольше внимания на происходящее, когда процесс дошел до ошпаривания заварки. А стоило бы, потому что не хотелось как-то возвращаться в реальность от боли в обожженных пальцах. Но пришлось. Проглотив пару ругательств, я уже более осторожно перехватила уцелевшими пальцами металл и вернула его в чайник, полноценно заливая содержимое кипятком, только после этого возвращаясь к раковине и включая холодную воду. Судя по ощущениям, вряд ли будет сильный ожог — а судить было из чего, даже если то происшествие случилось уже почти лет десять как — так что минуты хватит, дольше держать не надо. Зато наверняка чай завариться успел, а кофе… мда, совсем забыла, что из-за сгущенки появление пленки — дело почти что пары секунд. Поморщившись от перспектив того, что придется проглотить этот ужас, я закончила с приготовлениями и, представив, что иду практически на ментальный эшафот, повернулась в сторону своего рабочего места. Тем временем, Вин заинтересованно рассматривал бардак на моем столе, и при этом его лицо было таким сосредоточенным, будто он дополнял этим наблюдением мой психологический портрет, добавляя туда еще пару пунктов. Что ж, может, это и было правдой, кто знает. Едва пожав плечами, я поставила чашку перед ним и обогнула стол, возвращаясь к своему месту. После негромкого вежливого «спасибо», наверняка направленного на то, чтобы завязать разговор, я решила проигнорировать сигнал, молчаливо кивнув и снова склонившись над оставленной работой. Той самой, кстати, на которой мы с мамой и обсуждали новость, что вышвырнула меня из рабочего настроя… блин, нужно взять себя в руки и сосредоточиться, иначе оставлять работу непроверенной по личным причинам было бы, как минимум, непрофессионально. Но, увидев ее снова… — Вин, ты когда-нибудь думал о женитьбе? — слова выбрались непроизвольно, заставив меня тут же похолодеть от ужаса и ощущения пристального взгляда на макушке — теперь поднять голову я точно не решусь. Хорошо хоть, обошлись без клише с выплевыванием напитков, хотя, судя по тому, что его чашки в периферии нет — было близко. Мо-ло-дец, просто мастер создания неловких ситуаций, сегодня вообще рекорд за рекордом. — … На самом деле, я думал, что обсуждение мы начнем с другой темы, — удивленно проговорил он — аж захотелось пожалеть его из-за того, как один шок накатывает на него за другим — и все благодаря моему клоуническому спонсорству. — Но, все же, с чего такой вопрос? Я вздохнула. — Прости, я не намеревалась задавать его на самом деле. Просто сегодня выяснилось, что моя кузина в скором времени собирается выходить замуж, и меня не отпускает эта тема. Так что тебе совсем не обязательно отвечать, если ты того не хочешь, — от напряжения покалывание в обожженных пальцах обострилось, напомнив снова о том случае десятилетней давности. По сути, тогда тоже ощущения из первоначальной боли притуплялись, набирая силу через время. Надо будет поискать мазь дома — вроде бы я забирала ее с собой еще во время переезда… — … совершенно не в этом, я просто был удивлен, — задумавшись, я упустила момент, когда он снова начал говорить, — и нет ничего плохого в этом вопросе. На самом деле, — тон его был задумчивым — видимо, все еще подбирал слова, — я уже задумывался всерьез об этом, даже был в шаге от того, чтобы сделать предложение, — вот как, значит. Интересно, это он о Розе? Учитывая, что ни один из них мне ничего до этого не рассказывал об этом, видимо, даже до признания вряд ли дошло, по крайней мере, прямого. — Но в последний момент я решил повременить с этим, чтобы немного переосмыслить свои взгляды и… точно не пожалеть о сделанном выборе, — на последних словах мне показалось, что он смотрел на меня, но я точно не рискну проверять эту мысль. — Звучит вполне разумно, — вместо этого протянула я с задумчивостью, чувствуя, как наконец-то начинаю собираться с мыслями. Вдохновение от того, что кто-то тоже решил, как минимум, не торопиться с таким решением? — Как ни крути, твой выбор окажет большое влияние не только на твою жизнь, но и на остальных, к тому же, неизвестно, как ты сможешь уживаться с этим человеком на практике. Был у меня случай, — я поморщилась от воспоминаний тех воплей, которые точно было слышно не на одну аудиторию, — когда моя однокурсница с магистратуры спонтанно решила выйти замуж за человека, которого знала около… трех месяцев? Четырех? Суть в том, что уже через пару недель совместной жизни в браке она направо и налево кричала о том, что хочет подать на развод, потому что у них было очень много противоположных привычек, которые они не могли и не хотели обсуждать. Плюс в копилку к мысли о том, — я хмыкнула, чуть приподняв голову, — чтобы и вовсе отказаться от мысли вступать с кем-то в брак, или отношения вовсе. На этот раз, на удивление, напряжение в молчании шло даже не с моей стороны. Я уже более расслабленно смотрела куда-то поверх стола, обдумывая сказанное вновь и понимая, что, будь здесь сейчас моя версия хоть лет на пять-семь младше, она бы все еще уверенно говорила о том, как хочет быть хоть с кем-то, желая любви. Сейчас… со временем я убедилась, что мои мысли, скорее, ближе к идее того, чтобы со мной мог быть хоть кто-то рядом, не в романтическом плане со всеми вытекающими. А для этого брак — совершенно не обязательная вещь. — Хотя, будь это кто-то вроде тебя, я бы точно согласилась. … Это я сейчас вслух сказала? Хлопнув себя по лбу со всей дури, я очень сильно надеялась, что это не будет растрактовано как «женись на мне здесь и сейчас», а в правильном контексте. Не умею держать я язык за зубами, ой, не умею… — Сочту это за комплимент, — в голосе Вина послышался смешок, после которого я почувствовала, как могу наконец-то поднять голову, смотря ему прямо в глаза. Похоже, он был искренним, потому что глаза блестели не привычными необъяснимыми эмоциями, а чем-то более живым и… настоящим? Да ну нафиг, наверняка ж показалось. — Ну, а следовавшее после этого, похоже, ты видел, — чувствуя, как начинаю снова храбреть, произнесла я с ироничными интонациями, уже открыто смотря на Вина, облокотив голову на подставленную руку. — Когда не знаю, куда себя деть, то у меня наступает такое желание немного помечтать о том, что я все-таки умею танцевать, выпуская пар. Но, увы, полгода в младшей школе точно не считаются за опыт, достойный упоминания, да и тогда не очень получалось. — Ничего страшного в этом нет, — улыбнулся он, явно собираясь перевести разговор в свою профессиональную стезю. — Немалое количество моих пациентов говорило, что пытается выплеснуть эмоции в той или иной форме, и танцы не были исключением. Хотя, признаю, что это впервые, когда я застаю подобное явление вживую, — что и требовалось доказать. Надеюсь, что я его этим не травмировала, иначе бы это было настоящим провалом или катастрофой мира психологии. — Теперь ты знаешь. Не уверена, правда, что это тот опыт, который ты хотел получить, но пусть он будет хотя бы полезным для твоей практики, — пожалуй, это будет единственная мысль, которая меня утешит за испытанный ужас. — Даже если я не планировала когда-либо показывать эту сторону, хорошо, если она пригодится для наглядности… — Тори, — мой поток оправданий резко прервался, словно кто-то переключил тумблер, отвечающий за речь. — Я не имел в виду, что буду использовать это воспоминание вот так. Просто не забывай, что подобное — нормально, и тут нечего стыдиться. Понимаешь, о чем я говорю? Смотря в его глаза, наполненные серьезностью — не могла не понять. Кивнув на его слова, я едва прикусила язык, чтобы в этот момент точно сдержать слова «точно бы согласилась выйти замуж». Хватит уже на сегодня, пора бы приостановиться с этим. — А теперь, — не успела я додумать, как услышала его голос снова, — лучше скажи, где находится ваша аптечка и есть ли в ней мазь для ожогов, — офигеть, когда он успел заметить? Удивленно посмотрев на свободно лежащую руку, я снова подняла взгляд на него и хмыкнула: — Ничего от тебя не скроешь. Они ведь всего лишь покраснели, ничего страшного. — Лучше позаботиться об этом сейчас, — строго прервал мои возражения Вин, уже вставая с места и направляясь в сторону кофейного уголка. Когда он успел прознать, что там аптечка? … А. Ладно, этот вопрос отменяется — никогда не замечала, что с этой точки отлично просматривается местоположение знакомой коробки с красным крестом. Еще раз покосившись на пальцы, я поняла, что дискомфорт уже отступает, не сравнимый с ощущениями в начале разговора, и, чуть двинув ими, тоже поднялась, подходя к Вину, который почти что демонстративно держал в руках нужный тюбик.