Наравне?

… Как и ожидалось — будильник прозвонил ровно в десять утра. Черт возьми. Я не хочу верить, что последний день года уже здесь. … Ладно, технически, тридцать первое я встретила еще ночью, опять засидевшись с мыслью «ну, еще одну главу и все», а потом дочитав до конца и поймав экзистенциальный кризис. Больше никогда не пойду на китайские новеллы без стартового пакета психоэмоциональной помощи — даже если с начала все будет казаться мирным или невинным… опуская, конечно, моменты, когда с первого абзаца или названия главы тебе объявляют, что один из героев отправился в отпуск в мир иной. С другой стороны, чем меньше сна, тем проще просыпаться — а еще проще потом вымотаться за день накручиваний, чувствуя себя к вечеру как труп. А трупы чересчур эмоционально реагировать на ситуации точно не умеют. В обычной ситуации я б с удовольствием подготовила свою эмоциональную батарейку как следует, пусть и с переменным успехом, но сегодняшние планы… то, что я на них согласилась, еще и будучи в относительно здравом уме, вообще чудо. Ладно, чудо на совести Розы, но все же. Перевернувшись на другой бок, я вернулась к воспоминаниям недельной давности, которые и запустили наверняка ожидающую меня цепочку взрывных реакций к грядущему году. *** — … и, в общем, опыт был на ноль из десяти, ни за что не рекомендую повторять его в реальности, — закончила нарочито небрежно я, ощущая одновременно подступающую панику и долгожданное облегчение. Если подумать, это впервые за последние месяцы, когда я могла без особых запинок рассказать действительно обо всем, даже если без углублений в детали. А если подумать еще, где-то в схожей ситуации я ее уже использовала… Роза в это время с оглушенным выражением смотрела куда-то сквозь меня… вот блин! — Роза? Ты чего, все же хорошо! Я здесь, эти события наконец закончились… — ладно, преувеличено, кошмары все еще продолжались, пусть и в ослабленной форме. Но не успела я продолжить, как она отставила уже пустую чашку и, перегнувшись через столешницу, порывисто обняла, и ого как крепко! Вот уж точно — не недооценивай хрупкий внешний вид в человеке, который вовлечен в криминалистику. — Но ведь это не отменяет того, что тебе пришлось перенести подобное! — воскликнула она в знак протеста и, о Боже, это что, слезы на моем плече?! — Тори, ты ведь понимаешь, чем это могло обернуться? Конечно, понимаю — только проблема в том, что это было еще раньше, и особо активно преследует даже сейчас. — Но не случилось же? — наугад отвечаю я. Возможно, это не лучший вариант… да, точно, этот щипок был определенно болезненным. — Хорошо, хорошо, я понимаю. И я рада, что смогла рассказать все тебе — даже если это для тебя тоже стало бы груз… ау! — И оставить тебя с этим один на один? Не в мою смену, — отрезала Роза, зажимая еще крепче. Может, это ее способ выжать так из меня дурь. Хотя, не уверена, что мне это особо поможет — она там если не с рождения, то с раннего детства точно… Какое-то время мы еще сидели в таком положении, после чего я предприняла попытку: — … тебе разве не неудобно? — А ты так сильно хочешь отстраниться? Ладно, аргумент — но я ж за тебя переживаю! — Не хочу, но у меня сейчас обострение совестливости — если я позволю тебе нависать так и дальше, то фиг прощу себя. Так что либо мы меняем положение — и, пожалуй, локацию, — либо… — блин, и, как назло, ничего в голову не идет. Манипулятор из меня вообще никакой. Но, к счастью, руки на мне расцепились, чем я и быстро воспользовалась, отскочив со стула к чайнику, притворяясь, что мне нужно еще чая. Хотя… да, еще немного бы не помешало. Мятного, вперемешку с черным. Роза сначала надулась, но подозрительно быстро успокоилась — значит, надо будет ждать возмездия позже. Я незаметно выдохнула на это, вернувшись взглядом к складам в шкафчиках… да-а-а-а-а, пора бы провести тут капитальную ревизию. А мята тут вообще осталась, или это мое воображение просто активно мечтает, чтобы он тут оказался? Привстав на носки, чтобы достать вроде нужную банку, я кончиками пальцев подвинула ее к краю… — Подожди-ка — а ты уже говорила про это с Вином? … чтобы едва не упустить ее и не нажить себе на лбу очередную шишку. — А п-причем тут он? — невольно запнулась я, предпочитая не оборачиваться. — До меня просто дошло, что ты так о нем и не упоминала в течении разговора — ни в начале толком не говорила, ни после… Тори, что между вами случилось? Какой-то момент я молчала. — Для этого нужна будет еще одна чашка горячего, что-то горячительное для поддержки и еще пару часов твоего времени. И потом последовал еще один монолог, как только мы сели на диване — только если с прошлым я управилась минут за тридцать… что ж, так много пауз я еще ни разу не делала. Может, еще не поздно выполнить невоплощенный июльский план по побегу? Не, компания снова не та — тут тоже вряд ли добегу и уж точно не успею хотя бы открыть окно. — … Я все еще не одобряю того, что ты не обратилась к нему, но теперь хотя бы понимаю, из чего ты исходишь, — пустым голосом через какое-то время после окончания рассказа вынесла вердикт Роза — кажется, я таки довела и ее психику. Я в ответ пожала плечами, что было, наверное, не особо заметно из-за моего свернутого положения — зато хруст в спине все сказал за меня. Чуть позже она со вздохом продолжила: — А я-то думала, чем было вызвано его встревоженное состояние все это время… да, все началось с конца октября — если сопоставить, подходит точь-в-точь. Ты ведь практически пропала безо всякого объяснения. Потом началось чередование между раздражительностью и тихой мрачностью… мы боялись подойти к нему без лишнего повода, знаешь ли. И где-то в декабре как раз вспышки агрессии были куда чаще. Мы списывали их на сессию, думали, может, в клинике прибавилось вопросов… то есть, ты как раз в этот момент вернулась, но так ни разу не связалась с ним. Вот как. Теперь все сходится. … Возможно, и сходится. Но разве может все быть связано только со мной? — А сейчас, Тори, я задам тебе только один вопрос, — ее тон резко посерьезнел, на что я удивленно повернула голову к ней. — Что ты к нему чувствуешь на самом деле? … А? Видимо, мое выражение выдало все за меня, потому что Роза удивленно охнула, наблюдая за мной, пока я пыталась осознать вопрос и выдать на него содержательный ответ. Значит, смысла проговаривать это нет, отлично — можно прятаться и давить внутренние крики. — … Не спеши с выводами, — выдавила я через некоторое время. К счастью, все это время мы обе переваривали тот момент неловкости — хоть что-то радует в этой ситуации. — Во-первых, я даже не уверена, не выдаю ли желательное за действительное, потому что мой социальный опыт буквально в минусе, во-вторых, ты сама видишь, насколько мое состояние раздолбано происходящим, и я стану только довес… Договорить мне не дал щелчок, за которым тут же последовала вспышка боли в голове. … Ауч! — Скажешь это еще раз, и я повторю этот маневр столько раз, сколько потребуется, чтобы выбить из твоей головы эти мысли, — у, тогда эта пытка затянется на часы. А учитывая силу ее щелбанов… лучше не искушать судьбу. — Теперь послушай меня внимательно, Тори. Я могу сказать что-то неправильно, потому что я не ты — и я не была в твоей ситуации последние пару месяцев. Но я считаю, что тебе все-таки нужно поговорить с Вином, и под этим я подразумеваю «обсудить все темы, остающиеся нерешенными между вами», понимаешь? Если я правильно вижу ситуацию, — и что-то мне подсказывает, что я не ошибаюсь, — то это только пойдет вам обоим на пользу. Особенно тебе, потому что… — я не хотела слышать этого, потому что догадывалась, какими будут ее следующие слова, — ты вряд ли сможешь справиться в одиночку, Тори. Не в этот раз. Какая-то часть внутри требовала возразить и упрямо заявить, что я справлюсь, но, к счастью, рациональности было больше. Она была права, и мы обе это знали. — И, чтобы ты не смогла уйти от разговора, — чуть позже продолжила она, — я сейчас обсуждаю с ребятами возможность пригласить тебя на нашу небольшую вечеринку для празднования Нового года. Что?! А это откуда успело взяться?! Подняв снова голову, я успела заметить, как в руках у Розы действительно находился ее телефон, и опешила, разрываясь между желаниями отобрать его и удалить сообщение или сбежать в свою комнату, прячась под одеяло в панике. В идеале — выполнить оба, в реальности… я уже упоминала ее силу и физическую подготовку, да? — Будет хоть один голос против, и я точно не пойду, — попыталась возразить я. Судя по насмешливой улыбке Розы — не сработало. Что именно она успела им передать? … Мне же не придется включать паранойю, думая, что она записывала весь наш разговор? — Даже не надейся. Только что написать Мариус, и он был последним, кто должен был ответить. По итогам… четыре — ноль в мою пользу, — улыбка сменилась на победную. — Собираемся в доме Вина, тридцать первого числа, на восемь вечера. И только вздумай опоздать или проигнорировать. Не увижу тебя до половины девятого — отправлю Вина прямиком к тебе домой. На последней фразе я определенно слышала шепот дьявола. — Давай для начала доживем до него, — сдалась я, тут же получая еще один щелчок прямо в лоб. И как тут сказать, что на этот раз я просто сказала ходящую по нашей семье фразу? *** Ладно, что имеем, с тем придется мириться — особенно с тем, что на часах уже одиннадцать, а мне еще надо подняться и собрать свои косточки и желание жить по частям во что-то цельное. Что ж, хоть одной вещи я была благодарна — до момента встречи с Розой меня преследовал ПТСР, но после он милостиво сменился на паранойю того, что могло произойти на той вечеринке. После непрерывных сценариев не самого дружелюбного рейтинга, такая смена настроений была уже чем-то приятным. Осталось только пережить этот момент в реальности… может, после него моей нервной системе придет перезагрузка, и я хоть одну ночь отдохну спокойно? Не попробуем — не узнаем. Так что пора делать к этому хоть какие-то шаги, пожалуй — как минимум, встав с кровати. *** На часах было уже три часа дня, к которым я успела кучу раз передумать, мечась между выбором, идти или нет. С гостиной продолжала звучать подборка песен, созданная автоматически, дверь шкафа распахнута, показывая те вещи, которые еще хоть как-то годились для встреч, на туалетном столике расставлена вся имеющаяся косметика и открытая шкатулка с украшениями… и посреди всего этого хаоса я, не знающая, куда деваться. Что именно надеть? Какой тон задать с макияжем? Ввернуть свой любимый, сорочий стиль, или избавиться от этого на сегодня, чтобы особо не отсвечивать? По-хорошему, сейчас мало бы что меня остановило от походов прямо в домашнем, тем более, что на улице уже было аномально тепло, но, слава тревожности, мне еще хватало здравого смысла, чтобы не поступать так. Не надо. Просто нет. Взгляд снова обреченно упал на шкаф… точнее, на одну полку, которую я обычно предпочитала игнорировать. Здравствуй, мое темное прошлое, когда я все еще ходила по родительской струнке. Пожалуй, единственный плюс, который пришел с того времени, это то, насколько такая одежда была буквально нейтральной — неброской, невыразительной, а еще заметно более светлой, чем я носила сейчас. Дать ей, что ли, шанс? — Лучше упасть в старые травмы на сегодня, чем вспоминать о новых, — выдохнула я, протягивая руки к первой блузке и надеясь, что из этой затеи еще выйдет что-то толковое. К счастью, подыгрывающая на фоне Butter помогла вселить немного уверенности. *** Ладно… по состоянию на шесть вечера, результат был действительно неплохим. Вид, конечно, походил больше на то, что я собираюсь на официальный вечер — и, пожалуй, именно так и стоило отправляться на конференцию тогда, а не в своей привычной одежде, — но зато достигал той цели, что я хотела — позволял спокойно раствориться на фоне и особо не отсвечивать. Если что, так и слиняю подальше… если ускользну от Розы, конечно. Или Вина. Или ото всех вообще, если они предупреждены о моей нестабильной психике сейчас. Лучше не последнее, иначе перенести постоянно следящие взгляды будет оч-чень трудно. Последний взгляд на зеркало: «посветлевший» макияж тоже неожиданно хорошо вписался в картину, даже если я отвыкла использовать светлые тени или не особо яркую помаду. И украшения тоже не так сильно выделялись, либо прячась в воротнике, либо среди волос. Еще раз прикоснулась к несменному среди всего этого разнообразия символу, поправила пиджак… И отправилась, подхватывая сумку, навстречу пешим приключениям. Еще в процессе сборов я почувствовала, что не вынесу сначала все более давящей атмосферы дома, потом поездки в транспорте, поэтому было лучше сначала проветриться. Тем более, дорогу я более-менее знала, два часа с головой бы хватило добраться до места, можно не спешить. И заодно спокойно подготовиться к тому разговору, который сегодня будет происходить со стопроцентной вероятностью. Ну, или свернуть на пути к какой-нибудь многоэтажке… Ладно, не стоит портить людям праздник. В принципе, одиночные прогулки по вечерам ставали бы авантюрой только для Северного Стэллиса — мне, по сути, наоборот, предстоял путь сплошь по югу города. Который, к моему удивлению, был не просто освещен, но и весьма по-праздничному украшен, даже несмотря на то, что мы были не особо близко к центру. Вау. Кажется, внутри даже зашевелилось что-то праздничное — труп новогоднего настроения решил воскреснуть? Вряд ли надолго, наверное, но пока и этого хватит. Ноги легко ступали под уже привычный аккомпанемент музыки в наушнике, рука удерживала лямку непривычно легкой сумки, а глаза разбегались от развешанных гирлянд или витрин магазина, которые либо еще работали, либо оставили включенными освещение у окон. Красота, и людей не так много, так что можно спокойно идти в комфортном темпе… Но кто будет рядом, если вдруг что снова случится? … Ну не-е-е-е-ет, только не снова. Пришлось остановиться на месте, восстанавливая порядок в мыслях, чтобы не сорваться в истерику на месте. Вот из-за этого я особенно ненавидела свое состояние — одна случайная мысль, и ты уже не знаешь, куда бежать от самого себя. Не хочется этого признавать, но Роза права — такими темпами я долго одна не протяну. *** — Еще б пять минут, и я точно исполнила свою просьбу, — заявила мне с порога она, показывая на часах телефона двадцать пять минут девятого. То есть, она все-таки не шутила… Ладно, моя нынешняя участь реально лучше, чем могла бы быть. — Прости, задержалась в дороге, — усмехнувшись, ответила я, подразумевая под этими словами далеко не пробки. — Значит, с покупкой все прошло удачно? — Да не волнуйся ты так! — ответила она мне, возвращая карту, которую я передала ей еще тогда. Наконец-то моя прелесть дома! — Мы коллективно решили, что сегодня будет, и я никому не сказала, что за это платила именно ты. Хе-хе, — так, блин. Если б не этот смешок, я бы действительно поверила, что никто не знает. — Значит, пусть это и остается секретом Полишинеля, — на выдохе произнесла я, и мы наконец-то прошли через ворота… только чтобы почти сразу повернуть куда-то влево. Меня же не хотят сразу прикопать где-то на заднем дворе, верно? — А мы разве не в дом идем? — нерешительно поинтересовалась я, указывая на здание. Роза уставилась на меня серьезным взглядом. — Посмотри еще раз на погоду и скажи, что лучше отмечать внутри, а не в саду, — точно, было дело, у Вина же это одно из увлечений фикс. — Там разве хватит места? — нет, конечно, в масштабах я не решалась сомневаться, но вдруг… На секунду она застыла месте. — … Ты хочешь сказать, что ни разу не была у Вина дома? … Нет? — Да нам как-то не особо до этого было все это время… — Поверить не могу, — она негромко хлопнула себя по лбу, — что это правда. И в этот момент тебе экскурсию устраиваю именно я? — Справедливости ради, ты наверняка ориентируешься здесь не хуже его хозяина. — Туше. Я молчаливо усмехнулась, победно сжимая кулак. — Вот мы, кстати, и на месте, — Роза приглашающе махнула рукой, и мы обе прошли через арку к центру сада. На секунду в моей голове промелькнули кадры про один небезызвестный школьный хост-клуб. Главная героиня, которую так или иначе все обожают. Очаровательный улыбашка, который наверняка втихую мог уделать кого угодно одной левой. Собранный и всегда спокойный стоик, способный засудить тебя. Легкодоступный с виду Казанова, стоящий за прочной стеклянной стеной. И утонченный аристократ с вежливой улыбкой, сквозь которую видно желание убивать. Вашу ж мать. *** По состоянию на девять вечера я уже поняла, что если хочу спрятаться, то мне придется бежать либо в дом, либо из дома к себе. Все основные укромные уголки были либо действительно хорошо запрятаны, либо мне не казалось, и высокая растительность шла преимущественно по границам сада. А ведь это была моя единственная надежда… — Все в порядке, мисс Имрэ? — подошел ко мне внезапно один из мужчин. Кажется, это коллега Розы и ее наставник, и до этого мы с ним так и не представлялись официально. — Да, разумеется. Простите, что помешала вам сегодня, мистер Винг, — поспешно заверила его я, чуть наклоняясь в знак приветствия. — Нет необходимости, — с вежливой улыбкой произнес он. — Я только рад проводить время с тем, кого Роза считает своим другом, — интересно, это входит в рамки программы «завоюй сердце любимой через ее круг общения» или просто вежливость? — и, к тому же, я помогал ей вести ваше дело. Мое выражение вмиг стало серьезным. — Значит, вы тоже знаете? — Да. Посвящала ли вас Роза в детали приговора? — я покачала в ответ головой. — Все это время я хотела поинтересоваться, но, увы, дело так до этого и не дошло. — Тогда желаете ли вы узнать об этом от меня? — я на секунду задумалась, размышляя, готова ли услышать ответ. На самом деле, мне не было принципиально узнать это от кого-то конкретного, скорее, «будет ли приговор действительно заслуженным». Собравшись с духом, я ответила: — Если вы не возражаете. — Поначалу были предпосылки к тому, чтобы определить ее поведение как психически нестабильное, что смягчило бы приговор до принудительного лечения в психиатрической клинике, — стоп, были? Это значит… — Однако в процессе расследования мы опросили ее родных и знакомых, в процессе которого выяснили, что в деле замешано не только ее состояние. Точнее, она находилась под влиянием наркотических веществ, — на секунду он остановился по какой-то причине, — весьма опасного типа, причем, вполне осознанно, что переводило ее в совершенно иную категорию. Таким образом, ее приговор составил десять лет лишения свободы — и срок продлится еще до пяти лет, если ее поведение в самой тюрьме не будет образцовым. … О, Боже. — Спасибо вам. И за вашу помощь в расследовании тоже, — искренне произнесла я, снова поклонившись, но в этот раз гораздо глубже. Удивительно, как в этот раз в памяти первыми всплыли китайские традиции впереди привычных… хотя, если правильно помню, именно он тоже проявлял интерес к этой культуре. — Не стоит. Если с вами все хорошо, то это будет для меня лучшей благодарностью. Я криво усмехнулась, надеясь, что вышло не слишком заметно. — Во всяком случае, лучше, чем могло бы быть. *** — Не дури, — заявила мне мама, стоило поднять трубку, когда время приблизилось к десяти часам, — приезжай к нам отмечать, пока не совсем поздно. И прыгать из одной травмы в еще более глубокую? Нет, спасибо. — Мам, ну не начинай опять, никуда я не поеду. Тем более, я уже праздную с друзьями. — Так я тебе и поверила, — ага, спасибо за безграничное доверие. Интересно, по ее мнению мне точно двадцать шесть, а не просто шесть? — лучше б вместо того, чтоб дома торчать, пришла бы к нам, заодно мне помогала с готовкой. — Во-первых, готовить ты обычно начинаешь с обеда, — вздохнула я, — а во-вторых, сама можешь по картам проверить, дома ли я, — сама в шоке, что инициатором этой идеи была не я. Дожили — родители начали сами пользоваться технологиями активнее детей… пускай и во вред же им самим. — Обязательно, — на какое-то время повисла тишина, прерываемая глухими стуками. После последовал громкий шум, резанувший по нервам, и мамин голос снова зазвучал из динамика: — Ладно, вижу, вряд ли бы ты специально телефон закинула аж в Хэмингуэйские холмы. Кто конкретно с тобой празднует? — Мам. — И не вздумай бросать трубку, иначе приеду лично. … Серьезно? Через пару минут ей, видимо, надоела молчанка, и она снова заговорила: — Среди них хотя бы есть тот Вин, о котором я слышала? О Боже, нет. — Ну, мама! — не сдержавшись, воскликнула я. — Я что, не могу поинтересоваться, с кем моя дочка проводит время?! — в ответ вскинулась она. Ух, сейчас начнется… — Ради этого я тебя растила, чтобы ты в ответ так… О, как приятно в такие моменты нажимать кнопку сброса! Уверена, в пылу истерики она уже и не обращает внимание, на линии ли я, а, чисто технически, ее угрозу я и так выполнила. Если в следующем году их присутствие тоже отступит, было бы вообще замечательно. Убедившись, что мне никто не перезванивает, а в уведомлениях не осталось важных сообщений, я заблокировала устройство и уже повернула обратно, как тут встретилась взглядом с… Люком, верно? Тот, видимо, как раз собирался меня окликнуть, но застыл, увидев, что я его заметила. Интересно, что он тут делал? — Что-то случилось? — решилась спросить вслух, кладя параллельно телефон в карман. … Блин, забыла, что они не особо глубокие, из-за чего нужно еще правильно расположить его. Пришлось опустить взгляд, пока Люк отвечал: — Нет, совершенно ничего. Тебе кто-то звонил? О, кажется, пока один снимал с себя ярлык вечно подозревающего, другой решил перехватить инициативу. — Ага, моя мама. Иногда она бывает просто невыносимым человеком, и мне искренне жаль, если ты слышал ее даже отсюда, — о, наконец положила его как положено. — К тому же, разве вы не хотели тогда что-то обсудить, пока меня не было рядом? Я как раз вовремя снова подняла взгляд, чтобы уловить неловкость в выражении лица моего собеседника. — Если нужно, я еще на пару минут останусь здесь, чтобы быть уверенной, что буря миновала, а ты можешь возвращаться первым, — звучало, кстати, как отличный шанс свалить отсюда, но мало ли какие обвинения на меня б потом повесили. Так что, проводив глазами кивнувшего и тут же повернувшегося парня, я про себя выдохнула и снова посмотрела на экран. Выключила нафиг геолокацию. И до утра занесла контакты родителей в черный список. — Надо было сделать так хотя бы раз еще давным-давно. *** Услышав в половину одиннадцатого знакомый рингтон, я поспешно выключила напоминание для одного из еженедельных сериалов. Кстати, разве сегодня у них не выходила как раз финальная серия? — О, это разве не Eve? — неожиданно отозвался Мариус, общавшийся с Розой неподалеку. — Не знал, что вы еще и японской музыкой увлекаетесь, учитель Имрэ. — Шутишь, что ли? — я выгнула бровь в недоверии. — Чтобы ты знал, японский был моим следующим приоритетом в выборе основного языка — его перебил китайский исключительно потому что в Стэллисе не было такой кафедры. Скорее, от тебя удивительно слышать, что ты знаком с таким нишевым исполнителем. — Я узнал о нем, когда издание Пакс заключало с ним лицензию на перевод одной из его работ, — а. Действительно. Куда ж в этом городе хотя бы без одного упоминания Пакс Груп. Даже мои родители буквально ходили под их именем. — С ним было немного сложно договориться, но заслужено, поскольку он так щепетильно относился к своим героям и персонажам, желая, чтобы их передали как можно точнее. И тогда же я услышал, что его вселенная происходила от музыкальных клипов, в которых он участвовал, и, да, это было хорошо. Я закивала в ответ с энтузиазмом: — Для меня первоначальна музыка, и по ней он для меня в топе японских исполнителей — особенно как вокалист, хотя песни с вокалоидами тоже хороши. Особенно as you like it или Dramaturgy — они были моими первыми, и я до сих пор их с удовольствием слушаю! А, — осеклась я, поняв, что непроизвольно на эмоциях сильно повысила голос, — в общем, рада, что не одна являюсь его ценителем — на тяжелые времена его музыка подходит как нельзя хорошо. Повисла неловкая тишина. — А могу и я послушать немного? — вмешалась Роза, заполняя возникший пробел. Господи, спасибо! — Да, конечно — сейчас, я только наушники достану, — отреагировала я, уже тянясь к внутреннему карману. К счастью, скользкая прокладка хоть на этот раз не стала выпендриваться, позволяя легко достать чехол с вкладышами. Чтобы не затягивать, я включила лишь отрывок, сохраненный на телефоне… чуть не забыв, что шкала громкости выкручена на максимум, заглушая ее буквально за секунду до катастрофы. Вот же черт! На полминуты снова повисла тишина, но уже не настолько сковывающая, чтобы я не пропела под нос ту же мелодию едва слышно, после чего Роза воскликнула: — Скинь мне обязательно ссылку на него! Прямо сейчас, иначе потом точно забудем! — Хорошо, — хихикнула я, переходя на вкладку с музыкальным сервисом. Затылок обожгло чем-то невидимым, почти осязаемым — и если раньше это можно было списать на воображение, то сейчас, когда, обернувшись, я заметила знакомое лицо с четко выраженным раздражением, сложно было отрицать очевидное. Похоже, времени оставалось все меньше и меньше. *** — Нам нужно поговорить. Как раз когда я отложила телефон с пришедшим поздравлением от одного из приложений, сервера которого находились на час позже наших, за моей спиной послышался знакомый голос. Забавно, что мы за этот вечер только впервые обратились друг к другу прямо. Даже остальные затихли на фоне, чувствуя искры с нашей стороны и, видимо, ожидая, когда оно бахнет со всей дури. — Конечно, — обреченно ответила я, уже следуя за ним в пределы дома. Судя по антуражу, мы находились в гостиной, после чего свернули наверх и прошли мимо нескольких комнат, в конце концов пересекая порог со стеклянной дверью, выходящей на террасу. … Мило — хотя бы один путь к отступлению у меня, если что, будет, и даже без особых травматических последствий. А еще свидетели, которые вряд ли услышат нас на нормальной громкости, зато точно среагируют на крики. — Тори, — начал Вин и замолчал. Видимо, это сигнал для меня к началу, да? Только я точно не была готова прыгать с места в карьер. Зато с перил этого балкона… — … Эм, давно не виделись? … Звучало явно неудачно. — Да, определенно, учитывая, что кто-то вернулся еще месяц назад, но так и не потрудился хоть раз поздороваться, — ух, от этих ледяных интонаций аж поплохело. Точно, что чувствуешь себя как на допросе. Видимо, почувствовав, что перегибает, на следующей фразе его тон смягчился: — Тори, неужели все было настолько плохо? И вот как на такое ответить? — Да, — негромко признала я, отведя взгляд. Лгать не хотелось. Тем более сейчас. И уж тем более перед ним. — Что именно тебе успели рассказать? Наверняка наши общие студенты проговорились, так что об источнике спрашивать особо нет смысла. — В точку, — выдохнул Вин. — Справедливости ради, они говорили об этом на перерыве между собой — я тогда просто пришел на пару раньше. И подробности тоже не сразу раскрыли — только когда услышали прямо, что мы близко общаемся, и поняли, что я не в курсе дела. Но до этого, — он улыбнулся… с долей насмешки? Иронии? — я правда считал, что ты меня попросту избегаешь настолько, чтобы ради этого перестать ходить на работу. — Ты явно недооцениваешь мое чувство страха перед нашей администрацией, — попробовала отшутиться я в надежде, что это не позволит пойти дальше. — Как твой двоюродный брат сейчас? Конечно же, это не помогло. — Заметно лучше, — в голове всплыло последнее сообщение, которое Миклош отправил еще днем, заставившее меня немало рыдать от облегчения. Минимум полчаса, если не больше. — Не только физически, но и ментально тоже — недавно написал, что, кажется, нашел то увлечение, которое бы помогло ему жить дальше. После того месяца, когда его буквально приходилось вытаскивать из могилы, я и не могу просить о большем. Так, только не по новой — вспоминай, сколько мучалась с теми же стрелками, чтобы они вышли как надо! — Это же замечательно, — на этот раз его небольшая улыбка выглядела заметно более искренне. И тут же пропала: — Но… судя по твоему состоянию, это стоило немало. Я не стала ничего отвечать. — … Тори, ты же понимаешь, что не сможешь держать молчание вечно? А очень бы хотелось, если честно. — И что я тебе смогу сказать? — выдохнула я. — Тем более, эта тема явно не для сегодняшнего вечера, в конце концов… — А потом ты снова пропадешь из виду, чтобы никого не беспокоить, да? … В яблочко, черт тебя возьми. — Вин, правда, не стоит в это ввязываться. Я и раньше еле представляла себе, как ты выносишь мой характер, но сейчас? Мое мышление сейчас процентов на девяносто состоит из травм, которые тебе так или иначе придется выслушивать, если ты останешься, и я точно не захочу тебе с этим мешаться. Пожалуйста, давай оставим эту тему, и… Закончить мне не дал почти осязаемый для меня удар, пришедшийся на перила сбоку. Кажется, я его довела до полного выпадения из джентельменского образа. — С меня достаточно откладываний этой темы, — вау, он действительно зол на этот раз. Даже голос больше походит на змеиное шипение. — За те три недели, что ты находилась в моем поле зрения мне более чем хватило того, что я видел. Думаешь, мне будет в радость наблюдать за тем, как в один прекрасный день ты решишь сброситься с крыши или вытворишь похожий трюк? Откуда он… нет, погодите! — Тогда, в университете? — мне не хотелось верить, что Вин застал этот момент. Я же вроде никого внизу не видела тогда… … или просто не заметила? Еще ведь не поздно сбежать, надеюсь? Видимо, наблюдая за эффектным клоунским представлением на моем лице, Вин с обречением выдохнул: — Тори, ответь мне сейчас на один вопрос: ты действительно настолько не хочешь мне доверять? — что-то в его интонации мне подсказывает, что этот вопрос с о-о-очень большим подвохом. Это травма? Просто задолбаность моими выходками? Но, ладно, сейчас не в этом дело, потому что ответ все равно касается не этого. — … кхм. Как бы тут сказать… — блин, об этом нелегко говорить, потому что я никогда не признавала этого вслух. Ну, давай, соберись! — В общем… есть у меня такая тенденция нехорошая… каждый раз, когда я с кем-то общаюсь, особенно долгое время, а потом между нашим общением по каким-то причинам идет перерыв… можно сказать, что у меня идет непроизвольный откат назад. То есть, да, теоретически я в курсе, что могу доверять тебе, но на практике? Ощущается больше как момент, когда мы только наладили постоянное общение. Возможно, — ух, пол офигенный, а какая плитка! Кстати, действительно, узор интересный… ай, не об этом же сейчас! — это из-за того, как я всегда боюсь идти дальше и того, что за тот момент разрыва человек понимает, насколько я ему надоела, а еще успел забыть что-то, что касалось нашего общения, потому что это не имело для него значения, ну и я… а? Последнее восклицание вырвалось неожиданно, когда одна нога внезапно двинулась ко мне ближе, а потом единственной вещью, попадавшей в мое поле зрения, была лишь белая рубашка. Боже… Боже, Боже, Боже! Это тесно, неожиданно горячо, а еще очень смущающе! — Я никогда не отступался и не собираюсь отступаться от своих слов, — раздалось где-то над моей макушкой, после чего вместо щекочущего дыхания я почувствовала привычно лохматящие прическу пальцы. — Возможно, это сможет тебя убедить? — От этого не так легко избавиться, знаешь ли, — пробурчала я. Нервно дрожащие руки нерешительно поднялись выше, начиная смыкаться, и… не могу поверить, что все-таки решилась на ответное объятие. Помни — он тебе доверяет. Как и я доверяю ему. — Чувствую себя как ребенок, если честно, — и ничуть не преувеличила — как маленький, забитый ребенок, которому наконец решился протянуть руку взрослый. Интересно, это та самая концепция «внутреннего ребенка», или я уже путаю все понятия психологии между собой? — В хорошем или прямом смысле? — о, кажется, к нему вернулось хорошее настроение, раз он снова начал подтрунивать. Наверняка ж и насмешливое выражение в комплекте. — В хорошем. Очень… защищенно, — и лучше не задумываться, как это будет звучать, когда случится очередной эпизод «раз ты все еще не засыпаешь, как тебе подборка самых неловких моментов твоей жизни». — А еще смущает настолько, что хочется, как при знакомстве со взрослыми родственниками, быстро вырваться и спрятаться за кем-то из родителей. — Значит, меня как родительскую фигуру ты не видишь? — все с такой же насмешкой продолжил он. Вот хитрый, а! — Ты так на комплимент напрашиваешься? — отбила я, после чего вздохнула. — Вин, ты точно этого хочешь? Я… — Начнешь об этом говорить снова, и я точно не буду временить со следующим шагом, — о? Оу. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но это сейчас речь шла о… Пожалуй, даже к лучшему то, что мое лицо сейчас не в его поле зрения. — А как же «Роза для меня единственный особенный человек» и все сопутствующие тезисы? — Во-первых, я не настолько бесчувственен, чтобы преследовать кого-то после отказа, — «настолько»? Ясно, значит, как только разберемся с моим сетом травм, будем приступать к разбору уже набора. — Во-вторых, мне казалось, что я очевиднее некуда намекнул, что далеко не считаю тебя посторонним человеком, — что ж. Да. Это почти бронебойный аргумент. — И, в-третьих, я уже давно над этим думал — еще до того, как мы расставили все с Розой по местам… — Ну конечно, — я не могла сдержать эту мысль вслух, — я должна была догадаться, что так и будет — ты ж меня постоянно читал если не как азбуку, то как открытую книгу. Не удивлюсь, если в какой-то момент на моем лице транспарантом появилась фраза «кажется, я в тебя втрескалась» и вряд ли потом пропадала. А ведь раньше я считала себя романтичным человеком — но после такого признания, боюсь, любой романтик меня бы картинно утопил в ближайшей реке. — Все было не настолько плохо, — чуть рассмеялся Вин. Все еще поглаживая макушку, его пальцы скользнули чуть ниже, задевая хрящ, после чего нерешительно прошлись по создаваемому символу, на что его тон посерьезнел: — На самом деле, Тори, я не могу сказать, что до конца уверен в том, что чувствую. Так же, как, наверное, и ты, я достаточно долго видел в тебе друга, чтобы бояться из-за собственных сомнений потерять уже имеющиеся между нами отношения. Но… после тех событий и того времени, что мы не виделись, я только больше уверялся в мысли, что не хочу терять тебя. Понимаешь? — Значит, будем выяснять это вместе? — в неловкости смешок вышел практически сдавленным. Кажется, смущение набирает новые обороты, о которых я до этого даже не слышала. На секунду он напрягся, что я буквально прочувствовала, — и, нет, я не буду думать об этом сейчас, — после чего тепло отозвался: — Вместе. И, словно прямиком из заезженного ромкома, в небе послышался первый залп фейерверков. — О, так уже Новый год? — чуть отстранился Вин, чтобы посмотреть на небо, пока я в этот момент глянула вниз, оценить подозрительно тихую обстановку. Все остальные тактично смотрели либо тоже в небо, либо в противоположную сторону… конечно же, кроме Мариуса, который, видимо, не хотел упускать такую уникальную возможность для подколок: — Ну что, учитель Имрэ, вы решили все ваши разногласия? — и вот вроде невинная фраза, но вкупе с хитрой улыбочкой комплект уже выглядит как форменное издевательство. Ему определенно повезло, что он не попал в список моих подопечных. Зато его курировал кое-кто другой. — Мариус, — судя по тому, как побелело его лицо и как похолодела моя спина, кому-то в скором времени будет ой как несладко. И Вин же наверняка при этом еще и улыбался! — будь добр, замолчи и полюбуйся фейерверками вместе с остальными. — Так точно, — недовольно протянул он, и на секунду в его выражении промелькнуло что-то облегченное перед тем, как повернуться. Значит, тоже переживал, да? Да уж, чувствую, после нашего мазохистского танго со всеми сопутствующими страстями придется как минимум извиняться, как следует, лично перед каждым. Ну, а пока… Я кивком показала Вину на перед террасы, и мы вдвоем подошли к перилам, облокачиваясь на них — интересно, откуда ощущение дежа вю? — и рассматривая распускающиеся в небе узоры. Точнее, он-то может и рассматривал — я же пока пыталась отойти от всего произошедшего. Особенно от объятий. И от, по сути, признания. Взаимного. На полном серьезе. Это точно не мое маладаптивное расстройство взыграло?! — Что такое? — встревоженно спросил Вин, повернувшись ко мне. — Да так, — отмахнулась я, — просто в процессе обработки произошедшего. Кстати, если подумать, придется прощаться с шуткой про тяжкую преподавательскую холостяцкую жизнь, да? — эх, вот уж действительно, ушла эпоха. Эпоха, которую, между прочим, не помешало бы провести красиво. — Похоже на то, — хохотнул он, поворачиваясь обратно вперед, как сделала я чуть раньше. … Ну, почему бы не пропустить мимо пару спонтанных мыслей? — Так что поздравляю нас с официальным снятием статуса одиноких и замученных — будем теперь медленно, но верно двигаться в сторону все еще стрессующих, но зато в отношениях, — поддавшись порыву, я снова повернулась к нему, намереваясь легонько поцеловать в щеку… и промахнулась, черт возьми! Неужели эта тенденция вечных фейлов будет преследовать меня и в этом году?! Вин сначала ошарашенно посмотрел на меня, видимо, не ожидая таких финтов, после чего подозрительно хитро сощурился. Вот блин. — Похоже, я слишком поторопилась, да? Только говорили о постепенности, и тут… — … что ж, да. Отличный способ сказать, что ты не против. Восхитительно просто, потому что меня, кажись, скоро вырубит от передоза эмоций. Но, даже если эта концовка сейчас казалась счастливой, я знала, что впереди будет еще долгий путь. К сожалению, только в сказках все раны и травмы исчезают за день или только потому, что случилось что-то хорошее. Наверняка впереди еще будут бессонные ночи, проблемы рутины, новые сложности и с моей, и с его стороны. Но… если это и так, мне хотелось верить… нет, не так. Я верила, что мы вместе придем к хорошему финалу. Сможем оправиться, помогая залечить друг другу раны. И наконец стоять на одном друг с другом уровне. По-настоящему «наравне».