Мы не будем здесь вместе никогда

Её ладони аккуратно ложатся ему на плечи. Почему-то прикосновения обжигают холодом, хотя Хаиру вполне искренне улыбается. У неё ушло много времени на это. Её короткие волосы красиво развевает ветер, придавая ей ещё более живой облик, чем сейчас. Коори прижимает её к себе, осторожно приобнимает за талию и отводит чуть в сторону, чтобы не загораживать дорогу людям. Его рука зарывается в её волосы, аккуратно вплетая пальцы. Выражение лица стремительно меняется, когда взгляд проницательно цепляет седую прядь. Она, кажется, чувствует, что что-то не то. Мягко отстраняется, качая головой — мы здесь, и сейчас слишком хорошее время, чтобы об этом думать. Хаиру чувствует приближение смерти. Чувствовала с тех пор, как родилась. Такие как она не живут долго, перегорают, подобно свече, или оказываются отброшены из ненадобности. Она ощущает дрожь в руках. — Со мной всё хорошо, правда. А как ты? Их встречи стали более редкими. Последнее время она почти не общалась ни с кем, и каждый разговор с Коори помогал справиться с одиночеством внутри себя. Зная, что смерть и бездна сольются воедино, чтобы забрать её в свои ледяные объятия, Хаиру мечтала ни к кому не привязываться. Она не справилась. — Если ты в порядке, то и я тоже, — Коори словно зачарованно проводит рукой по её щеке, убирая прядь розовых волос, — с днем рождения, — произносит более эмоционально, чем все остальные слова. — С этим можно поспорить, — отвечает Хаиру, но, решая не портить атмосферу, поддаётся вперёд, привставая на носочки, чтобы первой потянуться к губам. Резко хлопнувшая дверь заставляет рефлекторно отстраниться. Её рука все ещё осторожно сжимает руку Коори. Она не хочет отпускать — слишком далеко ощущение чужого тепла останется в конец их встречи. Выбрать мимолетное наслаждение гораздо лучше, чем довольствоваться в конечном итоге ничем. Коори прищуривается и надеется, что ему показалось, будто на солнце уже несколько прядей Хаиру потеряли свой первоначальный цвет. Она умоляюще смотрит в его глаза, надеясь, что он не спросит, и специально отводит взгляд, будто ища способ себя занять. — Не спорь. Неужели даже не скажешь, как романтично, что я смог перенести все дела именно на этот день, чтобы увидеть тебя? — на губах Уи застывает усмешка. Хаиру становится легче — его неловкий сарказм, кажется, успокаивает. Тем, что она скажет лучше — точно. Сад кажется бесконечным, не виден ни конец, ни край. Розовато-белыми цветами устелено поле. Их лепестки с легкостью срывает ветер, и они задерживаются на розовом шёлке платья. — Да, да, какая милость с Вашей стороны, я правда не ожидала такого, — Хаиру смеётся, и её смех почти сливается с нежными цветами под ногами, — знаешь, только один человек добровольно стерпит общество моих, — она заминается, — родственников ради одного дня в году. Коори раньше непременно бросился бы разуверять её, говоря, чтобы она не смела приуменьшать значения собственного присутствия. Но он так же знал её довольно долгий срок, чтобы понять, что такие слова лишь пустая трата времени. Ему и правда следовало наведаться в герцогство Вашу ещё неделю назад. — У меня есть довольно большой опыт в общении с твоими родственниками. И такое же стоическое терпение, потому что есть ещё и свои, можешь не беспокоиться, — в голосе отчётливо пробиваются нотки лёгкого сарказма, — а ещё это лишь один день в году. — И последний, — невзначай добавляет Хаиру, тут же прикрывая рот рукой. — Не будем об этом. Все... Может измениться, — её слова довольно резко вонзились в сердце. И пусть они обещали не напоминать о неизбежном лишний раз. Коори, в любом случае, знал немного больше, чем положено постороннему для них человеку. Эта правда сыграла с ним злую шутку. — Не будем... — эхом повторяет Ихей. Она раскидывает руки, и, не заботясь, что поломает нежные ростки, падает прямо к мягким цветам, её волосы сливаются с ними. Пыльца неприятно попадает в нос, заставляя тихо чихнуть. Коори почти физически больно смотреть на эту картину. Хаиру не была робкой и слабой, она могла поставить на место. В её сердце находилась слабая любовь к оберегаемым росткам, но и та потухала, когда сменялась усталостью. Для неё ничего не стоит за раз сломать пару бутонов. И его сердце. *** — Мне немного тоскливо без твоих разговоров. Ты бы сейчас сказал, что это непристойно. Но ты молчишь, — её холодные ладони касанием к горячим щекам неприятно обжигают кожу. В полумраке потухающей свечи сумрачно видно застывшее в спокойствии, не свойственным ей, лицо, убранные назад розовые волосы... Только глаза выдают истину — ужасную скорбь вперемешку с немой болью осознания. Она не сможет прожить долгую жизнь. Её, родившейся с глазами несчастия, только и делали, что избегали, а единственный человек, просвещенный в тайну, неосторожно полюбил. Хаиру хотела вырвать свои глаза, лишь бы не любоваться на красный оттенок каждый день в зеркале. В них таилась вся причина её бед. То, из-за чего её тело медленно поглощала бездна. То, ради чего её должны убить через год. Пока не стало слишком поздно. — Неужели ты хочешь этого? — Коори чувствует её дыхание рядом с собой. От этого ощущения так тепло, — могу рассказать, что по правилам приличия нам нельзя находиться на таком расстоянии друг от друга. — К черту их, — Хаиру слишком сильно сжимает плечи, он не удивится, если останутся следы от пальцев, — это последний год, и я хочу провести его так, как считаю нужным. Коори молча смотрит в её глаза, и она читает в них очередной упрёк. Им нельзя об этом говорить. — Госпожа Ихей, — служанка слегка приоткрывает дверь в комнату, не дождавшись ответа от длительного стучания. Хаиру резко отстраняется от Коори, на талии всё ещё не пропадает ощущение чужих рук, — Вы скоро? — Да, уже иду. Голос отдаёт битым хрусталем. И, лишь когда чужие шаги растворяются за дверью, она позволяет скинуть тонкую шаль с плеч, обернувшись на него. — Станцуем вместе?