Метаморфоз

- Что? Твой папочка тебе не рассказал, он продал тебя за лишние десять кусков, персик. – Этот чертов персик, идиотская кличка моего отца, которой он называл меня, и всё от того, что отец никак не мог запомнить моего имени, и впервые это было мне на руку, хотя, честно говоря, вру, это всегда было мне на руку. Катарина, не сумев сдержаться, прыснула смехом в серьёзное лицо этого сильного и крутого мужчины в дорогом костюме, на которого я смотрел с откровенной жалостью. И вот надо же было родиться настолько тупым. - Слышал, Миди, он тебя купил. – Всё так же давясь смехом, говорила Катарина, пока слёзы собирались в уголках её глаз от смеха, я же лишь с упрёком смотрел на идиота-альфу. – Слушайте, дядя, я ведь сразу спросила, знаете ли вы Уильяма. – С чистым издевательством поинтересовалась Катарина, в такие моменты моя принцесса была так похожа на своего отца-бульдога. – Уильям уже по частям сына продал всем своим кредиторам, вы не первый и точно не последний. – Продолжала говорить Катарина, при этом без жалости глядя прямо в глаза цвета виски. – От последнего такого «покупателя», что соизволил купить Миди, моему Миднайту пришлось через окно спасаться бегством, а после идти в полицию уже с моим папочкой. – И это было чистой воды правдой, да, мой отец подписывал договоры об отказе о сохранности тела, и это было грустно от того, что тело-то было моим, но суть в том, что там не было прописано моего имени, даты рождения или хотя бы кода страхования. Так что продажа не удавалась. – А перед ним был парень, который купил глаз Миднайта. - Почку. – Поправил я подругу, и всё это могло бы быть действительно страшным, если бы документы по моей продаже были бы хоть немного правильными, потому это было скорее забавным. - Как зовут Миднайта? – Слегка наклонив голову, спросила моя бывшая девушка, напоминая мне, почему я был так сильно в неё влюблён с двенадцати лет. – Потому что Миднайт это фамилия, но какое имя? Или, дайте угадаю, в документе, если у вас оный вообще имеется, написано просто «Миднайт». Тогда поздравляю вас, господин Беар, с удачным приобретением фамилии. – Катарина, как и я в общем-то, знала, как именно решать подобные неурядицы из-за того, как часто мы в те попадали с моего десятого дня рождения, а сейчас мне было двадцать два, и это уже было не смешно. - Сэр. – Трепетно пробормотал тот самый жалкий адвокат в сером, что тут же дало нам с Катариной понять, что мы были правы, и Беар лишь купил фамилию, никак не меня. - Только не говори, что эта сука права. – И по тому, как адвокат кинулся в ноги своему хозяину, подобно шавке, всё встало на свои места. Эти люди не имели никакого права нас задерживать, так что, сильнее обнявшись, мы с Катариной развернулись спиной к разгорающемуся скандалу и покинули зал суда. На улице бил сильный ливень, казалось, тот хотел смыть всё, что было на улицах, куда-то в канализацию. - Уильяма только могила по всей видимости исправит. – Проговорила Катарина, укладывая свою голову с мягко рыжими волосами, от которых нежно пахло дыней, мне на плечо, и, спокойно втянув носом этот запах, я тихо издал звук согласия. – Куда пойдёшь дальше? Могу предложить мой диван в Бруклине, отец наконец позволил мне съехать. – Обнимая Катарину за талию, я лишь наслаждался успокаивающим дождем, который словно лил слёзы вместо меня. Мне казалось совершенно неплохой идеей пожить некоторое время у подруги на квартире, если бы не кредиторы отца, ведь навряд ли Уильям поехал выплачивать долги. – Думаю, это «нет», мы хотя бы сможем видеться? Ты дорог мне, Миди. - Я тоже люблю тебя, Катарина, но… – Мне не хватало сил сказать, что мне больно лишь от одной мысли, что она больше не моя. Что я не способен более танцевать, и моя жизнь вообще больше не моя, я не знал этого человека, который сейчас стоял недалеко от дверей здания суда. - Я встретила альфу. – Прошептала с долькой вины Катарина, даже не глядя на меня, смотря куда-то в сторону города за самую его черту. – Он милый, работает в пекарне Габи, тоже кондитер. – Мне нравилось, как улыбалась Катарина, говоря об этом мужчине, которого она встретила, нравилось, потому что я любил эту девушку с её сапфировыми глазами. – Думаю, нам суждено было встретиться с ним, мне так жаль, Миди. - А мне нет, Катарина, я буду счастлив, если будешь счастлива и ты. – Катарина крепко обняла меня за плечи, пока я пропускал карамельные волосы через пальцы, вспоминая столько приятного из нашего прошлого, но каждое воспоминание было завязано на танцах. – Балерина и кондитер. – Негромко мы рассмеялись, и в тот момент тучи словно разошлись, пропуская лучи солнца, и появилась мелкая редкая радуга. А дождь всё так же бил об асфальт с такой силой, что действительно начинало казаться, что подступает наводнение не хуже того, что было у Ноя и его ковчега. Но есть один минус в хороших моментах, их очень любят портить, вот и мой милый ублюдок решил это сделать, резво выскочив из здания суда. - Как такое вообще возможно, чтобы даже адвокат твоего имени не знал? – Мужчина уверено шёл на меня, и мне бы следовало возможно испугаться его, но как я говорил раньше, мои тараканы были на серьёзных таблетках, возможно из-за них не было и чувств как таковых. - Всё просто, Миднайт ненавидит свое имя, его даже я не знаю. – С вызовом проговорила моя прекрасная леди, после чего Катарина потянула меня к скутеру. Но я не мог просто сдвинуться и уйти, просто продолжал взирать в глаза ублюдка, который всего меня лишил, чьи глаза до отвращения были оттенка пьянящего виски. - А ты его секретарь? Он сам что, уже не в состоянии ответить. – Говоря это, Беар даже и не взглянул на мою прекрасную Катарину, нет, он с каким-то извращенным наслаждением смотрел на меня, словно сожрать хотел не меньше. - Моё имя слаще алкоголя, но хуже яда, не переживай, тебе бы оно не понравилось. – И возможно мне не стоило так говорить с человеком, которому ума хватило купить меня у алкоголика, у которого не хватало трех пальцев почки, и, кажется, он продал яйца. - Ты мой, я купил тебя. – Усмехнувшись от глупости, которую мне приходилось терпеть, я мягко покачал головой, ведь каким же надо быть идиотом, чтобы действительно в это верить. - Я не вещь, чтобы ты смел меня купить! – Скинув руку Катарины со своего плеча, я мог слышать, как подруга затягивала носом воздух, уже предчувствуя неприятности. И пока Катарина набирала своему отцу сообщение, которое состояло из одного слова «Спаси», я продолжал наступать на этого вискового ублюдка. – Да, ты купил такую же как у меня фамилию, но не моё тело. Да даже если бы ты купил моё тело, то ты бы не купил меня. - Десятки многовато за фамилию, не находишь. – Пройдя настолько близко к Беару, что мог разглядеть, как скатывался пот ко его высокому лбу и как дергалась его правая бровь, тяжело дыша, я всё так же смотрел в глаза, от которых меня всего передергивало. - Десятки маловато за человека, не находишь? – Сложив руки на груди, «встав в стойку», как сказала бы Катарина, я тряхнул волосами и продолжил говорить, меня уже сильно несло и не стоило ожидать, что кто-то бы смог меня сейчас остановить. – Обидно. Я молодой, спортсмен, меня многие знают и хотят, и ты правда считаешь, что я стою как подержанная машина? Такой богатый бизнесмен и разменивается на таких дешевок? – Беар, оскалившись подобно животному, схватил меня за шею, придвигая к себе, его пальцы не причиняли боли и даже кислород не перекрывали, в них было желание обладать моим чертовым телом. Видимо, побитые коленки, шрамы и синяки в действительности возбуждали этого ненормального, и все же не завидовал я его будущей жене. – Даже кредиторы Уильяма давали больше. - Нет, я считаю, что переплатил за такое ничтожество, как ты. – Я не плакал, когда меня сбила машина, не плакал, когда мне сказали, что я никогда больше не смогу танцевать. Но замахнувшись и со всей силы ударив по лицу этого ублюдка, я ощутил, как слёзы скользнули по моим щекам, подло обжигая. - Ты знать меня не знаешь, и не смеешь мне говорить подобного после того, как напившись сбил меня, ублюдок. – Глаза жгло адски, казалось, я даже плакать разучился, и мне это напомнило все те истерики после Джонатана. - Спасибо, что поднял первым руку. – Я даже ответить не успел, когда этот мужик, что был под два метра ростом, чья ладонь была с моё лицо, ударил меня, и не нежно, а под дых, да так, что глаза к небу устремились, и я едва не задохнулся, потеряв от болевого шока сознание. *** Просыпаться в бинтах не понятно где становится не самой хорошей привычкой, особенно если учитывать, что тело-то всё так же ноет. Когда мне удалось открыть глаза, всё, что мне хотелось, это закрыть те обратно, ведь место, в котором я оказался, было похоже на больницу, только для какого-нибудь монарха, где были бы позолоченные потолки. И тогда моя удивительно хорошая память подкинула мне картинки минувших событий, начиная с Катарины и заканчивая ударом у здания суда. И куда этот ненормальный со своими психованными тараканами мог меня вообще утащить? И думая об этом, отчего-то мой мозг подкидывал мне картины из самых разных фильмов, но почему-то из всех из них превозмогало «Сияние», ведь я вполне мог себе представить Беара с топором. - Ты пришёл в себя. – У меня перед лицом появился парень, на чьей щеке был какой-то белый соус, или же сперма, и учитывая, как мне безумно везло по жизни, я стал молиться богам, в которых никогда не верил, чтобы на лице у незнакомца был блятский соус и не более того. – Вау, ты такой красивый, прямо вот реально красивый. - А у тебя соус на щеке. – Оттолкнув рукой голову парня, который навряд ли был особо старше меня, пришлось осмотреть свою новую темницу полным взглядом, и не смотря на весь шик с позолоченными потолками и люстрой, словно украденной у Людовика XII, это была реально больница. – Где я? – Парень, который последние десять секунд оттирал рукавом своей кофты следы еды с лица, с радостью ребёнка поспешил мне ответить, и я стал задаваться вопросом, что Беар возможно перепродал меня, учитывая мою компанию. - Ты находишься в Объединенных Арабских Эмиратах, точнее очень близко к ним в особняке Владимира Беара. – Сдержав тонну эмоций, которые, подобно звездному дождю, обрушались на меня, стараясь держать маску безразличия, опустив глаза, я снова наткнулся на снова перебинтованное левое колено, где виднелись капли крови. - Хорошо, это я принять могу, но что с моей ногой? – Парень расцвел так, словно одним маленьким вопросом я случайно зажег в нем лампочку, иначе столь бурная радость мне была не ясна. - Тут была серьезная операция, тебе вставили в ногу укрепляющие пластины, а в костный мозг позвоночника ввели экспериментальный нано-аппарат, который восстанавливает нервные окончания, клетки, волокна, и укрепляет кости с костным мозгом! Ты снова можешь танцевать чечётку. – И я вот пока был не уверен, радоваться мне или нет, вроде круто, снова могу танцевать, но экспериментальный аппарат мне как-то не внушал доверия, особенно если учитывать, что операции мне проводили, когда я был без сознания и физически не мог дать согласия. Я бы мог сейчас пошутить про украденную почку, но, к сожалению, той у меня реально не было. - Почему чечётка, блять, это балет. – Уверенно выбравшись из кровати, я встал на ноги так, словно мне только что и не говорили про операцию на ногу, честно, так больно мне довольно давно не было. – Сука, какого хрена так больно? - Ну, возможно дело в том, что операция проходила меньше сорока восьми часов назад, чего ты вскочил? – Начиная от невероятной боли бить по мягкому матрасу кулаком, я едва ли мог осознать, что операция прошла два дня назад. - Какой сейчас день? – Парень слегка наклонил голову, глядя на меня своими бледно-зелёными глазами, казалось, он и сам точно не помнил дня, и когда схватился за телефон, что был в его кармане джинс, мне стало так реалистично страшно от того, что же будет со мной дальше. - Семнадцатое. – Неделя прошла с того дня у суда, а это означало лишь одно, я пропустил операцию Кэти, и это была совершенно отвратительная новость, требующая моего внимания прямо сейчас, оттесняя все остальные проблемы. - Дай телефон, мне надо позвонить. – Но парень свой побитый сотовый так к груди прижал, словно я какой-то урод из школы, который у детей деньги в подворотнях отжимает, не меньше не больше. - Ага, я не такой идиот, ты же в полицию позвонишь, нам хватает проблем, которые твоя подружка устраивает. – Нет, конечно же было бы логично оглушить этого гения и позвонить в полицию, но отчего-то с такой ногой и болью в спине мне становилось ясно, что далеко я отсюда не убегу, а этот парень очнется раньше, чем копы приедут. - Чувак, мамой клянусь, мне сейчас к хрену копы не сдались, мне надо в больницу позвонить. – Парень, услышав это, слегка расслабился и перестал жаться как девчонка в машине с парнем. - И зачем, тут есть всё, да и док скоро вернется, просто ляг обратно в чёртову кровать. Мне не нужны проблемы на рабочем месте, я и так собираюсь увольняться, если ты не ляжешь обратно, то очень меня подставишь. – Но вместо того, чтобы послушаться, я уверенно встал на ноги и едва не описался от боли, позволяя слезинкам брызнуть из глаз, тихо ругаясь под нос. - Слушай, либо ты дашь мне позвонить, или уже сам ляжешь в эту кровать, и я не уверен, что после ты когда-нибудь с неё встанешь. – Сделав пару глубоких вдохов, по ощущениям я пытался найти новый изощренный способ себя убить, не взять не дать. - Но зачем тебе надо звонить в больницу? – Сделав лишь два шага после, которых мне действительно понадобится звонить в больницу уже для своей госпитализации, протянув руку с голливудской улыбкой, я проговорил. - Моей подруге делали операцию, хочу услышать её голос. – Он неуверенно смотрел на меня, пока я старался не свалиться с болевым шоком, когда он всё же, причитая, отдал свой сотовый. После чего с громким выдохом я опустил свою задницу на край кровати, от которой далеко уйти так и не смог. Набирая номер Таттии по чертовой памяти, я был так рад тому, что медсестра из-за одержимости соц.сетями на постоянной основе едва не в трусах носила с собой свой телефон. Те первые пару гудков длились едва не бесконечность, но, когда через обычный белый шум, я услышал голос медсестры, у меня на лице тут же заползла улыбка и окатило волной облегчения. – Татти, это я, Миднайт! – По звукам заднего шума казалось медсестра в очередной раз что-то выронила из рук и тихо причитала себе под нос. - Где ты, чёрт возьми, пропадал, прошла чёртова неделя, все волновались. – Послышался глубокий вздох, и пока я улыбался, мысленно уже готовясь спросить про мою напарницу по просмотру сериалов, как Таттия опередила меня. – Ты же звонишь узнать состояние Кэти? - Да, как там моя малышка? – Любой человек за четыре месяца общения с девочкой бы привязался к ней, не удивительно, что у меня в животе от волнения мягко бились бабочки. Казалось, после очередного тяжелого вздоха медсестра пойдёт будить мою маленькую героиню, и я смогу с ней минутку поговорить, но вместо этого Таттия проговорила. - Миднайт, Кэти умерла во время операции, сердце не выдержало нагрузки, она просто не проснулась. – У меня в голове пролетел тот наш разговор про «больно ли умирать» и мой идиотский ответ. Начиная медленно мотать головой, я стал сползать на пол с кровати, пока у меня в горле застрял крик, ведь малышка не могла умереть. – Мне так жаль, она так ждала тебя. - Она не могла умереть, ей же лишь четырнадцать. – Мне тогда казалось, что я в очередной раз попал в дурной сон, но вместо этого я чувствовал боль в колене, чувствовал мелкую дрожь от холода, и то, как рвалось сердце на куски, а значит я не спал. И всё это время тот парень, имени которого я даже не соизволил узнать, стоял, опустив голову так, словно уже начались похороны. - У неё был рак семи лет, она была слаба, тут нет ничьей вины, и, если тебе интересно, похороны пройдут в понедельник, она будет в красном комбинезоне, сама попросила, словно знала всё наперёд. – Выпустив телефон из рук, опустив голову, я не знал плакать ли мне, ведь было невыносимо больно по всем чёртовым пунктам. Или же стоило радоваться, ведь малышке больше не больно, и она не мучилась от каждого вдоха и выдоха. Но вместо этого я лишь тяжело выдохнул, тихо начиная кричать, опускаясь лицом в пол, ведь такие как Беар живут долго, а милая Кэти умерла в четырнадцать. - Я позову Беара… – Промямлил парень, быстро, словно ветер, улетучиваясь из палаты, где я всё так же на полу плакал, пуская сопли и слюни, это было невыносимо больно, даже для меня.