***
Это случилось на восьмой день их пребывания в шикарном отеле на острове с кучей баров и водных горок. До этого аквапарк на территории отеля и бар стоящий рядом не оставили выбора бывшему десятому поколению. Ламбо и Рёха далеко не в первые дни своего здесь пребывания рванули в аквапарк, потому что вся семья практически не выбиралась из своих номеров — спали. Когда Такеши обнаружил пустые номера двух теперь самых младших членов Семьи, он рванул на поиски, потому что определить их местоположение из-за временно оборванной связи было невозможно. Но стоило выйти из отеля, как ему навстречу выскочила Куро и потащила к Кёе. — Мелкие в аквапарке бесятся, лучше пойдём с нами повеселишься. Тут тааакой сервис, годами бы не вылазила. Тсуна же высыпался гораздо дольше других, периодически вылезая из номера, чтобы покушать и поржать со своих обормотов — дорвались до сладкого называется. И только выспавшись он соизволил присоединиться к их веселью, днём проводя время в аквапарке, а ночью в клубах. Хаято, пытаясь разобраться в себе, плыл в своей меланхолии вдоль берегов адекватности и спокойствия. И поэтому машинально ходил хвостиком за своим Небом. Ему было сложнее всего из-за оборванной связи, потому что Пламенная связь держала его в более адекватном виде, без неё не было смысла жить и что-либо делать — тупо вены бы вскрыл бы и сдох. Потому и таскался хвостиком — нужно было видеть, что есть ради кого жить. Но видя раздражение своего глубокоуважаемого Босса, с горя налакался высококлассного алкоголя. Тсунаёши, поступил как не полагается Боссу: споил Хранителя и отправил на танцпол. Поржав с синеволосой тумманицей над пьяным раскрасневшимся другом, отправил его отсыпаться в номер. И совершил большую ошибку — отправил его одного, наподдав пинком направление. Впрочем, было ли это ошибкой — ни один Хранитель так до сих пор и не смог сказать. Нажравшись, Хаято решил пойти полюбоваться первым восходом в новом мире. В предрассветных сумерках, иногда останавливаясь на пляже и высматривая лучшее место для медитации, он периодически прикладывался к бутылке рома и брёл вдоль берега. Люди появлялись в поле зрения всё реже, а скалы подбирались всё ближе. Там, за отвесными скалами и редкими тёмными рифами, окружённая рукотворными бухтами и пещерами стояла голубая лагуна. Беседки и редкие одноэтажные маленькие домики над морской гладью притягивали взгляд. Он поднялся на одну из скал, в лицо ударил ветер, растрепав недлинные серебристые волосы. Изумруды глаз наблюдали за начинающимся восходом: за ярким точно Пламя Рёхи, солнцем и тёмной кромкой океана, напоминающей синеву ночного неба. Шелестели листья за спиной и кричали где-то рядом экзотические птички. Тишь да благодать. Мысли перестали носиться растревоженным ульем и были удивительно податливыми. В голове наконец-то прояснилось и успокоилось Пламя внутри него. Довольное Небо бегает недалеко, от него доносится опьяняющее счастье, а значит всё хорошо. Слишком Ураган привык ощущать своё Небо рокочущим морем и услышать как внезапно это чувство пропало, было до животного ужаса страшно. Ходить за своим Небом и буквально не спускать с него взгляд было физически необходимо, чувствуя на краю сознания присутствие успокаивающего Дождя. Иррациональное понимание, что Семья рядом присутствовало, но совершенно не мешало бояться из-за отсутствия пламенных связей. Он не ощущал их Пламя, но где-то глубоко внутри понимал, что они рядом и никуда не денутся. Ему нужно было время и видимое подтверждение в том, что Пламя его Семьи принимает его и восстанавливает порушенные из-за перехода связи, чтобы внутренний Ураган успокоился и прекратил жечь изнутри требованиями, паникой и яростью от невозможности почувствовать привычный смысл своей жизни. Связь не могла восстановиться сию секунду. Нужно было время из-за новых условий и усиления Пламени. Он понимал, что у каждого из Хранителей появились подобные проблемы. Но в силу характера все проявляли их по-разному. Как Правая рука своего Босса, он должен был помогать, а не доставлять проблемы и неприятности. Он это понимал умом, но внутренние противоречия не могли так просто исчезнуть. Поэтому приходилось заново переоценивать свою жизнь, цели и желания. Изменившийся характер вносил свою лепту в этот хаос и он чувствовал себя под этим девятым валом, как только вставший на путь единения со своим Пламенем, ученик. Благо перед лицом стояли мастера, учителя и их уроки. Восстановиться за несколько дней и осмотреться наконец-то трезвым взглядом вокруг было удивительно приятно. Он сидел на маленьких камнях, лежащих на краю обрыва и скрытых более длинными валунами. Хаято сидел тихо и неподвижно, полностью вобрав в себя последние язычки взорвавшейся ауры и восстановившейся Воли. Связь с остальными была восстановлена. Он чувствовал, с кем пока односторонняя связь, а кто уже в полной мере насыщает своей силой двухсторонние связи. Невидимый в энергетическом плане для чужих и горящий ярким и спокойным кострищем для своей Семьи, он замер в одной позе. Серебряноволосый и зеленоглазый парень казался вырезанной из камня статуей древнего Бога. Расстёгнутая белая рубашка и чёрные бриджи подчёркивали упругую задницу и чётко очерченный рельеф мышц. Пара глотков опустошили бутылку рома, а левая рука заложила её в небольшую выемку меж камней. Умиротворение внутри и снаружи навевали на него сон. Полностью расслабившийся молодой парень не ожидал, что из-за камней вылетит подросток лет семнадцати кутавшийся в подозрительно знакомый тёмный плащ и придерживающий цилиндр. Зеленоглазый дёрнулся в сторону из-за возникшей в голове ассоциации и зацепился за бутылку. Ямато дернулся и попытался выровнять равновесие. Да только паренёк в цилиндре тоже дернулся от неожиданности и сделав шаг в сторону, оступился на скользких, местами покрытых мхом, камнях. Хаято же, выравнивая свое равновесие, наклонился в его сторону, облокачиваясь о валун, но тот совершенно рефлекторно схватил его за руку. Ошарашенные чёрные глаза на мгновение встретились с немного удивлённым зелёным взором. И они оба полетели с обрыва. Вынырнув на берег ближайшей небольшой скалы, черноволосый парень откашлялся, вытаскивая на берег сереброволосового. Он чертыхался видя бессознательного человека. Только ему могло так повести. Он наклонился над мужчиной и поскользнулся, упав на него. Тот в этот момент открыл глаза. Немая сцена была бы, если бы не…***
Хаято почувствовав приятную тяжесть и соленый привкус во рту, очнулся и увидел идеальную картинку. Солнце только только взошло, алым пожарищем освещая округу, в его тёплых лучах над ним зависает черноволосый бледный парень. Тёмные омуты его глаз гипнотизируют точно бездонное небо с редкими вкраплениями звёзд. На губах чувствуется приятная мягкость. Он слегка откашливается, наглотавшись воды, и рефлекторно хватает, попытавшегося с него встать парня, за руку. Тот из-за неустойчивости позы вновь падает на него. Изумрудные глаза покрытые поволокой тумана смотрят в удивлённые и несколько ошарашенные чёрные глаза. Руки смещаются на талию, он ворочается и найдя удобную позу, говорит, в их общем будущем роковую фразу. — А у тебя оригинальный способ познакомиться, Ариэль. Бермуда не знал, что в тот момент Курока, виноватая в краткосрочном обмороке — кто же знал, что не удержав свою силу под контролем, она на пару секунд затянет их в своё подсознание — ухохатывалась в сознании Хаято и часть фразы, слетевшая с его губ, принадлежала туманнице. Впрочем Хаято против не был. Ему даже немного понравилось. К сожалению, теперь его эмоции характеризовались только так.***
Проклятие Аркобалено в этом мире действовало не в полную силу, поэтому на определённое количество часов они могли принять взрослое обличие. Бермуда же не имел облика ни взрослого ни младенца. Он был вечным семнадцатилетним юнцом. Впрочем, семёрка Аркобалено не знала о существовании Бермуды и Вендиче, как о бывших Аркобалено, поддерживаемых Пламенем Ненависти главы Вендикаре. А вот Бермуда знал о проклятии и Шахматноголовом всё, что только смог найти. Поэтому, когда пустышки засияли и превратились в бледное подобие себя — в мире на уровне недоступном живым существам, он почувствовал сильнейшие на его памяти всплески Пламени. Связать эти два события смог бы и полный идиот. А идиотом он себя не считал. Телепортироваться через Пламя Мрака на развлекательный остров было странно. Заблудиться в небольшом лесу из-за повышенного энергетического фона было неожиданно, выйти к скале спустя три часа хождения, благодаря небольшой вспышке в местном поле Пламени, было чудом. А уж ситуация, где он споткнулся практически на ровном месте и повалил со скалы паренька, вошла в топ ста его худших постыдных воспоминаний. Вытащить и повалиться на бессознательное тело из-за скользкого мха — поцелуй хоть и смазанный, поцелуем от этого быть не перестал, потом повалиться на него повторно, потому что его дёрнули с силой за руку, оказалось раздражающе ново. — А у тебя оригинальный способ познакомиться, Ариэль. Войти в шок от того, что тебя назвали полурыбой полудевушкой из детского мультика и предложили познакомиться после того, как чуть не утонули и это после нервных Вендиче и психующих мафиози из-за Аркобалено и самих Аркобалено и связанных с ними Семей, стало апогеем сегодняшнего дня.***
Рифы под лучами согревающего солнца и лёгкие волны навевали умиротворяющее настроение. Один из парней укутал второго в плащ и прижал к себе, облокотившись спиной на камень. Зеленоглазый тихонько похлопал черноволосого по щекам. Когда Бермуда сморщившись приоткрыл глаза, то совершенно не ожидал оказаться в на удивление приятных и сильных объятиях — и это даже не смотря на мокрую одежду. Услышать тихий шёпот на ухо, пустивший дрожь вдоль позвоночника, было на удивление приятно. — Ну точно принцесса — падать в обморок только их фишка. Правда я не принц… — он тихонько хмыкнул. — Скорее уж советник Короля. Чёрные глаза недоумённо уставились на него. Он на удивление эмоционален сегодня. Мне не кажется или слишком много слов об удивлении? — Меня Хаято звать. А тебя, моя маленькая принцесса? — Бермуда… — Бееермуудааа… Красивое имя. — шёпот в порозовевшее ушко. Свалить от слишком взбудораженных подчинённых во временно аномальную зону Пламени, упасть со скалы с парнем, поцеловать его, а потом судя по разговору быть не против ухаживаний от неизвестного… Удивительный день. Давно над ним Судьба так не смеялась. Впрочем, никто не вызывал в нём таких эмоций давно. Бытие живым мертвецом не способствует не то что полноценным отношениям, а даже интрижкам. Так что, может быть это неплохо? Он чувствует, как ещё несколько часов и он обретёт полноценное живое тело. Вот, кстати, почему он сейчас такой эмоциональный. Гормоны. Тело, на котором он лежит очень даже неплохое, голос шикарный, глаза завораживающие, руки нежные и тёплые. Да за таким толпы должны бегать, а он позарился на незнакомого парня, из-за которого упал со скалы и чуть не разбился? Смешок над ухом показал Бермуде, что последние слова были сказаны вслух. — То, что за мной бегают бабочки однодневки не значит, что я упущу настоящую принцессу из-за них. — Хватит, я не девушка. Вроде должен был заметить. — раздражённая чернота развернулась в объятиях и уставилась в чистый изумруд. Глава самой ужасной тюрьмы в мире замер, завороженно уставившись в переливающуюся в лучах солнца зелень глаз. — Согласен, обычно мужчины спасают своих дам. Но именно из-за дам, мужчины и попадают в неприятности. — он заворочался и встал потянувшись. — К тому же, не я упал в обморок. — он наклонился и поднял паренька, с бездной вместо глаз, на руки. — И это не я нахожусь сейчас на руках у парня, который пытается флиртовать и ухаживать в меру своих сил. И вообще, давай-ка выбираться отсюда, а то ты весь продрог. А потом расскажешь, что несовершеннолетний парень делал на краю скалы в тяжёлом плаще. На курортном острове, прошу заметить. А ещё меня интересует почему несовершеннолетний паренёк не против ухаживаний взрослого мужчины. Бермуда смотрит в мгновенно потемневшие глаза и сглатывает. Объяснить всё гражданскому… Или не гражданскому? Вспышка Пламени была же с его стороны и именно к нему Бермуда вышел. И не заметить человека? Излишняя эмоциональность… Непохоже это всё на его обычное, мёртвое во всём, состояние. И всё же, именно сейчас главе Вендикаре казалось, что именно он, сам того не подозревая, попал. А вот куда — уже другой вопрос.***
— Можешь принять ванну, я не против. Или душ. — светловолосый мужчина оценивающе прошёлся по чужой фигуре взглядом. — Моё тебе явно будет большое, могу предложить вещи моего младшего брата, но если хочешь… — он склонился к покрасневшему ушку, — можешь походить в моей рубашке пока твои вещи сохнут. Я не планирую выходить из своего номера сегодня. Вихтенштайн замер, костеря себя на чём свет стоит. Можно же было сразу догадаться куда ведёт этот мужик ещё там, на берегу. — Потереть спинку, малыш? — Хаято вспомнил о привычке Такеши называть так каждого своего партнёра младше себя и подумал, что ему может также понравиться так делать — вроде глава самой ужасающей тюрьмы в мире, а ведёт себя как-то странно по детски, тормозит, фонтанирует эмоциями — тут уже в пору задуматься, а это точно Глава Вендиче. Или что-то случилось? Хаято оглядел нервничающего подростка и слегка нахмурился. Бермуда же костерил своё внезапно начавшее восстановление тело. Ни раздеться ни принять ванну пока все органы не встанут как надо невозможно, даже адекватно реагировать невозможно. Жарко. Не успел один решиться, а другой попытаться занервничать, как дверь чуть с петлей не снесло радостной блондинкой. — Хаято, меня к тебе старшой послал! Что у тебя слу… — не успела она договорить как замерла. Около кресла стоял мокрый краснеющий подросток в тёмном костюме, а перед ним стоял в расстёгнутой рубашке молодой мужчина, расстегивающий черноволосому парню пиджак и снимающий бабочку. — Гм, я экстремально не вовремя? — она с любопытством уставилась на них, даже не думая отвернуться или уйти — раз босс сказал что он, точнее она, нужна здесь, значит она нужна. Но не успел Хаято отреагировать как темноволосый подросток покачнулся и стал заваливаться вперёд, благо рядом стоял Ямато, успевший его подхватить на руки. В несколько широких шагов он оказался у кровати, аккуратно укладывая туда свою ношу. — О, Дева Мария, что у вас здесь произошло? — она мгновенно оказалась рядом, кладя свои засветившимся жёлтым светом руки на грудь и голову, видимо нового пациента. — Хаято? — стоило ей понять, что происходит с подростком, как её голос стал жёстким и требовательным — лечить одного из Вендиче она не нанималась. — Немногое, свалились со скалы, привёл к себе. Пытался флиртовать, вот в общем-то и всё. — он притащил поближе кресло и присел рядом наблюдая за ювелирным использованием солнечного пламени. — Флирт? С ходячим мертвецом? — она перевела на него ироничный взгляд, а потом вернула к своему подопечному, благо он находился в отключке и они могли говорить о чём угодно. — А почему нет? Ситуация достаточно интересна, тело прекрасно, характер и личность меня устраивают. Связи полезны для нашей Семьи. — он не отводил свой взгляд от тяжело дышащего подростка. — Он тебе тупо понравился и развеселил, точнее расшевелил. А в связи с новыми гранями твоей личности — это дорогого стоит. — блондинка тепло посмотрела на своего брата, прекращая подавать Пламя в руки. — Помоги его раздеть. — Конечно. — он спокойно помог ей снять всю одежду и бинты под ней, периодически замирая от вида затягивающихся дыр и восстанавливающихся органов. Гнилая кожа, трупные пятна и даже мёртвые личинки не то что хочется видеть. Хаято чувствовал себя странно наблюдая за этим бледным и по всем признакам мертвым парнем. Ему не хотелось видеть его таким, ему хотелось вновь увидеть те яркие эмоции на его лице: улыбку, злость, смятение. Возбуждение. Он не замечал странного взгляда от их Солнышка. Нужно поговорить со старшим. Они только встретились, а уже такие чувства, доверие и желание. Разве это нормально?***
— Тсунаёши, ты ничего не хочешь нам рассказать? — разноцветные глаза прищурились, мысли её сестрёнки были достаточно интересные — в любовь с первого взгляда она не верила. Только не в её Семье. — Якорь, моя дорогая. Каждому из нас понадобится якорь. — он спокойно налил в бокал вино и посмотрел в потемневшие глаза своей любимой женщины. — Даже нам. — Убью суку… — вокруг заструилась синяя дымка, в руке треснул бокал, а в другой появился трезубец. — Ты сама приведёшь. — он насмешливо посмотрел на вошедшую в ступор молодую девушку. — Сама будешь меня уговаривать. — его глаза потемнели, а давление от его Пламени заставило Куро вздрогнуть — она помнила силу и последствия его ревности. — Сама будешь меня провоцировать. — она тогда зареклась провоцировать его чувство собственности. Комната наполнилась жаром Пламени, послышался треск разошедшегося по швам платья, появились стоны и рыки. — Ты Моя. Не забудь об этом, когда будешь играть с ним!