Фландрийский зверь

Фландрия. 901 год. На улицах города непрерывно слышались звуки шагов и голосов. Довольно высокий мужчина, с карими глазами, отдающими краснотой, прижимался к каменной стене в проулке, сосредоточенно прислушиваясь к происходящему неподалеку. Одежда его, ранее богатая, была истрепана, смуглые пальцы, стертые о стены, слабо кровоточили. Сердце громко бухало в груди, казалось, что предательский орган выдаст местоположение беглеца вернее охотничьих собак. И на этом жизнь оборвется. Не столь давно Моритс и подумать не мог, что все так обернется. Он родился в довольно обеспеченной семье, славящейся своими виноградниками. И пусть темный цвет кожи и насторожил отца, но тот оказался весьма мудр — не стал бросаться с обвинениями на любимую жену и искренне полюбил чадо, даже после ее смерти. Оберегал, зная, что каждую ночь с самого рождения его наследник становится темной и почти безжалостной тварью. Хотя многие бы придушили непонятное существо еще в колыбели, чего отчаянно в первый раз побоялась мать, прижимая к себе ребенка, ставшего черным щенком с алыми глазами. Год назад отец скончался, успев лишь помочь с выбором невесты. И все бы хорошо, если бы кто-то не пожег виноградники. Денег не хватало, Моритс лез из кожи вон, но все равно оказался в долгах. Вскоре он оказался на улице, без гроша, а его суженая охотно обещалась другому. Не лишенный должного воспитания и вполне способный думать головой, де Фриз догадывался, что виноват в его беде нынешний жених возлюбленной. И, как бы упорно не хотелось верить в обратное, скорее всего, и она. Девушка изначально была с ним слишком холодна, хотя слыла особой общительной и яркой. Моритс ухаживал, окружал вниманием и свято верил, что после свадьбы молодая жена обязательно полюбит его. И ни разу, в силу неопытности в отношениях длиннее интрижки, он не задумался, что вполне точно метил на место в занятом сердечке и рушил ей жизнь. Да и сейчас отбрасывал такие мысли, поздно познавши чувство первой любви. Лишения для него, жившего в достатке, были непривычны, а шок очень ярок. Только этим можно объяснить то, что жажда крови его стала куда сильнее, чем была. Он стал одну за другой делать ошибки, оставлять следы. По городу уже ходили легенды про пса-оборотня с красными глазами, убийцу и похитителя. И теперь ему конец — решив, что помешательству виной бывшая невеста, Моритс влез в окно ее спальни, с намерением забрать и уйти, но та, увидев отблески алого в чужих глазах, подняла крик. Так и началась погоня. И даже будь мужчина невиновен, в условиях, когда среди мирных граждан разгуливает непонятная нечисть… Шансы быть услышанным нулевые. Пытаясь набраться сил для очередных бешеных петляний и побега, «Фландрийский зверь», с легкой руки преследователей, молил небеса о том, чтобы не попасться хотя бы до заката. А там будет возможность принять четвероногую ипостась и затеряться в лесах, подсобив себе просыпающимися ночью способностями. Днем же он беззащитен перед сотнями разъяренных людей. Будто отражение его мыслей, с левой стороны нищей улочки послышался топот многочисленных ног. Мужчина оттолкнулся от стены и побежал снова, отчаянно желая жить. Но чувство, что бесполезно барахтается, подобно мухе в паутине, накрывало с головой. Его просто и методично загоняли в ловушку. Он уже давно потерял счет времени, когда разъяренная толпа настигла свою цель. Бросив взгляд на небо и поняв, что до заката еще около двух часов, Моритс устало и обреченно прикрыл глаза. Не было сил даже на то, чтобы отстаивать свою жизнь. А если бы и были, де Фриз совершенно безоружен. Пытаться убедить в невиновности? Только лишние унижения. С него хватит. Возможно ли, что все это расплата за грехи?.. За то, что родился таким? Чей нож настиг первым, мужчина не знал, лишь почувствовал ослепляющую боль. Похоже, что его рвали на части, как животные. Накрывшей тьме «Фландрийский зверь» был рад как доброй подруге. Тем страннее казалось открыть глаза в непонятной светлой комнате, не испытывая боли, под прищуренным взглядом сидящего за столом напротив паренька. Рабочее место его, а в этом сомнений не возникло, было в беспорядке, вызывая у щепетильного в этом вопросе Моритса нечто между отвращением и злостью. Чужие голубые глаза продолжали прожигать дыру своей внимательностью, словно их молчаливый обладатель считывал малейшие реакции и движения. Тишина затягивалась. Наконец блондин хмыкнул и, опустив взгляд к бумагам, ловко выдернул по листу из нескольких стопок, чудом не обрушив нагромождения, сложил их и, постукивая получившейся стопочкой по столу, поинтересовался для проформы: — Моритс де Фриз? Прозванный псом-призраком? — Да, — мужчина ответил с явной неохотой. — Где я? — Вы достаточно уравновешены и терпеливы, раз не спрашиваете — «А разве я не умер?», — проницательно прочел чужие мысли незнакомец и ответил на оба вопроса: — Умерли. И сейчас вы в распределителе душ, в помещении особых случаев. Дело в том, что 28 лет назад произошло недоразумение… И вы появились на свет совсем не там, где должны были, — блондин досадливо покачал головой, явно близко к сердцу принимая неудачу. — Итак, поскольку это произошло, вы в своем теле направитесь туда, где должны были… — Теле? — с невеселой усмешкой прервал Моритс. — То, что от меня осталось, наверняка не жизнеспособно! — Кхм… — работник немного смутился от очередного просчета. — Мы приведем вас в полный порядок, уверяю. Здесь первоклассные специалисты… Мы выдернем ваше тело оттуда ровно до того, как ему непоправимо навредят. А подлатать сложности не составит. Де Фриз со вздохом кивнул, не особо веруя в успех. Никогда не замечая за собой особой доверчивости, сейчас он мог оправдать себя только еще не успокоившимся сердцебиением (которого, по идее, вообще быть не должно) и сильным желанием жить. Расписавшись под инструкцией на подсунутых листах, даже не читая, под мысль — «Правда, ну что может быть еще хуже?», как и было указано, занял место у стены в ожидании. Горожане, варварски истязающие уже лишенное души тело несчастного, никак не ожидали того, что оно в мгновение растворится в воздухе, оставив после себя только лужи крови. На миг замерев, они побелели и с криками ужаса помчались прочь от места убийства, молясь и осеняя себя защитными знаками. Пожалуй, еще несколько ночей им будет спаться неспокойно, но не из-за самосуда, а из-за мистического события. Когда посреди комнаты появилось несколько человек с каталкой, он в ужасе застыл, видя на ней не человека — кровавое месиво. Зажав рот рукой, чтобы сдержать позорный вскрик, Моритс зажмурился. Не верилось, что перед ним собственная оболочка. Ужасно. Что же делали те люди?.. Сдирали кожу? На плечо дезориентированному оборотню легла чья-то теплая рука. — Возьмите себя в руки. Все уже позади, ваше тело почти привели в порядок, не останется даже шрамика. Ваш случай не самый запущенный… — «Вот если бы тело вытащили бы позже, было бы куда хуже», — подумал работник, но мудро промолчал и напоил несчастного успокаивающим чаем. Когда чашки вновь заняли место на подносе, медики, хотя по состоянию изначально скорее какие-то некроманты, вернули материалу прежний вид. Подойдя и неверяще оглядывая целехонького себя, Моритс было повернул голову, собираясь что-то спросить. И тут же, почувствовав толчок в спину, упал на каталку поверх себя самого. Оболочка его сразу же, подобно воронке, принялась поглощать душу, заново срастаясь с ней. Последним, что увидел Моритс, был виновник его проблем и их же исправитель, помахивающий рукой на прощание и таки поваливший одну из стопок документов, да подлатавшие специалисты, без интереса следящие за оживлением. А дальше была только тьма.