“Если бы у меня была тысяча попыток,
Я бы проиграл 999 дьяволу”
Call me Karizma - 999 to the Devil
Руки жжёт в районе запястий, красные следы на них горят и обещают завтра окраситься во все оттенки синего и фиолетового. Это было бы страшно, больно, обидно и унизительно в какой-то степени, если бы не было так привычно. Привыкнуть к боли, наверное, худшее, что может случиться с человеком. Боль не из тех чувств, к которым вообще привыкнуть проще простого. Нужно приложить достаточно большое количество времени и сил, чтобы она не казалось такой страшной, как в первые разы. И если ещё поначалу ты сопротивляешься, борешься, зубы свои показываешь, то когда остаёшься один на один со своим обидчиком, а за твоей спиной лишь зияющая пустота, то волей-неволей хочешь просто покориться, опустить голову и сложить оружие, потому что, объективно говоря, в этой борьбе ты заранее проиграл, если испытываешь чувства к тому, у кого из чувств осталась только ненависть, а из желаний лишь похоть и жажда людской боли. И даже открывать глаза по утрам уже не страшно, потому что ты и сам уже ничего не чувствуешь, ничего не значишь для себя самого. Ты выходишь из дома и надеваешь маску, в которую люди верят, а от этого становится еще противнее. Когда-то давно была надежда на то, что кто-то увидит, что кто-то заметит, поможет, защитит, спасёт, но время - такая штука, что даже из бедной овечки превращает в животное, которое готово разорвать глотку самому себе и только лишь улыбнуться на это. Потому что боль есть, но ты с ней в лучших друзьях ходишь, и страха нет, потому что сроднились уже и словно братья стали. А сочувствие людское давно не нужно стало и порядком раздражает, потому что силы в тебе теперь немерено. Она во взгляде, в осанке, в словах, которых на ветер не бросаешь, в твоей обособленности ото всех и твоём непоколебимом желании отомстить и уничтожить. Но об этом не узнает никто, потому что, как известно, за все в этой жизни надо платить.* Stray Kids - Scars *
Если бы был хоть малейший шанс не дружить с этой шумной девчонкой, то Юна явно бы им воспользовалась. Но раз жизнь так сложилась, что Дженни - единственная, кто терпит ее характер, приходится закрывать глаза на такие вещи, как смех на весь кафетерий или обсуждение задницы очередного ее парня. И хоть Джен и выглядит слегка ветреной девицей, на самом деле такой не является, и Юна искренне не понимает, почему она выставляет себя дурой всякий раз. - Если боишься привязаться к кому-то, просто не встречайся, - так она сказала ей, когда они в очередной раз затеяли этот разговор. Таких разговоров были тысячи, но всякий раз Дженни улыбалась своей улыбкой, которая «я делаю то, что могу» и «так они никогда не смогут разбить мое сердце». И всякий раз выходит с точностью до наоборот. Новый парень, с которым они были вместе всего лишь месяц, слинял, как и все остальные, потому что: а) Дженни закрытая; б) «Дженни, тебя слишком много»; в) «Она привязывается, словно собака бездомная». Это все так, но никто не знает ее настоящую, потому что настоящую себя она и не показывает никому. Кроме Юн, конечно. Они дружат с класса пятого, а это целых шесть лет уже. Не так уж много, если посудить, но и не так уж и мало. Они прошли испытание ночевками, списыванием домашки и чувствами Дженни к старшему брату Юн. С которым, конечно же, у них не вышло ничего. Кафетерий, который прямо около школы их находится, стал постоянным местом пребывания двух девчонок. Здесь они делают домашку, здесь же они встречаются по вечерам, чтобы обсудить последние новости, обсуждает конечно только Дженни, а Юн лишь на это хмурится вечно, но так или иначе, каким-то странным образом, эти двое дружат и души не чают друг в друге. Сейчас уроки закончились у большинства старшеклассников, поэтому народу в заведении битком. Все громко смеются, переговариваются между собой, девчонки визжат на уровне ультразвука, когда парни их пытаются щекотать, а у Юн от этого всего голова болит. Она на самом-то деле не какая-нибудь высокомерная сука, просто не любит всю эту суету и шум. Он ее раздражает и выводит из состояния равновесия. Она любит контролировать ситуацию, хаос ее обездвиживает, и именно поэтому она сидит сейчас в наушниках, склонившись над учебником биологии. Но даже сквозь музыку, звук которой вывернут на максимум, она слышит весь этот визг и только глаза с силой зажмуривает. Дженни застряла в библиотеке и вот-вот должна уже подойти, но каждая минута ожидания в этом шуме стучит у Юн в висках. Она вздрагивает, когда чувствует, как продавливается диван рядом под чужим весом. - Твою мать, Техен! - ее подбрасывает практически моментально, реакция на такие вещи у неё отменная, а парень только хмурится. Техен ее друг. Вроде. Был когда-то точно, но в последнее время стал до жути проницательным и внимательным, а таких Юна терпеть не может. Он, конечно, не из тех, кто нос будет совать куда не требуется, но она как-то уже подсознательно от него отгораживается, а он чувствует это, видимо, потому что не писав и не звонив ему все выходные, она навлекла на себя гнев божий в виде его взгляда испепеляющего. Густые чёрные брови сведены, а карие глаза стали ещё темнее, от чего она поежилась вся и рукава свитера до кончиков пальцев натянула. - Мою мать, да. Она вообще-то ждала тебя в выходные, а ты прийти обещала, если помнишь, - Юн только рот открывает, чтобы ответить, ведь оправдание она придумала себе уже заранее, что голова болела или уроков много задали, или проект вот по биологии хотя бы. Вариантов куча, но Техен и слова ей сказать не даёт. - Но ты не помнишь нихрена, потому что хуй знает, чем занималась опять. Мы с тобой друзья вообще или я уже нахуй тебе всрался? Ты скажи, а то я ношусь за тобой, как собачонка. Девушка редко попадает в такие ситуации, когда у неё нет слов, чтобы возразить. Но сейчас именно тот редчайший случай; слов нет, а в голове гудит ебаная сирена, которая ей красным светом мигает об опасности. И реагирует она тоже весьма привычно уже: ощетинивается вся, иголки выпускает, словно ёж и губы сжимает в тонкую полоску, спина прямая, словно штырь проглотила и как бы сама за себя говорит, что ее не проймёшь ничем. - У меня были дела, Техен, - вот и все, что она говорит. Но в этой короткой фразе металл звенит так, что уши закладывает. И со стороны она тоже вся металлическая, не пробьёшь ничем, взгляд острый, руку протяни - проткнет насквозь. Парень усмехается так недобро, а в глазах кроме разочарования ещё что-то плещется, то, чего Юн никогда не узнать и не понять, потому что из них двоих, только у него сейчас слёзы на глаза наворачиваются, но он сразу взгляд отводит все с той же улыбкой, что больше похожа на муку. - Мы ещё друзья с тобой? - он говорит так тихо, его едва ли слышно посреди этого балагана, но девушка отчетливо различает его вопрос среди прочего шума. Ждала его потому что уже давно. Ждала и боялась. Техен дорог ей, хотя она и сама признавать этого не хочет. Для нее доверять кому-то все равно, что пистолет заряженный в руку вложить и дулом себе прямо в лоб. Слишком отчаянно что ли, а она же не такая совсем. Она его уберечь хочет от себя самой, а он как упрямый баран лезет с дружбой своей, весь такой идеальный: заботливый, учтивый и веселый к тому же, но не так, как Дженни, а так как Юн нравится. От его шуток в боку колет, и лёгким порой воздуха не хватает, а одним своим голосом в телефонной трубке он может все ее тревоги прогнать. Но Юн давно уже решила, что Техен - это свет, это точно что-то хорошее, тёплое, плюшевое, сладкое такое, как пирожное. И точно не для неё. У неё для него ничего нет. Ей с ним нечем мериться, потому что света в ней с лучик маленький, и то он еле горит. Поэтому она кулаки свои сжимает так сильно, что ногти в ладони впиваются. Нужно переключить эпицентр боли, а она этим в совершенстве владеет. - Нет, Техен. И главное в этот момент искренне верить в свои слова, искренне считать, что поступаешь правильно, но отчего-то внутри все равно ноет, царапается и волком воет. От его глаз ли, которые смотрят прямо в ее, от его рук ли, что дрожат так мелко. Он челку свою кудрявую откидывает только, губы поджимает и кивает, мол, черт с тобой, девочка. - Привет! - Дженни плюхается на диван напротив, и ее улыбка очаровательная так не к месту сейчас, что до смешного прямо. Техен не смотрит на неё, смотрит на подругу свою бывшую, снова улыбочка эта, которой бы лучше не было, потому что Юн знает, что он пытается скрыть под ней своё разочарование в их дружбе и в Юн конкретно. Странное ощущение. Так, наверное, ощущается потеря или таким образом наш мозг посылает нам предупредительные сигналы о совершенной ошибке. «Стоп! Остановись! Верни все назад! Вот же он рядом, скажи, что пошутила!» Но не шутка это вовсе, а если и так, то ко всему прочему, у Ким Юн ещё и с юмором не порядок. Но это все не важно вдруг становится, когда Техен поднимается тяжело так под пронзительным взглядом Дженни и уходит, не обернувшись даже. Она растерянно ему вслед смотрит, а потом взгляд свой на Юн переводит. - Это что было такое? - ресницами длиннющими своими хлопает, чем раздражает сейчас неимоверно. - Дружбе конец. Вот, что было, - Юн руки на груди складывает и смотрит в окно куда-то. Она бы и рада разреветься сейчас, но не умеет совсем этого делать. Не умеет вот так отпускать эмоции свои, заперла их на тысячу замочков внутри себя и хранит до поры до времени. Когда же это время придёт, она не знает, но очень боится, потому что сдержать это цунами она будет не в состоянии точно. Дженни стучит своими идеальными наманикюренными пальчиками по столу и губу прикусывает, она явно хочет о чём-то рассказать, но боится, видимо, на фоне всей ситуации произошедшей. Юна же хочет отвлечься и поворачивается теперь к ней и подбородок руками подпирает. - Чего там у тебя? Давай рассказывай, - глаза Дженни загораются тут же, и она начинает трещать что-то про кого-то, а Юна слушает вполуха, а сама волосы ее разглядывает. У Юн волосы достают до лопаток почти, они прямые и блестящие, но у Дженни волосы будто из рекламы какого-нибудь дорогущего салона красоты. Крупные локоны волнами раскинуты по плечам в легком беспорядке, а короткие пряди у лица делают его ещё милее, чем есть, но куда уж милее? Вся Дженни - это олицетворение милоты и нежности, хотя на последней вечеринке она так надралась в дрова, что чуть не трахнула парня старше ее лет на пять. Но даже это все она делала с невероятно милым и невинным выражением лица - талант, не иначе. - Ну так что? - Что? Она смотрит на подругу своими огромными глазами и губки розовые дует. - Ты меня не слушала! - факт. Но Дженни не из тех, кто злиться будет, поэтому одного виноватого взгляда Юн вполне достаточно, чтобы она глаза закатила и потом: - Гонки! - Гонки? - Да! Меня пригласил тот парень с вечеринки, помнишь? Ах да, несостоявшийся любовничек, который их старше на пять чертовых лет. - Ну и? Ты пойдёшь? И Юна на самом деле очень ждала ее ответа, а в особенности такого. - Мы идём, - Джен хитро так щурится, и теперь уже Юна не может сдержать улыбки. Она слышала, что кто-то из парней бывает на таких мероприятиях. О них знает ограниченный круг людей, потому что, естественно, ничего легального там нет. Сумасшедший тюнинг, дорогие авто, алкоголь, наркотики, а где наркота и тачки, там и бешеные деньги. А это все, как мы знаем, незаконно по отдельности, а уж вместе и подавно. А если ещё ко всему этому прибавить всех несовершеннолетних, что бывают там, то это вообще треш полный. Но для Юн это место всегда было чем-то особенным, оно приманивало ее, словно магнитом, страшило, вызывало волну адреналина в крови. И это при том, что она была там всего однажды. Но одного раза вполне хватило для того, чтобы девушка влюбилась в запах жженой резины, в скорость, с которой автомобили проносятся по трассе, в огонь, который горит в глазах водителей. Она мечтает и сама однажды побывать там в роли гонщицы, но эта мечта так же далека, как и водительские права, на которые она так и не выучилась.* blackbear - @ my worst *
Трасса ровная, совсем новая, уходит серпантином высоко в гору и теряется из вида в зарослях кустарников и деревьев. Она хорошо освещаемая, так что проблем с видимостью нет, асфальт ровный, без единой выбоины, а значит, относительно безопасный. Теперь все зависит только от мастерства того, кто сжимает руль в крепких руках, ну и от самого мотора под капотом. А он урчит, как довольный зверь, вырвавшийся на свободу. Они с водителем одно целое, идеальный дуэт, комбо, которое неразделимо, оно работает в совершенстве, идеально доходя до финиша каждый раз. И это заслуга многолетней борьбы с самим собой, в таланте, который, как говорится - не пропьёшь. Парень выжимает до упора педаль газа и автомобиль, взрываясь громким рыком, несётся вперёд, туда, где крутой поворот, туда, где дорога резко уходит влево, и у него есть только несколько секунд, чтобы решить, что важно.* KANG DANIEL - Waves (feat. Simon Dominic & Damie) *
Вонь травки раздражает слизистую, парень в чёрной кепке опирается задом на капот чёрного, идеально отполированного мустанга и морщит нос. Рядом с ним другой, такого же роста, но довольно худой, совсем ещё мальчишка, затягивается уже вторым косяком, хотя гонка ещё даже не началась. - Ты бы притормозил, а то все веселье пропустишь, - тот, что в кепке, пинает камень носком мощных ботинок, и он отлетает на метров десять. - Иди к черту, Чонгук, - снова затягивается глубоко, а потом, посмотрев на косяк пару секунд, щелчком откидывает его в сторону. - Все удовольствие испортил. Чон только хмыкает и поворачивает голову, когда слышит утробное рычание подъезжающего авто. Машин становится все больше, почти вся парковка заполнена. Рядом с парнями паркуется Ниссан ядовито зелёного цвета, у Чонгука от его подсветки в глазах рябит, он такую мишуру не понимает и считает, что в гонке, когда на дороге важна лишь скорость и мастерство, это лишь мешает. Тюнинг, как у этого парня, сыграет тебе на руку лишь для привлечения внимания, но никак не на трассе. Но не все здесь разделяют его мнение, потому что таких клоунов тут навалом. Сияют, словно новогодние елки, хвастаются новыми «обвесами», девчонки с ума от таких сходят, так что может это и не так плохо. Хотя Чонгуку ли жаловаться? Девчонки млеют от таких как он, наверное, даже больше, а в сочетании со своим «мустангом» он образует дикую смесь адреналиновую, что кровь разгоняет. Он для них опасен, но тем самым и притягивает, такие «плохие парни» мечта любой глупой девчонки, что для Чонгука развлечение лишь на одну ночь. Они ему не интересны, не привлекают, он лишь губы искривляет в подобии улыбки, а в глазах - все та же скука. Его жизнь вся насквозь пропахла бензином, машинным маслом, жженой резиной и свежей краской. Таких здесь навалом и было бы глупо полагать, что его интересы дальше гоночной трассы не выходят. Чонгук потому и не любит этих простушек, ведь кроме красивых тачек их ничего не интересует. Если ты внешне похож на громилу (на симпатичного громилу, для уточнения), и скорость на твоём спидометре переваливает за сто пятьдесят, то ты уже, сто процентов, в списке их фаворитов. А это, знаете ли, слишком скучно. Музыка гремит со всех сторон, но даже она не в силах заглушить громкий смех и свист, что разлетается по всему «тупику». И несмотря на то, что он находится почти в самом центре города, полиция здесь - нечастый гость, а гонки проводятся с завидной регулярностью. «Тупик» - это огромная площадка, которая днём является местом разгрузки многотонных грузовиков в местные склады, а ночью служит местом сбора стритрейсеров со всего города. Чонгук здесь один из так называемой «элиты» или по-другому «основатели». Несколько лет назад он с несколькими такими же ребятами решили создать свой мир в этом огромном городе, и им это удалось. И весьма успешно. Гонки - одна из главных составляющих в его жизни, его движущая сила, его страсть и собственно мечта, которая сбылась. Он сейчас на вершине. Смотрит сверху вниз и наблюдает, словно ястреб. Техен вдруг плечом ведёт так раздраженно, губы кривит и нос морщит, его взгляд направлен на кучку людей на противоположной части площадки, и Чонгук не понимает, что так расстроило его друга. Ту компанию он знает хорошо, как и всех здесь, это его работа, по сути говоря, и залог всеобщей безопасности. И Техен их видит не впервые, что его так взбудоражило? Квон Джиен, более известен в этих кругах как Дракон, предводитель своей своры, альфа, который заправляет шайкой местных «почтальонов». Это те, кто доставляет всякого рода товар, и среди него легального нет нихрена. Здесь, в «тупике» они присосались, словно пиявки, и Чонгук бы рад выпнуть навсегда их отсюда, но остальная «элита» против. Ну ещё бы, они регулярно пользуются их услугами. Сам Джиен невероятно скользкий тип, взгляд как у змеи, всегда с лёгким прищуром, и эта его долбанная привычка держать во рту зубочистку, словно он сраный гангстер, дико бесит. Чонгук с ним старается дел не иметь, иначе каждый раз будто в грязи искупаешься, после него хочется руки помыть, а лучше утонуть в ванне с хлоркой. Насколько известно, Дракон - круглая сирота, вырос с тёткой, которая его все детство избивала, неудивительно, что парень пошёл по наклонной. Сейчас он стоит в своей стойке альфача, засунул руки в карманы спортивных чёрных штанов и голову назад откинул, чтобы видимо выглядеть более устрашающим, а перед ним, метрах в двух, фигура в чёрном. По силуэту - это девчонка, но лица не видно; чёрные джоггеры с массивной цепью сбоку, прикреплённой к поясу, грубые ботинки на массивной подошве и короткий дутый бомбер. Лицо скрыто огромным капюшоном, поэтому точно определить кто это, Чонгук не может. Зато, видимо, может Техен, он сплевывает на землю зло так, и видно, что ему самому неприятно смотреть, но все равно почему-то смотрит. - Кто это? Чонгук обращается к другу, а сам изучает этих двоих. Дракон что-то говорит, скалится, как пёс, патлы свои черные зачёсывает пальцами, и теперь уже очередь Чонгука оскалиться и отвернуться. - Какого черта она делает тут? - Техен обращается хер знает к кому, потому что Чонгук даже не знает, о ком он. - Может для начала просветишь? А то ты будто сам с собой разговариваешь. - Моя подруга, - он выхватывает сигарету, которую Чонгук только успел подкурить и глубоко затягивается. - Бывшая, кажется, - говорит уже тише. И хоть они с Техеном дружат уже много лет, Чон никогда не видел «ту его подругу лучшую» не потому, что не интересуется его жизнью, а лишь потому, что жизнь Техена делится на две части. В этой они друзья, гонщики, любители оторваться, выпить. Эта ночная жизнь - она же другая, в ней нет места тому Техену, что дружит с этой девчонкой, - хорошему, заботливому и доброму. И Чон не знает, в чем причина такого разделения, возможно, зная Техена, тот пытался уберечь ее от всего, что могло подстерегать здесь. Но, видимо, раз она сейчас разговаривает с одним из самых мерзких людей во всей этой тусовке, ему так и не удалось этого сделать. Техен таранит взглядом эту парочку, которая все еще о чём-то треплется, плечом водит и затягивается слишком часто. Сегодня он курит больше обычного, и Чонгук переживает, как бы у того крышу не сорвало. - Откуда она знает его? - Техен дергается от вопроса и бросает взгляд на друга, а в нем ненависть лютая читается, и тут даже Чонгуку становится не по себе. - Это его сестра, - он выплевывает это буквально, а слова, словно обжигают губы. Техен затягивается последний раз и гасит окурок о подошву своих идеальных белых кроссовок. А вот тут Чонгук удивляется. То, что у Дракона есть сестра, он и понятия не имел. Да, похоже, никто об этом не знает, кроме Техена. Ну и теперь Чонгука. - Сестра? А почему раньше не говорил? - Потому что, лучше бы ее не было, - Чонгук смотрит на парня и бровь одну поднимает, Ким вздыхает и глаза прикрывает в попытке успокоиться. - Я имею ввиду, что лучше бы они были никем друг другу. - И как это понимать? Техен головой мотает и губы поджимает, а это знак, что разговор окончен. Хотя вопросов меньше не стало, и теперь у Чонгука жуть как чешется все правду узнать.* ENVYYOU - New friends *
В местах, подобных этим, всегда пахнет по-особенному. Свободой, адреналином и еще раз свободой. Здесь даже дышится иначе, сердце стучит чаще и кажется, что вот-вот задохнешься от собственных эмоций. Юна была здесь пару лет назад и все помнит до сих пор так четко, будто это было вчера. Дженни со скоростью света тащит Юн сквозь толпу, пока ее не хватают за плечо, вынуждая остановиться. Джиен в привычной ему манере растягивает губы в своей ядовитой улыбке, окидывает Дженни пристальным взглядом с ног до головы и ухмыляется. У Юн внутри сразу закипает все, она поворачивается к подруге, закрывая ее от брата и: - Иди, я найду тебя позже. - Ладно, - Джен выглядит слегка растерянной, немного смущенной, она бросает последний взгляд на своего бывшего и скрывается в толпе. - Малышка Джен стала совсем взрослой, - Джиен своим хриплым низким голосом вызывает лишь раздражение. Юна надевает на себя маску равнодушия, чтобы скрыть свою ненависть к брату, и как бы сложно не было, это необходимо, ведь он как никто другой умеет играть с чувствами людей, а тем более с ее. Он знает ее лучше всех в этом мире, и Юна чувствует себя уязвимой с ним рядом, и что самое поганое во всей этой ситуации, Джиен это прекрасно осознаёт и пользуется по максимуму. Она его марионетка, кукла, которой никогда не надоест играть, может поэтому он сейчас так уверенно делает шаг ей навстречу, подходит почти вплотную, смотрит так сверху вниз на неё, будто она вся в его власти, а это так и есть на самом деле. И другая бы испугалась, потому что не испугаться самого Дракона невозможно, но Юна же из металла, ее не согнёшь, не сломаешь, не ранишь, она та, кому ещё удалось выстоять перед ним. Пусть, может, это и напускное, но он не должен об этом узнать. Ни в коем случае. Иначе все было зря, вся ее борьба была зря. Он играется с ней с таким несгораемым азартом, потому что она все никак не сдастся, все никак ему не подчинится. Эта девчонка смотрит с вызовом, хотя и не дерзит. Но ей это и не нужно делать, тут и по взгляду все понятно. И его это дико бесит. Дракон уже испробовал все способы подавления, но ни один из них не сработал как надо, она как феникс, восстаёт из пепла снова и снова, крылья свои расправляет и лишь сильнее становится. А ему надо погасить ее, подчинить, приручить в конце концов. Но она только отдаляется от него все дальше и дальше. Его малютка Юн, с которой они вдвоём против всего мира. Его малышка Юн, которая жалась к нему, когда приходили из социальной службы много лет назад. Сейчас это девушка, к которой не прикоснись - сразу руку отгрызет. И он знает, что это все его работа. Гордится этим, скалится, рукой по ее щеке проводит, потому что знает, что она его только. А Юн молчит, раздражением вся исходит, но молчит. Не подчиняется, бунтует внутри себя, но молчит. - Будь умницей, Юн, - говорит, а у самого угроза в голосе нескрываемая, но если бы ее это пугало как-то, то она, возможно, и сжалась бы в комок, но Юна лишь плечи расправляет и с вызовом смотрит ему в глаза прямо. - Я не ребёнок, Джиен. - Это точно, - губы кривит, а в глазах черти пляшут, это значит лишь то, что брат, которого она ещё любит где-то глубоко внутри, снова исчез, а на его месте тот, которого она ненавидит всей душой. Дракон. Она бы спалила его, уничтожила, стёрла с лица земли. Она бы точно это сделала, если бы была смелее, если бы смогла погасить в себе эти чувства, что мешают. А пока она только одними губами ему улыбается, от чего даже у него волосы на затылке дыбом встают. Не от страха, нет. От ненависти. Ведь другая сторона любви его ненормальной именно такая: чёрная, ядовитая даже, испорченная и сладковатая чуть. Но сладость эта уничтожает его каждый день, а душу уничтожила уже очень давно. Юна разворачивается и уходит прочь, а Дракон смотрит ей в спину и кулаки сжимает сильнее. Семью свою нужно любить и ценить, верно? И он любит. И ценит тоже. И девчонке этой пора напомнить, кто ее семья и кто за неё всегда горой.* BABYMETAL - BxMxC *
У Дженни от мамы разрез глаз лисий, а от папы характер дерьмовый. И она могла бы, наверное, это исправить как-то, но тот своим отсутствием в ее жизни только хуже сделал. У неё теперь страх остаться снова брошенной, и этот страх оправдывается с каждыми ее недоотношениями. У неё страх быть ужаленной в самое сердце, поэтому она закрылась от всего мира, а сама подглядывает в замочную скважину за ним. Носить маску глупой девчонки для неё легче лёгкого, так проще, легче и внутри не так сильно ноет. По ночам все так же плачется, но внешне она счастлива. Для всех вокруг Дженни - свет в оконце, милая девочка с очаровательной улыбкой и детским нежным голоском. Пускать в свой внутренний мир она никого не собирается, поэтому старательно поддерживает этот образ, что сложился за много лет. Устала, конечно, до ужаса, но уже так привыкла, что на автомате улыбку нацепляет, которая ее щечки ещё круглее делает. Ее дружба с Ким Юна ставит в тупик всех вокруг. Та внешне выглядит угрожающе очень: на лицо стерва стервой, а когда рот откроет, то может на месте уничтожить, и следа от тебя не останется. Никто же не знает, что та в душе - котёнок пушистый. Дженни в ней нашла то, что боится в себе открыть. Она хочет быть такой же, равняется на неё, она бы за ней с закрытыми глазами на поле боя пошла, ведь знает, что в той сила недюжинная таится. С ней наедине Джен может наконец-то выдохнуть и не бояться, что ей причинят боль, потому что Юна за неё горой. Она для нее ближе, чем сестра родная. Самый лучший и единственный друг, в котором нашла себя саму и которого в свое сердце пустила. Не без страха, конечно. Но Юн на деле оказалась пледом тёплым, горячим какао с зефирками. Она греет, обнимает, принимает и охраняет. С ней не страшно, с ней безопасно, с ней Дженни не играет, не притворяется. И сейчас, сидя на уроке химии, она чувствует себя слегка неуютно без неё. Юна написала с утра сообщение, что заболела, а Дженни ничего не оставалось, кроме того, как собраться и идти в школу. Она сидит, подперев рукой свою пухлую щечку, и рисует цветочки на полях тетради. Осталась наедине с собой, от этого теряется, спрятаться хочет, скрыться от посторонних глаз, словно они все видят, насколько она уязвима сейчас. Почти весь второй день Дженни просидела под лестницей на стадионе, она переделала все домашние задания, пролистала всю ленту в Инстаграм, поотвечала на глупые вопросы своей одноклассницы, которая заметила ее там и, конечно же, не упустила момента сунуть свой длинный любопытный нос. На третий день отсутствия Юн Дженни чувствовала себя, если не злой, то очень раздражённой. Обычно к ним с Ким никто не суётся, потому что страшатся Юн, а сейчас, видя, что Дженни одна в классе, в столовой, на физкультуре в спортзале, всем непременно стало что-то от неё надо. И уже к концу дня у Дженни между бровей залегла складка, а губы сжимались в тонкую полоску каждый раз, когда кто-то просто имя ее произносил. На сообщения Юна отвечает через раз, но в чем ее винить? Поскорее бы она уже выздоровела, и тогда Дженни вновь могла бы чувствовать себя собой хотя бы с ней рядом. - Джен! - Техен сбегает по ступеням вниз, придерживая рюкзак одной рукой. - Привет. - Привет, - Дженни улыбается, и никто даже не смог бы заподозрить ее во лжи, так убедительно она это делает. - Как дела? - Техен вышагивает рядом, глядя себе под ноги. Он высокий, Дженни ему до плеча даже не достаёт. - Хорошо, а твои? - Тоже. Техен останавливается, вынуждая остановиться и ее. Она смотрит на него снизу вверх и щурится от солнечных лучей. - А где Юн? Она не с тобой? - Заболела. Завтра должна прийти уже. Техен кивает, а сам чернее тучи; губы кусает и лямку рюкзака теребит. - Все в порядке? - Дженни не сложно быть милой с ним, Техен хороший парень, пусть они и не общались так близко, но для Юн он дорог. Был по крайней мере. - Да. Все в порядке. Да не в порядке нихрена, и они это оба понимают. Техена беспокоят мысли, которым он боится найти подтверждение, а Дженни беспокоят его с Юн отношения. Она отказалась от друга. Это странное и довольно суровое решение даже для нее. Техен уходит, буркнув себе под нос: «Пока, Джен», а она, надев наушники, идет в сторону остановки. Когда на душе кошки скребут, это же что-то должно значить? Перебираешь в голове события последних дней и вроде бы все в порядке, но чувство беспокойства не покидает. Будто упускаешь нечто важное из виду, то, что натолкнет тебя на мысли о грядущих событиях. И сколько не оглядывайся, сколько не ищи, ответа все равно не найдешь.* Baby Snooks - dead girl *
Раз, два, три - вдох. Четыре, пять - выдох. Глаза черным подвести, два слоя туши, под глаза консилер и немного пудры; линзы не скроют красноту глаз, но так общий вид намного лучше. Голова не болит, может, еще кружится слегка, но это мелочи. Она уже и так три дня пропустила, догонять программу будет сложнее, если она затянет. Юна накидывает на плечи черный бомбер и выходит из дома. Дженни ждет ее на крыльце школы, как всегда с безупречно уложенными волосами, что по плечам волнами, в джинсовой куртке, в которой ей явно холодно, но Джен упрямая такая, будет носить ее до первого снега, ведь купила за бешеную цену, не став ждать распродажи. В этом вся она. Юн так скучала по ней, если честно. Всего-то три дня, но смеха ее не хватало и разговоров глупых этих. Юна даже слушала бы в тысячный раз историю про любого ее бывшего, лишь бы только голос подруги слышать. Она к ней с разбегу и за плечи к себе притягивает. - Ты чего это, Юн? А та молчит и крепче сжимает. Потому что скучала очень. Чувствует руки Дженни на своей спине и улыбается. Из них двоих кто-то должен быть счастлив, и Юн готова делать все, что в ее силах, чтобы это была Джен. И делает. Каждый день и даже сейчас, в этот самый момент. У Юн, может, на себя уже надежды нет, но эту девочку она ещё в силах защитить, сберечь, спрятать от боли. Стать для нее щитом, а если понадобится и кинжалом.****
Маленькая девчонка лет пяти жмётся к парнишке постарше, прячется за ним, подол рубашки его тискает, когда тот со всей серьезностью, так не свойственной тринадцатилетнему подростку, в очередной раз ведёт разговор с низкорослой женщиной за сорок, в очках, темно-зелёной форме и с толстенной папкой у неё в руках. Юн пять, но она уже знает, что эта женщина может разделить их с братом, он рассказывал ей, что это возможно, что, если она не будет послушной, то их разделят, и тогда они больше никогда не смогут быть одной семьей. А быть одной семьей - это хорошо, это значит, что ее защитят от пьяного папаши, но это плохо, потому что Джиену снова будет больно. Его снова будут бить и он снова будет плакать в своей комнате. Юн знает, она слышит его по ночам, но виду не подаёт, ведь ее брат сильный, он сам ей это говорит, а она должна верить. И когда хмурые дяди в синей форме приходят сказать, что их отец умер, брат сильный, он не плачет, он губы сжимает сильно, а Юн крепко за руку держит, говорит, что не отпустит ее ни за что, и она верит. Ведь они вдвоём против всего мира, да? Или мир против них? Непонятно пока, в ее-то пять лет. А сейчас, когда ей семнадцать, она больше не верит ни в семью, ни в «вдвоём против всего мира», ни в себя даже. Она себя растеряла на своём таком недолгом пути и собрать воедино вряд ли уже сможет. Ее брат тоже потерялся где-то, внешне он все тот же, только вот взгляд дикий, безумный, он пугает ее до жути, кровь холодит в венах, и он уже совсем нет тот Джиен, которого она знала, совсем не тот Джиен, которого любила. Да и она перестала быть для него той маленькой Юн, которую надо беречь и защищать, теперь она держит оборону свою самостоятельно, как брат учил. И учит до сих пор.