Игра в одиноком октябре-2021

Дверь открылась, выпуская в сырой тёмный переулок немного света, тепла и шума, а также изрядное количество тяжёлого, густого, почти зримого аромата пряностей. Дверь закрылась, оставив на крыльце невысокую сухую женщину, завёрнутую в простое сари. С едва слышным стуком миска опустилась на асфальт. И в ту же секунду темнота вокруг пришла в движение. Переулок наполнился шуршанием хвостов, цоканьем коготков, блеском голодных глаз. Крысы выбирались из укромных мест, скрытых от чужих взглядов гнёзд, безопасных уголков — но казалось, будто от тьмы отщипываются клочки, принимают форму опасливых зверьков и сбегаются к ногам женщины. — Ешьте, — произнесла она на чужом наречии. Белое молоко в миске освещало переулок полной луной. Крысы собирались вокруг неё, повисали на бортах, пищали, отталкивая сородичей в попытке добраться до желанного лакомства. Женщина наблюдала за происходящим с усталой, но исполненной нежности улыбкой. — Всё кормишь своих выродков, мама Карни? — раздался голос из темноты. Женщина чуть сощурилась, пытаясь разглядеть говорящего. Густая чёрная тень надёжно скрыла его, но женщина готова была поклясться, что отлично знает того, кто не хочет выходить на свет. Слова прозвучали на её родном языке — из далёкой страны, из давних времён. А ещё голос. Он навсегда сохранился в её памяти после одной-единственной беседы, в которой она просила, но ей было отказано… — Это ты, Антака-Губитель, — не столько спросила, сколько констатировала факт мама Карни. — Не ожидала нашей встречи. — Всё обижаешься на меня? — в тенях шевельнулось что-то массивное. — А ведь люди зовут меня Дхармараджей — Царём Справедливости. — Для меня ты навсегда останешься Губителем, — сухо отозвалась мама Карни. Крысы у её ног поднимали мордочки, тревожно поводили носами, прислушиваясь к разговору. Такое вкусное сладкое молоко, но какая тяжёлая атмосфера, так и веет опасностью… Не пора ли сбежать, забиться в укромную щель, переждать грозу? — Уже сотни лет и десятки перерождений ты не можешь простить меня, мама Карни, — упрекнул её собеседник. — Покидаешь свою родину, возвращаешься, снова сбегаешь… Забралась так далеко, никому не известная, никем не почитаемая на чужой земле... — Мне не нужны молитвы и подношения, я просто хочу заботиться о своих детях. Молока в миске совсем не осталось, но крысы не спешили разбегаться. Преодолевая свой страх, они сгрудились у ног мамы Карни, укрывая её живым пушистым покрывалом, готовые защищать свою благодетельницу, даже если придётся сражаться с многократно превосходящим их по силе врагом. Даже с тем, кого называют Губителем. — Полтысячелетия назад ты обманула меня, мама Карни, — проговорил он, — а ведь я всего лишь делал то, что должен. Ты лишила меня души своего пасынка и всех мужчин своей касты. Как хитро ты придумала с крысами! Никому не нужные, всеми презираемые… Они с радостью пошли под твоё покровительство. Громкий писк был ему ответом. Крысы разом пришли в движение, распахнули розовые пасти, демонстрируя длинные бритвенно-острые зубы. — Тогда ты победила, но сегодня Яма, Владыка Преисподней восстановит справедливость! — голос рокотал, сотрясая всё вокруг. Посыпалась пыль со стен, заколыхались листья на деревьях, шевельнулись песчинки внутри гладкого асфальта, мигнула неоновая вывеска индийского ресторана, задвигались крошечные незримые атомы в каждом кирпиче… Мама Карни стояла с гордо поднятой головой, и взгляд её не дрогнул. Маленькая хрупкая женщина против ужасного древнего бога. — Мои дети, — твёрдо сказала она, — никогда не попадут к тебе. Крысы дают им временные тела, а затем они вновь перерождаются людьми. Крысы свободны и скрытны. Тебе до них не добраться. — Ты все эти годы так гордилась своей победой, своим обманом, мама Карни, но не научилась смотреть дальше своего носа, — голос Ямы, Владыки Преисподней, Губителя и Царя Справедливости сочился сладким соком самодовольства. — Ты стремилась сбежать подальше от меня, от своей земли, но совершенно не думала о том, где оказалась. Мимо переулка прошла компания молодых людей, что-то бурно обсуждающая на своём языке. Мама Карни так и не привыкла к его грубоватому лающему звучанию. Она действительно стремилась убежать прочь, скиталась в чужих странах, терпела столько лишений в каждой новой жизни, и теперь внутри неё поднималась волна злости. — Всего этого могло бы не произойти, если бы ты просто не дал моему пасынку умереть! Тебе этого ничего не стоило! Яма, Владыка Преисподней, может вернуть к жизни любую душу! — в запале выкрикнула мама Карни. — Верно, — подтвердил он. — Именно это я и сделал теперь, и именно так я раз и навсегда закончу наш спор. Познакомься с этим юношей, полтысячелетия назад он умер, как и твой сын. После того, как прославился именно здесь. В Гаммельне. В сыром воздухе повисла первая звонкая нота.