фальстарт

Декан и его заместитель шли по коридору быстро, шагая почти нога в ногу. Незнакомый парень по фамилии Пак, держась за затылок, плёлся чуть отставая, залипнув в телефоне, а сам Ренджун замыкал процессию, слегка хромая. Студенты, ещё не ушедшие на пары, смотрели им вслед с любопытством. Ренджун знал силу слухов, поэтому те, кто ещё не был в курсе произошедшего в столовой, скоро узнают. И тогда стены их университета наполнятся разговорами и перешёптываниями. Их будут обсуждать на каждом шагу и зная это, он с уверенностью мог сказать, что его спокойные деньки кончились. Они зашли в приёмную. Декан Чхве указала на стулья и им пришлось послушно сесть, ожидая непонятно чего. Коснувшись губы, Ренджун быстро стер выступившую кровь и поморщился от боли. Не помешало бы приложить что-то холодное, но об этом он вряд ли сможет сейчас позаботятся. Декан зашла в кабинет, а заместитель остался с ними, кидая на них неодобрительные взгляды. Ренджун достал телефон и зашёл в Какао, где было больше всего уведомлений. Сообщения от Донхёка, Джено, Джемина, Джисона, уведомления из общей беседы и беседы его группы. Даже от старосты, что заставило его удивленно приподнять брови. Но оно быстро исчезло, стоило ему увидеть количество долгов, которые ему необходимо было закрыть, но Ренджун равнодушно скользит взглядом по экрану и заходит в чат с Донхёком. Вчерашние сообщения не несли в себе никакой важной информации: Ли просто жаловался на количество заданного. Подняв взгляд, Ренджун оглядел приёмную и снова уткнулся в экран, заходя в чат с Джисоном. Сообщение, отправленное две минуты назад, выражало волнение младшего за него и интерес, надо ли что-то ему. Отмахнувшись привычным «все в порядке, не волнуйся», Ренджун зашёл в чат с Джено, а затем и Джемином. Они тоже писали ему вчера, но ничего цепляющего и сверхинтересного не было. Он собирался нажать на иконку группового чата с друзьями, когда к ним вышла декан и смерив их недовольным взглядом, пригласила войти. Убрав телефон, Ренджун заходит в другое помещение. В кабинете было прохладно. Они сели на приготовленные стулья и замерли. Декан расположилась за столом напротив них, сцепив руки в замок, но молчала. Ренджун вперился взглядом в окно, готовый слушать об их плохом поведении и о том безобразии, что они устроили сегодня. И даже не ошибается с темой их «лекции». — Это просто ужасно. Вы хоть понимаете, что устроили? Да ещё и в стенах нашего университета. У вас что, совсем совести нет? Свои разборки могли устроить и где-то на улице. Где-то, но не здесь, — декан Чхве отвернулась к окну, делая глубокий вдох. — Уму не постижимо. Студент Хуан, я думала, что вы выше этого. А студент Пак? Насколько мне известно, именно вы ударили первым. Не поделитесь причиной вашей драки? Ренджун подавил вздох и кинул быстрый взгляд на парня, оценивая ситуацию. Ему было все равно, расскажет он декану про то что он фактически начал первым или нет, но тот упрямо поджал губы. И Ренджун тоже промолчал, но не из-за солидарности. Не хотелось впутывать Донхёка, а придумывать отговорки своему поведению он не был способен. Декан вздохнула. — Что бы там не было, вы явно не хотите разглашать это. Но я все равно, рано или поздно узнаю, это всего лишь вопрос времени. А теперь перейдем к вашему наказанию, — она задумалась, в её глазах вспыхнул огонёк. Ренджун склонил голову, ожидая её вердикта. — Вы оба будете лишены возможности получения автомата по всем предметам. Если за этот год вы накопили достаточное количество баллов, то беспокоиться явно не о чем. А если нет... Что же, до конца учебного года еще есть время и усердно поработав, вы сможете исправить ситуацию. Помимо этого, вы так же пройдете психологический тест, чтобы выявить проблемы с психикой и на основе результатов побеседуете с психологом. А сейчас идите в приёмную, мой заместитель объяснит вам, в чем ваша ошибка. Они молча встают, кланяются и выходят обратно в приёмную, где заместитель — табличка на столе услужливо подсказывает «Ким Донён» — рассказывает им что их ошибка - неумение сдерживать себя, когда это необходимо и отсутствие воспитания. Он монотонно зачитывает строки из статьи в интернете и Ренджун почти засыпает, но буравит взглядом точку в стене, не позволяя сну поглотить себя. Тело потихоньку начинало приходить в себя после большого количества выброса адреналина в кровь. Гормон был в какой-то степени естественным обезболивающим, но его действие сходило на нет. В висках заныло, губа и бровь горели, а грудная клетка при каждом вдохе и выдохе вспыхивала острой болью. Левое колено неприятно стрельнуло, но это казалось таким незначительным, что он не обращал на это внимание, хотя при ходьбе приходилось переносить вес на другую ногу. В голове зияла пустота. Тоже, в какой-то степени, уже привычная. Когда Ким Донён поднял на них свой уставший взгляд, дав понять что они свободны, Ренджун первым покинул приёмную. За все время, проведенное там, он пришёл к выводу, что смысла идти на следующие пары нет, а значит, он со спокойной совестью может идти домой. Но сидящий на полу Джено сбил его настрой. Когда он поднял голову, чтобы посмотреть на вышедших, от Ренджуна не ускользнуло то, с какой холодной яростью друг кинул взгляд на Пака. От того видимо тоже, поэтому скривив губы, он поспешил покинуть их, не проронив ни слова. Вздохнув, Ренджун посмотрел на Джено, оставаясь в коридоре с ним один на один. — Как ты? — обеспокоенно спросил Ли, подходя к нему ближе, закидывая рюкзак на плечо. Хуан пожал плечами. — Пойдем в медпункт. И осторожно взяв за запястье, потянул за собой в другую часть коридора. — А разве он не закрыт? Подожди, Джено, а почему ты вообще тут? Разве у тебя сейчас не пара? — тормозит Ренджун, пытаясь вырвать руку, но Джено держит крепко. Бережно, не причиняя боли, но со стальной хваткой. — Все в порядке. Я взял ключи у медсестры, она доверяет мне, — он кидает через плечо улыбку. Ренджун осуждающе качает головой, но в какой-то мере понимает её. Такому, как Ли Джено, сложно отказать. — А насчет пары, не парься, у меня автомат по этому предмету. Ренджун сдаётся, позволяя себя вести. Он вяло переставляет ногами, не в силах идти привычным, бодрым шагом. Заметив это, Джено снижает темп, стараясь идти с ним нога в ногу, изредка кидая задумчивые взгляды на его лицо. Молчание затягивалось, но Джено оставляет вопросы на потом, решая сначала обработать чужие ссадины. Когда они доходят до кабинета, Джено щелкает замком, пропуская Ренджуна первым, он заходит следом, закрываясь изнутри, привычно оглядываясь, вспоминая где что хранилось, бросив сумку у порога. Ренджун проходит дальше, усаживается на кушетку и смотрит, как Джено роется в ящиках в поисках спирта, салфеток и пластырей. Его взгляд лениво скользит по чужой фигуре, невольно оценивая. Ли выше и крупнее, во многом сильнее и умнее. И Ренджун уверен, если бы ему пришлось драться с ним, то он бы мгновенно проиграл по всем фронтам. Но к счастью, Ли Джено его друг. Милый заботливый парень, работающий на полставки бариста в кафе, воспитывающий своих кошек и любящий играть в гонки на телефоне до утра. Перед глазами проносится воспоминание из юности, когда госпожа Ли, узнав что её сын не спит ночами, проводя марафоны игр с Донхёком, устроила ему выговор, пару раз хлестнув влажным полотенцем для профилактики. Ренджун не может сдержать смешка, но тут же шипит из-за разбитой губы. — Аккуратнее, — взрослый Джено смотрит обеспокоенно, смачивая вату спиртом и усаживаясь на стул напротив, двигаясь ближе. Он давно не боится влажного полотенца матери, но смущается каждый раз, стоит кому-то вспомнить об этом эпизоде. — Сейчас будет жечь. И прижимает к губе вату. Ренджун от неожиданности дергается и отодвигается назад, чувствуя как боль разливается по всему телу. — А подуть? — выходит чуть обиженно и Джено вздыхает. — А нечего было лезть на рожон, — он укладывает руку на ренджунову шею, приближая лицо к себе. Его движения осторожные, в какой-то степени даже нежные. Он мягко обрабатывает ссадину, стараясь не нажимать на нее слишком сильно. — Донхёк так волновался за тебя, что Джемин едва уговорил его идти на пары. А Джисон вообще не отходил от них ни на шаг и им обоим пришлось провожать его до аудитории. И тогда Джемин решил что я встречу тебя и отведу в медпункт. Ты, кстати, зачем полез? Не видел какой он шкаф? — Поздно заметил, — Ренджун криво улыбается. Джено на его слова качает головой, меняет вату и переходит на бровь. Их лица в нескольких дюймах друг от друга и взгляд Ренджуна буравит чужую милую родинку под глазом. — Но согласись, я же был крут, да? — Брюс Ли на минималках, — соглашается Джено. — Правда, ты нас здорово напугал. Видел бы ты лицо Джемина, когда Джихун ворвался в раздевалку и сказал что в столовой драка. А когда услышал твоё имя, вообще побледнел от злости и волнения. Я его таким уже давно не видел. Ренджун молча переводит взгляд на стену напротив него. Слышать про такого Джемина непривычно, но противное чувство гордости теплиться в груди. Джено аккуратно клеит белый пластырь на бровь и отходит, выбрасывая отходы в мусор. — А ты? — Что я? — Джено поворачивается к нему спиной, лихорадочно открывая и закрывая ящики. — Ты тоже был разозлён? — вопрос выходит каким-то тихим, но Джено его слышит. Ренджун склоняет голову на бок, наблюдая за ним и ожидая ответ на свой вопрос. — Естественно. Я и сейчас злюсь. Правда, ещё не решил на кого больше: на тебя или на того парня, — он копошится в одном из ящиков и чем-то шуршит. Когда он поворачивается, в его руках пакет льда, который он оборачивает в полотенце. — Приложи это к ребрам. Он тебя нехило задел и я надеюсь, что они целы. Ренджун с неохотой забирает ледяной пакет и задирает толстовку, прикладывая сверток к груди через футболку. Тело тут же обдает холодом и он свистяще выдыхает, откидывая голову. Джено садится рядом, достает телефон, начиная тут же печатать. Ренджун молча смотрит на его спокойное лицо с чуть нахмуренными бровями и понимает, как сильно скучал по нему. Он скучал по всем своим друзьям, но эта безвыходная ситуация убивала его. В буквальном смысле. Сердце в груди сжалось, когда он вспомнил их встревоженные лица в столовой и своё поведение, когда хотел вырваться, лишь бы снова ударить того парня. И видимо, на его лице отражается это глубокое сожаление, что Джено, подняв голову, обеспокоенно прикусывает губу, двигаясь ближе. — Ренджун? Ты в порядке? Где-то болит? — он откладывает телефон и Ренджун качает головой, опуская взгляд. — Всё в порядке, просто... неприятно. Ну ты знаешь, — Хуан делает неопределенный жест рукой, поднимая лицо, и замирает. Лицо Джено близко. Почти вторгается в его лично пространство. Привстань он чуть-чуть, то его губы точно бы уткнулись в чужие, но когда Джено смотрит так проникновенно и взволнованно, блестя взглядом и готовый сорваться искать обезболивающее для него, мысль о поцелуе кажется какой-то грешной. Поэтому Ренджун поспешно отводит взгляд, коря себя. Он не должен поддаваться такому, уже нет. Нельзя. Поэтому просто решается протянуть свободную руку, обвив чужую шею и притянуть к себе в неловком объятии. Джено растеряно обхватывает его в ответ, успокаивающе гладит по спине, пока Ренджун судорожно пыхтит ему в плечо. От Джено исходит приятное тепло и привычный запах любимого парфюма. Он закрывает глаза, нервно облизывая губы. Господи, как же он будет скучать по этому парню. Ренджун отчаянно отгоняет саму мысль о приближающейся смерти, чтобы снова не начать паниковать. И не пугать Джено, который уже явно озадачен его поведением и мало что понимает. Они сидят в неловкой тишине еще несколько минут, пока Ренджун, чувствуя как воздух начинает пропитываться невысказанными вопросами, не отпускает его. Джено отсаживается, забирает пакет со льдом, оставляет его на тумбе, но молчит. Смотрит задумчиво, слегка растеряно, но молчит. И старший был благодарен ему за это молчание, потому что задай ли хоть один вопрос, касающийся его поведения, вряд ли Ренджун смог бы ответить. Побегав глазами по медпункту, он встает и Джено встает за ним следом. — Всё в порядке? — Да. Спасибо за то, что позаботился обо мне, — Ренджун улыбается, хватает сумку, сжимая её в руках. — Я пойду. — Не за что, — Джено отступает, поправляет волосы и улыбается глазами в ответ. — Ты не против, если мы сегодня к тебе зайдем? — Всё в порядке. Только позвоните перед приходом, — бросает Ренджун и открыв дверь, ускользает в коридор. До дома он доходит куда быстрее обычного. Прибирает вещи, прячет гору таблеток во избежание ненужных вопросов, переодевается и ложится на диван. Мозг начинает сразу вспоминать произошедшее, но он лишь отгоняет эти мысли. Слишком многое он откладывает на потом, но усталость берет вверх. Ренджун расслабляется, наслаждаясь спокойствием и одиночеством. Разбитая губа чуть побаливала и, не дай Бог, он улыбнется, тут же начнёт кровоточить. Бровь и грудь неприятно ныли, он так давно не лежал в полном умиротворении, что думать ни о чем не хотелось. От выпитого количества таблеток голова перестала болеть, но вместо этого его клонило в сон. Он знал, что спать сейчас было не самой лучшей идеей, но глаза закрываются сами. Открытое окно впускало в комнату прохладный воздух и множество звуков, создаваемые улицей. Занавески чуть шуршали. Весна наступала беспощадно, забирая у зимы бравады правления. Снега уже не было, солнце пригревало, температура медленно поднималась. Все так пело в честь прихода долгожданного тепла. Люди сняли пуховики, меняя их на на пальто и куртки, а в некоторые дни и вовсе на кофты. Но этого было недостаточно. Все хотели поскорее посмотреть на цветущую вишню, устроить пикник на берегу реки Хан, сходить в парк аттракционов. И это сладкое чувство витало в воздухе. Его жадно вдыхали, ощущая нетерпение. Задремав, Ренджун переворачивается на бок и не сдерживает болезненного стона, утыкаясь лицом в подушку. Открыв глаза, он глубоко задышал. Боль разлилась по телу. Встав, он плетётся в ванную и задирает домашнюю футболку, обнажая тело. На ребрах, весьма предсказуемо, некоторые места уже налились кровью и неприятно синели, расцветая неприятным оттенком на его бледной коже. Кляксы были крупными, неровными. Ренджун вспоминает кулак оппонента, его удары и хмыкает. Выдержал же, не сломался, значит не слабак, да? Прикоснувшись кончиками холодных пальцев, он слегка нажимает на одну из гематом и шипит. Боль пронзает ребра и он поспешно отдергивает руку, опуская ткань, скрывая худощавое тело за просторной тканью. И снова, внимательно смотрит в зеркало. Немного бледный, побитый и лихорадочно сияющий взгляд. Отражение вызывает у него отторжение, в груди неприятно сжимается и Ренджун в отвращении кривится. У него было чувство, что кроме жалости, он ничего не вызывал. Живот неприятно заурчал. Вздохнув, Ренджун выходит, гасит везде свет и идёт на кухню, привычно заваривая лапшу с яйцом и зеленью. Обжигаясь едой, он устремляет свой взгляд в окно, а затем на настенный календарь. Март наступал уже на этой неделе, а значит времени у него оставалось не так уж и много. Ему следовало бы сделать то, о чем он мечтал уже очень давно, но что? Он совсем не знает, что теперь делать. Заниматься живописью так, как раньше уже вряд ли получится, хотя попробовать можно. Петь? Ренджун не практиковался уже больше пяти лет. Провести время с друзьями? Тут Ренджун засомневался. У каждого из них есть личная жизнь и как бы сильно они его не любили, вряд ли они смогут проводить все время вместе. Если бы он только сказал им правду. — Ни за что, — он покачал головой. Встав, он помыл посуду, прибрался на кухне и немного постояв, сходил в комнату и вернулся с красным маркером. С календаря на него смотрели бездушные буквы июня. Застывшая картинка летнего пейзажа была перечеркнута кривым овалом вокруг месяца. Следовало бы ещё обвести май, но в дверь позвонили. Рука дрогнула, опустила календарь и Ренджун поспешил в коридор. Трель повторилась и когда он распахнул дверь, то раздраженно посмотрел на Донхёка, занесшего руку для третьего звонка. — Оу, — их взгляды встретились. Донхёк поджал губы, оглядывая его лицо. — А вот и наш Ренджуни, — из донхёковой спины выглянуло улыбающееся лицо Джемина. Он тоже оглядел его лицо и решительно отодвинув ойкнувшего Донхёка, прошел вперед и, обхватив ренджунову голову руками, внимательно посмотрел на ссадины. — Я в порядке, — покраснев кончиками ушей от такого пристального внимания, Ренджун неловко вывернулся и отодвинулся. — Проходите, не вечно же вам стоять в дверях. Привет, Джено. Ребята зашли в квартиру, разулись и прошли дальше. Закрыв дверь, Ренджун тяжело вздохнул и прошел за ними. Джемин прошмыгнул на кухню с пакетом в руках и старший несколько раз моргнул, следуя за ним. Тот по-хозяйски открыл дверь холодильника и присвистнул. — Так и знал, что тут мышь повесилась. Ренджун, ты вообще чем питаешься? Воздухом? — Джемин принялся выгружать продукты из пакета, расставляя все по местам. Ренджун мрачно следил за тем, как друг перемещался по комнате, зная её лучше самого хозяина квартиры. — Святым духом, — крикнул из соседней комнаты Донхёк и Ренджун закатил глаза. — Нормально я питаюсь. И Джемин, тебе не следовало ничего приносить, я бы сам всё купил, — Ренджун складывает руки на груди и Джемин останавливается прямо напротив него. — Конечно, ты бы купил всё сам, — легко соглашается он и тут же начинает ворковать. — Наш Ренджуни такой большой мальчик, уже самостоятельный до такой степени, что не может наполнить холодильник продуктами. Ренджун дергается, пока в соседней комнате раздается смех Джено и Донхёка. Джемин довольно улыбается. — Я правда взрослый. — Ну конечно, никто не спорит, сладкий. Устраивать драки это так по-взрослому, не правда ли? — Не называй меня так, — настроение тут же портится. Джемин непонимающе хмуриться и Ренджун поясняет: — Не называй меня сладким. Тот тип меня так называл и теперь при упоминании этого слова меня тянет блевать. — Он назвал тебя сладким? — тихо переспрашивает Джемин и Ренджун, скривившись, кивает. — Тебе помочь разобрать пакет? — спрашивает он, кивая на продукты. Джемина отрицательно качает головой. — Тогда я пошёл одеваться. И он выходит, оставляя парня одного. Джено и Донхёк развалились на диване в зале и Ренджун, покачав головой, проходит в комнату, на ходу стягивая домашнюю футболку, заменяя её на толстовку, а растянутые в коленках спортивки на черные джинсы. Боль заставляет его слегка поморщиться. Он выпивает ещё одну таблетку обезболивающего, кладёт блистер в карман рюкзака, приводит волосы в порядок и быстро проверяет счёт в мобильном банке. В квартире становится шумно от перепалок Донхёка и Джемина, но Ренджун лишь вздыхает с облегчением. Он тревожился за Донхёка, что тот будет корить себя за произошедшее, но, кажется, с ним все в порядке и это радовало. Донхёк был ранимым. Все они скрывали настоящих себя. Ренджун знал. — Ты в порядке? — он оборачивается на голос Джено и кивает. — Мы куда-то идём? — Да. Надоело сидеть в четырёх стенах, поэтому сходим поужинать куда-нибудь, — Ренджун выходит из комнаты и смотрит на друзей. Он чувствует себя спокойно и уверенно в окружении друзей. Не хватало ещё Ченлэ и Джисона, но те наверняка присоединяться к ним позже. — Готовы? Выходим. Они покидают его квартиру, шутливо переругиваясь и шумно обсуждая последний вышедший фильм от Марвел, а затем переходят на тему будущей профессии. Донхёк заявляет, что лучше бы стал айдолом или актером, лишь бы не защищать диплом, потому что это заставляет его нервничать. Джемин добавляет что у него может появиться диарея из-за этого и срывается на бег, потому что раскрасневшийся от злости Донхёк начинает гоняться за ним. Ренджун и Джено смеялись до упада, когда старший, неловко извернувшись, задел плечом прохожего, тут же рассыпаясь в извинениях. А когда тот возвращается к ним, грозясь что будет убивать младшего медленно, Ренджун хмыкает и спрашивает, смог ли Донхёк стрельнуть номерок этого симпатичного мужчины. Донхёка удерживали и Джено, и успокоившийся Джемин. Веселье царит в их компании вплоть до ужина. Они много едят, громко смеются и заказывают столько еды, что спустя полтора часа ощущают потребность выйти на улицу. Они пересаживаются за столик снаружи и заказывают выпивки. Во время ожидания Донхёк поднимает серьёзный взгляд на Ренджуна и атмосфера сгущается. — То что произошло сегодня, — медленно начинает он и Ренджун качает головой. — Мы не будем обсуждать это, Хёк. — Мы будем обсуждать это, потому что какого хера ты полез? — Донхёк мнёт салфетку в руках и выглядит виноватым. — Это того не стоит. Я того не стою, понимаешь? Воцаряется молчание. Джемин думает о том, что надо бы вмешаться, разрядить обстановку, потому что все выглядит очень серьёзно. Он переглядывается с взволнованным Джено и открывает рот, чтобы пошутить, но Ренджун оказывается быстрее. — Ты думаешь, что не стоишь этого? — медленно переспрашивает он, начиная закипать. — Хёк, почему ты так говоришь? Почему обесцениваешь себя, все старания и усилия, приложенные чтобы выздороветь и выбраться из того дерьма? Я не понимаю этого. Почему их слова вообще волнуют тебя? Донхёк не отвечает. Отводит взгляд в сторону, жуёт губу, но молчит. Им приносят их выпивку и Ренджун с раздражением осушает половину стакана, чувствуя как алкоголь ударяет в голову. Настроение было испорчено даже не смотря на попытки Джемина пошутить и вернуть было веселье. Тема остается закрытой лишь до тех пор, пока они её игнорируют и все понимали, что рано или поздно они ещё к ней вернутся. Ренджун возвращался домой в одиночестве. попрощавшись со всеми на остановке, он шёл, слушая, как гудит ночной Сеул. На душе было тяжело. Груз вины повис на ней, вызывая неприятное ощущение. Ему так хотелось с кем-нибудь поговорить, поделиться наболевшем, подумать о том, как распределить свои финансы на лекарства правильно, но вместо этого ему предстояло разбираться с лучшим другом и чужими словами. Ссадины заныли. Поднявшись на нужный этаж, Ренджун ввалился в квартиру, останавливаясь на пороге и хлопая дверью. Тишина давит. Он наступает на пятки, стягивая с себя кеды, проходит в комнату и садится на диван. Нет, так продолжаться не может. Ренджун уже так устал. Ему кажется, что прошла целая сотня лет, с тех пор как он узнал, что жить осталось недолго, но на деле куда меньше. И это непостоянство, невыраженные чувства терзали его изнутри. Он вздрогнул, вспоминая то, с какой агрессией он ударил того парня подносом и то, как крепко цеплялся за чужой ворот, чтобы было удобнее бить. Эта агрессия все ещё была, по-прежнему плескаясь внутри него. Он злился на Донхёка, потому что тот не ценил то, что у него есть. Не ценил своё время, своё здоровье, свою жизнь. Он злился на тех ублюдков, потому что они считали себя лучшими и явно чувствовали превосходство. Он злился на жизнь. Потому что это было чертовски несправедливо. Ренджун умирал, пока другие творили подобное, унижали других людей и жили спокойно, не задумываясь о том, что будет завтра. У Ренджуна закружилась голова, пока внутри всё горело от ярости. Неожиданно, он вспомнил просьбу Ли Тэёна о группе поддержки. Сначала он отмёл её, считая, что выше этого и чужая жалость ему не нужна, но теперь он вдруг понял. А почему бы просто не попробовать? Если ему не понравится, он просто перестанет ходить и всё, а так, он хотя бы поговорит с такими же как он. С такими же умирающими людьми, которые уже наверняка нашли себя в этом коротком отрезке времени, данным им жизнью. Может быть, если он выговориться, то почувствует себя лучше? Ренджун откидывает голову и достает телефон, ища в контактах Мун Тэиля, номер которого забил пару дней назад. Он бросает взгляд на часы, понимая, что время ещё приличное, делает глубокий вздох и звонит. Гудки идут недолго и когда с той стороны раздается осторожное «Алло?», Ренджун вздрагивает и делает глубокий вдох, собираясь с силами, чтобы начать разговор. — Мун Тэиль? Здравствуйте, меня зовут Хуан Ренджун и у меня рак.