фальстарт

Когда разлюбишь, не забудь позвонить, поговорим Не приезжай, я не поверю глазам твоим

После той ночи, когда была очередь Джено дежурить рядом с ним, Ренджун почувствовал вещи похуже пустоты. Он чувствовал вину и разочарование от самого себя. Оглядываясь назад, Ренджун понимал, что увлечение наркотиками было хоть и кратковременным, но сильно повлияло на него в психическом и эмоциональном плане. И теперь весь этот ком чувств, который он прятал за белыми таблетками, вывалился наружу, уродливо демонстрируя его слабую сторону. Что ему предстояло делать с ним, он не представлял. Но видеть жалость в глазах Джисона, когда тот пришел на следующее утро помогать ему с вещами, больно кольнуло. Ченлэ тоже приходил, но он провел в присутствии Ренджуна значительно меньше времени, чем остальные, почти не общаясь с ним. Хоть они и оба делали вид, что все хорошо, а в действиях младшего сквозила забота, между ними чувствовалась отчужденность. Ренджун думал, что это даже лучше, чем сочувствие и жалость. Донхёк и Марк пришли в день его выписки, чтобы помочь с вещами. — И куда ты теперь подашься? — невзначай спросил Донхёк, когда двери лифта за его спиной закрылись. Ренджун поджал губы, не удивляясь, что его друг был в курсе всей жизненной ситуации. — К другу, — уклончиво ответил Ренджун. Донхёк кинул на него неодобрительный взгляд. Лифт миновал третий этаж. — Он хороший, правда. Владеет кафе и из Китая. — То есть теперь ты так себе друзей выбираешь? — Марк поправил очки. Двери лифта отворились и они вышли в вестибюль. — Но если серьезно, то ты доверяешь ему? — На все сто. Он ждет меня на улице, чтобы отвезти к себе. И я бы познакомил вас с ним, но я смертельно устал и хочу побыстрее лечь. Желательно, в свою новую кровать. Марк и Донхёк первыми вышли на улицу, а Ренджун оглянулся напоследок, найдя глазами ресепшен. Он дал полиции данные Тэёна, чтобы тот официально подтвердил его диагноз, но он не знал подробностей, так как диалог с полицией вел его дядя. И Ренджун даже боялся представить, сколько денег запросил прокурор, чтобы замять дело. — Спасибо за вашу поддержку, ребята. — Ренджун остановился и Марк поставил его сумку на землю. Донхёк, молчавший все это время, вздохнул. — Я ценю это. — Эти слова были бы усладой для ушей, если бы не вся эта ситуация с вечеринками, — пробормотал Донхёк, отведя взгляд. — Потому что на данный момент мне кажется, что ты неискренен. — Донхёк! — воскликнул Марк, глядя на своего парня. Ренджун спрятал руки в карманы джинсов и сжал их в кулаки. — А что? — Ли сохранял невозмутимость. — Если он думал, что я буду жалеть его и носиться с ним на руках, то он ошибался. Мы взрослые люди, голова на плечах есть у всех, и чем ты думал, Ренджун, я не знаю. И не уверен, что хочу знать. — Замечательно. А ведь меня так разрывало поделиться подробностями своей личной жизни, что ты просто не представляешь, — язвительно ответил Ренджун. Он не подал виду, что слова друга немного, но все же кольнули его. — Мне пора, наверняка его машина здесь. — Ага, до встречи. Не пропадай и береги себя, — помахал Марк. Донхёк только кивнул. Рендужн схватил ручку сумки и бодро зашагал в сторону парковки. Ему хотелось остановиться, бросить все, догнать их и разреветься на груди Донхёка, а потом позвонить Джемину и буквально вымолить у него прощение. Но вместо этого он нашарил глазами улыбающееся лицо Куна и поспешил к нему. — Ну что, готов? — спросил старший, забирая чемодан и укладывая его в багажник. Ренджун оглянулся через плечо. Донхёк и Марк, взявшись за руки, шли вдоль улицы, явно ведя очень занимательный диалог. Он не знал, что с Ченлэ и Джемином, Джено был в университете, а Джисону он не отвечал почти два дня. Они приехали домой к Куну, и старший помог ему донести чемодан. — Теперь расскажешь, что произошло? Ренджун пожевал нижнюю губу, невидящем взглядом уставившись в окно. Вопрос был простым, как дважды два, но почему-то ответить на него было трудно. У него было три варианта ответа. Первый: сказать, что все хорошо и ограничиться рассказом в общих чертах; второй — отшутиться и перевести тему. А третий подразумевал под собой рассказать все. Без утайки и лжи. Рассказать именно ему, Куну, что на самом деле с ним происходит. Сцепив пальцы в замок, он сделал глубокий вздох, успокаивая себя тем, что все будет хорошо, он открыл рот и... слова сами полились из него. Иногда эмоционально, иногда довольно таки сухо, Ренджун рассказал о произошедшем, не в силах самому поверить в это. Когда Ренджун закончил, Кун внимательно посмотрел на него. — Ты не жалеешь? — спросил он будничным тоном. Переместившись на кровать, Кун смотрел на профиль Ренджуна и его горящие уши. — В какой-то степени, думаю, что нет, — неохотно ответил младший, вертя в руках телефон. — Конечно, я растерял всех своих друзей и это больно. Даже очень. Но это даже лучше. — Для кого? — Кун встал и прошел к окну. Спина его была прямой и напряженной. — Я когда-то тоже думал, что мой отъезд в Корею будет лучшим событием для всех. Но посмотри на меня, Ренджун. Я в чужой стране, один, умираю от рака и у меня даже нет возможности попросить прощения у тех, кому я сделал больно. И ты наверняка спросишь меня, почему же я этого не сделаю, хотя у меня есть все возможности. Да потому что я жуткий трус и мне страшно! Не такую судьбу я себе хотел! Ренджун замер, не зная, как правильно реагировать на такое откровение с чужой стороны. Но старший, казалось, пришел в себя и повернувшись, обезоруживающе улыбнулся. — Я токпокки приготовил с раменом. И суп. Ты голоден? Ошеломленный, Ренджун кивнул и Кун, потрепав его по волосам, вышел из комнаты. Ренджун посмотрел ему вслед, снова окинул взглядом его временное пристанище, которое ему выделил старший, откинулся на кровати. Потолок был почти кристально белым, шкаф из темно-коричневого дерева гармонировал со столом тоном посветлее. Разобранная сумка валялась под кроватью, а новый телефон молчал. Следующим вечером Ренджун вертелся в новой кровати с накрахмаленным бельем, не в силах заснуть. Он провел весь день пытаясь хоть как-то помочь Куну по дому, чтобы отплатить чужую доброту и понимание. Боль вернулась, ему казалось, с утроенной силой, и долбила его виски. Но он стоически терпел, отказываясь от возможности попросить обезболивающее. Это теперь была его личная ноша, собственное наказание за поступки, перечеркнувшие его отношения со всеми, с кем он хорошо общался. Он должен был вынести все это, прежде чем встретить легкую смерть и погрузиться в её объятия. Телефон завибрировал. Ренджун, уже задремавший, вздрогнул и, разлепив глаза, схватил его, уставившись в экран. Звонил Джисон и Ренджун поспешно принял звонок. — Алло? Джисон? На том конце было молчание, только несколько тяжелых вздохов. — Джисон? — Ренджун обеспокоенно взглянул на экран. Время было почти час ночи, а Джисон ещё не спал. — Хён, — пробормотал Пак. На заднем фоне что-то хлопнуло. — Хён, я люблю тебя. Сердце Ренджуна сжалось от чужого голоса и слов. Джисон был пьян. — Я тебя тоже. — Неправда, — четко проговорил Джисон. — Ты лжешь мне. Хотя раньше так не делал. Почему ты так поступаешь, хён? Ренджун открыл рот, но тут же закрыл его, не в силах вымолвить ни слова. Он мог бы попытаться убедить Джисона, заодно и себя, что он не врет. Никогда бы не соврал. Но в свете последних событий у него нет права на это. Поэтому, сев в кровати, Ренджун зарылся рукой в волосы и тяжело вздохнул. — Где ты? — спросил он, оглядываясь. Одеться займет минуту, выйти из дома еще пять. Но вот чтобы добраться до младшего — главный вопрос времени. — Тебя забрать? — Не надо, Джемин-хён уже в пути. Он знает куда ехать. При упоминании чужого имени сердце Ренджуна куда-то оборвалось и ухнуло вниз. — Хорошо. Ты в порядке? Джисон что-то промямлил в ответ. Ренджун замолчал, не зная о чем говорить. Его глаза расширились, когда он вспомнил, что Джисон обычно на утро все забывает. Донхёк неоднократно шутил над младшим, что тот лез ко всем с поцелуями и объятиями, особенно к Джено. Джисон был всеобщем любимцем, однако Джено и Ченлэ редко проявляли свои чувства в открытую. И только в нетрезвом состоянии Джисон мог раскапризничаться и выдвинуть обвинения им. — Джисон, ты тут ещё? — спросил Ренджун тихим голосом. Джисон что-то промычал в ответ. — Знаешь, у меня есть одна тайна. Большая-пребольшая и... весьма болезненная. — Что за тайна? — прошептал заинтригованный Джисон. Казалось, его голос расплывался. Ренджун надеялся, что Джемин приедет быстрее, чем Джисон отключиться и заснет неведомо где. — Это очень важная тайна и охраняется почти на государственном уровне. Почти как Белый дом. — Эта тайна касается тебя? — спросил Джисон и Ренджун, встав с кровати, уставился в окно. — Да. Напрямую. — Почему ты не расскажешь её... мне? — Ренджун был готов поклясться, что с языка Джисона чуть не слетело «нам». — Тогда тебе станет больно. А я этого не хочу, понимаешь? Меньше всего на свете я хочу чтобы тебе было больно из-за меня. Воцарилось молчание. — Подожди, хён... — голос Джисона стал серьезнее. — Тебе же не нравится Ченлэ, правда? Ренджун моргнул. Потом ещё раз, и разразился хихиканьем. Но в затылок больно стрельнуло и он стих. — Джисон, Ченлэ мой кузен. И к тому же он не в моем вкусе. На том конце послышался вздох облегчения. Улыбка тронула губы Ренджуна. — Хён, так что за секрет? — спросил Джисон и Ренджун, спонтанно готовый рассказать о своей боли, замер. Там послышались голоса, среди которых Ренджун услышал Джемина. Джисон, убрав телефон, видимо разговаривал с ним, пока Ренджун терпеливо ждал, пока его либо сбросят, либо с ним поговорят. И он честно не знал, что именно Джемин выберет, но надеялся, что был готов к любому исходу событий. Прошло, казалось, минут пять, прежде чем на той стороне раздался голос Джено. — Привет, Ренджун. Джисон завтра извиниться, за то что разбудил тебя так поздно. — Все нормально, пусть не волнуется, — поспешно сказал Ренджун, чувствуя, как руки дрожат от волнения. — Джисон сказал, что за ним приедет Джемин... — Так и есть. Мы с Джемином ночевали у меня, когда Джисон позвонил ему. Он уже сел в машину, но если хочешь, я могу тебе его дать? О. Ох. Ренджун судорожно вздохнул, и покачал головой. — Не надо, спасибо. Кажется, со мной до сих пор не хотят иметь дело, — горько произнес он. — Спасибо, Джено. Безопасной вам дороги. Джено молчал и Ренджун первым отключился, не зная, что ещё сказать. Внутри было по прежнему тепло и горько от разочарования, укутавшего его с головы до ног. Он понимал, что Джемин злился, но чем он заслужил чужое молчание? Почему вместо разговора он получает тотальное игнорирование по всем фронтам? Зло бросив телефон на стол, Ренджун нырнул в кровать, с головой укрывшись теплым одеялом, заснул тревожным сном. Джено несколько секунд смотрел на чужой погасший телефон, прежде чем засунул его в карман и сел за руль. Джисон лежал на заднем сидении, головой на коленях Джемина. Заведя мотор, Джено выехал с парковки бара и медленно выехал на нужную полосу. — С кем он разговаривал? — поинтересовался Джемин, пропуская чужие волосы сквозь пальцы. — С Ренджуном, — медленно ответил Джено и кинул взгляд на зеркало заднего вида. — Кажется, он понял, что ты не хочешь с ним разговаривать. Воцарилось молчание. Джено повернул налево, выезжая на главную улицу. Даже ночью на дорогах было неспокойно, машины светили фарами со встречной полосы, ослепляя на миллисекунды. Возле очередного светофора образовалась пробка. Беспокойно барабаня пальцами по рулю, Джено посмотрел в окно. — Сколько ты ещё будешь молчать? — Джено, — бесцветно произнес Джемин, кидая на него предупреждающие взгляды. — Я просто не понимаю. Ни его, ни тебя, — начал Джено, трогаясь на зеленый. — Вы с ним были ближе чем я с тобой. И пережили не такое. Так почему ты сейчас упрямишься? — Джено, всё куда сложнее, чем ты думаешь, — устало сказал Джемин, отворачиваясь к окну. — А может, это ты усложняешь? — буднично спросил Джено, поворачивая к дому Джисона. — Не только ты поменялся, но и он. Словно он чего-то боится, понимаешь? Мне кажется, это произошло еще с той драки в столовой. — Уж тогда-то он ничего не боялся, — язвительно бормочет Джемин, тормоша Джисона. Тот медленно поднимает голову и старший помогает ему выпрямиться. Джено промолчал, припарковавшись возле дома, где Джисон начал снимать квартиру. Мысленно он согласился с чужими словами, но перед глазами снова представились воспоминания Ренджуна из больницы. Худущий, со взъерошенными волосами и затравленным взглядом, он был словно воплощением отчаяния. Безысходности. Джено вспомнил, как вздрогнул, когда обнимая его, почувствовал чужие ребра под собственными ладонями. И как у Джемина хватило сил и смелости обижаться на такого сломленного Ренджуна? На такого Ренджуна, которого хотелось обнимать, откармливать и утешать. Сделать все, чтобы он не смотрел на него так, словно боялся, что Джено вот-вот отпустит его руку и выйдет вон. Навсегда. Они вдвоем помогли Джисону выйти из машины и медленно поднялись на третий этаж. Там, под ковриком, Джемин достал запасные ключи от квартиры и они втроем ввалились внутрь: сначала Джемин с безвольным Джисоном, процессию замыкал Джено. По-хозяйски разувшись, они начали слаженно работать. Джемин потащил Джисона в его комнату, а Джено ушел на кухню за водой и блистером таблеток, а потом вернулся к ним. Джемин ловко раздел младшего и укрыл его одеялом. Положив рядом его телефон, Джено и Джемин вышли из комнаты, плотно закрыв дверь и прошли на кухню. Молча поставив чайник, Джемин достал кружки и оперся поясницей о кухонный гарнитур. Тишину нарушал шум закипающего чайника. — Я не узнаю его, — начал Джемин, глядя прямо перед собой. Джено поднял голову и посмотрел на него, ожидая, что будет сказано ещё. — Я смотрю на него и задаюсь вопросом, что с ним произошло. Он больше не пишет и не звонит, увлекся наркотиками и вечеринками. Джено, он нам не доверяет, понимаешь? И это задевает меня куда больше всего остального. — Он просто запутался. — мягко сказал Джено. — Ренджун-то? — фыркнул Джемин. — Ренджун не мог запутаться. Кто угодно, но не хён. У него всегда была цель перед собой, ради достижения которой он работал без устали, не покладая рук. Джемин вспомнил собственные слова, сказанные старшему в порыве злости и обиды, и это снова зажгло в нем чувство, что он был предан. Чем он был хуже тех парней, с которыми Ренджун веселился? Почему ему не доверились так, как им? — Мне кажется, что его что-то гложет. Чайник закипел. Джемин налили им горячего чаю, достал мед и печенье, которое сделал младшему на днях, и сел за стол. Сделав глоток, Джено поморщился. Язык неприятно обожгло. Подняв глаза, он посмотрел на Джемина и почувствовал, как его сердце сбилось с ритма. Джемин был очарователен, с этим его надувшимся выражением лица и большими глазами. Он почувствовал, как в его груди поднимается волна тепла, накрывающая его каждый раз, когда он видел Джемина таким. — Ну что, — начал Джено, когда с чаем было покончено, а кружки вытыми. — Поехали домой? Джемин кивнул и они вышли из квартиры, закрыв за собой. Они молча спустились, сели в машину и пристегнулись. Джено посмотрел в зеркало заднего вида и зажмурился, когда подъезжающая машина ослепила его светом фар. В голове пронесся калейдоскоп воспоминаний. Они с Ренджуном в доме у Яняна по поводу празднования его дня рождения; пьяный Ренджун и объятия возле стены. Внезапно, все стало так просто и его осенило. — Вот черт! — выдохнул он, шокировано глядя перед собой. Джемин вопросительно посмотрел на него. — Он не был пьян. — Что? — нахмурившись, Джемин озадачено посмотрел на него. — Ты о чем? — Ренджун не был пьян в ту ночь на вечеринке у Яняна, — повторил Джено, утыкаясь лбом в ладони. Протерев лицо, он откинулся на спинку сидения. — Он был под кайфом. Наверное, именно поэтому он попросил меня поцеловать его? Брови Джемина поползли вверх, а потом он нахмурился. Ему показалось, что он ослышался. — Что ты, блять, такое говоришь? Ренджун попросил тебя поцеловать его? Джено смущенно пожал плечами. — Ты тогда перепил и тебя стошнило. Я ушел наверх, когда Джисон притащил пьяного Ренджуна. Он был не в себе, и мы все тогда подумали, что он просто перепил. А потом Ченлэ и Джисон ушли, мы остались вдвоем и я его обнял, потому что он был ледяным. И потом он попросил поцеловать его. — А ты? — спросил Джемин после минутного молчания. Джено непонимающе посмотрел на него и Джемин закатил глаза. — Ты поцеловал его? — Да, — честно ответил Джено и Джемин отвернулся. — Мы поцеловались, а потом уснули. На утро я отвез почти всех, исключая его и Ченлэ. Они просидели в тишине некоторое время. Джено, шокированный воспоминанием и Джемин, озадаченный поведением Ренджуна. Что могла так повлиять на старшего, что он начал целовать своих друзей? Украдкой бросив взгляд на Джено, он прокашлялся. — Ну что, поехали домой? — Да-да, — Джено спохватился и завел машину. Вскоре они скрылись за поворотом, не представляя, что теперь им следовало думать друг о друге.